Rain и его лисья улыбка.

— Откуда такая уверенность? Твой уход из моей жизни мне только на руку. Девушка встаёт напротив Антона, скрещивая руки перед собой. — Ты сейчас так на Арса намекаешь? С ухмылкой произносит шатен. Отворачиваясь от Иры, парень снова смотрит на свое отражение, смазывая пальцами застывшую кровь на лице. Всего минуту назад он ощущал себя маленькой мышкой загнанной в мышеловку, но уже сейчас он еле сдерживается от смеха. — Догадливый. — Но ты не расскажешь. Уверенность в его словах сильно пошатнуло Иру. Сейчас парень рукой пытался скрыть улыбку, которая больше походила на истерический смех. — Почему же? — Хочешь узнать кто на самом деле «Руслан»? Извини, конечно, но я тебя сильно растрою. — Что ты несёшь? Не скрывая злости, девушка легонько толкает шатена в плечо, разворачивая его корпусом к себе. — А ты видимо не догадливая, да? — на лице светиться коронная лисья улыбка. Делая недолгую паузу, Антон наклоняет голову в бок, — Строишь из себя «Шерлока», а до самого очевидного так и не дошла. «Руслан» и Арсений один и тот же человек. Ира молчит. Немая сцена давит на виски. В коридоре уже слышны крики детей, которые торопятся не опоздать на первый урок. — Тебе нужно убрать кровь, пока кто-нибудь не увидел — без малейших эмоций произносит девушка. Неожиданно для обоих из коридора начинают отчётливо доноситься громкие шаги. Нетрудно догадаться, что человек направляется прямо к ним. Секунды, две, на раздумье нет времени. Антон толкает девушку за плечи, пряча её в самую ближайшую кабинку. Дверь со скрипом открывается и перед шатеном предстаёт силуэт классного руководителя. Антон резко разворачивается, прикрывая спиной кабинку. — Антон? — Павел Алексеевич! Как жизнь? Ничего лучше Шастун придумать не мог. — Почему здесь так много крови? — Осматривая пол, стены и раковину, мужчина с ужасом смотрит на грязно-алые следы на коже парня, — Ты подрался? Подбегая к ученику, Павел начинает судорожно осматривать его тело. — Нет! Конечно нет! Я… Просто кровь из носа. Ничего серьёзного! Антон всеми силами пытается вытиснуться из настойчивых рук учителя, но все бесполезно. — Тебе в медпункт нужно! — Нет! Стойте! Пожалуйста! — Тебя должна осмотреть медсестра! — Вы же сами прекрасно понимаете, что я не могу! — в последний миг, когда Павел уже попытался вытащить из сортира парня, Антон вырывается из его крепких рук. — Это из-за матери? — Она тут ни причём. Просто, если мне пропишут больничный или ещё чего, это дойдёт и до неё. — Как давно ты не общался с мамой? — Достаточно, чтобы не говорить ей об этом. Парень опускает голову и тихо произносит последние слова. — И что мне с тобой делать? — Вы же сами говорили, что я могу положиться на вас. * — Так как ты мой ученик, ты с пятого класса мне как сын. И если дома до тебя нет дела, то здесь есть я, которого, в случае необходимости, ты можешь попросить помощи. * — Хорошо… — громко вздыхая, учитель потирает свои очки, — Твоя мама ни о чем не узнает. Я позабочусь. Но ты сейчас же пойдёшь за мной в медпункт! — строго командует Павел, пригрозив указательным пальцем, — Дальше мы решим, что с тобой делать. 17 сентября. 8:17 В кабинете истории уже собрался весь класс. Если не считать пару прогульщиков, которые обычно пропускают первые уроки, в классе не хватало одного ученика. — Эй! Где его носит?! Сережа поворачивается к сзади стоящей парте, обращаясь к Диме. Тот же, многозначительно кивает головой, пожимая плечами. Их взгляды резко направляются в сторону брюнета, который, в свою очередь, лежал на парте, прикрыв руками лицо. — Арс, — шёпотом произносит Матвиенко, — Вы виделись с Антоном? Попов мастерски игнорирует друга, не отвечая на его вопросы. Можно было бы подумать, что парень умер, но тело двигалось, вдыхая воздух, что сильно мешало его маскировке. — Арс! С задней парты, неожиданно для брюнета, прилетает ручка, попадая прямо в голову. — Поз, отвали. — Где Шаст? — Я вам не мешаю? Перед лицом Арсения, вырисовывается фигура Лейсан Альбертовны, которая со своим коронным строгим взглядом, сверлила его беззащитное тело. — Извините… Тихо произносит Попов, пробуждаясь из своей «спячки». — Антон, если что, сейчас находится в медпункте. Павел Алексеевич все контролирует, поэтому вам переживать не стоит. Разворачиваясь, она продолжает вести урок, оставляя парней позади в недоумении. 