Knitted Heart

      

***

      Быть учителем творчества у детей от шести до десяти Феликсу вообще-то нравилось. У него было две самых спокойных группы шести и восьмилеток, о которых можно было лишь мечтать. Самые понимающие родители, которые всегда забирали детишек в срок или даже чуть раньше. И, которые даже умудрялись дарить ему подарки на всевозможные праздники. Его ценили, любили и ни разу не удивлялись тому, что такой молодой парень выбрал такую необычную профессию. Ему нравилось в своей работе всё. Кроме вот таких вот редчайших дней, как сегодняшний. Феликс, вздыхая, в очередной раз смотрит на экран мобильного, отмечая, что в это время он уже обычно бежит в магазинчик возле дома и покупает пачку мармеладных сердечек и персиковый сок. Как он делает всегда после занятий. Но сегодня, впервые за последние два месяца, его график внезапно решает измениться. Не в лучшую сторону.       — Эй, Юджи, — зовёт он девчушку, что рисовала, сидя за маленьким столиком, удобно уместившись на развивающем коврике, — мама тебе не звонила?       — А? — она резко вздёргивает голову, отчего два высоких хвостика дёргаются, и хмурится. — Нет, сонсэнним. А что такое?       — Просто… — Феликс поджимает губы и встаёт со своего места, чтобы подойти к Юджи и присесть рядом, — она ведь забирает тебя раньше всех, а сегодня…       — А! Маме нездоровится и меня сегодня заберёт дядя.       — О…       — Да, но он работает и задержится до… — глаза девочки сужаются, она смотрит на часики с хеллоу китти на своей руке, — до того, как стрелка укажет на красный стразик. Феликс вытягивает шею, чтобы увидеть и издаёт смешок. Красный стразик — пять вечера.       — А у тебя есть телефон дяди?       — Конечно, — Юджи серьёзно кивает и тянется к мобильному, висящему на груди в мягкой вязаной сумочке. «Современные дети, » — усмехаясь про себя, думает Феликс. В девять лет не знают циферблата часов, но зато носят мобильные.       — Вот, — Юджи протягивает учителю свой телефон с открытым контактом, подписанным как «дядя Чанбин».       — Спасибо, — бормочет Феликс, пока быстро переписывает номер, кивая. — Порисуй пока ещё, я сейчас. Кусая губы, он отходит обратно к своему столу, начиная нервно перебирать сегодняшние поделки из цветной бумаги, пока из динамика доносятся мерные гудки. Дядя. Интересно, на сколько этот самый дядя старше? И как к нему обращаться…?       — Со Чанбин, чем могу помочь?       — Д-добрый день, — Феликс бегло облизывает пересохшие губы и трёт переносицу под тонкой оправой очков, — меня зовут Ли Феликс, я учитель творчества Ким Юджи…       — Ох, чёрт, — вся серьёзность в голосе на том конце провода пропадает с тихим ругательством. — Простите, я знаю, что вы заканчиваете в четыре, но Чонха сказала, что предупредила вас…это не так, да?       — Да, она…мама Юджи не звонила сегодня. Я не стал тревожить её до этого момента, думал, может пробки. Но Юджи сказала, что вы заберёте её и…       — Да. Простите ещё раз. Я постараюсь приехать, как можно скорее. Надеюсь, это не сильно потревожило ваш график?       — Сегодня нет, — против воли у Феликса вырывается улыбка. Он бросает короткий взгляд на Юджи, высунувшую кончик языка и усердно раскрашивающую волосы какой-то принцессы. — Мы подождём вас, не торопитесь сильно.       — Спасибо огромное! Звонок сбрасывается в ту же секунду, когда Феликс вдыхает воздуха, чтобы попрощаться. Он хмурится сразу на две вещи. Во-первых, этот самый дядя Со Чанбин ни разу не обратился к нему по имени. А во-вторых, кто вообще так заканчивает разговоры, в самом деле? Барабаня пальчиками по столу, Феликс смотрит на номер в своём мобильном и решает сохранить его на всякий случай. Очень экстренный и, он надеется, никогда не возможный в будущем. Однако, уже через час, когда они с Юджи заканчивают раскраску полностью, Феликс думает, что он очень даже не против какого-нибудь особого экстренного случая, для которого ему понадобится номер дяди Со Чанбина. Он охает, когда в дверь класса буквально влетает мужчина в светлом пальто и ещё не растаявшими в рыжих волосах снежинками.       — Добрый вечер! — тяжело дышит он, поправляя сумку на плече и оглядывая Феликса. — Прошу прощения, я спешил, как мог…       — Дядя! — Юджи бросает карандаши, что до этого зажимала в руке, и срывается с места, с радостным возгласом несясь к двери.       — Добрый, — поднимаясь с пола, Феликс внимательно наблюдает за тем, как Чанбин подхватывает племянницу на руки с улыбкой, но так и косится с любопытством в сторону молодого учителя. — Вам повезло, что у меня сегодня свободный день. Ложь, конечно же. Его, на самом деле, ждёт привычная пачка мармеладок и две последних серии дорамы. Но уж слишком сильно захотелось задержаться в обществе симпатичного дяди Юджи чуточку дольше. И, может быть, даже…       — Я постараюсь прийти пораньше завтра, — немного виновато улыбается ему Чанбин. Феликс ойкает. Он и подумать не успел о том, как было бы здорово, если бы Чанбин ещё хоть разочек забрал Юджи, и они, возможно, могли бы перекинуться парочкой слов, а там, как во всех романтических дорамах, неожиданно почувствовать трепет в груди… Вселенная действовала быстрее его мыслей. Ну, он так надеялся.       — Завтра? — решает уточнить он, чтобы не погрязнуть в собственных фантазиях и не принять всё же желаемое за действительное.       — Да, — кивает Чанбин, опуская Юджи с рук и позволяя ей убежать за вещами. — Чонха взяла больничный, ей совсем не здоровится. Так что, с ближайших занятий ответственность за Юджи на мне.       — У нас на неделе осталось одно, — выпаливает Феликс, убирая руки в задние карманы светлых джинсов. — И ещё два после выходных. Как раз перед Рождеством.       — Значит, мы ещё не раз увидимся, так?       — Получается… Он до кончиков своих светлых волос чувствует неловкость между ними и совершенно теряет нить разговора. В голове бьётся лишь «мы ещё не раз увидимся» и «ещё три вечера». И вообще, Феликс личность хоть и романтичная, но не совсем уж сумасшедшая. Только вот мысли за последние три минуты всё равно решают унестись куда-то далеко, а глупая смущённая улыбка и не думает покидать лица. Он чувствует, как начинают краснеть щёки.       — Завтра у нас музыкальный урок, сонсэнним? — Юджи спасает его от образовавшейся тишины, дёргая за широкий рукав розового свитера. Она уже надела своё пальтишко и держала в руках шарфик, и Феликс машинально присаживается на корточки, чтобы помочь ей застегнуть резные пуговки.       — Верно, Юджи, — кивает он, — ты забрала свой рисунок, чтобы показать маме?       — Нет, мне не понравилось, как он вышел, — дуется девчушка, приподнимая подбородок и позволяя воспитателю потуже затянуть шарф, спасающий от декабрьского ветра.       — Уверен, маме понравится, милая, — мягко говорит Чанбин, поддевая пальцем носик-кнопку племянницы. Феликс клянётся, что в его животе кто-то ожил.       — Что ж, твой дядя прав, Юджи, — поднимаясь, он бросает беглый взгляд на Чанбина, но почти сразу переводит его на девочку. — Но, я буду только рад оставить твой рисунок себе.       — Вы говорите так, просто потому, что любите меня, — хмыкает Юджи, широко улыбаясь. Прыская смешком, Чанбин качает головой и протягивает раскрытую ладонь.       — Скромности в тебе, как в матери.       — Но, тем не менее, — жмёт плечами Феликс, вновь глядя в чужие глаза и вздыхая про себя, — не могу оспорить её слова.       — Насчёт завтра…       — Да, мы снова до четырёх.       — Я правда постараюсь прийти вовремя.       — В противном случае, Юджи поедет со мной домой смотреть «Красавицу Гон Шим» и есть сладости.       — Не самый плохой вариант… — посмеивается Чанбин. Но Юджи нетерпеливо тянет его за руку на выход. — Хорошего вечера, Феликс-ши.       — И вам, Чанбин-ши, — взмахивая на прощание рукой и наблюдая за закрывающейся дверью, Феликс, наконец, тяжко вздыхает с тихим обречённым стоном. Ловить краш на каждого второго актёра в дораме — ему не впервой. На какого-нибудь случайного симпатягу в метро — тоже было дело. Но, чёрт возьми, дядя его ученицы — это что-то новенькое. Едва не засыпая на первой же станции, Феликс лишь надеется на то, что этот внезапный краш пройдёт уже к утру. Забудется за просмотром дорамы, мытьём посуды и вечерним душем. Но, как известно, надежда умирает последней? Забудьте. Его погибла в зародыше.       

