Rain и его лисья улыбка.

20 сентября. 14:37 — У тебя были проблемы со сном? Воспоминания из навязчивого сна, который преследует его последнюю неделю, всплывали в виде коротких и пугающих отрывках в голове. — Нет. — Арсений… — снимая очки, девушка тяжело вздыхает, — Я психолог. Моя работа помогать. И весь наш разговор останется между нами. Обещаю. — У меня нет никаких проблем. — чуть грубее отвечает брюнет, отрубая с корнем нить диалога. — У тебя была паническая атака. Это не шутки, Арсений. Облокотившись, Попов сидел на кресле, стараясь делать вид, что этот разговор ему совершенно не интересен. Напротив был школьный психолог, к которой Арсения сразу же отправили после медпункта. Приступ прошёл также быстро и внезапно, как и появился, но послевкусие все ещё крепко держало парня. — В последнее время, ты подвергался стрессу? Арсений молчит. Минувшие дни флешбеки, будто вспышка от фотоаппарата, меняются одним за другим: авария, крики; больница; капельница; мёртвое тело матери, прикрытое белой простыней; отец, который не мог вспомнить имя своего собственного сына; переезд; злосчастный бар; секс ради выживания; квитанции и долги; ванна, в которой Арсений мечтал покончить с собой; грубая верёвка, что связывала его тело; сны, заставляющие просыпаться в холодном поту… — Нет. Во время разговора Антона и Павла Алексеевича в кабинет ворвался Дима. Парню даже не нужно было слушать друга, чтобы понять, что с Арсом что-то случилось. Выбегая из класса, Шастун не обращал никакого внимания на крики классного руководителя. Как и ожидалось, никто Антона мед кабинет не пустил. Шатен стоял на улице, облокотившись о холодную, бетонную стенку здания школы. Сигарета, что была в руке, догорала без его помощи. Пепел падал на землю, пока Шастун смотрел на горизонт, погружаясь далеко в свои мысли. — Ты как? Дима робко подходит к другу. Антон не выглядел живым. Он куда больше напоминал куклу с мёртвыми, стеклянными глазами, чем живого человека из плоти и крови. Все же, весь свой запас эмоций парень выдавил буквально за десять минут. — Нормально. Естественно, Дима словам друга не поверил. Касаясь рукой его ладони, Позов забирает пылающую сигарету из его рук. — Он… Начал задыхаться, кашлять… — Это я виноват. — перебивает Антон, не давая договорить Диме. Погода была солнечной, но руки ледяными. Пряча их в карманы, Шастун прикрывает глаза, касаясь затылком стены. Набирая полную грудь воздуха, парень пытался успокоить бешеный ритм своего сердца, но это не помогало. Антона сжирала совесть, истощая его изнутри. — Это не так, — Дима поднимает глаза на худощавое, бледное от истощения, личико парня. Шатен, слегка улыбается наивной поддержке друга, но в ту же секунду опускает голову. — Ты до конца с ним честен? Дима не хотел об этом говорить. Вмешиваться в чужую личную жизнь он тоже не хотел, но Арсений был таким же другом, как и Антон. Сегодня, он впервые в жизни увидел паническую атаку. Смотря фильмы, ты и не задумываешься насколько это страшно, но после того, как это произошло перед глазами, Дима не мог ничего не чувствовать. — Почему ты спрашиваешь? — меняясь в лице, Антон сжимает руки в карманах. — Я… Слышал твой разговор по телефону дома. Похоже, это связано с баром и… «Михаилом». — Даже если это и так, то все уже решено. Ни тебе, ни Арсу знать этого не нужно. Грубо выплевывает слова Антон, смотря на друга убивающим взглядом, который больше напоминал хищного животного, охраняющего свою территорию. — Почему? — Дима всё же задаёт этот вопрос, хотя прекрасно понимает, что идёт по минному полю. — Зачем его впутывать в то, что его не касается? Я не хочу, чтобы он пострадал, понимаешь? Антон повышает тон. Этот разговор точно был запретной темой, а Дима нагло лезет не в свое дело. — Лучше быть наготове, чем пострадавшим от неизвестности. — В одном из районов отключили горячую воду. — Что? Позов смотрел на Антона, ожидая объяснений этой тонкой и явно не для него шутки. Но взгляд Шастуна был холодным и без капли радости. — Тебе это как-то помогло? — Антон делает шаг к Позову. Глаза сверкали ядовитой злостью, а уровень опасности давно превысил десятибалльную шкалу, — Информация была полезной? — ещё один шаг и Дима уже начинает пятиться назад, как невинный зверёк, на которого вот-вот нападёт дикий, неконтролируемый зверь — Ты как-то с ней связан? — последние шаги Антона и Позов соприкасается со стеной. Антон нависает над другом и огромная разница в росте, что раньше не казалось такой уж жуткой проблемой, становится сильным преимуществом зеленоглазого парня. — Если отключили воду там, то могут и здесь. Буду наготове и куплю водонагреватель. А тебе удачи греть воду в чайнике. — резко оттолкнув шатена от себя, Позов разделял между ними границу, что