Амазонка

Весь следующий день дождь льёт как из ведра. В некотором роде это хорошо, потому что можно отдохнуть (не столько от работы, сколько от вчерашнего праздника). Утро в поселении хмурое и необычайно тихое. Лишь с самого утра несколько восходящих на караул альф стягивают вусмерть пьяного Юнги с ограждения и оттаскивают в дом. Даже отчитывать нет смысла — отключка беспробудная. Тэхён весь день в доме Намджуна. Скитается из угла в угол, мечтает о том, чтобы сезон дождей поскорее закончился. Джин говорит, что нужно подождать ещё три полнолуния и тогда смело можно возвращаться домой. Тэхёну вдруг становится грустно оттого, что он расстанется навсегда с этими омегами, но мысли сходятся на том, что рано пока об этом думать. В гости приходит Чимин и готовит вместе с Джином ароматный чай. Следующую половину дня они учат Тэхёна играть в настольную игру с доской и красивыми деревянными фигурками. Это очень интересно и занимательно — Тэхёна затягивает в замысловатый процесс с головой. К чаю прилагается баночка чего-то неизведанного, и Тэхён едва ли не сходит с ума от необычайно сладкого и нежного вкуса. — Варенье из лесных ягод, — с улыбкой отвечает Чимин на прилетевший сию же минуту вопрос сквозь набитый рот. — Научишь меня? — у Тэхёна глаза горят, пока ложка за ложкой черпается сладость, предназначенная в основном для детей. И почему Чимин раньше не додумался угостить? Амазонка выглядит забавно, разложившись на полу со скрещенными ногами и уплетая вкусность за обе щеки. Узоры он смыл ещё вчера, но сделанная Мораном причёска всё ещё осталась, придавая чудной вид. После полудня к ним наведывается Хосок с корзиной свежих фруктов. Он тоже садится рядом на пол и присоединяется к игре. Как полагается новичкам, Тэхён его обыгрывает в два счёта и забавно этому радуется. Хосок, что ни странно, принимает поражение с улыбкой, внимательно наблюдая за эмоциями соперника. Его интерес виден всем, кроме самого Тэхёна. — Я тоже рождён амазонкой, — вдруг говорит он, на самом деле очень долго настраиваясь на откровение и выбирая для слов самый тихий и подходящий момент. Чимин и Джин вновь ушли готовить чай, и становится ясно, что оставили наедине их неслучайно. Ладонь с деревянными фигурками, которые Тэхён разглядывает вне игры, замирает. — Можешь верить, можешь не верить — мне всё равно. Просто хочу, чтобы ты знал. В ответ безразличная тишина, после которой всё же следует лёгкое мотание головой: — Это невозможно. — Как видишь, возможно, — и добивается того, чтобы на него посмотрели. Взгляд Тэхёна в этот момент становится враждебным донельзя. — На тебе ни рисунков, ни ожерелья… — он показательно блуждает взглядом по телу. — Ты альфа. Ты не можешь быть потомком амазонок. Таких не существует. — Я был младенцем, когда меня передали из племени в общину к отцу. Я ничего не помню о своём папе, но отец говорил, что у него была связь с амазонкой. — Амазонки убивают детей-альф, — фыркает Тэхён с какой-то чуждой насмешкой, тем самым перебив, не желая слушать такую дикую чепуху. Хосок долго молчит, давая время на принятие. — А ты бы смог убить своего ребёнка? Тэхён вскидывает болезненный взгляд, в котором всё говорит об обратном, но… — Да! Я бы смог! Я бы убил, если бы мой ребёнок оказался альфой! — его маска безразличия трещит по швам. У Тэхёна нет никаких оснований верить, но и не верить больше не получается. Его злость — всего лишь защитная реакция, потому что разум больше не выдерживает. — Ты не знаешь, о чём говоришь… — Мне и не нужно знать, — Тэхён бросает фигурки и поднимается на ноги, чтобы скрыться в той комнате, в которой спит. Так просто услышанное не осознать, и он пока отчаянно не хочет признавать то, от чего его убеждения могут надломиться опять, а потому и прячется — единственное, что он может в данной ситуации. Признание Хосока расшатало до такой степени, что он снова не может найти себе места, маясь по комнате туда-сюда. Позже, немного остыв, вкладывается в кровать и долго лежит с открытыми глазами, укутавшись в тонкое покрывало. По маленькому окошку стучат капли дождя, на улице понемногу темнеет. И даже когда наступает ночь, сон так и не приходит.

