Catch the nameless - easy!

      Арсений       Я зашёл в кабинет только спустя несколько минут после того, как вышел Антон. Обдумывал многое, но так ни к чему и не пришёл, к сожалению. Нужно будет потом поговорить с парнем и вытянуть из него всё то, что ему наговорил начальник, хотя его этим словом и назвать уже трудно, тошнотно и просто невозможно.       — Что Вы ему сказали? — холодно начал я, присаживаясь всё за тот же стул, и сложил руки на груди.       — Ничего такого, — он пожал плечами и нагло хмыкнул. Где ж его уверенность была часами ранее, когда чуть ли не в обморок падал от зловещих проблем. А?       "Всё равно ведь узнаю, сукин ты сын"       — Хорошо, а что Вы от меня хотите? — надменно, пытаясь быть выше него, спросил я. По сути я и так выше, но статус тут решает всё, поэтому нужно хоть как-то сделать вид, что мне до лампочки на него и на его слова. Снова почувствовалось неприятное чувство тошноты, словно тогда, когда я притворялся. Это маска рабочая, но меня она выводит из себя.       — Арсений, ты же хороший человек и работник, давай на чистоту, — прокашлялся Михаил.       — Допустим.       — Как ты посмел вообще пустить на такую опасную работу студента? Ты в своём уме, Попов? — на него не похоже… почему он отчитывает меня?       Но ответить мне было нечего.       — Арсений, ты не справляешься один, хотя раньше раскрывал все дела и преступления в одиночку и тебе не нужен был напарник.       — Михаил Олегович, дело сложное, Антон показал себя с самого начала с лучшей стороны, я не вижу проблемы в том, чтобы он оказывал помощь, — спокойно ответил я ему.       — Это очень и очень непрофессионально с твоей стороны. Чтобы впредь такого не было и, — он сделал небольшую паузу, — чтобы Антона я тут тоже больше не видел, на этом наш разговор закончен, всего хорошего, свободен, — мужчина махнул рукой в знак того, чтобы я проваливал, да поскорее.       Я начинал злиться, внутри меня всё кипело от непонимания. Антон очень многое сделал, почему и что за херня тут творится?       — Михаил Олегович!       — Арсений Сергеевич! Я же сказал, что разговор окончен! — он громко стукнул ладонью по столу, заставляя стол дребезжать.       — Вы просто никчемный человек, который боится всего на свете и вечно сидит в своём кабинете, постоянно присваивая славу себе!       — А напомни мне, пожалуйста, дорогой мой главный эксперт-криминалист, кто не справился и убил человека из-за мести?! Ты! Арсений, это не один твой прокол, будь я строже с тобой, то твоего духу бы не было в этом здании давным давно! — он плевался желчью в меня. В груди что-то больно заболело, пошла трещина от давних событий, что я так долго пытался склеить, убрать и забыть.       — Вы не знаете всей ситуации! — я зло выплюнул ему в лицо и, развернувшись, поспешил покинуть кабинет. Тут становится невыносимо.       — Попов, вернись, я тебе это припомню будь ты проклят! Это твоё последнее дело и больше ты здесь не появишься! — крикнул он мне вслед, но я уже заворачивал за угол коридора.       "Вот же, черт"       Я вышел из здания, стараясь как можно быстрее миновать все ступеньки. На глазах скапливалась влага от едкой обиды — все-таки я человек. Сев в машину, я закурил прямо в ней. Останется запах, но он выветрится, надеюсь. А вот боль, которая сейчас заполняла меня, наверное, никогда не уйдёт.       Антон       Не заходя куда-либо, мои ноги несли мое тело на встречу с подругой. Усталость навалилась неприятным грузом в плечах, во мне уже не было злости — все вышло с горьким дымом. Кинув смс-ку Кате, что почти на месте, убавил шаг — я успевал.       Всегда так будет и было. Люди совершают преступления, а другие их ловят. Но не только мы их наказываем, но и они сами себя. Эта тяжесть, груз прошлого, будет тормозить их, сбивать с пути, как палки в колеса. Хоть и люди совершают злые поступки, но самое тяжёлое наказание — они сами себе.       Впрочем, те кто сошли с ума, могут этого и не понять, даже когда будут сидеть в тюрьме. Смысла нет их переучивать — они давно мертвы. Мертвы в своих мыслях, и действиях, ими движет чума. Болезнь, проходящая под кожу и обуглившая весь мозг. Кровь становится темнее, со временем застывая вовсе, и человек — умирает.