Антон осознанно пересёк. Дима из-за всех сил бился с эмоциями внутри себя, чтобы не ударить своего друга в челюсть, но сдержав наплыв бушующей злости, парень отвернулся и скрылся за дверьми главного входа в здание, оставляя позади озлобленного Антона. Достав из пачки новую сигарету, Антон не успевает сделать вдох токсичного для организма вещества, как в дали снова видит знакомый силуэт. — Виктория Владимировна! Сигареты и далеко не лучший образ жизни дают о себе знать, поэтому после того, как парень добежал до взволнованной женщины, ему было необходимо сделать некую передышку, опираясь руками о колени. — Тоша! — резко прижимая к груди запыхавшегося парня, Виктория хватается за его плечи и тревожным взглядом смотрит на шатена, — Что с Арсом? Антон отходит на пару шагов назад и опускает голову. — Он в порядке. Сейчас у психолога. — Славу Богу… — женщина кладёт руку на грудь и громко вздыхает. Паника потихоньку уходит, а на смену ей появляется раздраженный взгляд, — Ну Серёжа у меня получит! Я же говорила ему приглядывать за Арсом! Кого я воспитала?! Виктория была очень привлекательной женщиной. Для своего возраста, она стройная как лань, а морщины практически не видны. Коротенькое, облегающие, красное платье, шубка без рукавов и сапожки, которые доходили до самых колен. Длинные, волнистые на кончиках, как уголь чёрные волосы. Красная помада и ресницы веером. Она умна, так же как и красива. Работает юристом на высокой должности. Под её каблуком ходят практически все работники, а её строгий характер, привлекал мужчин. Была даже локальная шутка, как у такой изящной дамы мог получиться коротышка с хвостиком. Антон и Виктория подходили к злосчастной двери на которой было написано «психолог». Она была по-прежнему закрыта, а рядом с кабинетом стояли Серёжа, Дима, Павел Алексеевич и Лейсан Альбертовна. — Мама? — приподнимая бровь, Матвиенко шокировано смотрел на женщину, которая как метеор надвигалась на бедного парня. — Почему ты такой бестолковый! — схватив за ухо сына, женщина приподнимает локоть, заставляя Серёжу визжать от боли. — Ай! Ай! Ай! — шипит парень, смотря щенячьим взглядом на рядом стоящего Диму. Поняв всю ситуацию, парень легонько машет ручкой, приковывая все внимание на себя. — Здравствуйте! — расплываясь в улыбке, Позов был искренне рад видеть любимую тётю Вику. — Димочка! — снова прижимая уже другого парня к груди, женщина отпускает Серёжу. — Я тут лишний, видимо…- закатывая глаза, Матвиенко массирует покрасневшее ухо. — Здравствуйте, Виктория Владимировна. Я не мог дозвониться до отца Арсения, поэтому позвонил Вам, — классный руководитель протягивает руку, — Все верно? — Да, да… Все верно. Сергей Владимирович очень занят, а я присматриваю за Арсением. В это же время Антон встречается мимолетным взглядом с Димой, но последний, в свою очередь, отводит глаза в сторону. — Как он там? Все хорошо? — с надеждой спрашивает Виктория, слишком долго от волнения, пожимая руку учителя. — У него была паническая атака… Но все обошлось, — тактично убирая руку, Павел смотрит на Лейсан. — В медпункте ему дали легкое успокоительное. Мы хотели вызвать скорую, но Арсений отказался, — чуть тише говорит Лейсан Альбертовна, нервно теребя колечко на пальце, — Прошу прощения. Это произошло на моем уроке. Я не заметила его плохое самочувствие. — Главное, что сейчас он чувствует себя лучше. — успокаивает молодую девушку, Виктория. Дверь со скрипом отворяется. Гробовая тишина и только стук собственного сердца долбит по ушным перепонкам. Антон увидел макушку чёрных, густых волос и ту самую прядку, что всегда так небрежно свисала на лоб парня. Следом за Арсением выходит девушка, сжимая в руках блокнот. Все, что желал Антон сейчас, так это крепко обнять из-за всех сил парня, не подпуская никого и близко. Но вдруг что-то щёлкнуло и Антон опустил свою тянущеюся руку к брюнету. Сжимая до покраснения правую кисть другой рукой, шатен не позволял себе слабость на виду других людей. — Арсений! — громко вскрикивая, Виктория подбегает к брюнету и прижимает его к груди. Прямо перед лицом Шастуна, женщина, даже не зная этого, украла желание парня. На секунду отворачивая голову, Антон стискивает зубы, но в тот же миг снова меняется в лице. Нельзя показывать свою любовь. От этого слишком много проблем. Антон однажды побежал за брюнетом, и как итог, Ира шантажировала парня. — Ты в порядке? Все хорошо? Что-то болит? Может, все-таки к врачу? Ты бледный! Осыпая вопросами измученного брюнета, женщина осматривала парня со всех сторон. — Здравствуйте, Виктория Владимировна. — почти шёпотом произнёс Арсений. Лейсан еле стояла на ногах от огромного волнения за своего ученика, но когда увидела Попова здоровым, примкнула к груди Павла, скрывая