***

             Потому, что весь следующий день Феликс проводит за мыслями о предстоящей пятиминутной встрече с Чанбином. С утра копается дольше обычного в гардеробе, образовывая на кровати кучу из свитеров, почти полчаса торчит у зеркала в ванной, размышляя, стоит ли подводить глаза или это лишнее, даже не может позавтракать нормально, ощущая волнение скрученное в желудке. От вечера его отвлекает сначала группа младшеньких, с которыми он разучивает стишки для утренников в их детских садах. В обед ему звонит лучший друг, которому он вкратце рассказывает о ситуации, но получает ожидаемые пошлые шуточки вместо поддержки. А после музыкальный урок с группой Юджи. Правда к четырём часам, волнение неизбежно накатывает снежной лавиной вновь. Феликс дёргает свой невысокий хвостик, поправляет то и дело очки, а раз в минуту бросается взглядом к экрану мобильного, который уже даже не успевает блокироваться. С каждой минутой Феликс всё больше думает о том, что лучше бы он тоже заболел или вовсе был натуралом. А что? В его ситуации это ого какой выход!       — До понедельника, сонсэнним! — кричат на перебой детки, которых родители один за одним забирают из класса. Феликс кивает, улыбаясь совершенно на автомате, и трёт ладонями щёки, наблюдая за тем, как уже через десять минут, они с Юджи остаются вдвоём. После четырёх.       — Юджи? — зовёт он.       — Да, сонсэнним? — без тени волнения, девчушка самозабвенно порхала пальчиками по маленькому детскому пианино, изрекая не самые приятные звуки. Но, похоже, что её это не сильно заботило.       — Твой дядя. Не успевая договорить, Феликс вздрагивает от мелодии входящего звонка на собственном телефоне. Глаза округляются, когда он видит имя звонящего.       — Алло? — он лишь надеется, что взять трубку на пятом гудке будет не слишком…       — Добрый вечер, Феликс-ши, — выдыхает Чанбин, на фоне было слышно, как сигналят машины, — я уже в пути, но…тут пробки, что с ума сойти. Ничего, если я…       — Снова задержитесь?       — Да, может, минут на пятнадцать.       — Что ж, — хихикает Феликс, тут же прикусывая губу от неожиданно изречённого звука, — это всё равно будет раньше, чем вчера. Так что…       — Я не нарушу своё обещание, — усмехается Чанбин.       — Точно.       — Юджи в порядке? Бросая быстрый взгляд на девочку, Феликс подпирает щёку рукой, ощущая насколько она стала горячей.       — Она, кажется, планирует стать пианистом. Но я не уверен.       — У неё много талантов. Думаю, благодаря вам. Феликс давится воздухом.       — Ч-что?       — Ну, — заминается Чанбин, — вы же учитель творчества. Вроде как, развивать детей в разных направлениях — ваша задача.       — А…о…да. Да, вообще, да.       — Да.       — Не отвлекайтесь от дороги, Чанбин-ши, — лепечет Феликс. Он совершенно не хочет обрывать этот очередной бессмысленный диалог, но он действительно не безопасен на зимних дорогах. К тому же, ещё пятнадцать минут и они увидятся вновь, чтобы неловко друг другу поулыбаться…       — Благодарю за заботу, Феликс-ши. Скоро буду. Чанбин снова обрывает звонок резко, а Феликс не удерживается оттого, чтобы упасть лбом прямо в свой стол. Это, кажется, пугает Юджи.       — Сонсэнним? — восклицает она, отрываясь от пианино.       — Я в порядке, Юджи! — поднимает он руку, наслаждаясь тем, как прохладная поверхность остужает горящую кожу. Но он нет. Совершенно не в порядке.       

