Rain и его лисья улыбка.

10 сентября. 6:50 Утро началось со звонка будильника. Всю ночь Антон и Арсений спали раздельно. Если бы не кровь, то возможно, все сложилось бы по другому. Эти мысли всю ночь крутились в головах обоих парней, но никто из них не решался сделать первый шаг. — Шесть утра, — выключая ненавистный будильник, произносит сонный брюнет, — нам в школу нужно. Антон никогда не был соней, скорее жаворонком, поэтому особого труда встать ранним утром у него не было. После звонка матери, Антон не включал телефон, поэтому точно знал, что будут пропущенные звонки и смс, и был прав. Дима отправил около тридцати смс и посыл всех был примерно таким: Где ты сука ходишь? — Ты улыбаешься? Попов таращился на шатена с другой стороны комнаты. — Дима искал… Нужно было предупредить его. Встав с постели, Арсений походит к рабочему столику. Достав рюкзак, брюнет начинает собирать вещи. — Ты делаешь вообще дз? — поворачивая голову в сторону шатена, спрашивает парень, — Ни разу не видел тебя с домашкой. — Домашка на то и домашка, чтобы делать дома. — касаясь голыми ступнями пола, отвечает Антон. Антон выходит из комнаты и в ту же секунду встречается с отцом Арсения. — Доброе утро… — Ты кто? Сергей Владимирович смотрел на парня, будто видел его в первые в жизни. — Я… — Отец! — выпрыгивая из комнаты, Арсений прикрывает плечом парня, — Это Антон. Он вчера пришёл поздно ночью. Извини, что не предупредил… — Аа… Понятно. Будем знакомы — Сергей. Мужчина протягивает руку Антону, пока тот в полнейшем недопонимании смотрит на Попова старшего. — Да… Будем знакомы. — Такое в порядке вещей. Спустя пол часа парни успели умыться и собраться в школу. Антон уже стоял у порога, пока брюнет шнуровал кроссовки. — Я уже понял. Не представляю, как тебе тяжело… 8:02 — Вы где блять оба пропадали? Парни уже подходили к кабинету, как на них накидывается Серёжа с вопросами. Следом за Матвиенко идёт и Дима. — И тебе доброе утро… Пытаясь уйти от разговора, Попов «мастерски» переводит стрелки. — Тебя не было в школе целый день! А Антон свалил после третьего урока! А мы типо идиоты? — Серёжа был не намерен отступать, выпрашивая ответы на вопросы, — А ты чего молчишь? — обращается он к Позову. Делая глубокий вздох, Дима останавливается в центре коридора, заставляя приостановиться и остальных. — Ну, во-первых… Вы два долбаеба, которые пытаются делать вид, что ничего не происходит и выходит это у вас, честно говоря, хуево… — Именно! — кивает Серёжа. Антон и Арсений переглядываются, будто общаясь между собой глазами. — Во-вторых, если у вас и есть личные дела, то давайте, хотя-бы, вписывать в свой плотный график пояснение своих действий, пусть и неправдивых, хотя-бы, чтобы мы не волновались. — Эээ… А тут я че-то не догоняю. — Серёжа сначала смотрит на серьёзного Диму, а следом переводит свой взгляд на парней. — Мы можем сходить в кафе после уроков? Предложение было необычным. Особенно для Антона. Арсений решил позвать всех на встречу и вряд-ли просто на чашку кофе с кексиком. — Что? — Поднимая левую бровь, удивлённо спрашивает шатен. — Мы все объясним, но не в школе. — Раз ты предлагаешь… Но… Если собираетесь вешать лапшу на уши, то я могу сразу отказаться. — Скрещивая руки перед собой, говорит Дима. — Блять! Такое чувство, что я один не врубаюсь в происходящее! Дима! Ты что-то знаешь?! Подбегая к Позову, Серёжа начинает трясти друга за лямки рюкзака. Дима улыбается. И улыбается не по доброму, дразня друга с ехидной улыбкой, которая прямо так и говорит: «Да». — Ах тыж сука! — Сергей Борисович! Неожиданно для парней в разговор врывается Павел Алексеевич. Серёжа с максимально тупым лицом оборачивается на голос. Распознав в силуэте своего классного руководителя, он опускает повисшего на его руках друга. — Извините… — Антон! Тебя то я и искал… За мной, живо! Павел больше ничего не говорил, а быстром шагом направился в сторону своего кабинета. — Ахуено. — А что ты хотел? Ты так сломя голову бежал, что аж через турникет перепрыгнул! А вахтерша это заметила и скандал устроила. — недовольно фыркая, отвечает Матвиенко. Арсений смотрит на шатена жалостливыми глазами, Шастун же этот взгляд не