Я боюсь любить

Прошло пять дней с того момента, как Антон приехал к Арсению. За это время мужчина заставил парня сдать некоторые анализы и проверить сердце. Он аргументировал это сложными медицинскими терминами, которые совсем не отражали истины. Попов стал более открытым к этому миру, но Антону не следовало знать той правды. За это время они полностью погрузились друг в друга. Парень терпеливо ждал голубоглазого с техничек, пытался готовить ужин, но получал за это осуждающий заботливый взгляд. Сергей предусмотрительно практически не появлялся в квартире. Он был там лишним и по-дружески понимал это. На его глазах Арсений с Антоном пережили слишком много боли и прошли через тернистый долгий путь. Теперь они обрели друг друга и этому совсем не хотелось мешать. Редкие выходные Антон и Арсений проводили вместе от начала и до конца. Парню быстро надоело сидеть дома и он всячески пытался занять себя чем-то. Он пробовал читать, готовить, гулять, но сердцем уже хотел вернуться на работу к коллегам. Он думал о том, как они будут все скрывать. Это бесконечное, многогранное и необъятное счастье так сложно спрятать. Убрать от лишних глаз. Попов усердно врал всем, что парень приболел и разводил руками при возникновении любых уточняющих вопросов. Сергей умилялся и с трудом сдерживал язвительный смех. При всей его неприязни, к таким как Попов, мужчина был рад за друга и твердо хранил тайну на троих. Возвращаясь из Главкино по вечерам Арсений из последних сил дарил всю свою любовь Антону. Это только давало ему энергию и смысл для жизни. Брюнет старался не лезть к русоволосому с диким желанием снова завладеть его телом и чувствами. Но иногда из него вырывались резкие и грубые действия. Шастун лишь умилялся этому, давая понять, что сейчас у него нет сил на такие мероприятия. Ирина не выходила на связь. Она чувствовала, что все сходит на нет, но всячески отказывалась в это верить. Она запуталась. Была обижена и одновременно пыталась поверить в слова Арсения. Очень странные слова и действия. Антон вспоминал о ней лишь днем, когда голубоглазый уезжал. Каждый раз эти мысли ложились тяжелым камнем на плечи. Он был благодарен ей за все, что было. Но как это закончить? Как правильнее поступить? Как избежать скандала? Со временем становилось понятно, что сухим из воды выйти никак не получится. Он готовился. Готовился к разговору. Просчитывал все варианты возможных фраз. Но никто не знает, что будет. И невозможно быть к этому готовым. Парень поступил ужасно. Он изменил и по-другому это не назвать. Он корил себя за все, что совершил. За неуверенность и трусость. За боль, которую он причинит и причинил. Он вспоминал этих бандитов. Если бы не они, все бы было совсем по-другому. Лучше? Или же нет? Стал бы он тем, кто он сейчас? Потерял бы он отца? Отверг бы Арсения? Пережил бы это все? Нет. Конечно, нет. Ничего не исправить. К сегодняшнему дню Антон набрался достаточно энергии. Он рано проснулся и даже успел проводить Попова в очередной рабочий день. Шастун отдохнул и готов жить дальше. Арсений понял это по его активному поведению. Перед уходом парень вжал брюнета в стену и оставил на его шее очередной след от жаркого поцелуя.  — Ну, смотри у меня. Вот вернусь вечером и тебе конец, — угрожал мужчина, вырываясь из крепких объятий.  — Посмотрим, кому из нас еще конец, — бодро кричал вслед Шастун. Сегодня день решений. Нужно закрыть все вопросы и завтра же выходить на работу. Антон набрался достаточно энергии для решений, как он думал. На самом деле у него лишь появилась надежная опора. Сегодня он поговорит с Ириной. Он скажет все, как есть. Он врал и недоговаривал за последнее время слишком много. Хватит. Парень осознавал, что его девушка совсем не глупая. Она понимающая. Он надеялся на это. Нужно входить в новую жизнь, но перед этим следует навсегда закрыть старую. Да, будет больно. Возможно будет скандал. Но он готов. Он все сделает сам. Антон закрыл входную дверь, осознав, что Арсений ушел несколько минут назад, а он все еще стоит в проходе. Парень вернулся в спальню. Ее освещали тонкие лучи солнца, пробивающиеся сквозь шторы. Сегодня тепло. Приятно, как бывает только в августе. Постельное было таким мятым. Шастун буквально завис, глядя на кровать, которую с недавних пор он делит с лучшим мужчиной на земле. Он усмехнулся. Кто бы мог подумать, что все будет так. Если бы ему сказали в его шестнадцать, что через пять лет он будет спать с мужчиной, то, скорее всего, завязалась бы драка. Или словесная перепалка. Добром бы это не кончилось точно. А сейчас он в забвении смотрит на измятый хлопок, улыбается, вспоминает запах этого прекрасного тела, тембр нежного голоса и думает, что бы вытворить с ним сегодня вечером. Взгляд русоволосого упал на телефон, лежащий на тумбе. Это вывело его из своеобразного транса. Нужно решить лишь один вопрос. Огромный и сложный. Парень подошел к кровати, взял мобильный и, немного замешкавшись, нажал на вызов нужного контакта. Его уверенность улетучивалась с каждым новым гудком.  — Алло, — послышался сонный женский голос.  — Алло… Привет, — с легкой дрожью начал Шастун. Девушка ничего не ответила. Сложно было подобрать хоть какие-то слова.  — Я тебя не разбудил? — замял неловкую паузу зеленоглазый.  — Нет, — сухо и неуверенно говорила Ирина.  — Ты дома?  — Да, дома.  — Я приеду? — Антон по привычке смягчил свой голос.  — Если хочешь, то приезжай, — тихо и обиженно ответила девушка.  — Я скоро буду. Жди, — парень сбросил вызов. Этот краткий диалог был крайне нелепым. Антон прокручивал его в голове и был не уверен в каждом своем слове. Девушка не отвечала на сообщения эти пять дней. Неужели она была все еще обижена? Или сама запуталась? Она беспокоилась о нем? Куча вариантов. Ни одного верного. Шастун открыл карты и построил в них маршрут своего движения. Его машина все это время была возле дома, ведь его привез сюда Арсений. Поэтому путь лежал через метро. Зеленоглазый вышел из дома. Футболка и легкая ветровка Арсения идеально подходили к погоде. Кажется, он скоро будет ходить только в его одежде. Так приятно, когда тонкий запах его тела всегда рядом. Погоду можно было назвать наилучшей. Солнце грело не так сильно, прохладный ветер мимолетом сушил губы, трепал волосы, залетал под одежду, остужая тело. Шастун никогда не обращал внимания на район, в котором жил Попов. Все время он попадал сюда в не самые лучшие моменты жизни. Но точно не сегодня. Так много деревьев. Так спокойно и тихо. «Москва не такая уж и ужасная» — думал про себя парень, оглядываясь по сторонам. Теперь это его дом. Их дом. И дело совсем не в городе. Пальцы приятно подрагивали, уголки губ непроизвольно поднимались лишь от одной мысли, что они вместе. С трудом верится. Кажется, что совершенно невозможно, нереально. Сказочно и выдумано. Путь до метро был не близким, но прошел быстро. Спустившись и будто попав в иное измерение, Антон вспомнил, куда едет. Он решил купить цветы для Ирины. Хоть это никак не исправит и