слезинки облегчения, совсем позабыв о рядом стоящих людях. — Что с ним? — Антон переводит взгляд на психолога, скрещивая руки перед собой. Голос шатена, как свет в конце туннеля, заставляет Попова взглянуть на него, но Антон не смотрит в ответ. Обидно, что он даже ничего не сказал. Ни обнял, ни пожал руку, ни кивнул, хотя бы. Силуэты стоящих перед лицом людей, были размыты и только единственный Антон был виден четко. Даже сам мозг запрограммировал Попова только на зеленоглазого парня. Разговор с психологом явно был лишним. Чтобы вся эта терапевтическая хуйня помогла, явно нужны месяцы, а сейчас это только все больше расковыряло болячки, выдавливая гной из самых страшных воспоминаниях. Сложно, когда ты думаешь об этом каждую секунду, каждого дня, а когда на это ещё и давят, хочется вскрыться, только бы не слушать. Арсений, как бы это эгоистично не звучало, хотел было бы оказаться на месте отца, чтобы потерять память или как мама, навсегда уйти на покой. — Вы мама Арсения? — девушка игнорирует вопрос подростка, обращаясь к женщине, что тискала брюнета — Нет… Отец не смог приехать, по работе. Я присматриваю за Арсюшей. — Я должна поговорить с родителями или опекуном. — Светлана Александровна… — Павел кивает головой в сторону коридора, дабы поговорить наедине. Девушка покорно идёт за учителем, оставляя брюнета в кругу друзей. Лейсан Альбертовна идёт следом. — Ты нас так испугал! — вскрикивает Серёжа, пихая плечом друга. — Извините… Я сам не понял, что произошло. — Не извиняйся, — Дима подходит к Попову, цепляясь за его голову, парень соприкасается своим лбом о лоб брюнета, — Тебе нужно отдохнуть. Слишком много всего произошло. — О чем это ты? — удивлённо спрашивает Виктория Владимировна. — Работа, учёба и больной отец. Вам этого недостаточно? — раздражённо говорит Антон, по-прежнему скрещивая руки перед собой. — Эй! — брови Серёжи сводятся к переносице. — Ничего… — кладя руку на плечо сына, женщина встаёт перед Антоном, — Я все прекрасно понимаю. Ты взбешен, что твой друг находится в таком положении. Но… Я стараюсь помогать чем могу. — Антон. — строгий взгляд голубых глаз Арсения устремляются на Шастуна, будто заставляя парня остановиться. — Извините… — проглатывая обиду, злость, ненависть, бессилие и все свои остальные чёртовы эмоции, которые вырываются из всех щелей и заставляют ссориться со всеми близкими людьми, Шастун опускает голову, — Я просто волнуюсь. — Сегодня для всех четверых уроки окончены, — Павел Алексеевич внезапно врывается в разговор, — Вы можете быть свободны. На счёт Арсения… Я поговорил со Светланой Александровной. Ты будешь освобождён от уроков на неделю, но при условии, что будешь посещать её каждый день. Виктория Владимировна, оповестите отца о произошедшем, пожалуйста. — Да, конечно. — Хорошо. Антон, подойди на секунду. — Павел жестом подзывает парня, и тот покорно идёт за учителем. — Почему с вашей четверкой постоянно происходят неприятности?! — Павел Алексеевич уже не выглядел так спокойно и статно, какое создавал впечатление все годы перед учениками. Сейчас он был испуган, а ещё на лице отчётливо читалось недопонимание всего происходящего, — Это тоже связано с вашими проблемами? — Это случилось из-за учёбы. Вы сами прекрасно знаете, какой стресс для ученика приносит одиннадцатый класс. — Сейчас сентябрь, Антон. У нас толком учёба не началась, — массируя пальцами переносицу, Павел пытался расставить все происходящие по полочкам, но выходило все, мягко говоря, плохо, — Где сейчас отец Арсения? — Он работает. — холодно отвечает Антон. — Настолько занятой, что отключил телефон? — Да. Вы же сами слышали Викторию Владимировну. — Ясно… Насчёт твоей мамы… — Прошу… Не говорите ей. Я должен поддержать Арса, а не выяснять отношения с матерью. — складывая ладони, Антон смотрел на классного руководителя жалостливыми глазами и молил об одной лишь просьбе. — Антон… Если расскажешь мне все, что происходит, я не буду тревожить твою маму. Я не собираюсь влезать в ваши проблемы, но, если все это повторится, я буду винить себя за то, что не смог уберечь своих учеников. Антон стоял на распутье. С одной стороны разговор с матерью, которого шатен опасался как огня, с другой стороны, рассказать все учителю. Павел Алексеевич был хорошим учителем. Антон его уважал, как и весь его класс, поэтому какое-никакое доверие он заслуживает. Но… Что будет, если он узнает о баре? Узнает об Ире? Узнает о недееспособности отца Арсения и расскажет об этом органам опеки? Иру уволят за связь с несовершеннолетними и привлекут к уголовной ответственности. Лишат работы Викторию Владимировну, за покрывательство Арсения от детского дома. Закроют бар, чем сильно разозлят крупную группировку бандитов. — Мне нечего вам сказать.