Я просто выражал свою любовь

— Арс! Открывай давай! — Слышатся слова за дверью, а следом начинают не переставая стучать, и так, что, видимо, долбят именно ногами. Арсений уже достаточно отошёл от утреннего прихода нежданного гостя по имени Антон Андреевич, и сейчас укладывал на стол салфетки — это был последний штрих. Парень сделал музыку чуть тише и пошёл встречать гостей, и как раз вот эти гости были очень даже ожидаемыми. — Во-о-оу! Вы уверены, что мы выпьем это за одну ночь? — От увиденных пакетов, в которых постукивали стеклянные бутылки высокоградусного алкоголя, Арсений было приоткрыл рот. — Почему это за одну ночь? — За спиной Сергея показался Дима, тоже очень хороший друг Попова. — У нас ещё завтра день есть. — Чего-то вы приуменьшили, парни, у нас неделя выходных ещё впереди, — Сергей глянул на друзей и, всё ещё держа в руках пакеты, протянул их хозяину квартиры, что стоял в дверях, — на, тяжёлые, и пропусти уже! С хохотом от чьей-то очередной шутки, друзья ввалились в квартиру Арсения и отправились к праздничному столу. В эту же секунду в потолок полетела пробка от шампанского, квартира наполнилась звуками открывающихся жестяных банок пива. Парни протянули вперед бокалы с шампанским и послышался звук стекла. Атмосфера вокруг наполнилась счастьем и будто бы семейным духом. Именно новогодние праздники у Арсения после его шестнадцатилетия проходят в кругу близких ему друзей, и этот — не исключение.

***

— Помню-помню, он тогда ещё с дерева чуть не упал, убился бы, — всё ещё умирая со смеху, поддакивал Димка. Послышался дверной звонок, парни немного притихли, а Арсений поднялся, чтобы пойти открыть. — Ты кого-то ещё ждёшь? — Спросил в след Арсению Сергей. — Ну, это курьер, видимо, только добрался, пиццу привез, — уже из коридора послышался голос друга, и открытие замка. — Налетайте! — Арсений поставил четыре коробки ещё горячей пиццы разных видов. — Жалко, конечно, людей, работающих в доставке, полчаса до Нового года, а они развозят ещё, — Дима такой человек, что всегда думает за других и очень любит посочувствовать. — Ой, Дим, не начи… — Попов не успел договорить, как снова послышался стук, — Курьер что-то забыл, что ли… Парень опять направился к двери, а друзья проводили его неопределёнными взглядами.