не сгладит предстоящего. На шее Антона еще не все зажило и было перекрыто новыми отпечатками любви Арсения. Но уже все равно. Пусть все видят, что он счастлив. Выйдя на поверхность, парень купил запланированный подарок. Самый красивый на его взгляд, ведь он совершенно в этом не разбирался. Улыбка постепенно сходила с лица с каждым шагом. Улица, квартал, дом, двор, подъезд, арка, в которой на него напали. Он проходил сквозь нее с дрожью в теле. Но больше никто не нападет. Никто не навредит. Сейчас придется пересказать весь этот ужас с начала и до конца, что сродни пережить его заново. Придется вернуться на четыре года назад и объяснить все, что было. Придется разрушить то, что строилось многие годы стараниями и временем. Но строилось зря. «Так долго строить храм и сжечь за миг. Лишь может тот, кто этот храм воздвиг» — как пел один мудрый человек. Антон открыл дверь подъезда, поднялся на этаж и медленно ковырял ключом в замочной скважине. Он зашел в квартиру. Неуютную, чужую. Парень заметил, что девушка сидит в гостиной и направился туда. Ирина подняла заплаканные глаза и ничего не сказала. Зеленоглазый ощутил свою вину за все. И за эти слезы, в том числе.  — Привет, — криво и неуверенно выдавил он, садясь на тканевый диван. Молчание в ответ.  — Это тебе, — в том же духе говорил русоволосый, протягивая девушке букет. Она безмолвно приняла его, совершенно не изменив своего настроения.  — Скажи мне все, как есть, — будто обронила слова Ирина.  — Я пришел сюда именно за этим. Я прошу тебя, выслушай меня. Просто выслушай, Ир, — Антон мягко положил руку на плечо девушки. Она подняла глаза, остановив их на шее парня. Ее взгляд совсем не изменился. Она не была удивлена. Совершенно. Лишь из глаз потекло чуть больше слез, разрывая пространство всхлипами.  — Тише-тише, — успокаивал ее зеленоглазый, погружая в объятия. — Я скажу все, как есть, Ир. Я знаю, что ты меня выслушаешь. И мы все решим. Девушка уткнулась в плечо парня. Неуверенно. С осознанием того, что в ответ не получит никаких чувств.  — Только не ври, — молила она.  — Мне тяжело обо всем этом говорить.  — Все становится понятно, Антон. Ничего нового ты не скажешь. Парень недовольно вздохнул. Слова были резкими и неприятными.  — Четыре года назад, еще до того, как меня похитили я начал часто плохо чувствовать себя в школе, — спокойно начал Антон, немного покачивая девушку как ребенка. — Сначала у меня просто кружилась голова, потом я упал в обморок. Я не хотел тебе об этом говорить. Боялся показаться слабым что-ли. Тогда же мне пришлось познакомиться с нашим школьным врачом. Ты его знаешь, — парень закусил губу. Он даже не знал тайну Ирины, связанную с тем же самым человеком.  — Не то, чтобы мы начали общаться, но часто пересекались. Он был обеспокоен моим состоянием и старался помочь. Он возникал в самых неожиданных местах и… Мне очень сложно об этом говорить, но я знаю, что могу доверить тебе эту тайну. Я ведь могу? Ира молча и слегка кивнула.  — И я… — Антон тяжело вздохнул, не зная, как сложить все мысли в предложение. — Он начал мне нравится, Ир. Это прозвучит глупо и странно. Именно так я тогда и подумал. Я отрицал и отвергал этот факт. До последнего. Я любил тебя и только тебя, понимаешь? Девушка стиснула зубы, в ужасе понимая, что была права. Она не была в шоке. Эти эмоции были намного сложнее и не поддавались никакому описанию. Они влюбились в одного и того же человека. — Когда меня похитили и избивали, — русоволосый нервно сглотнул, ощущая фантомную боль в теле. — Я был готов умереть. В тот момент, в том состоянии я понял что… Что он мне не просто понравился, Ир. Я умолял этих мудаков дать мне телефон, чтобы написать ему об этом. И у меня получилось. После этого я просто отключился. Я был в непонятном состоянии. Я не знаю, почему я это сделал. Почему именно он. Почему все так вышло, — по щекам Антона покатились слезы. Он осознавал всю неправильность ситуации. Весь бред. И нелепую кинематографичность. Девушка услышала всхлипы и отпрянула от плеча, смотря в виноватые по-собачьи глаза. Она чувствовала, что Антону тяжело. Что он также не может перенести это. И все, что было он с трудом перенес. — Я очнулся в больнице, когда Арсений… — Шастун не мог сказать тот глагол, который описывал действия мужчины в тот момент. — Я очнулся, и он был рядом. Куда-то убежал. Потом пришла ты. И я… Я его не узнал. Я не знал, кто это. Я все забыл. А он уже все знал из сообщения. И… Это было взаимно. А я отверг его. Растоптал, просто убил. Послал к черту, — зеленые глаза утопали в слезах, голос срывался. — Он сутками… — робко пыталась вмешаться в монолог Ирина. — Я знаю. Знаю. И я любил тебя. Я был с тобой, Ир. Но недавно… Недавно на меня снова напали. Все те же люди. В глазах девушки появился страх. — Мне приходили сны с воспоминаниями о том, что было у нас с ним. Но я не верил. Не верил ничему. Они напали на меня, когда ты уехала к подруге. И он… Он меня спас. Защитил от них. И на следующий день, — русоволосый уже не мог говорить и выдавливал из себя слова. — На следующий день приехал отец. И они решили разобраться с этими мудаками. Мы приехали на какую-то заброшку. Они убили папу. Убили. А он убил самого… Самого главного. А Арсений убил остальных. На моих глазах. Я… Я потерял папу. Навсегда. Он умер на моих руках, Ир. Все в тумане. И в тот момент я вспомнил. Я все вспомнил, Ир. Я вспомнил Арсения. И все… Все, что было. Я все потерял, я запутался. Он меня успокаивал. Поэтому я не писал тебе. Я просто не мог. Мне было плохо от всего этого. Я будто. Будто умер. Мы с тобой поругались, когда я приехал. Ты ушла. И он приехал. Мне было ужасно, Ир. Он успокаивал меня. Я опять потерял сознание. Но он был рядом. — Почему ты просто не сказал? — пыталась не сорваться в истерику от услышанного девушка. — Потому что не мог. Я не успел. Я не хотел. Я запутался. И поступил как мудак. Я и есть мудак. Я тебе изменил с ним. Это так тупо. Я не знаю, что натворил. Меня просто… Просто убило все, что произошло. Прости меня. Я знаю, что это невозможно. Я виноват перед тобой. Ужасно виноват, Ир. Но я не знал. Я просто не знал. Они сидели в гостиной. Они плакали. Каждый из-за своего. Они были совсем не чужими людьми. Антон обнимал Иру, не зная, как загладить свою вину перед ней. Ирина страдала от этой боли. Она пыталась впитать остатки его любви. Умирающей. Или вообще не существующей. Он был ей самым родным человеком. Несмотря на все ее скандалы и истерики. Она любила его. Пыталась выцепить пальцами рук, впиваясь в его спину, хоть какие-то чувства. Она не хотела и не могла отпустить его. Но ничего больше не вернуть. Он не виноват и виноват одновременно. Она даже не восприняла его измену как измену. Сейчас сильнее билось сердце. Болью в груди. Она вдыхала в последний раз доступный запах его кожи, который изменился за эти дни и перестал быть родным. Ее руки нервно гладили спину парня. Чувства накатывали все больше. У обоих. Любить двух людей возможно? Нет, совсем