excellent student

Пьянящие поцелуи под белым диском луны и еле слышные стоны. Они укрылись в темном переулке, куда никто точно не заглянет. Губы каждого творят нечто немыслимое, волшебное, уносящее далеко за пределы совершенства; движутся хаотично, что добавляет больше чувств: один целует глубоко, грубо, страстно, а второй оставляет нежные поцелуи на шее и за ушком — сложно устоять и сохранить рассудок, но Есан старается. В конце концов, этой ночью (как и все предыдущие) он главный, и он ведет. Их отношения завязались давно, в первом классе старшей школы. Есан — отличник, самый первый везде и во всем, одет всегда с иголочки, ни одной двойки или замечания, и на первый взгляд очень высокомерный, холодный, способный убить лишь взглядом. Не поддающийся на провокации. Юнхо и Хонджун — обычные хулиганы, обитающие каждый в своей шайке. Перекатываясь с двойки на тройку, верно ожидают окончания учебы. А ещё они любят задирать таких, как Есан. «Потому что отличники умеют только подлизываться.» Но Есан… Он особенный… Скрываясь за масками безразличия и упрямства, они тоже хотели любви. И хотели ее от Есана. Первое время это жутко бесило, и они хотели вывести отличника на эмоции, но ощутив на себе взгляд этого паршивца — абсолютно точно решили, что хотят его к себе. Но делиться — удел слабаков и неуверенных в себе. Поэтому нет ничего лучше, чем напоить и присвоить. Только Есан оставался на пять шагов впереди. В тот вечер он сказал им, что-либо втроём либо без него. «Получать удовольствие и любовь от двоих ведь приятнее». Сейчас они уже почти закончили школу, последний класс старшей школы предательски тяжёлый: экзамены, поступление, промежуточные, дополнительные занятия и домашняя работа — все ведь нужно успевать, когда ты самый лучший в школе. Юнхо и Хонджун сидят на трибунах, на спортивной площадке, ожидая своего возлюбленного. За то время, что они вместе, между ними многое сменилось: утихла ревность и зародились новые чувства, стало больше нежности и в тоже время страсти, утихли случаи, когда Юнхо и Хонджун не появлялись на уроках. Но сейчас, сидя на неудобных скамейках, они делали вид, что совершенно не знакомы. Имидж. Звенит последний на сегодня звонок, сообщающий о конце занятий, и из здания потихоньку начинают выходить люди, уставшие и измотанные на сто рядов. А затем выходит он. Есан совершенно не похож на этих уставших людей, что вообще-то выглядят как зомби. Он выглядит, как всегда, особенно. Идёт мимо спортплощадки не оборачиваясь, голову держит ровно, как и осанку, каблуками школьных туфель по асфальту стучит и слышит, как за ним следует ещё два человека. Ухмыляется этому, черт. Сворачивает в людный переулок, ведущий к парку, а оттуда в съёмную квартиру. Так думал он. Никто не подумает, что между ними что-то есть. Точно не между ними. — Есан, перестать так бежать! — слышит он позади себя, но темп не сбавляет, продолжая вести их к тому самому темному переулку, в близи их района. Кан сворачивает, как вдруг его к стене припечатывают. Юнхо дышит глубоко, заглядывая в глаза (не)чужие, что в свете ночном совсем волшебными кажутся, рядом Хонджун стоит и пальцы с Есаном переплетает, ударяясь лбом о чужое плечо, в попытке отдышаться. — Куда ты так бежал, Есан-и? — хрипло шепчет Хонджун, прижимая сплетённые пальцы к груди. — Мы соскучились, хотели сходить с тобой сегодня прогуляться по ночному парку, а ты снова рушишь наши планы… Есан ничего не отвечает, лишь свободной рукой подбородок подхватывает и целует, глаза прикрывая. Аккуратно и нежно, как умеет только он. Отрывается так же быстро, и Юнхо целует, деля вкус джуновских губ между. Но Юнхо мало обычных поцелуев… Он как и всегда пытается доминировать над Каном, но безуспешно… — Нам домой нужно, — шепчет Хонджун на ухо Есана, и у того ноги подкашиваются. Ким на это улыбается и Юнхо к себе поворачивает, дабы в поцелуй утянуть, показать Есану насколько они оба прекрасны. Хотя он это и без них знает… Кан за руки тех хватает и ведёт их так до самого дома, не заботясь о взглядах чужих. В квартиру входят, оставляя за дверью смущение и выпуская своих демонов во всей красе. Пока Есан снимает одежду с себя, убирая в шкаф, а обувь на полку, Хонджун откровенно зажимал Юнхо у стены, проводя руками по самым чувствительным точкам и проглатывая каждый стон чоновский. Есан смотрит на эту картину, опираясь на противоположную стену, ловит каждое мелкое подергивание, каждый шумный выдох, каждый шорох одежды и стук сердца. В ушах звенит от того, насколько те прекрасно вместе смотрятся, а внизу живота тепло завязывается в тугой узел. Кан подходит неслышно и губами по шее Хонджуна проводит, кусает, оставляя маленькие пятна, языком проводит по тому же месту и дует, вызывая толпу мурашек. Ким стонет, поцелуй разрывая, но Юнхо снова впился в его губы, не давая возможности уйти. Есан стягивает с Джуна школьный пиджак и бросает на пол, особо не заботясь о его чистоте, руками проводит по чужой груди, едва задевая соски, и цепляет пуговицу на рубашке, вытаскивая из петельки, а потом вторую и третью и все остальные, забираясь руками между и проводя по горячей коже. У Хонджуна ноги подгибаются, а остатки воздуха выбивает Юнхо, целуя до боли грубо, когда Есан опаляет дыханием ухо и тянет за одну из висящих серёжек зубами, одновременно лаская чувствительные точки и потираясь вставшим членом между ягодиц, скрытых тканью школьной формы. — Кажется, пора переместиться на кровать, — шепчет едва слышно отличник и отстраняется от горящих тел, уходя в сторону ванной. Одно из правил: руки должны быть чистыми, когда собираетесь заниматься непотребствами. Есан очень упорно его соблюдает, как и многие другие, просто потому, что не хочет проблем, которые могут возникнуть из-за несоответствия. Простая гигиена, не иначе. Юнхо и Хонджун наконец отпускают друг друга, чуть дольше смотря, как сильно румянец разлился по чужим щекам, как глаза стали совсем черными, а на дне черти пляшут и огни горят. Есан многим вещам приучил, что сейчас ужасно раздражает, но иначе они не могут. Уже в комнате, Юнхо усаживает Кана на кровать и, усевшись на его бедра, впивается грубым поцелуем, кусая и оттягивая губы, словно жизнь пытается вытащить из него или остатки чистого разума — не ясно. А Ким в то же время начинает медленно раздевать Чона, стягивая пиджак и белую рубашку, откидывая их куда-то далеко. Поцелуями спину покрывает и талию сжимает, слыша, как тот поскуливает и ёрзает, задевая своей задницей чужое возбуждение. Есан улыбается, видя обоих такими желающими и желанными. К Хонджуну за поцелуем тянется через плечо чоновское, руками проводя по груди Юнхо, обводя твердеющие соски и сжимая их между пальцами, когда Хонджун в свою очередь руками под брюки школьные забрался, головку члена сквозь тонкую ткань трусов потирая. Чон скулит побитым щенком от такого и головой опирается на плечо позади себя, дышит загнанно, а руками за Есана хватается, как за спасательный круг. Момент, и вот Юнхо уже лежит на смятых простынях, а с его худощавых ног снимают брюки вместе с трусами, откидывая туда же, где и пиджак с рубашкой. Юнхо смотрит через пелену возбуждения, как над ним на коленях стоят Джун и Есан и целуют друг друга, одновременно с этим пытаясь раздеться