⟩⟩⟩─────⫸

Ну а новое утро приносит с собой холодное рассветное солнце и бодрое лицо Чонгука, который улыбается слишком ярко для того, чтобы сообщить хорошую новость. — Собирайся, мы идем искать тебе дерево! Спросонья не сразу удаётся понять, что альфа вовсе не сбрендил, а попросту выполняет обещание. — Почему так рано? — Тэхён пытается спрятаться в одеяло, но то быстро забирают. Будто специально позлить пришёл. — Подъём! Тэхён морщится, потому что без тёпленького одеяла холодно и сыро. — Какого чёрта, альфа?! — шипит он, взбесившись. — Ну же, ты ведь так хотел. Ну хотел, и что теперь? Поднимать с утра пораньше? Тэхён и так полночи глаз не мог сомкнуть. — Обязательно прямо сейчас? — Конечно! Такое дело не терпит отлагательств, — мстит. — Давай в обед, я посплю ещё. — Нет и нет! — припеваючи. — Идём сейчас. А то вдруг дождь снова пойдёт? Когда дверь захлопывается с той стороны, Тэхёну хочется его прибить. От чистого сердца. Чонгук забрал его спокойствие, сон и одеяло. Сонный и вялый, Тэхён отдирает себя от подушки и недовольно таращится на дверь. Одежда, которую он не снимает во время сна (в племени так никто не делает) вся измялась и перекосилась на худощавом теле. Тэхён, кстати, успел поправить вес за несколько ушедших дней, и теперь не выглядит таким смертельно больным. Уже и в глазах не рябит после того, как резко поднимается на ноги. Рябит только от ненависти к альфе. Чимин часто оставляет ему что-то из одежды к утру, заботясь о внешнем виде и чистоплотности — выстиранный и высушенный комплект уже на стуле возле кровати. И когда только успел? Тэхён не хочет снимать нагретую ткань, но на улице с утра прохладно, а сменная одежда более тёплая. Всё те же брюки и рубаха, только более приталенные, и цвет намного темнее. Увидев впервые, Тэхён долго разглядывал окрашенную в почти что чёрный цвет ткань, выташнивая Чимина сотней новых вопросов. Понятное дело, тоже хочет так уметь: и ткань делать, и красить в разные цвета, и узоры красивые вышивать. Сегодня к простой одежде добавилось что-то новенькое. Тэхён поднимает квадратик сложенной ткани, более мягкой на ощупь, и любопытно разглядывает: много материи, непонятный пошив и нейтральный серый цвет… Как это надевать? С первой частью он справляется легко, а вот со второй прибегает к помощи Чонгука, который ожидает возле выхода, перекидываясь словами с лекарем. Ткань летит едва ли не в лицо, но на надменный взгляд у Чонгука уже иммунитет. Его попросту забавляет такое поведение, поэтому улыбается в ответ и вежливо призывает кивком головы к себе. Он укутывает Тэхёна в мягкое нечто, закручивает так, что невесть как потом выберешься, скрепляет всё это несколькими пуговками, вместе с тем скрывая подвешенную руку, и отходит, оценивая проделанную работу. По выражению лица можно догадаться, что с задачей справился на отменно. Любопытство Тэхёна тоже никто не отменял, поэтому он возвращается в спальню за любимым зеркалом, с которым успел породниться, и впихивает в руки Чонгуку, чтобы следующее время без устали крутиться, пытаясь выловить своё отражение на расстоянии и рассмотреть себя со всех сторон. В одно прекрасное мгновение его лицо озаряет лучезарная улыбка, и становится более чем понятно, что от обновки он без ума. И хоть Чонгук в своей привычной лёгкой одежде, для Тэхёна незначительное снижение температуры после стольких дождей уже неблагоприятное для здоровья, поэтому Чимин и позаботился о его комфорте и тепле. И не прогадал. В ином случае Тэхён бы точно замёрз. От обуви, сшитой Мингю, отказывается наотрез, едва просунув в шлёвки ногу с той же помощью Чонгука, держась за его плечо. Это жуть как неудобно! Как в таком по деревьям лазать? — Очень умно, — закатывает глаза в ответ альфа, рассматривая укутанного по горло Тэхёна с босыми ногами. Но тот непреклонен. Более того, он закатывает