***

— Ты издеваешься?! — Не запуская даже на порог, интересуется Арсений повышенным тоном. — Арс, скажи, я тебе настолько неприятен? — Шастун, в отличие от своего студента, находился в спокойном состоянии. — Антон, зачем ты пришёл? — Вопросом на вопрос отвечает Попов. — Ты не ответил, — преподаватель стоит на своём, стараясь немного осмотреться по сторонам, и краем глаза замечает Дмитрия и Сергея. — По-моему, я неприятен тебе сильнее, — Арсения застали врасплох, он до сих пор мечется в сомнениях и чувствах к Антону, а тут он заявляется к нему домой в новогоднюю ночь и задаёт вопрос, на который парень сам не может ответить уже неделю. — Пропустишь? — Не дожидаясь ответа от хозяина, отодвигает его своей рукой и проходит в его комнату, одновременно здороваясь с другими студентами. Арсений с абсолютно непонимающими глазами смотрит вслед философу. Во-первых, чего это он себе позволяет? Во-вторых, сейчас, скорее всего, будет очень серьёзный разговор. И, наконец, в-третьих, нужно объясниться перед друзьями. Поэтому, немного постояв в ступоре и осмыслив свои дальнейшие действия, парень заглянул сначала к друзьям, а потом направился к Шастуну. — Я позже всё объясню. Извините, — Арсений сложил руки и, умоляюще не задавать вопросов, посмотрел на парней. При входе в спальню студент увидел такую картину: преподаватель сидит в кресле, уперев локти в колени и положив голову на ладони. Комната освещалась благодаря только одной гирлянде и светодиодной ленте. Парень закрыл дверь, чтобы никто не услышал лишних разговоров, и сел на кровать напротив философа. Тот поднял голову и рассматривал каждую частичку лица Попова своими темно зелёными глазами. Зрачки были расширены, и непонятно — это от человека, который нравится (как считают многие) или просто от нехватки света. Тем временем, на часах было без десяти минут «первое января», когда небо наполнится сверкающими огнями от летящих вверх денег. — Зачем ты пришёл? — Начал Попов, спросил он это уже совсем спокойно, потому что сейчас ругаться смысла не было. — Арс, я… я, не знаю, — Шастун пытается найти хоть какую-то частичку света в глазах собеседника и, видимо, находит. — Я, наверное, люблю тебя, — пожал плечами философ и ждёт какой-то намёк на то, что его сейчас не ударят. — Ты серьёзно, Шастун? — Арсений слышит эти слова, понимает, что это всё похоже на искренность, но поверить не может, его что-то останавливает, и похоже он знает, что… — Ты с первого дня ко мне цепляться начал: то — то не так, то — это. Подай, принеси, сделай, проверь. — Я понимаю, что ты не чувствуешь ко мне того же, но я не знаю что делать, Арсений, — Попов такого Шастуна никогда не видел, Попов такого Шастуна никогда не знал! — Я этого не говорил. — Чего не говорил? — Шастун вслушивается в каждое слово возлюбленного, он выглядит сейчас как нашкодивший ребёнок, но кого это сейчас волнует? — Не говорил, что не чувствую, — Попов — человек необычный, и способ признания в любви у него тоже неординарный. — Просто, понимаешь, ты сам не давал мне возможности убедиться в этом. Как только между нами появлялось какое-то тепло, ты сразу начинал всё портить своими тупыми заданиями. — Я просто не понимал, как к тебе подойти, я старался таким образом свою любовь показать, — Антон смотрит в самую душу, сейчас ему хочется просто поверить, прижать и не отпускать. — Написать задание среди ночи, а потом наорать из-за того, что я не сделал, это не любовь, Антон, — Попов чувствует, что скоро сдастся, чувствует, что больше не может, и уже действительно плевать на все эти ярлыки: гей, натурал… — Прости, я виноват. Но, Арсений, я приехал и устроился сюда только ради тебя! — Наконец, правда должна была выйти наружу, и если не сейчас, то когда? — Ч. что? — это заявление поставило студента в тупик, и всех тех слов, которые он ещё хотел бы сказать преподавателю, больше нет в его