Питер привык хоронить

      Питер ощущает себя потерянным. У него есть документы, но никто не помнит, чтобы он заканчивал школу. Его вещи в квартире Хэппи, но это вещи Тони и Мэй, поэтому он не может что-то забрать. Другие вещи в участке, проходят по делу, о котором теперь никто не помнит, но бумаги всё ещё есть, так что он не может просто пойти и забрать всё.       Он несовершеннолетний. У него нет опекуна. Но никто о нём не помнит, социальные службы в том числе, поэтому он решает прожить последний свой год спокойно. Самостоятельно. В полнейшем одиночестве.       Он хочет поговорить с ЭДИТ. Возможно, она бы могла подсказать ему, что делать после того, как он украл собственные вещи из старой квартиры посреди ночи. (Он хочет поговорить с ЭмДжей. Он хочет увидеть Неда. Он хочет смотреть объявления об аренде квартиры на троих. Он хочет крепкие объятья Мэй и похлопывание по плечу от Тони.)       Проблема не в том, что все забыли, что Питер Паркер — Человек-Паук. Проблема в том, что все забыли Питера Паркера. И, если так подумать, к этому времени это настолько ничтожное количество людей, что жизнь можно считать отстойной.       Он репетирует речь перед треснутым зеркалом в новой ванной, в которой воняет плесенью и канализацией. Он записывает её. Он не умеет говорить красивые речи, его язык просто заплетается, и он не хочет подобного в настолько важный момент.       Он заходит в кофейню с трясущимися руками спустя почти пятнадцать минут стояния поодаль, будто он какой-то сталкер, наблюдающий за своей бывшей девушкой. В его голове — вата, но одна довольно чёткая мысль о скрещенных пальцах при слове «обещаю» бьётся о черепушку. Им без него лучше. Никакого побочного ущерба. Они будут друг у друга, этого достаточно. Им не нужен чужак, который заявляет о том, что они все лучшие друзья, а они его даже не могут вспомнить.       Нед заходит внутрь, и ноги Питера сами несут его вслед. Его рот открывается для того, чтобы заказать кофе. Взгляд останавливается на небольшом пластыре над бровью.       Он стреляет паутиной, чтобы закрыть дверь. Затем другую дверь, которая ведёт к громкому и противному начальнику.       — ЭмДжей, — говорит он, — позовёшь Неда? Есть небольшой разговор.       Он не помнит, что именно говорит. Не совсем контролирует свой рот. С другой стороны, теперь нельзя пошутить про «и этим ртом ты целуешь свою тётю», так что этим надо пользоваться. Он показывает несколько фотографий со своего телефона. Доказывает какие-то факты. Говорит, за какой партой сидел в школе. Указывает пальцем на сломанный кулон ЭмДжей и объясняет, как его сломали. Он истощён и подавлен, а ЭмДжей не склонна верить посторонним людям, даже когда доказательства очевидны.       Но вместо того, чтобы его выгнать, они насильно сажают его на стул обратно, как только он поднимается после слишком неловкого молчания. ЭмДжей пихает ему под нос его любимый пончик, а Нед хлопает по плечу. Питер не ломается, потому что он сильнее, чем забота двух его единственных друзей о нём, даже когда они его не помнят.       — Ты не пойдёшь никуда, пока не дашь свой номер, — ЭмДжей требует, и он всегда делает, что требует ЭмДжей.       — И адрес, — дополняет Нед.       Он уходит прежде, чем его больной мозг решит, что это слишком много для него. Но он слышит даже за закрытой дверью:       — Ты просто дала пончик какому-то больному парню, и теперь мне придётся за него платить? Пусть он и Человек-паук.       Чёрт, Питер усмехается. Конечно же, они ему не верят. Он сам себе бы не поверил.       — Нед, — ЭмДжей перебивает, и это тот тон, который заставит застыть даже Питера на месте, — я звонила ему каждый день, и мы разговаривали целые часы. Это в истории вызовов.       Они оба приходят к нему на новую квартиру как-то посреди дня, когда Питер посреди кризиса осознания того, что не может себе позволить обслуживать свои старые костюмы. Наночастицы берут слишком много энергии, перегружая сеть дома, а внутренность его другого костюма не совсем в порядке. Есть и другие, но очень скоро это его настигнет. Ничего не остаётся. Всё сыплется сквозь пальцы.       Они стоят напротив его двери, живые и здоровые, полные нервной энергии.       — Я помогу тебе с GED, — выпаливает Мишель. В руках у Неда еда, Питер чует это. В эти времена он не совсем гордый, так что пускает всех молча.       