штанины повыше и протягивает руку, попросив закатать рукав до самого локтя — так ему лучше всего. Ну и поправляет напоследок ещё сохранившуюся прическу, вручив альфе зеркало опять, а тот взводит очи горе. В общем, выбираются они намного позже задуманного, зато Тэхён гордо шагает впереди, с удовольствием вдыхая запах свободы. Он очень соскучился по лесу и возненавидел ограждение, которое от него отделяет. Чонгук идёт следом, неся в наплечной сумке инструменты для рубки и поверхностной обработки дерева. Со всех сторон льются песни птиц, свежий прохладный ветер приятно обдаёт оголённые участки кожи, но радость в том, что Тэхёну не холодно. Одежда всё ещё неудобная и её много, но к этому быстро привыкаешь, особенно когда она не позволяет ветру пробраться под кожу. — Почему ты такой медленный? И Тэхён в жизни не признается, что специально набрал темп, чтобы зацепить Чонгука. Он уже успел проехаться по его гордости, назвав слабым и абсолютно не готовым к длинным дистанциям (о том, кто его сюда дотащил почти из самого племени, естественно, забыл) и всё потому, что тот один раз оступился без каких-либо последствий. — Будешь меня доставать — сделаю лук из бамбука. Тэхён резко обернулся, грациозно взмахнув волосами. — Ну так иди молча, — добавил в ответ на демонстративное недовольство. Тот развернулся обратно и пошагал по тропинке дальше, фыркая, как ёжик. Чонгук улыбнулся, зная, что этого не увидят. Дерево Тэхён выбрал спустя вечность, обходив лес вдоль и поперёк. Казалось, ещё немножко, и выйдут на то место, где сиганули в воду на верную гибель. — Это хочу. Чонгук сбросил сумку с тяжёлым инструментом и откинул длинную чёлку со лба, чтобы лучше было видно его глаза. — Серьёзно… Самый старый и самый большой в обхвате ствол высоченного крепкого дерева… Как иначе, это же Тэхён… — Ты издеваешься, — даже не вопрос. — Ни капельки, — и довольная улыбка на всё лицо. — Ты обещал любое, какое я захочу. Вот. Это хочу. Вообще-то, не обещал. Но Чонгук полез в сумку и достал острую секиру. Перебросив из руки в руку, протянул Тэхёну. — Вот и руби. — У меня рука сломана, — Тэхён явно не был готов к подобному, судя по заминке и прифигевшему взгляду. — Но ведь не обе? — Альфа, издеваешься? — рассердился. — Ни капельки, — обраточка. Тэхён вскипел от наглости в один ничтожный миг. И ещё больше обалдел, когда Чонгук, насильно втолкнув в его руки секиру, сладко потянулся, размял кости, а затем прилёг прямо на густую травку у самого дерева, подмостив под голову сумку. — Мы так не договаривались, — Тэхён сократил расстояние и навис над альфой. — Мы вообще никак не договаривались. Я пришёл сюда на твоих условиях, а теперь будем на моих. Руби давай. Тэхён сузил глаза, повисел немного над душой, а затем пропал из поля зрения одним резким рывком. Чонгук довольно выдохнул и натянул на глаза лямку от сумки, собираясь хорошенько отдохнуть. Может даже вздремнуть немного. Краем уха слушал незнакомые ругательства на чужом языке, шипение и рычание, но звуков работы не услышал даже после продолжительного времени. Всё затихло как-то слишком резко. Возможно, Тэхён на это и рассчитывал, но Чонгук всё равно оторвал голову от земли и освободил глаза, решив не рисковать, и уставился на пустую поляну. — Тэхён? — Что? — вне поля зрения, но где-то близко. — Ты куда подевался? — Я тут. И только тогда Чонгук поднял глаза вверх, чтобы узреть карабкающегося по дереву амазонку. Фальшивое спокойствие как рукой сняло. О, господи… — Сдурел? Куда полез?! — Чонгук отбросил сумку и поднялся на ноги. — Хочу сверху посмотреть. — У тебя рука сломана! — Чонгуку не нравилось, как резво Тэхён перебирался по толстым и тонким веткам, целеустремлённо глядя вверх. Добром это точно не закончится. — Но ведь не обе, — натянутым от натуги голосом. Вот тут Чонгук по-настоящему взбесился. Держитесь все! — Упадёшь