окончательно. То, как грубо Есан сжимал талию Кима, притягивая к себе, как он зарывался в его волосы и проводил по груди и паху, как сжимал возбуждение и перемещал руки на ремень, намереваясь снять, как опускаясь ниже к обнаженной груди зацеловывал каждый миллиметр кожи и руками проводил по бёдрам, как Есан ломал их обоих — все это отдавало прямиком в пах, а воображение рисовало картинки, в которых Есан творит чудеса над их телами, что заставляет и без того розовые, от возбуждения, скулы краснеть, а член призывно дёргаться, выдавая с потрохами. Кан видит эту потребность в чужих глазах и опускается к Юнхо, целуя его обнаженную грудь и спускаясь ниже, к члену, но не касаясь его, намеренно опускаясь ещё ниже и целуя чувствительные бедра, ощутимо сжимая их пальцами. Хонджун, скинувший с себя одежду, присоединяется к ним, по второму кругу лаская измученное тело, касаясь самых заветных точек снаружи, кусая чистую кожу, оставляя еле заметные пятнышки. Касается самыми кончиками пальцев сочащейся головки, слыша как тот громко выдыхает, а руки сами по себе сжимают простыни. — Джун-и, займись подготовкой, а я пока сниму одежду, — голос Кана хрипит от возбуждения, и это в который раз за годы их отношений разрушает и собирает заново. Заново чтобы разрушить. Хонджун уже меж разведенных ног, целует бедра и живот, обводит языком тазовые косточки, пока руками подгибает ноги чужие, разводя их ещё больше. Лубрикант, что на кровать Есан бросил, в руки берет, выливая большое количество на пальцы. По сжатому колечку мышц проходится, увлажняя, и входит аккуратно одним пальцем, задерживаясь, чтобы дать привыкнуть. Опускается, целуя чувствительную кожу груди, свободной рукой ребра пересчитывает, кончиками пальцев проводя. Юнхо на себя тянет того, целуя медленно, и на палец полностью насаживается, давая понять, что можно продолжать. Немного подальше к ним спиной стоит Есан. Он медленно снимает с себя пиджак, складывая на кресле. Так же медленно снимает свою рубашку, открывая вид на плечи широкие, где еле заметные следы от ногтей виднеются, на сильные руки (которыми он сжимает талию до синяков), усыпанные паутинками вен. Брюки спадают, как только ремень ослабляется, и видно стройные бедра, на которых можно сидеть часами. Между которыми можно находиться часами… И Юнхо мечется взглядом, не зная на кого ему смотреть: на Хонджуна, что растягивая его, вбирал головку члена в рот, не насаживаясь, лишь дразня, или на Есана, что оставался в одних трусах, которые уже ничего не скрывали. Замечая взгляд Юнхо, направленный прямо на натянутую ткань, Кан усмехается и опускается рядом с Хонджуном, шепча ему что-то, а после оставляет поцелуй на плече, и они оба встают с пола, забираясь на кровать. Юнхо поднимают, заставляя того опереться коленями о смятые простыни, придерживают с двух сторон, руками обходя по чувствительной груди, цепочки поцелуев хаотичные ведут: вот один поцелуй на груди, около соска, вот ещё несколько на шее и возле нее парочка, вот мелкий укус за ключицу, а вот… Его разворачивают лицом к Хонджуну и опрокидывают, что позволяет принять коленно-локтевую. Есан начинает расцеловывать спину, оставляя после себя еле заметные пятнышки, когда Хонджун, опустившись, за волосы грубо голову поднимает и целует глубоко, проглатывая чужой стон, когда Кан пальчиками по позвоночнику проводит, чуть давя и опускаясь к подготовленному анусу, вводя на пробу два пальца и надавливая ими на чувствительные стеночки. — Есан, пожалуйста, — шепчет громко Юнхо, когда Джун отпускает его на секунду, давая передохнуть. — Есан… — Джун-а, тебе не кажется, что кто-то слишком