black eyes, bad guys

– Шиничиро, оставайся здесь. Ты мог помочь раньше, если знал обо всём! Сейчас мы и без тебя справимся, – раздражённо шипит Манджиро, но его старший брат остаётся непреклонен и упрямо застёгивает куртку, вышагивая за Баджи. – Кейске, покатай папочку на своём жеребце, – весело приказывает он. – Каком именно? – пытается шутить юнец, сверкая клыками, отчего Шиничиро устало вздыхает: – На том, что явно больше. Казутора смеётся, подражая реальному коню, пока Баджи злобно зыркает, но покорно заводит байк. Манджиро оборачивается, бросает холодный взгляд на брата и стартует первым. Некоторое время парни наблюдают только туман из снежинок, взметнувших в воздух. – Какого чёрта Майки так отреагировал, когда я заговорил о том дебиле? Чуть дверь не снёс! – Назовёшь его «дебилом» ещё раз и снесу я, но уже тебя, — Шиничиро рявкает так зло, что сомневаться в его намерениях кажется самоубийством. Баджи переглянулся со своим другом, но никто из них не решился что-то уточнить и, тем более, прокомментировать. Сано мысленно благодарил за «понимание». Уже через минуту они несутся по оживленной трассе, ночные огни города смываются в световые полосы, прерывистые, кривые и острые. Морозный воздух кусает за скулы, стремясь поглотить их вместе с кожей, отчего щеки впадают внутрь. Шиничиро жмурится, прося безмолвное и равнодушное небо – такое же чёрное, как вид под оболочкой век, – чтобы Такемичи был… в порядке. Сано привык к тому, что для посторонних людей чья-то личная трагедия похожа на спектакль. Они делают вид, что сочувствуют: на деле же – просто наблюдают, как на сцене разворачивается действие, пока не дойдёт до гробовой доски. Только самые близкие так не поступают. Они пытаются помочь, открыть глаза на то, что прежде остаётся незамеченным для скорбящих, утративших надежду людей. Именно поэтому он отдалялся от всех, кто мог запросто прочитать его. У него мурашки по коже оттого, что их мысли с Ханагаки настолько идентичны. Может быть, к нему стоит прислушаться? Найти компромисс? Этот парень с первой встречи казался ему подарком. Он нужен его брату, потому что в нем есть самоотверженная искренность, а душа открыта, как бы время и испытания не пытались захлопнуть ее. Вот и всё, чем Шиничиро обладал раньше, не совсем умело распоряжался и надеялся, что так будет всегда. Но ничто не вечно. Возможно, он сам заблудился, поэтому Такемичи – юный, неуверенный и запутавшийся в себе, кажется ему таким близким. Чёрт подери! Ханагаки в норме, и на сей раз Шиничиро попытается его понять. Вместе они обязательно смогут хоть как-то выкрутиться. Он готов начать сначала. Только бы Такемичи выслушал его. С ним ничего серьёзного, иначе быть не может! — Рюгуджи, бритые твои виски! — слышит он вопль Кейске, возвращаясь в реальность, — Какого дракона нам ничего не оставил? Шиничиро спрыгивает с байка, как только парень тормозит и едва не задевает своего извозчика по башке. Все видят, как он с паникой вглядывается в тела на грязном снегу, но не подают виду, слегка неуверенные перед его пылом и решимостью. – Это не я, это Майки, – пожимает плечами Кен, который ведёт себя куда естественней своих товарищей, и Сано встречается с ним взглядом: – Где Манджиро и Такемичи? Зам брата тут же кивает в сторону остановки. Дыхание Шиничиро сбивается с каждым шагом, он чувствует, как подрагивают колени, но упрямо двигается к ним. Майки сидит на снегу у скамьи, на которой преспокойно лежит Ханагаки. Лицо перепачкано кровью, но губы едва заметно шевелятся. Он вещает что-то, значит живой, — Шиничиро нервно усмехается, но тут же растеряно отводит взгляд: рука парня зажата в ладонях Манджиро. Понимая, что находится там, где быть не должен, он чуть отступает к перегородке, весь обращаясь вслух и напрягая красные от холода уши: – Такемитчи, ты уверен, что врач не нужен? – Да. Спасибо за… за всё, Манджиро. – Даже не думай отключаться, уяснил? Я отвезу тебя к нам. Запру в своей комнате. Понял? Врач ему не нужен! Тогда я выписываю тебе постельный режим в моей постели! – Нет! Сейчас… сейчас мне нужен Шиничиро. Ты можешь позвать его? Шиничиро… он… хочу с ним… поговорить. Пожалуйста, – старший Сано отшатывается так резко, будто его пинают в спину и смотрит на Майки, натянутого, как струна. Ошарашенный затянувшимся молчанием после откровения Ханагаки, брюнет решается подать голос: – Манджиро… С ним все хорошо? Майки тут же подрывается на ноги, поспешно отпуская руку Ханагаки с показательной небрежностью. Было глупо думать, что эта демонстрация сыграет какую-то решающую роль, но душу Сано отвёл. Относительно. – Ты слышал, чего он хочет, – не оборачиваясь, произносит Майки, – Я вас оставлю. Он задевает Шиничиро плечом напоследок, и тот тяжело вздыхает, не совсем понимая, что должен делать? Поэтому делает, что хочет. Он за секунду оказывается совсем близко к Такемичи, наклоняется к лицу, будто желает убедиться, что отеки от новоявленных гематом вокруг глаз все-таки не лишают его нового друга зрения. – Ты дурак? Что ты забыл здесь? Ханагаки раздражённо прыскает, сжимая разбитые губы. Он с трудом тянет руки, и Шиничиро помогает ему подняться. Сбитые колени горят, в рёбрах ноет, а ноги подкашиваются – ему ничего не остаётся, как повиснуть на шее своей новой опоры. – Может, тебе правда обследоваться, а? – Нет. Поехали ко мне домой… ублюдок, – снова подавленная агрессия. Шиничиро смеётся, как идиот: – Я столько раз надеялся услышать эту фразочку от какой-нибудь милашки, – бормочет он игриво, – И дождался под конец жизни. Ты и впрямь очаровательный, Такеми… Шиничиро резко прерывается, прикусывая язык и болезненно выдыхает, когда его ударяют кулаком в солнечное сплетение. – Дерзкий такой, что ли? – Заткнись, пожалуйста! Я ненавижу себя за Манджиро, но… нам нужно… чёрт, – он переводит дыхание, когда лёгкие хватает судорога, – У обочины есть такси. Прошу, давай уедем отсюда побыстрее! Тосва во все глаза смотрит на лидера, который неотрывно следит за двумя «зажимающимися» парнями. Конечно, всё не так, но кто им объяснит? А самое главное, когда причинно-следственные связи от такого поворота событий услышит сам Майки? Едва парочка загружается в салон автомобиля, Сано тяжелыми шагами движется к своему байку. На нем нет лица, будто он только что проиграл в битве, и это по-настоящему пугает. Ведь он никогда не проигрывал. – Спасибо, ребята. Вы свободны до завтра, – он сухо отдает приказ, будто перед ним не ближайшие друзья-капитаны, а рядовые бойцы. Баджи от такой наглости даже открывает рот: ему пришлось сделать дома генеральную уборку, чтобы освободить холодный зимний вечер для помощи брату Майки. А теперь с ним прощаются, вот так просто?! Он успевает сделать лишь шаг в сторону Манджиро, грозно сведя брови, но Дракен останавливает его движением руки, хмурясь как-то подозрительно «знающе». Манджиро не понимает, что с ним происходит. Он не пропустил ни одного удара, но всё его тело отчего-то болит.