любил. — Разберусь. Идите пока на урок, я догоню. Отворачиваясь от парней, Антон направляется в сторону кабинета. — Антон… Я понимаю, юношеский максимализм так и прёт у подростков… Но в отличии от остальных прогульщиков, ты под особым надзором, — Павел ставит стопку тетрадей на стол, не оборачиваясь на шатена, — Ты же в курсе, что мне пришлось сообщить это твоей матери? — В курсе… к сожалению. — последние слова Шастун произносит тише. — Где ты ночуешь? — Под одеялом. — А, если конкретнее? — Я так сказал, чтобы вы поняли, что я не где-нибудь под мостом. Со мной все в порядке и мне есть где жить, что есть. — закатывая глаза, произносит парень. — Знаешь, я прожил довольно бурную молодость, поэтому я никак тебя не осуждаю. Быть эгоистом — негласная норма всех людей твоего возраста, — открывая первую тетрадь, учитель достаёт красную ручку. — У меня сейчас урок истории… — Я предупредил Лейсан Альбертовну. Вернёмся к разговору, — черкая первую ошибку в тетради, Павел продолжает разговор, — Так вот… Не знаю, какая у тебя причина побега из дома, но… Как вижу эту ситуацию я — твоя мать совершено не обеспокоена твоим отсутствием. Антон приподнимает уголки губ, будто то, что говорит преподаватель было слишком для него очевидно. — Пообщавшись с ней, я понял, что она скорее делает это на зло тебе и у вас это взаимно. Обычно родители и дети могут поссориться, но взрослые все так же будут волноваться за свое чадо, но здесь все совершенно не так, — и снова Павел черкает красной ручкой в тетради бедного ученика, — Не зная причину, я могу понять твои действия, так как сам был таким же бунтующим подростком. Я просто хочу знать, что тебе есть где жить. Так как ты мой ученик, ты с пятого класса мне как сын. И если дома до тебя нет дела, то здесь есть я, которого, в случае необходимости, ты можешь попросить помощи. От таких слов растрогается даже самый стойкий человек. Слова учителя были неожиданными для Антона. Идя в кабинет он предполагал крики, а не поддержку. Шатен, даже не зная этого, нуждался во взрослом и надёжном человеке, который как отец, даст наставление. — Спасибо… Со мной все хорошо. — Почему сбежал? — Я не могу этого сказать, так как это связано не со мной, но… Я все улажу в ближайшие дни. — Я надеюсь, — и третья жёсткая помарка в тетради, — Хочу тебе напомнить, что ты в одиннадцатом классе, — четвёртая ошибка в копилку ученика 7б класса, в тетради появляется ещё один прочерк, — Это твой последний год. От твоих оценок зависит, как бы это не было прискорбно, твоя жизнь. Я хочу, чтобы ты разобрался в своих проблемах в течении двух недель. После этого я буду гонять ваш класс по полной программе и я надеюсь, что у тебя будет время посвятить себя учёбе, хотя бы немного. — Спасибо. Антон этого не показывает, но на душе стало легче. Будто поговорил с отцом, который дал лучший совет из безвыходной ситуации. Прошло два урока. За это короткое время, Антон уже успел получить новую двойку по математике. — Он меня с седьмого класса не любит. Шагая по длинному коридору, ворчит Антон. — Это ты про тот случай, когда ты сломал стул? Вдруг вспоминает Дима. Серёжа сразу же начинает истерически смеяться, скручиваясь в позу амебы. — Стул? Хмуря глаза, спрашивает Попов. — Жалко, что ты этого не видел, — сквозь слезы, начинает говорить Матвиенко, — он сломал ножку стула учителя и пытался его починить, но вышло, мягко говоря, хуево! — Вышло нормально! Это он виноват, что ерзал. Нет бы сидеть нормально… — Да, да… Оправдывайся! Столяр херов! И снова Серёжу окутывает новый приступ смеха. Кабинет географии был закрыт и все одноклассники стоял напротив двери, дожидаясь учителя. Заняв хорошее место рядом с окном, парни говорили на отдалённые темы. Вдруг, издалека, Антон замечает знакомую фигуру. Это была Ира. И она точно направлялась в их сторону. Пиздец. Шастун совершенно забыл о ней, а когда увидел, то сразу же понял в чем дело. — Арсений! Расстояние достигло двух метров. Девушка, мягко говоря, была не в духе. Попов стоял спиной, но когда услышал голос, его челюсть перекосилась. По его недовольному лицу, Антон понял, что он уж точно не желает разговаривать с Ирой. Медленно поворачиваясь, Арсений