***

             Он абсолютно точно не в порядке, когда стоит напротив Чанбина через двадцать минут, глядя удивлённо на коробочку кексов в его руках.       — Я подумал, что посмею опоздать ещё на пять минут, если потрачу их на извинение за прошлое опоздание, — посмеивается Чанбин, отдавая сладости в руки Феликса.       — А в понедельник вы будете извиняться за сегодня? — фырчит учитель, разглядывая ровный розовый крем и идеальные ягодки малины сверху каждого кексика.       — Похоже на то, — чешет рыжий затылок Чанбин. — Надеюсь, вы любите малину? Феликс мечтательно вздыхает, вспоминая ежевечерние мармеладки-сердечки. Он обожает малину.       — К вашему везению, — отвечает он вместо этого. Слыша знакомый странный звук, он оборачивается, чтобы проверить, куда подевалась Юджи и смеётся. Стоя в пальто и с накинутым на голову шарфом, она снова тыкала пальчиками в клавиши маленького пианино.       — Я же говорил, — качает он головой.       — Кажется, я знаю, что подарю ей на Рождество, — хмыкает Чанбин.       — Жестоко с вашей стороны по отношению к Чонха-нуне. Они обмениваются взглядами и начинают смеяться беззвучно.       — Вы правы, Феликс-ши, — внезапно замолкая, Чанбин лишь оставляет на лице загадочную улыбку и смотрит на учителя нечитаемо. — Пожалуй, я должен своей сестре.       — А?..       — Дядя, а ты купишь мне такие же пирожные как у сонсэннима? — вихрем врывается в их разговор Юджи, повисая на руке Чанбина.       — Только, если поделишься с мамой и папой, милая.       — Придётся, — тянет девчушка, спуская шарф себе на шею и маша рукой, — до понедельника, сонсэнним!       — О, кстати об этом! — спохватывается Феликс. Он ловит пару вопросительных взглядов. — Следующие два занятия по вязанию. Я уже сказал всем родителям, что нужно будет принести. Вы передадите Чонха-нуне или мне позвонить ей?       — У вас есть мой номер, так? — задумчиво тянет Чанбин, перехватывая ручку племянницы удобнее, пока та пытается намотать на себя шарфик как следует.       — Так.       — Напишите мне всё, что необходимо для занятий, я передам это сестре.       — Да, конечно. И, лишь по дороге домой, вновь и вновь прокручивая этот разговор, Феликс бесконтрольно краснеет от осознания. Ему кажется или он не один здесь, кто поймал краш?       