голове. — Ладно, — на выдохе произнёс Шастун и стал рассказывать с самого начала. — Мы были в одном лагере, и нет, ты меня тогда не знал. Я был вожатым в другом отряде и видел тебя очень редко, тебе тогда лет тринадцать было, я в твои глаза посмотрел и забыть не мог больше. В твоём отряде вожатым тогда Пашка Воля был, мы с ним дружили хорошо. Он когда сказал, что ты в их ВУЗ поступил, так я сразу думать начал, что делать. Фотки твои во «вконтакте» смотрел, у Пашки спрашивал про тебя постоянно. И потом в один момент у вас как раз преподавателя философии искать начали. Я понимал, что ты, возможно, меня не подпустишь к себе совсем, но попытаться стоило. — Так, ты… — Арсений хотел что-то спросить, но на его губы легла ладонь преподавателя. — Тише, ничего не говори, пожалуйста… Я потом специально Волю просил книги мне отнести, узнать хоть что-нибудь. В мыслях Попова всплыл тот разговор с преподавателем социологии: «— Кстати, как он тебе? — В каком плане, Павел Алексеевич? — А, эм, ну вообще, как преподаёт? Многим нравится просто.» Осознание начало немного приходить в голову парня, и на душе стало даже приятно, что ради него Шастун прошёл такой путь, но из-за продолжительного обмана Арсений пытался не затмить свой разум чувствами. — С первой встречи я понял, как скучал по этим глазам, не подумай, я не педофил какой-то, просто, понимаешь, иногда вот прям, кажется, судьба, и ни о чём другом не получается думать. Потом ещё собака, ну я и решил его Айс назвать, потому что глаза у тебя были голубые и почти прозрачные, как лёд. Влюбился я в тебя, дурак, — видимо, больше Антон слов не нашёл, тем временем на часах оставалась одна минута до Нового года. — Арс, пошли, уже новый год скоро! — Послышался крик из соседней комнаты, но на него внимания никто не обратил. — Тише, я, кажется, понимаю, что у них происходит, не мешай, — ответил ему Серёжа. Арсений быстро разобрался со всеми сказанными словами Шастуна, со своими чувствами, и уже просто смотрел осознано влюблёнными глазами в глаза напротив. И вместо тысячи других фраз, которые мог сказать Попов, он выбрал то, что они оба хотели в данную минуту: — Так чего ты ждёшь, целуй меня. Антон сначала показал весь арсенал удивлённого взгляда, а потом потянулся к губам человека напротив. Парни слились в одно целое. Этот нежный поцелуй избавил всех от лишних мучений и разговоров. Бабочки в животе обоих порхали, а влюбленные и их губы не могли остановиться, передавая друг другу все чувства и любовь. Кажется, в этот момент остановилось только время на часах — четыре нуля, первое января. Наконец, Антон оторвался, чтобы набрать воздуха, в комнате стало слишком жарко, а перед ним человек, которого он очень сильно любит. — Я тебя шесть лет ждал, — Шастун провёл ладонью по щеке студента. — Дурак ты, — Арсений в это время улыбался и смотрел с такой любовью; понимал — судьба. — Я просто выражал свою любовь. Губы опять соприкоснулись, и поцелуй стал гораздо настойчивее, но всё ещё с той же любовью: они оба боялись друг друга потерять и пропустить самые важные миллисекунды, что… вот сейчас. — Говорят, как Новый год встретишь, так его и проведёшь, — в перерыве произнёс Попов. За окном послышались звуки фейерверков и парни решили выйти к друзьям Попова. К счастью, это были те люди, которым он мог довериться: и Димка точно не гомофоб, и Сергей наверняка уже в своих мыслях Арсения с Шастуном свёл. — С Новым годом! — хором закричали все и выбежали на балкон. Объяснять никому ничего не пришлось. Матвиенко давно всё понял и Диме объяснил. Да и в обществе преподавателя им находиться было не сложно, они все быстро сдружились и продолжили отмечать. Теперь всё было правильно, четыре человека, четыре бокала, Новый год, новый лист жизни. Новогодние чудеса случаются, главное — просто верить… Немного погодя, два друга решили уехать и оставить новую пару наедине.