разговорился? — Есан ухмыляется и лишь глубже пальцы проталкивает, задевая простату. — Джун-и, ты знаешь, что нужно сделать… И Хонджун делает. Просто потому, что устоять перед Есаном — что-то из разряда «невозможное». А устоять перед таким Есаном… Хонджун не думает, он просто действует, как и просил Кан. Точнее, как он приказал — иначе не скажешь. — Юнхо, ты готов к этому? Если сейчас все слишком — мы тут же прекратим, — Есан взглядом останавливает Хонджуна, ожидая ответа. Юнхо лишь кивает часто, что совсем не то. — Да-да-да, я готов, я очень готов и хочу… Пожалуйста, — он хнычет, выгибаясь сильнее и потираясь о простыни. Хонджун привстает, опираясь руками позади себя, когда Юнхо губами по обнаженным бёдрам прошёлся, местами кусая, дорожку мокрую выстраивая вплоть до возбуждения чужого. Тонкими пальцами обхватив основание члена, он языком по всей длине прошёлся, задерживаясь на чувствительной головке и слизывая выступивший предэякулят. Джун пальцы топит в чужих прядях, чуть оттягивая за корни. Юнхо стонет, чувствуя руку в волосах и то, как Есан трётся обнаженной плотью меж ягодиц, разводя и царапая их. Ким на затылок давит, прося взять того глубже, и приспускается немного, дабы удобнее было. Чон стонет вокруг чужой плоти, чувствуя каждый сантиметр, что входил в него растягивая, и, расслабив горло, отпускается до основания, ощущая приятную тяжесть на языке. Хонджун голову закидывает, шипя, а Кан спину расцеловывал медленно двигаясь внутри парня, четко попадая по простате, что заставляло Юнхо вздрагивать, словно током ударенный. Хонджун в волосы вторую руку вплетает, направляя того и создавая лёгкий эффект удушения. Есан выпрямляется и входит особенно резко, сжимая в своих руках бедра чужие до побеления пальцев, от чего Юнхо выгибался до хруста, отрываясь от Джуна и постанывая во весь голос, что аж в ушах звенело. Им было ясно одно — Чон скоро кончит и закончится окончательно, и конечно они ему в этом помогут. Кан под грудью подхватывает того, прижимаясь к оголенной спине, грубо целуя шею чужую, языком проводя, а Ким в свою очередь заново начал играться с чужими сосками, нежно посасывая их и перекатывая между пальцев, все так же оставляя истекающий член без внимания, ведь он может закончить и так. И Юнхо кончает. Кончает ярко и обильно, что звёзды перед глазами танцуют, а тело дрожит от напряжения долгого. Есан осторожно выходит из сжимающегося нутра, укладывая Чона рядом, поглаживая и помогая пережить оргазм, пока Ким целует уже Кана, нежно и глубоко, дотрагиваясь пальчиками до чужого члена, несильно сжимая его и проводя по стволу, надрачивая в медленном темпе, задерживаясь на головке, массируя ее и слегка царапая отросшими ноготками. Есан подхватывает, отражая касания и увеличивая темп Цепляясь друг за друга свободными руками, притягивая для новых и жадных поцелуев (коими это уже сложно назвать) они кончают почти одновременно в чужую руку, соприкасаясь лбами и дыша тяжело, переживая под закрытыми веками вспышки яркого света и головокружение. Поцелуй успокаивающий чувствуется на щеке и понятно становится, что это Юнхо — нежный и ласковый, как и всегда. Очаровательный. Они оба очаровательны. Они оба его любят и оба им любимы. — Как удивительно сегодня все получилось, — в полудрёме шепчет Есан, зажатый между любимыми. — Сегодня я хотел просто приготовить ужин и посмотреть что-нибудь, может даже погулять ночью, а закончилось все вот так… — Мы обязательно сходим погулять завтра и сходим на ночной сеанс в кинотеатре, а сейчас давайте поспим, я очень устал, — совсем тихо шепчет Юнхо, прижимаясь сильнее к Есану. «Обязательно сходим…»