***

             Действовать сразу он не решается, заваливаясь на свою кровать прямо в одежде и набирая лучшего друга.       — Он пытается с тобой флиртовать на все сто из десяти, Фел, — фырчит в трубку Хёнджин, что-то жуя. — Как, кстати, пироженки?       — Выглядят потрясно, — вздыхает Феликс, переворачиваясь на живот и уставляясь на коробку сладостей на тумбочке.       — Что значит выглядят? Ты что их ещё не ел?       — Я только домой пришёл.       — Ты открываешь мармеладки ещё в лифте.       — Это мармеладки.       — А это кексы от горячего дяди Юджи, — дразнится Хёнджин, смеясь, и едва не давится едой, закашливаясь.       — Карма, сучка, — ухмыляется Феликс. — Но ты, чёрт возьми, прав.       — Я всегда прав.       — Не всегда! — отзывается недовольно Чонин. На этот раз смеётся уже Феликс.       — Думаешь, стоит в самом деле написать ему?       — Он ведь попросил. Почему нет?       — Потому, что он дядя Юджи, Хён-и.       — Но он флиртовал первым. И принёс кексики. Намекая, может быть, на твой…       — Хён!       — Я пошлая задница, что ты хочешь от меня?       — Совет? — обречённо хнычет Феликс, падая лицом в постель.       — Окей, — тянет Хёнджин. — Мой тебе совет — напиши ему вечером воскресенья.       — Это ещё почему?       — Потому, что ты вроде как собрался писать что-то о занятиях своей ученицы. Потому, что впереди выходные и ты можешь быть занят. И неважно, что мы оба знаем о твоих занятиях поплакать-подрочить-пожрать-снова-поплакать-посмотреть-дораму.       — Ты ужасен.       — И потому, что если ему так не терпится продолжить ваш кособокий детский флирт — он напишет тебе сам уже завтра же.       — Почему я не могу написать уже сегодня, Хён?       — Потому, что ты, дурак, спросил мой совет, хотя прекрасно знал, что тебе делать, — с улыбкой произносит Хёнджин. Феликс сдаётся. Потому, что его друг как всегда прав.       — Ненавижу тебя.       — Ага, я тебя тоже. Беги уже. Я прямо чувствую, как твои крохотные пальчики чешутся написать ему. Бросая трубку, Феликс смеётся и смотрит на свои руки, растопыривая пальцы. И ничего они не чешутся. Ну, может, немного.       

***

             Он пишет через пятнадцать минут. Когда, наконец, переодевается в тёплую пижаму, заваривает чай и усаживается в центр кровати с коробкой кексиков и открытым пустым диалогом. кому: Со Чанбин Добрый вечер, ещё раз? Это Феликс, учитель Юджи. Ответ приходит уже через минуту и Феликс крякает в откусываемый кексик, пачкая кончик носа кремом. от кого: Со Чанбин Добрый, Феликс-ши) Вы записаны у меня. кому: Со Чанбин Я насчёт занятий по вязанию. Планируется за два дня связать что-то для кого-то из членов своей семьи. Вроде подарка на Рождество. Но им всего восемь, так что…сами понимаете от кого: Со Чанбин Уверены, что у них вообще получится?) Без обид, я верю в ваши усилия, но… кому: Со Чанбин Я научился вязать в шесть. Связал бабуле целый квадрат из белой пряжи. Так что, я уверен в своих детях, но просто не ожидаю от них варежек или чего-то вроде. от кого: Со Чанбин Ну.целый квадрат — это сильно кекеке кому: Со Чанбин О, вы будете смеяться над шестилеткой, серьёзно? Против воли, Феликс чувствует, как улыбается. Он бросает взгляд на приоткрытую дверцу шкафа, с любовью осматривая сложенные свитера, и не долго думает, прежде чем отправляет в диалог фото. кому: Со Чанбин Почти все мои свитера связал я сам. Шестилетка многому научился. *фото* от кого: Со Чанбин Вы находка, Феликс-ши) Я рад, что у моей племянницы такой учитель. Ей повезло.       — Продолжи так флиртовать со мной, красавчик, и тебе повезёт тоже, — бурчит Феликс, усмехаясь и вгрызаясь во второй кексик. Пишет, конечно же, он иное. кому: Со Чанбин Спасибо, что напомнили, Чанбин-ши. По поводу занятий. Нужен моток пряжи и спицы. Вот такие примерно: *фото* Но, насколько я знаю, Чонха-нуна вяжет сама, так что у неё должны быть подобные спицы. Или пряжа. от кого: Со Чанбин Я обязательно передам ей информацию. Спасибо) … Как кексы? Феликс давится от неожиданного вопроса, расплёскивая чай на пушистые пижамные штаны. Прелестно. кому: Со Чанбин Вкусные. Жаль быстро кончаются. от кого: Со Чанбин В кондитерской, где я купил их, есть столики. Вы заняты в понедельник после занятий? Юджи там понравилось сегодня, она сказала, что вам бы понравилось тоже. Феликсу определённо понравится.       