и разобьёшься — придушу! — таких угроз от него сроду никто не слышал. А если и слышали, то как последние слова перед неминуемой гибелью. — Уже боюсь, — передразнил Тэхён смело, уверенно цепляясь рукой и ногами за всё, что только можно. Недолго думая, Чонгук ринулся следом, собираясь схватить непослушного омегу и спустить на землю обратно. Скалолаз из него хороший, но лезть по влажному дереву даже с обеими рабочими руками оказалось труднее, чем предполагалось. Это не Тэхён, это чудо какое-то, и далеко не в хорошем смысле сказано! Обезьянья погоня продолжалась долго и отобрала много сил. Дерево действительно огромное и высоченное, но Тэхён опережал, ловко взбираясь по опасным ветвям, словно ни о какой сломанной руке не знал. Чонгук едва успевал следить за его мельтешением на периферии, с ужасом ловя моменты, когда ноги омеги с редкой периодичностью соскальзывали. Обвешанные лианы и прочие мелкие растения служили страховкой, и пару раз Чонгук не сорвался вниз только благодаря им. Ствол становился тоньше, пространство над головой светлело, кроны густых деревьев редели. Тэхён в самом верху наконец-то остановился, что дало Чонгуку самую малость форы. Он не собирался убивать его прямо сейчас. Возможно, для начала спустит вниз обратно (но способ ещё не выбрал), а затем всыплет по самое не хочу. — Какая красота… — заворожённо прошептал Тэхён, когда Чонгук подобрался на опасное для беглеца расстояние. От общего веса тонкий ствол пошатывался, не внушая особых надежд на то, что их возвращение на землю не будет более быстрым. — Ты только посмотри… Смотреть хотелось только на Тэхёна, на которого зла не хватало. Но Чонгук не успел сорваться на крик, потому что… вдруг растерял все слова. И злость. Одёрнув себя, он сделал один большой вдох между тысячью мелкими и короткими. Запыхался и устал, слезть сил точно уже не хватит. Тэхён смотрел куда-то перед собой, не отрываясь, не отвлекаясь на злого и страшного в гневе альфу, и тому тоже пришлось перевести взгляд на мягкий, почти что ровный из-за расстояния зелёный покров леса и бескрайнее синее море вдалеке. — Большая река, альфа… Ты видишь? Это она… — последнее восторженным шёпотом. Тэхён улыбался заворожённо, а в уголках глаз стремительно собиралась влага. У Чонгука рука не поднялась отругать его в такой момент, поэтому прикусил язык и отложил затею на более удобное время. Не решился портить момент. — Это очень небезопасно, Тэхён, — более спокойным голосом, но на том нравоучения и закончил. Не мог думать о чём-то другом, когда перед глазами такой вид. И речь сейчас не о природе. Тэхён трепетал. Его в буквальном смысле потряхивало от нахлынувших эмоций. Смотреть на безграничный мир — всё равно что смотреть на Тэхёна. Чонгук видел притягательную тайну и там, и там. — И это не река, Тэхён. Это море. — Море? — переведя изумлённый взгляд. — Значит, там есть жемчужины и много красивых камней? У Чонгука внутри что-то безвозвратно оборвалось от прямого контакта, и дар речи потерялся опять. Заставил себя кивнуть через силу, так и не вспомнив ни единого слова. — Чонгук, ты меня туда отведешь? Первое обращение по имени. Словно чары. Инстинктивный кивок тому доказательство. И только потом подумал, что это будет нелёгкий путь, который займёт по меньшей мере три дня туда и обратно. Но даже при таком раскладе не смог бы отказать. Не тогда, когда у Тэхёна такой вид. Не тогда, когда от него такого спирает дыхание. Тэхён сейчас может просить что угодно, и Чонгук не сможет отказать. — Правда? — Правда, — уже более уверенно. Пути обратно нет. Во всех смыслах. Спускаться Тэхён отказывался наотрез, так что Чонгук позволил повисеть на ветках ещё немного, но потом напомнил об их задании и ограниченном времени, и уже шантажом заставил Тэхёна лезть обратно. Это было намного опаснее, чем карабкаться вверх, так что он всё