встречается глазами с учителем. — Доброе утро. Строя милую фальшивую улыбку, парень явно нервничал. — Объясни мне, почему вчера ты отсутствовал в школе? Тебя не было ни на уроке, ни на олимпиаде! На лице девушки играла эмоция раздражение и даже злости. Мышцы лица непроизвольно напрягаются, а челюсть из-за всех сил сжимает зубы. Её щеки были нежного розового цвета. Многие бы посчитали, что злость ей очень даже идёт, но сейчас не до этого. Дима и Серёжа переглядываются, а потом сразу же устремляют взгляд на Антона, который, как на иголках, стоял рядом с Поповым. — У меня была температура. Извините, что не предупредил. Арсений старался говорить прямо и чётко, чтобы избежать лишних вопросов. Такой ответ не устроил Иру. На несколько секунд, девушка встречается взглядом с шатеном. По коже проходит дрожь, будто резкий удар тока. Ведь Антон знал, что Ира в курсе их необычных взаимоотношений. — Антон… Не будешь против, если я тебя попрошу помочь мне со шкафом в лаборантской? Ты один из самых высоких учеников в школе. Да, что, блять, сегодня всем от меня надо? — сказал бы Антон, но вовремя сжал зубы. Шатен покорно кивнул головой. — Я мог бы тоже помочь! — Арсений останавливает Антона рукой. Дело было явно не чистое. Брюнет понимал, что здесь, что-то не так и оставаться в стороне он точно не хотел. Вспоминая, что Антон раньше был в довольно близких отношениях с Ирой, ситуация его настораживала. Дима смотрел на весь этот «цирк», понимая, что это уже попахивало любовным треугольником, но не до конца понимая кто кого. Серёжу же было жалко. Он не врубался в происходящие и просто смотрел, будто пришёл на финальную серию многосерийного сериала. — Не нужно, — сглатывая накопившуюся слюну, Антон отдергивает руку, — это всего лишь шкафчик. — Что тебе нужно? Антон задаёт вопрос сразу же, как дверь в лаборантскую закрывается на щеколду. — Вчера до меня дошёл слух, что ты прогулял уроки… — Ну не твои же. — Почему вчера не было Арса? Девушка упирается о старую, потертую парту, которая стояла прямо напротив окна. На улице было пасмурно. Серое небо, лужи и сильный ветер. — Ты сама все прекрасно слышала, температура была. Антон стоял с максимально недовольным лицом. Скрестив руки перед собой, парень раздражённо стучал ногой. — Не ври. От этой олимпиады зависела моя репутация, как молодого учителя! — Тогда почему ты выбрала Арса? Он, конечно, умный, но Дима отличник и знает учебник химии практически наизусть. Подходя к Ира все ближе, шатен приподнимает уголки губ. Это была не совсем улыбка, скорее насмешка. — И скольких ты уже молодых мальчиков поимела? Сказать, что этот вопрос разозлил — ничего не сказать. Девушка резким движением оказывается напротив парня, смотря злыми глазами на Антона. — Что за херню ты несёшь? — А, что? Вроде все по факту сказал. Антон пальцем начинает крутить свою кудрявую чёлку, все больше раздражая учителя. — А скольких ты молодых мальчиков поимел? Встречный вопрос заставил встать в ступор. Ухмылка с лица исчезла, а за окном начался сильный дождь. Капли воды со всей силы били по стеклу. Тишина длилась секунд двадцать и лишь шум дождя давал понять, что это не проблемы со слухом, а просто напряженное молчание. — А тебе не говорили, что подглядывать не хорошо? — Сами виноваты. — И что ты хочешь от меня? — наклоняя голову в бок, спрашивает Антон, — Тебе же что-то нужно, верно? — Хочу, чтобы ты отстал от Арса. — Чтобы ты с ним переспала, а потом свалила? План, честно говоря, устарел. — То, что было между нами — случайность. Это никак не связано. Девушка отходит от парня на несколько шагов назад, расставляя дистанцию между ними. — Разве? И как ты оправдаешься? — Я была пьяна и у меня был хреновый день. А ты был высоким и выглядел не на свой возраст. — Ты знала, сколько мне лет. — Я не хочу оправдываться. Я прошу лишь отстать от него. — Ты же сама прекрасно понимаешь, что он к тебе ничего не чувствует. Не ври себе. — Ты сам нас застукал, помнишь? Если бы он ничего не испытывал, то и целовать бы не стал… А его руки так нежно касались моего тела… Проводя ладонью по ляжкам и до самой груди, хитро улыбается Ира. Антон смотрит. Язык сам непроизвольно облизывает сухие губы.