***

             Выходные пролетают, за секунду. Он закладывает стирку, убирается, готовит и даже умудряется посмотреть целый сезон дорамы, но всё, словно в тумане, потому что параллельно его мобильный не умолкает, оповещая о пришедших сообщениях. Чанбин старше него на год. Чанбин работает системным администратором. Чанбин любит собак и даже пытался летом взять одну из приюта. Феликсу едва удаётся уснуть в воскресенье. Он больше не думает, что этот внезапный краш пропадёт так скоро. Он, кажется, не пропадёт вовсе. На занятиях с шестилетками Феликс немного решает изменить программу и, вместо разучивания песенки, разрешает ребятам много танцевать и дурачиться. Недосып накатывает волнами, а третья чашка кофе вовсе не спасает. Даже волнение не может подобраться к его сердцу — оно банально спит. К двум часам, когда в класс приходит вторая группа, Феликса едва не сбивают с ног.       — Сонсэнним! — улыбаясь от уха до уха, кричит Юджи, как только отпускает ладошку своей одноклассницы и несётся к нему, раскрыв объятия. Удивлённый, он присаживается на корточки, ловя её в свои руки.       — Привет, Юджи. Ты сегодня получила пятёрку? Что стало поводом для такой радости?       — Наш урок, — кивает девчушка, отпуская плечи учителя, обёрнутые мягким фисташковым свитером. — И поход в кондитерскую! Дядя Чанбин сказал, что вы согласились пойти.       — Он сказал, что ты пригласила меня, — лукавит Феликс. — Я не мог отказать.       — Да-да, именно это я дяде и сказала. Юджи как-то странно тянет губы в ухмылке, словно ребёнок из американских фильмов, и убегает обратно к одноклассникам, что уже успели снять верхнюю одежду и разбрестись по классу. Оставалось лишь дождаться вечера и не уснуть лицом в кексе.       