время держался рядом и следил за каждым его шагом. Тэхён здорово вымотался, но в жизнь не признается, хотя этого не потребуется, ведь и так всё видно. Последний рывок оказался для него уже непосильной задачей, свою роль сыграл и страх. Расстояние от последней ветки и до земли весомое, и как-то карабкаться вверх по коре было куда более весело и легко, чем назад. И всё же нрав никуда не делся. — Хочу здесь посидеть. Серьёзно, у Чонгука уже сил нет. Тэхён продолжит упрямиться, даже если на кону будет его жизнь. Нет, высота не настолько большая, просто сломать ещё и ногу и сидеть в общине альф до следующего сезона дождей уж совсем не охота. Тэхёну нужно настроиться и хорошо продумать каждый шаг. — Прыгай, я тебя поймаю. Тэхён кривляется в ответ, но поглядывает на альфу тайком, подозревая, что тот не шутит. Чонгук не шутит, судя по тому, как подходит снизу и вытягивает руки. — Ни за что, — Тэхён артачится и отворачивает голову, разглядывая местность. — Я посижу немного и потом спущусь. — Почему тебе так сложно признаться в том, что ты боишься? И то, что это абсолютно нормально, Чонгук договорить не успевает, так как в один короткий миг ноги сверху неожиданно вытягиваются и тушка Тэхёна пускается в свободный полёт, который заканчивается весьма болезненно для обоих. Очень похоже на то, как в тебя бросают тяжёлый мешок с бобами… Единственное отличие — у мешка нет конечностей, которые в попытке спастись отчаянно цепляются за всё, что только можно, включая волосы и шею. В принципе, этого следовало ожидать, ведь у кого-то пунктик на слово «страх»… Деревянный гипс прилетает прямиком по лбу и оба валятся на землю. Но Чонгук сделал всё, чтобы смягчить падение Тэхёна, абсолютно наплевав на себя, о чём уже даже немного жалеет. Естественно, они оказываются друг на друге. Когда к Чонгуку возвращается дар виденья, он сначала узревает широкие от перепуга глаза Тэхёна, а уж потом терпит танцы острыми локтями по своим рёбрам. Худое колено в какой-то момент заезжает по причинному месту, и Чонгук уже не может сдержать то ли крик, то ли рык, отчаянно скрутившись, как только с него слезают. — Альфа! — вдобавок ко всему на него ещё и кричат. — Ты же говорил, что поймаешь меня! На этом всё. У Чонгука больше нет аргументов. Он никогда не перепрёт это неугомонное чудовище, посланное с небес за все свои грехи. — Тебе больно? — а это уже что-то из рода фантастики, потому что тон амазонки переходит в что-то вполне человеческое и взволнованное. — Конечно больно, ты мне все рёбра перекрошил, — выдавливает, переживая боль в совсем ином месте. — Извини, — виновато пищат над ухом и в успокаивающем жесте гладят по плечу. Серьёзно, Чонгук бы отреагировал на это, если бы не адские ощущения. — Но ты сам виноват. Не нужно было предлагать, — о, это уже больше похоже на Тэхёна. Но Чонгук всё равно сокрушается: аргументов всё-таки нет. Мир постепенно возвращает свои краски, и он садится на землю, проходясь пальцами по свежим царапинам на шее. Тэхён сидит относительно недалеко с очень виноватым видом и баюкает больную руку. И никак нельзя опять не обратить внимание на эту чудовищную двуликость. Тэхён — дикая кошка, готовая глотку перегрызть любому, кто встанет у него на пути, но в следующий момент уже несчастное обиженное дитя, на которого рука не поднимется отругать за оплошность. Есть в здешних лесах такие растения, кактусами называются. Если не знаешь, с какой стороны подойти и как правильно взять, — лучше вообще не лезь. — Ударился? — Чонгук каким-то образом чувствует, как нужно обращаться с этим кактусом. Во всём поселении он один-единственный, кто может вызвать у Тэхёна совесть. Среди альф, стоит отметить. Альф. — Ага, — Тэхён сиюминутно кивает и старается правдоподобно искривиться. Минсу тоже так делает, если где-то провинился и пытается смягчить ситуацию. Обычно Чонгук