нет. Ирина пыталась его удержать. Будто это возможно. Она не верила в то, что происходит. Эмоции — это враг человечества. Самый злейший враг. Они заставляют творить сумасшедший бред. Убивают и оживляют. Ранят и лечат. Все из-за них. Для них нужно объявить войну. Убрать напрочь. Лишь бы не происходило всего, что происходит. Она потянулась к его губам. Чуждым, сторонним. Давно уже не ее. Она вцепилась в них в самый последний раз. Эмоции — враг человечества. Поэтому в ответ он целовал ее. Цветы упали на пол. Незаметно для обоих. Они цеплялись губами. Переплетались. Малая надежда на возвращение прошлого. Она повалила его на диван. И все — будто пьяный сон. Он распустил руки. Но они не нашли нужные черты тела. Это все не то. Это не оно. Нет. Что же ты делаешь? Перестань. Остановись. Нет. Нет. Он начал вырываться. Из о всех сил.  — Ир. Ира. Ира! — с трудом освободился парень.  — Нет, Антон. Нет, — она тщетно хотела собрать рассыпавшийся пазл.  — Ира, пожалуйста, — Антон пытался быть аккуратным. Он вскочил с дивана, пытаясь отдышаться. Девушка села на край, опустив лицо в ладони. Антон был зол. Зол на себя. Но утопил это чувство. Сейчас есть более важный человек. Он успокоил дыхание. Сел перед ней на колени.  — Прости меня, но я больше… — парень не мог подобрать слов. Она плакала. Громко. Лицо имело красный цвет. Ее трясло. Эта ситуация неразрешима. Вот, что он понял. Он боялся к ней приблизиться. Прикоснуться. Она разозлилась.  — Я… Я с ним целовалась, — будто желая отомстить сказал Ира.  — С кем? — даже не понял Антон.  — С Арсением. Он не поверил. Он подумал, что девушка врет.  — Когда ты был в коме. В больнице. Он мне нравился раньше. Я его любила, но избавилась от этого. И полюбила тебя. Тебя! Антон стоял с широко открытыми глазами. Что за бред? Что за бред?!  — Это неправда.  — Правда!  — Нет!  — Да! — вскрикнула Ирина.  — Но как?! Он не такой!  — Я не знала!  — Кто был инициатором?! Ответа не последовало.  — Кто. Был. Первым?! — четко разделил слова зеленоглазый, протискивая их сквозь зубы. И снова молчание. Антон взбесился. Он упал в яму злости. Ненависти. На кого? Непонятно. Он быстрым шагом направился в коридор. Вылетел из квартиры. Из подъезда. Сел в машину. Ударил по газу. Летел по асфальту. Не видел знаков и светофоров. Не видел дороги. Не помнил ее. Главкино. Железная дверь. Темный коридор. Гримерка.  — Ооо, какие люди? — чей-то голос. Он идет дальше.  — Шаст, ты выздоровел что ли? — Матвиенко заставил парня обернуться.  — Где Попов?! — еле сдерживаясь и сжимая кулаки задал вопрос Шастун.  — На складе был, — испугался Сергей взгляда горящих глаз. Антон молча развернулся и большими шагами понесся в нужную сторону. Он завернул в самые дальние коридоры Главкино. Там находился склад всяческой мелочи. Резким движением он открыл дверь.  — Антон?! Ты что тут делаешь?! — испугался Арсений, рывшийся на одном из стеллажей. Шастун зашел внутрь и закрыл за собой дверь.  — Ты целовался с ней?! — пребывал в бешенстве парень.  — С кем?! — был ошарашен брюнет.  — С Ирой, блять! — Антон приближался к мужчине. Арсений был в шоке и ужасе. Он не сразу понял, что вообще происходит.  — Ты о чем вообще?! — пытался избежать приближения парня голубоглазый.  — Когда я был в коме! Ты с ней целовался?! Говори, блять! — зеленоглазый вжал Арсения в один из стоящих шкафов. Попов нервно сглотнул. Такое сложно было забыть. Но он был не виновен.  — Антон, успокойся, пожалуйста!  — Я успокоюсь, когда ты скажешь!  — Это она меня поцеловала! Я тут вообще не при чем!  — Просто так не целуются, придурок! — засомневался в своих же словах Антон.  — Тош, когда ты очнулся и не узнал меня, я был очень зол.  — И это повод целоваться со всеми подряд?!  — Нет, Тош. Я был очень зол, вышел из палаты. Вышла Ирина, она начала задавать тупые вопросы. Я подошел к ней. На эмоциях!  — И засосал, да?! Прекрасно!  — Да дослушай же меня, пожалуйста! Я сорвался на нее. Начал ей предъявлять и она просто взяла и ни с того ни с сего поцеловала меня.  — А ты и не против!  — Я ее оттолкнул, Антон!  — А почему я должен тебе верить?!  — Тош, — Арсений аккуратно положил руку на грудь парня, пытаясь сдержать его напор, — Мне это незачем. Просто не нужно. Ты думаешь я просто так чуть ли не жил в твоей палате? Разговаривал с тобой? Рассказывал тебе что-то? Чтобы целовать Ирину? Эти слова звучали достаточно убедительно. Антон сбавил агрессию, но не избавился от нее окончательно.  — Ты не врешь? — грубо и жестко задал вопрос зеленоглазый.  — Нет, Тош. Я же вообще не такой. Мне не нужен никто. Совсем, — мужчина был каплю рад, что скандал сходит на нет.  — Тогда на колени.  — В смысле?  — На колени, я сказал, — в том же тоне продолжал русоволосый. Арсений с полным непониманием медленно начал выполнять указание.  — Быстрее, блять. Мужчина буквально упал на колени. Антон грубо взял брюнета за волосы и уткнул его лицо в свой пах. Голубоглазый даже не мог вдохнуть. Он пытался сопротивляться, но все было более, чем бесполезно. Теперь Антон управлял им. Он расстегнул молнию на джинсах. Его рука крепко впилась в темные локоны. Зеленоглазый не собирался церемониться. Он хотел выплеснуть свои эмоции. И только так. Его рука перешла ближе к затылку Арсения. Чтобы тот не ударился головой.  — Антон, что ты делаешь?! — все еще пытался освободиться мужчина.  — Заткнись. Резкий рывок. Удар мебели об стену. Громкое мычание.  — Заткнись я сказал. Жесткие, резкие, агрессивные движения. Жалостливое тихое мычание. Невольные слезы из глаз. Запрокинутая голова. Прикушенная губа. Чтобы не издать ни звука. Стук деревянного шкафа об стену. Но было все равно. Руки на бедрах, пытающиеся остановить. Слабеющие с каждым толчком. Твердость продирающая горло. Принятие. Тяжелое дыхание и невозможность вдохнуть. Получение желаемого и подчинение. Грубость с решительностью и податливость. Раны на руке, предотвращающей удары головы. Пальцы все крепче сжимающие копну волос. Спертый горячий воздух. Полутьма. Освободившийся протяжный стон. Глубокий и долгий. Замедление. Два завершающих толчка. Наполнение. Белые капли на полу. Слабость в ногах. Долгожданный глоток воздуха. После предыдущего глотка. Непонимающий взгляд. Самодовольная слабая улыбка. Арсений не мог подобрать слов. От этого дня он точно не ожидал подобного. Уголки губ были порваны. Их жгло от сложного вещества. Антон гладил его по щекам. Будто с издевкой. Это было похоже на месть. На отыгрыш за их первую ночь. Парень тоже может. И не только так. Он все еще пребывал в блаженном головокружении, пытаясь устоять на ногах. Шаги за дверью. Испуг. Поворот ручки. — Арс, ты долго еще? — это был Стас. — А ты тут откуда? — он зашел внутрь. Оба резко создали видимость поиска сами не зная чего. — Я… Я поправился и решил приехать, — еще не отошел от всего Антон. — Вы нашли реквизит для стоп кадра? — нервно и непонимающе спрашивал Шеминов. — Нет, еще, — еле прорезал свой голос Попов. — Ясно, — окидывал взглядом то одного, то другого