***

— Продолжим увлекательный вечер? — От Попова это было услышать довольно странно; он сначала так сильно не хотел принимать свою ориентацию, а сейчас захотел перейти к чему-то гораздо большему. Он всегда любил всё сделать быстрее, возможно, другие подумали, как можно заниматься сексом на первом же свидании, если это вообще можно так назвать, но Попов — не другие, и ситуация у них не такая, поэтому можно. Шастун, не теряя времени, накинулся на парня, выцеловывая шею студента; он не пропустил ни одного сантиметра. Когда места уже не хватало, Антон стянул футболку с Арсения и продолжил создавать дорожку из поцелуев. Приближаясь к заветному месту, Шастун посмотрел на Арсения, и тот кивнул, говоря, что всё хорошо. Арсений по свойски стянул свитер преподавателя и провел рукой по его прессу, в то время как тот уже расправился с ремнем и стянул с парня джинсы и нижнее белье. Проведя рукой по члену, Антон взял его в рот и начал двигать головой, сначала медленно, позже наращивая темп. Делал это очень умело, а с губ студента стали слетать нежные, глубокие стоны. Доведя парня до пика, он остановился и быстро достал из кармана пуховика средство контрацепции и маленькую баночку. — Когда ты успел? — Улыбнулся Попов, легонько ударяя того по плечу. — Ну, всегда же нужно быть готовым, — подмигнул Шастун и быстро перевернул парня на живот, прося того немного прогнуться. Набрав на пальцы большое количество прозрачной смазки, философ аккуратно вошёл пальцами по одному в отверстие парня и начал его растягивать; от этого действия у Арсения проступили слёзы, но он продолжал держаться и не останавливал Антона. — Тише, малыш, расслабься, скоро будет не больно, — прошептал мужчина поглаживая спину, усыпанную родинками. После того, как он убедился, что пальцы двигаются свободно, Шастун медленно стал входить своим членом в парня. Арсений держал в руках подушку и старался не закричать от боли, как в один момент, Антон сделал второй толчок и с парня вырвался громкий стон. — Сделай так ещё раз. Преподаватель усмехнулся и стал специально направляться в эту заветную точку, одной рукой держа парня за талию, а второй надрачивая ему же. Парни кончили одновременно и упали на кровать в объятиях. — Я люблю тебя, — шёпотом сказал Шастун, чтобы это услышал только Арсений. — Я тебя тоже, походу… Слишком много событий за одну ночь, оба устали и уснули, не говоря друг другу больше ничего.

***

— Доброе утро, — Шастун смотрел на парня, гладя его щеку и зарываясь в тёмные волосы. — Доброе, — Арсений открыл глаза, смотря на любимого человека. О таком утре он мечтал давно, а мечтам свойственно сбываться. — А у меня для тебя подарок, — преподаватель протянул тому пакет с коробкой; он с утра уже успел привести себя в порядок и принести подарок из коридора, где он оставил его вчера. — Что это? — Сгорая от любопытства Арсений принял пакет в руки, устроился поудобнее завернувшись в одеяло. — Айфон? Ты серьёзно, Тош? Я даже не знаю как тебя отблагодарить… У меня нет таких денег. — Тош? — Остальные слова его уже не интересовали, в голове Шастуна набатом звучало «Тош» из уст любимого человека. — Ну да, — Парень посмотрел прямо на того и оба засмеялись, просто потому, что вдвоём им очень хорошо. В заливном смехе парни направились на кухню, доедать прошлогодние салаты, радоваться жизни и присутствием друг друга.

***

Возможно, эта ночь стала решающей. Оба парня уяснили для себя кое-что очень важное. И если бы кто-то оказался на их месте, они бы даже не задумываясь решили всё в первый день, ночь, неделю. Казалось только, почему бы взять и не сдаться, дать волю чувствам и эмоциям. Но нет, гордость обоих этого сделать не дала, у них получилась совсем другая история. Их путь можно было бы назвать «от ненависти до любви», но это тогда будет только со стороны Арсения. История, которую прошёл Антон, была гораздо сложнее: бессонные ночи, мысли, посвящённые только одному Арсению, и всё это на протяжении шести лет. Любовь, проверенная временем, всегда была и будет крепче. Он теперь никогда не отпустит свою маленькую жизнь, его душу и смысл жизни. Эта история научила любить, несмотря ни на что. Взять и полюбить тогда, когда кажется это сделать невозможно. Найти человека, которого когда-то, кажется, потерял. Влюбиться и не посмотреть на то, что это кажется неправильным. Слишком много слова «кажется», но только всегда это не то, что есть на самом деле; как много было случаев не полученной любви из-за одного «кажется», но… не в этот раз. Антон и Арсений смогли, они сделали это вместе, прошли через это вместе, и дальше будут просто вместе.

***

— И как эта хераборина работает? Антон, я не понимаю! — держа в руках новенький айфон, Арсений посмотрел на преподователя. — После андроида это жесть полная. — Не гунди, научишься, — Антон подмигнул тому и понял, что всё только начинается. Он смог, теперь они рядом. — Всё будет хорошо.