9:03 — Кто вас манерам учил? — Извините… Как только прозвенел звонок, трое друзей резко выбежали из класса, не замечая препятствий на своём пути. В итоге в коридоре они повстречались с медсестрой, которую, по своей же глупости, чуть не сбили с ног. Сейчас им приходится извиняться, пока над ними, проходящие мимо младшие классы, откровенно и без стеснения посмеивались. — …А если бы вы врезались в меня? Кто вас вообще воспитывал? — Антон из 11б, он же сейчас у вас? Прервав эту длинную нравоучительную речь, Сережа перебивает старушку. — Да… Павел Алексеевич привёл его. У бедняги все тело по пояс в крови было. Равновесие еле держал… Сейчас в палате спит. Вы друзья его, что-ли? Последние слова она говорила уже самой себе, ведь от парней, что стояли в метре от неё всего секунду назад, след простыл. — Эй! Ты как?! Антон открывает глаза и сразу же замечает Диму и Серёжу. — И вам доброе утро. — Какое нахуй доброе утро? Что случилось то? Матвиенко цепляется за новую футболку Антона и начинает трясти беднягу за шкирку. — Не видишь, что ему и без тебя плохо? — выдергивая руки Серёжи, ворчит Позов. — Ну… Зато историю пропустил. — Молодец! Может тебе ещё в рожу прописать, чтобы и математику прогулять? — закатывая глаза, произносит Матвиенко. — Не возражаю… Я это заслужил. — И не поспоришь. Антон сразу и не заметил, но чуть дальше от его койки стоял Арсений. — У вас снова что-то случилось? Сережа переглядывается на парней до тех пор, пока Дима не начинает силой выталкивать его за дверь. — Серый… Нам нужно свалить… Под бубнеж и ворчание недовольного Матвиенко, парни все же оказались в коридоре, закрывая за собой дверь. — Что случилось? Во взгляде Попова было волнение. Сейчас его гложила совесть, которая царапала кожу до жутких шрамов. Он знал о проблемах Антона, но так и ничего не смог сделать. — Кровь из носа. Ничего необычного. Слишком очевидно. — Я тебя не понимаю. Арсений прикусывает язык. Слова случайно вырвались из его уст и, к сожалению, вспять это не повернуть. Он не хотел говорить об этом, но его упрямость вырвалась наружу. — О чем ты? Отступать уже некуда. Либо сейчас, либо уже никогда. Не знаю почему он так думал, возможно, потому что предчувствовал, что-то плохое. Будто бы то, что происходило до этого было лишь началом. Будто американские горки. В начале тебя ждёт мучительно и долгое ожидание, когда ты наконец поднимешся на верхушку. А после — резкий толчек и ты уже жалеешь, что вообще полез на эти аттракционы. — Ты признаешься мне в чувствах. При любом удобном случае готов затащить меня в постель. Но ты так боишься сказать, что любишь меня? Арс медленно подходит к койке шатена. Каждый шаг вперёд, означает, что пути назад нет. — Я не боюсь. Просто… Мне было сложно понять это… — Было? Приподнимая бровь, Попов вопросительным взглядом смотрит на взъерошенном парня. — То, что я сказал сегодня — случайность… — вспоминая те самые лишние слова про отъезд и жену, говорит Антон, — Я просто хотел, чтобы ты увидел, что твоя жизнь может поменяться. Сейчас у тебя есть возможность и если ты ей не воспользуешься, то будешь сильно жалеть. — На одном дыхании произносит зеленоглазый парень. — А как же ты? — Я привык… Привык к этой жизни. У тебя же, все отобрали и я хочу, чтобы ты смог все восстановить. — И все же ты эгоист. Арсений наиграно улыбается. — Эгоист? — Шастун резко дёргается, из-за чего старая кровать издает неприятные скрипы. — Я только и