Мишель (наверное, ему стоит называть её именно так, они не встречаются сейчас, она его не помнит, даже если их первый раз принадлежал друг другу и его старой комнате в старой квартире после небольшой драки на улице за кошелёк бабушки-байкерщицы, когда они оба задыхались от смеха и тел друг друга)... Мишель хороша в литературе. Иногда он подхватывает несколько её фраз, потому что она слишком часто цитирует любимых писателей, и каждый раз Мишель смущена до чёртиков. Они обсуждают фильм, который смотрели вместе, будто смотрели его отдельно, и как Флэш может бесить, будто он никогда не бесил лично их.       Нед старается понять. Он подсовывает некоторые задачи из программы MIT, и Питер решает их прежде, чем осознаёт, что Нед проверяет его. Но обиды нет, особенно, когда Нед предлагает стать его навигатором. Ну этим парнем на удалёнке в кресле за крутым компом.       И даже если они все застывают, когда Питер спрашивает про бабушку Лидс или как живёт отец Мишель, это всё ещё как-то работает. Мишель находит свои рисунки и думает, что слишком уж часто рисовала этого Паркера. Нед притаскивает недоделанного робота для старой научной ярмарки, и чисто из ностальгии они доделывают его поздним январским вечером.       Когда Нед первый раз подставляет кулак, чтобы начать их обычное рукопожатие, мир на секунду замедляется. Питер не дышит всё время, пока они делают это, и еле улыбается, когда Нед ошалело смотрит на свой кулак.       — Вау, — его друг выдыхает. — Знаешь, я думал, что ты какой-то сумасшедший сталкер...       — Ну, спасибо, — фыркает Питер, закатив глаза.       — Но теперь мне стыдно за каждый раз. Честно.       Видимо, если не осталось воспоминаний, это не значит, что у человека не осталось мышечной памяти. Это хорошо.       — Хочешь построить Звезду смерти?       Нед пищит в ответ. Они строят её в его новой квартире под светом лишь одной лампочки. И даже достраивают. И она не рушится.       ЭмДжей помогает ему с эссе по куртуазной лирике, когда кладёт руку ему на шею и начинает играть с волосами. Питер думает, что мышечная память прекрасна. ЭмДжей замечает через несколько секунд, смотрит на свою руку и вздыхает.       — Мы встречались, не так ли?       Питер может только беспомощно улыбаться и пожать плечами. ЭмДжей прищуривается, глядя прямо ему в глаза, а потом улыбается.       — Хорошо, что ты пришёл. Рано или поздно я бы тебя вычислила.       Это настолько знакомо, что Питер первый раз смеётся с похорон Мэй. ЭмДжей выглядит так, будто достигла цели, к которой стремилась всю жизнь.       — Ничего, — говорит она.       — Мы заставим это работать, — твердит она.       — Знаешь, — отвечает Питер, — обычно это я отвечаю за безрассудный оптимизм.       — Значит пойми, что это реальность, а не оптимизм.       Питеру интересно, выделяются ли эндорфины и окситоцин в мозге Мишель, когда она видит его сейчас, даже если толком не помнит. Даже как-то по-научному. Мишель видит это в его глазах и выглядит так, будто говорит о своих родителях. (Грустно и подавлено.)       — Боже мой. — Нед заходит в комнату с полной сумкой. — Чувак.       — Чувак?       — Чувак! — Нед ещё крепче держится за сумку.       — Чувак... — Питеру становится страшно.       — Я чувствую, что не вписываюсь в атмосферу, — ЭмДжей то ли шутит, то ли предъявляет претензию.       Нед крадёт все улики по делу Питера. Он говорит, что они пылились, и взломать сервер и стереть дело было легче лёгкого. Отключить камеры и забрать никому ненужный хлам, который точно никто не будет искать — ещё легче.       — Но, чувак, — он вываливает всё на стол, и взгляд ЭмДжей тоже цепляется за знаменитый лейбл, — это же всё технологии СтаркИндастриз!       — Что ты нам ещё не сказал? — ЭмДжей поджимает губы, когда Нед охает и ахает над зарядкой для Железного Паука.       Питер не слышит. Он дрожащими руками открывает футляр, протирает очки и надевает. Ему страшно. Немного.       — ЭДИТ?       — Привет, Питер, — отвечает знакомый голос.       Питер тут же снимает с себя очки и кидает на стол. У него не паническая атака, у него не сенсорная перегрузка — он их уже перерос они вросли в его ПТСР и депрессию, — это просто лютый страх перед прошлым, которого теперь для всех нет.       Наследник Железного человека. Любимый племянник. Лучший выпускник. Ничего нет, потому что он не в состоянии оправдать хоть какое-то из этих ожиданий. Это не значит, что они не давят на его мозг кошмарами и (честно, очень-очень редко) галлюцинациями.       А затем       тёплые руки       обнимают изо всех сил       И Питер находит свой путь домой.