Рождественский пирог

- Олежа! Волков медленно выдохнул через нос, сжав челюсти, отложил миску с венчиком и, раз в четвертый за последние пятнадцать минут, покинул кухню, выйдя в кабинет-гостиную. Быстрым взглядом оглядел пространство перед собой, но никаких изменений не заметил. Честно говоря, перед глазами так пестрело, что непреодолимое желание уйти и больше не видеть этого безобразия было задушено на корню. Под потолок были подведены многочисленные бумажные фонарики различных цветов, с ламп свисал дождик серебряного и золотых цветов, пестрой мишурой был обмотан огромный экран и любимая Сережина картина. Как у него это получилось, оставалось загадкой. Стекла, защищающие скульптуры, были обмотаны гирляндами, сияли и перемигивались то медленно, то слишком быстро, вызывая нервный тик. Привет эпилептикам. По углам стояли маленькие искусственные белые елочки, осторожно перемигиваясь голубыми огоньками на концах иголок. Точно такие же, но совсем миниатюрные, стояли на журнальном столике перед диваном и на рабочем столе, который был украшен искусственными еловыми ветками, которые, Олег очень на это надеялся, приклеены скотчем. А венцом цветастого безобразия было огромная сосна, украшенная всем чем можно и нельзя. И как раз около нее на стремянке на самой верхней ступени стоял Сергей и нанизывал звезду на макушку дерева. Босой, в рабочих черных брюках, в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами он, высунув язык от старания, пытался поставить игрушку только по одному ему известным стандартам красоты. - Сереж, - окликнул его Олег, когда тот закончил свое занятие и любовался проделанной работой. - Ты так долго шел, что я без тебя справился, - ответил Разумовский, слезая со стремянки, опасно пошатываясь. - Разве декорщики, которых ты нанял, не достаточно хорошо украсили башню? - спросил Волков, в два шага преодолевая расстояние до стремянки и поддержал ее. - Мне захотелось внести и свою лепту, - раздался ответ уже из коробки, в которой радостно звенели и блестели шарики, перебираемые тонкими пальцами. Олег даже знать не хотел, сколько было потрачено на украшение самой башни, которая снаружи была больше похожа на пятидесяти этажную ёлку, со всей внешней иллюминацией и внутренним убранством, на первый взгляд, простым, но со вкусом оформленным. И кабинет был украшен как надо, по скромному мнению самого Олега, которое, к сожалению, не совпадало со мнением Серёжи. Тому надо было больше, ярче, чтоб в глазах рябило. И с этим он прекрасно справлялся. - Как думаешь, Игорю понравится? Волков перевел усталый взгляд на эту светящуюся от энтузиазма мордашку и очень хотел бы сказать, что Игорю похрен на это все, ему бы хорошо подраться, задержать пару-тройку преступников, пожрать и потрахаться, но вместо этого ответил короткое: - Думаю, да, - чтоб ненароком не ляпнуть чего лишнего. Главное теперь Грому дать правильный ответ. - Сергей, напоминаю, у вас через десять минут встреча с начальниками отделов, - проинформировала Марго, появляясь в левом верхнем углу огромного экрана, на котором с тихим звуком транслировались новогодние песни. - Сегодня же праздник! Кто работает в праздники?! - возмутился Сережа, отворачиваясь от сосны, так и не повесив очередной шарик. - Сергей, хочу вам напомнить, что Католическое Рождество в России не празднуется и рабочие дни заканчиваются тридцать первого декабря. - Что за дурацкие правила… Кто их придумал?.. - игрушка тут же отправилась в коробку, грустно звякнув, от хорошего настроения не осталось и следа. Движения стали нервными и дергаными. Чтобы предотвратить взрыв, который будет если не сейчас, то на встрече (а простые люди ни в чем не виноваты), Олег прибег к одному из действенных способов успокоения неугомонного миллиардера: - Сереж, давай ты спокойно проведешь совещание, а я пока сделаю твой любимый пирог, м? Тот моментально обернулся, подскакивая к Волкову вплотную: - С персиками? - С персиками. У Сергея Разумовского были две слабости: его любимые мужчины в лице Игоря и Олега и сладкое. Точнее выпечка Олега, за которую он готов был душу продать. Поэтому, как только услышал про любимое лакомство, тут же расцвел и рыжим ураганом начал носиться по кабинету в сборах. - Обувь надеть не забудь. - А? - Сергей отвлекся, посмотрел на свои ноги, окинул взглядом ближайшее пространство, нашел кеды, валяющиеся неподалеку, надел, сгреб бумаги со стола и поскакал к лифту. - Всю задницу изучил, а шила в нем так и не нашел, - вздохнул Волков, смотря на окружающий его бардак. Решив разобраться с этим позже, он пошел обратно на кухню, выполнять обещание. Олег очень любил готовить. Это увлечение во времена студенчества переросло с годами в полноценное хобби. Для него это была своеобразная медитация, отдых от проблем, людей, окружающего мира, где можно было идти на плаву своей фантазии и творить, творить, творить. Как Сережа создаёт виртуальный мир, так Олег создаёт кулинарные шедевры. Которые тут же сметаются со стола. Все таки прокормить троих взрослых мужиков задача не