делаю, чтобы тебе было лучше! Поднявшись наконец-то с койки, Антон встаёт напротив брюнета, испепеляя его взглядом. — А если мне лучше с тобой? Знаешь почему я признался тебе в любви? Потому что в тот же день мне призналась Ира. И я понял, что к ней ничего не чувствую. И в голове было лишь твоё имя. В груди Антона проходят удары. Один сильнее другого. Либо болезнь прогрессирует, либо все из-за ебучего парня, что каждым своим словом заставлял чувствовать его живым. — Уверен в том, что то, что ты чувствуешь, можно назвать любовью? Мы с тобой даже месяц не знакомы, а ты уже раскидываешься словами. — Ты так боишься остаться один? Боишься, что тобой попользуются и выбросят? Симбиоз. Одни слова греют душу, другие же бьют по самым больным местам. Антона всегда бросали. И самые близкие и не очень. В какой-то момент он понял, что лучше быть как все. Пользоваться другими, чтобы утолять свои потребности и ничего более. Слова, что произносит брюнет заставляют чувствовать себя живым. Когда Шастун ещё не встретил Попова, он был лишь безликим манекеном, утратившим все эмоции. Бывают дни, когда Антон мечтает вернуться в прошлое и не встречать голубоглазого парня. — Это моя жизнь. Добро пожаловать. — И почему ты не можешь поменять свою жизнь? Ты требуешь этого от меня, но сам застрял в этом болоте и даже не пытаешься выкарабкаться! Арсений вырывается на крик. — Я боюсь! Ты прав! Я ебучий трус, который боится! — Эмоции, что держал Антон, выплескиваются на ружу. — Я эгоист, который думает лишь о себе! Я идиот, раз решил… Слова обрываются. Резкий поцелуй накрывает его губы. Арсений вжимается в худое тело парня, сдавливая на плечи, заставляя его пятиться назад, прижимая шатена к стене. Лопатки прикасаются с холодной, бетонной стеной и волна мурашек проходит от пяток до самых ушей, накрывая Шастуна приятными ощущениями. Дышать все труднее, а каждый укус, оставляет яркие, розовые следы на губах. Рука брюнета скользит на талии парня, оголяя пресс. И снова Антон остаётся без футболки, которая резким движением рук Арсения, улетает куда-то в сторону. Учащенное сердцебиение стучит все громче и звуки доносящиеся из коридора уже не слышны. Где-то за стеной бегают первоклашки, проходят учителя, но сейчас это не важно. Всё внимание приковано к его длинным сомкнутым ресницам, которые скрывают голубые глаза. С самого начала эти глаза действуют на Шастуна словно гипноз. Спокойные и нежные, как океан голубые глаза. В середине же узоры приобретают яркий синий оттенок, больше похожий на цветки васильков. Антон поднимает голову, разорвав страстный поцелуй и тихо простонав от удовольствия, закатывая под веки глаза. Попов строит дорожку из поцелуев, спускаясь ниже к шее. От любых его касаний хочется кричать, но пока рассудок окончательно не покинул парня, Антон из-за всех сил сдерживается. Арсений же не был таким аккуратным. Вспоминая момент, когда Антон вывел его из себя в туалете, где всего лишь в метре от них стоял Павел Алексеевич, Арсений больше не намерен сдерживаться. Теперь его очередь ставить парня в неловкое положение. Красные засосы на самых видимых местах, чтобы Антон не забывал. Пытаясь сжать зубы, Шастун лишь сильнее стонет и уже вряд-ли сможет остановиться, как бы не старался. Проходят считанные секунды и Антон остаётся без одежды. — Ты не сбежишь снова? — тихо произносит Антон, вспоминая вчерашний день. — А ты? — Арсений хитро улыбается, припоминая их совместную ночь в его квартире. В это же время. — Они серьёзно решили заняться этим сейчас? Дима стоял в согнутом положении, смотря через скважину от замка, на двух страстно целующихся парней. — А че ты хотел? Голубки все такие. Сначала ссорятся, а потом «мириться». Сережа показывает пальцами фигурные скобочки и строит максимально пошлый взгляд. — Вы тоже к Антону? «Интеллектуальный» разговор двух друзей прерывает статная фигура Павла Алексеевича.