***

             Но Феликсу это явно не грозило. Сон смело ветром, когда он понял, насколько действительно заблуждался и насколько прав был Чанбин. Обучать детей вязанию оказалось, мягко говоря, занятием не из лёгких. И показывать пришлось каждому отдельно. В то время, как Феликс наивно надеялся, что несколько раз покажет детям, как нужно делать на своём примере, а потом просто будет наблюдать, как это молча и сосредоточенно делают они, — ребята просто смотрели на него с распахнутыми в ужасе глазами и держали спицы, словно рапиры. С тяжким вздохом, Феликс принялся помогать всем постепенно, уже жалея о такой необычной идее и выдыхаясь под конец, словно шарик. Не нуждалась в помощи лишь Юджи, бегло цепляющая спицами петельки и что-то мурлычащая себе под нос. Она закончила быстрее всех и, отложив небольшой квадратик из розовой пряжи, принялась помогать однокласснице, вызывая у Феликса улыбку облегчения и благодарности. Его маленький ангел-спаситель буквально. Или, судя по приглашению в кондитерскую, купидон. Закрутившийся с детьми, Феликс даже не замечает, как в класс постепенно начинают приходить родители.       — О? Уже? — он встряхивает головой, глядя на наручные часы Юджи, сидевшей рядом. И действительно, без пяти четыре.       — У вас тут работа полным ходом, — улыбается одна из мамочек, заглядывая с порога. — Уже можно забирать их или…       — Да-да, конечно! У нас ещё день завтра, так что… — Феликс взмахивает рукой и слишком очевидно выдыхает. Давно он так не зашивался с малышами. Помечая вязание каждого стикерами с именами, Феликс абсолютно забывает и о том, что ждёт его уже через несколько минут. И изрядно пугается, когда в дверь класса стучат. Он едва не роняет коробку с пряжей.       — Да?       — Привет, — улыбается Чанбин, заглядывая внутрь. — Десять минут. Феликс хихикает, привставая на цыпочки и убирая коробку в шкаф.       — Завтра того и гляди вовремя придёшь?       — Всё может быть, — ведёт плечом Чанбин. — Тебе долго собираться?       — Куда? — вздёргивает брови Феликс, поправляя задравшийся свитер.       — К…кондитерская?       — Ох, чёрт…       — Чёрт! — радостно повторяет Юджи, выходя из гардеробной со своим пальто. Чанбин и Феликс опасливо переглядываются.       — Я совсем забыл, — качает головой Феликс. — Сегодня был немного трудный день.       — Что, восьмилеткам не поддался квадрат из пряжи? — усмехается Чанбин, завязывая под подбородок Юджи шарф.       — Очень смешно. Фырча, Феликс уходит и за своим пальто, накидывая его и подхватывая с вешалки сумку. Он бегло оглядывает помещение и проверяет в кармане ключи и, кивая сам себе, захлопывает дверь.       — Ну что, тем, кто справился сегодня лучше всех, полагается два кекса? — улыбается он Юджи, протягивая ей свою руку.       — Сонсэнним, тогда вам полагается целых три. Вы старались больше. Смеясь, они вместе выходят из класса. Феликс понятия не имел, что от смущения может даже закружиться голова, но это происходит, когда он закрывает класс на ключ и слышит тихое позади:       — Я хотел сказать ещё в пятницу, но тебе очень идёт хвостик.       