снисходительно подыгрывает и в мягкой форме беседует с ним, ну а с этим чудом что делать? Тоже обнять и пожалеть? Подуть на ранку? Видно же, что напрашивается на сострадание. — Не умрёшь, — не собирается он нянчиться с омегой, которому по силам уложить на землю троих альф. Тэхён отплачивает косым взглядом. Чонгук не сдастся, не поддастся на омежьи манипуляции. Чёрт, а ведь это у них в крови, да? Амазонка, который от роду не видел альф, уже весьма неплохо справляется с такой искусной техникой. Эта мысль заставляет усмехнуться, и Чонгук фыркает себе под нос, вызывая у Тэхёна новый косой взгляд. Весь следующий путь миссии по поиску нужного дерева, которую альфа берёт на себя, проходит в непривычной, но такой сладкой тишине. И было бы намного слаще, если бы не мысли, такие тяжёлые, как и надвигающиеся тучи со стороны моря. Практически ни дня без ливня в эту пору. Поспешить бы, но в спутниках сегодня слишком норовистый экземпляр. Чонгук терпит медленный шаг, частые остановки из-за пустяков, подозрительное ковыряние в сырой земле… Терпение железобетонное, не иначе. Помнится, в племени амазонок Тэхён предполагал, что глупый альфа питается личинками, а сам-то что сейчас делает? — Зачем тебе червяки? — не совсем бесполезная вещь в быту, но, действительно, зачем они Тэхёну сейчас? — Не твоё дело, альфа. Надо же, опять не удивил с ответом. — Если голоден, могу предложить быстрее шевелить ногами, и тогда мы точно успеем к позднему ужину. Тэхён упёрто продолжает заниматься важным делом, больше не обращая внимания на попытку задеть. Очи горе взводятся миллионный раз за сегодня. Чонгук тоже голоден, а потому и раздражается в разы быстрее. Да они бы это дерево могли срубить прямо в поселении, вот только захотелось вывести Тэхёна за пределы его личной клетки, устроить прогулку и подкормить новыми впечатлениями. Подарить немного свободы и показать, что Чонгук ему доверяет. Что-то явно пошло не так. Ах, точно! Он опять недооценил уровень нрава амазонки. Получай сполна за добрые намеренья! И в этот же момент, пока молнии метаются над макушкой, случается вообще полнейшая задница — Тэхён пихает горсть собранных червяков Чонгуку в боковой карман штанов. — Ты с ума сошёл?! — Чонгук отскакивает, не сразу поняв что к чему, и пытается избавиться от непрошенного гостинца, но Тэхён всячески пресекает попытки, прижав руку к карману на бедре. При этом вид у него такой странный, Чонгук бы даже сказал, умоляющий. — Это для совёнка, — совершенно чистый взгляд бездонно добрых глаз. Чонгук ошалевает: — Почему мне? — Мне некуда, — так просто. Чонгук перестаёт копошиться, но глаза остаются по два блюдца. Он не знает, беситься ему или нет. Как вообще реагировать на эти странности? Дело не в червяках, они ему не противны, как, например, Хосоку, дело в одежде, которая испачкалась из-за грязи в кармане. И шевелящиеся ощущения тоже малоприятны. И вообще, кто так делает?! — Можно было в листик, Тэхён, — скрипя зубами и со стоном. Чонгук подыскивает подходящий и выуживает живность, чтобы утрамбовать туда. Не выбрасывает только потому, что дело благородное, а Тэхён может насобирать чего ещё похуже и запихнуть куда… подальше. — А в поселении такие не водятся, да? Тэхён невинно улыбается: аргументов тоже нет. Вернее, есть, но Чонгуку их озвучивать не стоит. Пакостей на сегодня оказывается достаточно даже для Тэхёна. Он мысленно хвалит Чонгука за выдержку и, наконец, выбирает себе дерево для лука недалеко от места раскопки червяков. Хорошее, крепкое. Предлагает срубить самому, но альфа отмахивается и сам справляется с задачей, заодно выплёскивая злость. Уставший от прогулки Тэхён наблюдает со стороны, больше не подбрасывая брёвен в костёр перепалок. У него перед глазами море, ракушки и гладкие камни, которые в скором времени он сможет увидеть сам, насобирать и подарить братьям.