из легких. И не важно, что один из них мотается по городу, а второй не вылезает из-за компьютера. Все равно все пути ведут к холодильнику. Отправив пирог в духовку, а грязную посуду загрузив в посудомойку, Олег вышел в кабинет и, не обнаружив рыжую макушку, позвал виртуальную помощницу: - Марго, где Сережа? - Сергей ещё на совещании, мучает людей. Волков улыбнулся в бороду. В начале не хочет работать, а потом за уши не оттащить. И все же вопрос цветастого безобразия оставался открытым, поэтому Олег только хотел приняться за уборку лишнего, как из коридора услышал голоса. Обернувшись, он увидел как в кабинет заходят радостно щебечущий Сергей и устало улыбающийся ему Игорь. Который тут же встал как вкопанный, с открытым ртом оглядывая пространство. - Нравится? - Сережа с воодушевлением застыл, ожидая реакции. Олег поймал растерянный взгляд Грома и в ответ взглядом отправил обещание выпотрошить душу за неправильный ответ. - А… Ага, безумно красиво, - вымученно улыбнулся Игорь и чуть не был задушен в объятиях. - Я знал! Я знал! - Сергей отлип от Грома и защебетал. - Я сегодня устроил короткий день и с завтрашнего дня нерабочие дни. И премии! Пусть хотя бы у людей, работающих в башне, станет жизнь счастливее! И вместе с семьёй проведут праздничные дни! И мы будем вместе тоже! - он внезапно застыл перед панорамным окном, вглядываясь в пейзаж. Олег с Игорем переглянулись, улыбнулись и синхронно вздохнули. Уж сильно любили это рыжее недоразумение. - Марго, выключи основной свет, - кабинет тут же погрузился в приятную полутьму, создавая непередаваемую атмосферу щемящей в груди интимной нежности вперемешку с праздничным, волнительным ожиданием чуда. Такие несвойственные Олегу чувства вдруг волной окатили с головы до пят, покрывая кожу мурашками, легким возбуждением. - Подойдите, - шепотом попросил Сережа, вглядываясь во мглу за окном. Оказавшись рядом Волков и Гром не сговариваясь положили руки на талию Разумовского с обеих сторон, прижимаясь к нему боком. За окном медленно падали снежинки, танцуя с ветром медленный вальс, чуть кружась, останавливаясь и снова лениво вальсируя, сверкая своими нарядами в отблесках неоновых огней. Город, расстилавшийся внизу и укутанный снегом, сиял в свете фонарей, фар проезжающих автомобилей, гирляндами, в целом напоминал красивую картинку на открытке. Казалось, руку протянешь и прикоснется к прекрасному. И это завораживало. Олег осторожно повернул голову в сторону своих мужчин и невольно нежность начала плескаться где-то в районе сердца: Игорь просто стоял и улыбался, периодически кидая, то на него, то на Серёжу взгляды, а сам Сережа с открытым ртом разглядывал пространство за окном, видимо, не в силах оторваться от созерцания прекрасного. Точно с таким же лицом он ходит по музеям, впитывая в себя искусство мастеров прошлых веков или смотрит на своих мужчин в постели, словно они высшее произведение искусства, когда-либо созданное человеком. Их идиллию прервал так невовремя чихнувший Гром. - Игорь! - тут же возмутился резко дернувшийся Разумовский. Сам же Игорь стоял со взглядом побитой собаки, предусмотрительно отступив на пару шагов назад. Но, моментально сменив гнев на милость, Сергей с хитрой улыбкой обнял Грома и осторожно, легко поцеловал и сказал: - Ты не работаешь. Игорь завис на пару секунд, посмотрел на Волкова, ища у того подсказку, но тот пожал плечами и отвернулся, пряча ухмылку. - В смысле, Серёж, у меня смены… - В коромысле! Я сказал, ты не работаешь в праздники. - Но у меня дежурства! - Мне Федору Ивановичу позвонить? - Ну чё ты сразу угрожаешь… Не работаю, так не работаю, - сдался Гром. Олег-то знал, что Сережа все уже устроил, но жизнь Игорю облегчать не собирался. Он до сих пор помнит, как тот сливочный соус для пасты майонезом обозвал. - ... Тем более нам нужны руки, так как в ближайшие дни посетим несколько детских домов… - Разумовский, отлипнув от Грома, рассказывал планы на ближайшее время, водя хоровод вокруг сосны, чмокая в нос то одного, то второго, когда проходил мимо. Он ещё что-то с воодушевлением говорил, но Олег настолько научился фильтровать пустую болтовню от важной информации, что просто стоял и любовался за мельтешением рыжего урагана. Игорь встал рядом, сложив руки на груди. Они снова переглянулись и тяжело вздохнули. - Сереж, - окликнул Волков Разума, который, как сорока, потянулся к блестящим шарикам, что ещё лежали в коробке. - Пойдем праздничный пирог кушать? - С персиками? - тут же отвлекшись от своего дела воодушевился Разумовский. - С персиками. - С вот такими персиками, - сказал Игорь, хватая Сергея за задницу. - Игореш, только прежде чем есть, надо там шило найти, - Волков подошел спереди, втягивая Разума в поцелуй. Вся троица бочком, спотыкаясь, медленно побрела в спальню, попутно разбрасывая вещи, собираясь устроить свой особенный "рождественский пирог", полный любви и нежности. А готовый настоящий пирог в духовке дожидался своего часа. Сергей Разумовский очень любил сладкое. Но ещё больше он любил своих мужчин.