Стас. — На площадку. Быстро, — он было начал уходить. — И ширинку застегни, — выглянул из-за угла мужчина, указав на Антона. Затем удалился, закрыв дверь. Глаза Шастуна округлились и смотрели в никуда. Он нервно кусал губы и выполнил то, что ему было сказано. Попов молча смотрел на него, медленно поднимаясь с колен. Они ничего не сказали друг другу. На этот раз он точно все понял. На подобное сложно придумать отговорку или оправдание. Нереально угадать реакцию. Для Арсения Стас был не так близок, как для Антона, но сейчас оба испытывали глубочайший стыд. Их взяли с поличным. Шастун поймал на себе осуждающий взгляд исподлобья. Попов вытер рукой лицо и молча вышел со склада. Парень выдержал паузу и последовал на площадку, как им и было сказано. Остаток дня они не разговаривали. Им повезло, что Стас даже не думал ставить парней вместе на любую из импровизаций. Он был не глупый. Но поверить в подобное было правда сложно. Все это время коллеги ловили на себе неприятный взгляд. Они боялись, что Шеминов захочет об этом поговорить. Но, с другой стороны, это их личная жизнь и она не должна никого волновать. Она не касается работы. За исключением сегодняшнего момента. Антон задумчиво курил на крыльце. Он попрощался с Сергеем и Димой. Он начинал жалеть о вытворенном. Но почему-то был уверен, что Арсений не в обиде. Он боялся его. Впервые боялся его чувств и будущих действий. Во время этих раздумий из Главкино вышел Попов. Он увидел парня и твердым шагом подошел к нему.  — Чтобы сейчас поехал домой, — с угрозой сказал Арсений русоволосому, глядя тому в глаза. Затем мужчина удалился на парковку к своему автомобилю. Антон после этих слов сделал, наверное, самую длинную затяжку в жизни. Он и не собирался ехать в другое место. Но боялся даже подумать о том, что будет дома. Ссора? Месть? Беспорядочные крики? Попов сильнее. Намного сильнее. Он может вытворить все, что угодно. Издеваться как хочет. Не стоит забывать о том, что этот человек хранит у себя пистолет. Злой Арсений — это непредсказуемая бестия, которая способна на многое. Шастун потушил сигарету и медленно отправился к своей машине. Он растягивал время, надеясь, что голубоглазый успеет успокоиться. Он ехал самыми длинными путями. Черт, да он же убил нескольких людей. Да, не самых хороших. Но он просто взял и убил их. Он жесток. Как он умещает в себе такую сильную любовь, заботу и хладнокровие? Что ты за человек? Кто ты, Попов? Впервые пробки были чем-то хорошим. Антон даже не мог представить, на что способен Арсений. Он тихо надеялся на его благоразумие. На его любовь. Но это же совсем темная лошадка. Легко обидеть. Легко вывести из себя. Перепады настроения. Бескрайняя забота. Он ненормальный. «Я его боюсь» — думал про себя парень. Его или того, что он может сделать? А может просто обидеть его? Антон аккуратно и неторопливо вышел из машины. Он оглядывался по сторонам. Было страшно. Реально страшно. В окнах не горел свет. Сердце бешено колотилось в груди. Парень уже сотни раз пожалел о содеянном. Несмотря на великолепие этого момента. Несмотря на наслаждение, которое он получил. Он медленно зашел в подъезд. Поднялся на этаж. Еще десять минут стоял у двери. В нем боролись уверенность в любви Арсения и полное непонимание, что это за человек. Зеленоглазый несмело вставил ключ в замочную скважину и сделал два оборота. В квартире тихо. Лишь из ванной доносились звуки. Он в душе. Можно выдохнуть на время. В доме ничего не изменилось. Все на своих местах. Может