***

             Вечером вторника, когда Феликс проверяет законченные работы, он больше не волнуется. Проведённый с Чанбином и Юджи приятный вечер в кондитерской со смехом и измазанными в креме носами — успокоил его сердце. Отправленная домой к родителям Юджи и ещё полчаса тихих разговоров у дома Феликса в машине — успокоили его душу. Пожелания приятных снов и доброго утра — результат укрепили. С лёгкой улыбкой лавируя между детьми, он уже с приятным трепетом ожидал прихода Чанбина, зная, что, как только они завезут домой Юджи, вдвоём отправятся в пиццерию, а после в кино на поздний сеанс какой-то вышедшей недавно комедии. Мимолётный краш в симпатичного дядю его ученицы за короткий срок и тёплые выходные перетёк в быстро растущую симпатию. И, кажется, ту пресловутую влюблённость с первого взгляда. Как в любимых дорамах Феликса. Собирая обратно в коробку остатки пряжи и спицы, он совсем не ожидает знакомого голоса от двери:       — Юджи-я! Мама пришла, собирайся! И радостной улыбки Ким Чонха, мамы его ученицы. И сестры Чанбина.       — О, добрый вечер, нуна, — кланяется он, едва не роняя моток пряжи из коробки. — Вам уже лучше?       — Да, наконец-то! Спасибо тебе, Феликс, — она осматривает его и вдруг слегка прищуривается. — Тебе очень идёт розовый цвет.       — Спасибо?       — Дети совсем тебя замотали, выглядишь потеряным. Он так и хочет спросить, почему за Юджи пришла она и где же Чанбин, но молчит. Вместо этого отвечая с коротким кивком:       — Да, эти дни были сумасшедшими. Но увлекательными.       — Я связала тебе штуку для стакана с кофе, — гордо заявляет Юджи, протягивая маме прямоугольник из голубой пряжи. — Ну…ты там дома только подшей где нужно. И точно будет прям вот как надо! Феликс смеётся на вздёрнутые брови Чонха.       — Это ты здорово придумала, — хмыкает она, расправляя капюшон на пальто дочери и поднимая взгляд на учителя. — Теперь занятие только в январе, Феликс?       — Да, всё верно. С завтрашнего дня Рождественские, а потом и Новогодние каникулы. Я позвоню вам, чтобы уточнить день. С наступающими праздниками, нуна.       — Ох, с наступающими, конечно, но, — улыбка Чонха становится такой же коварной, как недавно у Юджи и Феликс настораживается, — думаю, мы ещё увидимся. Хорошего вечера! Они уходят раньше, чем Феликс успевает опомниться, чтобы спросить, что же имелось в виду? Но остаётся один, посреди пустого класса с коробкой разноцветных мотков пряжи и молчащим в заднем кармане мобильным. Он бегает потерянным взглядом по помещению, пытается не расстраиваться, но выходит не очень. Вздыхая, он разворачивается к шкафу, чтобы убрать коробку обратно на полку.       — Пробки? — шепчет он сам себе, поджимая губы.       — И пробки тоже, — доносится со стороны двери. Резко оборачиваясь, Феликс коротко вскрикивает и жмурится, когда все мотки и упакованные спицы падают на него разом.       — Чёрт, прости, — посмеивается Чанбин, быстро пересекая класс, чтобы помочь Феликсу собрать всё обратно.       — Я уж подумал, что ты не придёшь.       — Вообще-то, — вздыхает он, садясь на корточки и кидая жёлтый моток в коробку, — это должен был быть сюрприз.       — Для моих нервных клеток? — усмехается Феликс, забрасывая туда же спицы.       — А ты так сильно волновался?       — Когда зашла Чонха-нуна, готов был захныкать, как ребёнок.       — Честность — то, что мне нравится в тебе больше всего.       — Даже больше хвостика? — щурится Феликс, растягивая губы в улыбке.       — Даже больше хвостика, — зеркалит его улыбку Чанбин, помогая подняться и с лёгкостью забрасывая коробку на полку. — Это должен был быть сюрприз. И. Он лезет в свою сумку под удивлённым взглядом Феликса, что склонил голову, и достаёт оттуда что-то непонятное, сжатое в кулаке.       — Чонха сказала, что тебе идёт розовый.       — Да, сегодня…эй, ты подслушивал? Ты был здесь всё это время? — охает Феликс, лупя кулачком Чанбина в плечо.       — Нет, — смеясь, тот мотает головой. — Она…вообще говорила это…не важно. Не сейчас.       — Ты говорил обо мне со своей сестрой.       — Она помогла сделать мне кое-что. И…в общем, знаешь, — Феликс округляет глаза, когда замечает впервые, что щёки Чанбина немного краснеют. — Я понял, что ты был самой крутой шестилеткой, Феликс.       — Что? Это ещё почему?       — Потому, что я в свои двадцать три едва ли смог сделать это с помощью своей сестры, — разжимая кулак, Чанбин протягивает Феликсу вязаное из розовой пряжи сердечко.       — О боже…       — И, надеюсь, что ты примешь его и пойдёшь со мной на настоящее первое свидание без Юджи и нелепой цензуры слов при детских ушах? И, может, даже согласишься пойти на второе завтра, чтобы я мог поймать тебя за руку под омелой в каком-нибудь кафе с дешёвыми, но очень вкусными бургерами… Хватая ладошками чужие горящие щёки, Феликс мягко прижимается к одной из них губами.       — Это самое очаровательное, что мне когда-либо дарили, — шепчет он, немного отстраняясь.       — Приглашая на свидание?       — Вообще.       — Так ты…       — Конечно, я согласен. Омелу им удаётся найти в кинотеатре в тот же вечер. И не одну.