все и обойдется. Шастун прошел в кухню. С утра на ней ничего не изменилось. Он начал искать, что можно сделать на ужин. Но остались только пельмени в морозилке. Но это уже что-то. Долгое нахождение Арсения в душе немного напрягало. Но, возможно, он пытался успокоиться. Вины Антон не чувствовал совершенно. Но что-то ело его изнутри. Он услышал, что вода в ванной больше не шумит. Попов скоро выйдет. Шастун старался привести кухню в порядок к ужину. Он суетливо мыл посуду, вытирал стол и гарнитур, думая, что так сможет подмазаться. Дверь в ванной открылась. Медленные шаги. В дверях появился голубоглазый. Талия еле держала белое полотенце. С волос еще падали капли воды. Мужчина стоял молча и смотрел за Антоном, который из о всех сил делал вид, что ничего не происходит. — Ужинать будешь? — как бы невзначай спросил русоволосый. Попов издал нервный смешок не сводя глаз с парня. — Допустим буду, — брюнет медленно пошел в сторону Антона. Он поджимал губы и буквально убивал взглядом. Он не успокоился. Совершенно нет. Зеленоглазый пытался отойти как можно дальше, но у помещения есть стены. Он уперся бедрами в подоконник. Страх был жутчайшим. Наисильнейшим. Попов сейчас что-то вытворит. Но что? Шастун старался скрывать свои эмоции, но это выходило очень тяжело. Брюнет приближался. Он совсем рядом. Он рядом. В паре сантиметрах. Его дыхание ощущается телом. Арсений будто бы сам себя сдерживал. Он положил руку на горло Антона. И начал сжимать. Так сильно, что зеленоглазый более не мог нормально дышать. Он пытался убрать руку мужчины, но это было совершенно бесполезно. — Арс. Прекрати, пожалуйста, — с трудом прохрипел русоволосый. — Слушай внимательно, — надменно говорил голубоглазый. — Только я здесь папочка. И то, что ты сделал сегодня… За это придется извиняться, Тош. — Будто бы тебе не понравилось, — все еще пытался вырваться Антон. Арсений улыбнулся и слега ослабил хватку. — Может и понравилось. Но теперь о нас знает Стас, — лицо мужчины снова приобрело суровый вид. — Ну и хуй с ним. Какое ему дело? — Шастун наконец-то смог спокойно дышать. — Ты прав. Но я бы не хотел, чтобы об этом кто-то знал. — Это уже не исправить, — приходил в себя зеленоглазый. Арсений окончательно отпустил его и направился на изучение сегодняшнего ужина. Антон кашлял и внимательно наблюдал за Поповым, потирая шею. — Неужели ты со мной ничего не сделаешь? — будто не получил ожидаемого Шастун. Мужчина прикусил губу, обратив взгляд синих глаз прямо в зеленые глаза Антона. Он улыбнулся. Так грязно и жестоко. — Сделаю обязательно. Но еще не придумал, что именно, — сказал брюнет громко поставив кружку на стол. — Я тебя боюсь, Арс. — Правильно делаешь. — Ты серьезно собрался издеваться надо мной? — не понимал, что происходит Антон. — Еще как. — Арс. — М? — Ты на моих глазах убил нескольких человек. И в тот же день ты заботился обо мне, успокаивал меня. Я боюсь тебя, Арс. Я боюсь. Услышав искренний страх и дрожь в голосе парня, мужчина перестал строить из себя того, кем не являлся. Он в момент успокоился. Пришел в себя и подошел к зеленоглазому. — Тош… Я не хочу, чтобы ты меня боялся, — мужчина обнял Антона. Шастун выдохнул. Он обнял голубоглазого в ответ. — Но это не значит, что я с тобой ничего не сделаю, — Попов засмеялся. — И что же? — загадочно смотрел Шастун. — Жопу точно надеру, Шаст! «И в пролет не брошусь, и не выпью яда, и курок не смогу над виском нажать. Надо мною, кроме твоего взгляда, не властно лезвие ни одного ножа.»