…

      — То-оша, привет, — она обняла меня сзади, и честно, это было неожиданно. Я обернулся в ее объятиях, и прижал ее к себе. От девушки приятно пахло женскими духами, что-то точно цветочное. Это подходило ей, она и сама была похожа на только что распустившийся тюльпан.       Туалетная вода хорошо дополняла образ человека, а особенно в то время, когда аромат подобран был идеально. Люди раскрывались, словно только что напечатанные книги, показывали свои главы и буквы, выставляя на показ своё «я». Читай. Вразуми, кто я такой.       Мне не хотелось напоминать о смерти сестры, поэтому я молчал, надеясь, что она сама начнет разговор. Наконец, мы пошли в сторону бара. А ведь мы даже не договаривались об этом, просто оба понимали, куда нас ноги несут, а может и души. Выпить бы сейчас не мешало, не в хламину — мы не животные, а культурно выпить.

…

      — Ахуеть. Нет, давай ещё раз, и в деталях.       Может быть я и ошибся, но чтобы вот так…       — Я тебе подарю ушные палочки, или мозги. Что повторять то? Удочерить хочу девчульку. Я и с воспитателем поговорила, меня заметили и ждут.       — А не рановато ли, Кать?       — Я домашняя, Шастун. Мне будто свыше предначертано, что семья у меня будет на первом месте. Да и Катенька, такой светлый ребенок… Она ведь ко мне каждый день приходила, а иногда и ночевала в палате. Точно будто моя дочь.       Она сделала глоток какого-то красного слабоалкогольного коктейля, и потянулась за сигарой, но сразу же отпрянула, словно от огня.       — Ты чего?       — Нельзя курить, отучиваться надо. Какой пример буду приводить ребенку?       Я приложился губами к стакану.       — Но так просто мне не дадут ребенка на удочерение. Видите ли, нужна полная семья для такого счастья. Вот в чем главная проблема. Воспитать то я могу и одна, но никто не отдаст маленькое чудо, если у меня мужа нет.       Отвернувшись, она подперла лицо рукой, глубоко вдыхая. Ну а в моей голове зажглась лампочка.       — Кать…       — М?       — А я тебе помочь могу.       Она шутливо оглядела меня, и сказала:       — Ты что, замуж меня зовёшь? А как же твой Арсюша?       — Во-первых, не собираюсь я тебя никуда звать. А во-вторых, ты как вообще об этом узнала?       Она ухмыльнулась, помешивая жидкость трубочкой, устремляя свой взгляд прямо в глубину коктейля, словно там было что-то интересное.       — Вы к нам столько раз уже зашли, да и смотрите друг на друга так… Ну…по-особенному. Сейчас вообще не об этом, что там с помощью?       — Есть у меня один человек, которому нужен формальный брак — за границу по делу надо съездить. И вот. Спишитесь, может ещё все получится.       Она неуверенно кивнула головой, и достала телефон, открывая потрепанную записную книжку.       — Если так, тогда я вообще тебя не знаю… Расцелую тебя, — она прикрыла глаза, и придурочно зачмокала.       — Так, давай по делу, целовать меня другой будет.       Она начала строчить в чате Позову. Думаю, он не откажется, предчувствие у меня такое.       Внизу за барной стойкой колдовал Эд, умело раздавая напитки налево и направо. Почувствовав на себе мой взгляд, он поднял голову и игриво помахал мне, созывая вниз.       "Потом"       Одними лишь губами сказал я, и тот, видимо удовлетворившись ответом, вернулся к делу. Телефон у меня вовсе молчал, видимо, Арсу сейчас не до меня.       Все мои партнёры, которых я выбирал, становились зверьми, после того, как начинались отношения. «Ты чокнутый» летело мне в спину, пока я захлебывался слезами, собирая вещи. Все что-то от меня требовали — но что? Это я не понял до сих пор. Я человек с тараканами, а кто же нет? В моей душе нет лишнего раза просто посидеть вдвоем на диване, смотря занудный фильм про приключения — скучно просто так просиживать вечера.       Поэтому я брал потрепанную тетрадь и шел в ванную, закрываясь там. Руки выводили чёрточки, а в наушниках играла не такая уж и заедлая песенка.       Со всеми было как-то не так, комфорта как такового не было, хотя о нём и речи идти не могло — те просто меня не принимали. И это было грустно, ведь то, что щелкает у меня в голове — не показатель тупости или идиотизма, и точно уж не чокнутости. Своеобразие человека делает его не похожим на остальных, возможно этого я и боюсь — быть похожим на других.       Из раздумий меня вывела Катя, сообщив, что Позов крайне рад этому, поэтому завтра они встретятся и все обсудят.       Настал черед моего телефона. Он биликнул, и я опустил взгляд вниз — незнакомый номер.       "Странно"       Я поднял трубку с лёгким беспокойством (сейчас, что неожиданность, то инфаркт для меня, пока не поймаем паршивца — не успокоюсь), но после знакомого голоса, я сразу остыл.       — Да, Дим, привет.       — У меня завтра вечером срочное дело, но так вышло, что оно попадает на ночное дежурство. Не подменишь?       — Я?       — Ты. Я тебе больше доверяю, тем более доверие ты честно заслужил. Буду должен.       — Да ладно, прислежу за твоими жмуриками.       — Вот и отлично.       Звонок завершён.       Арсений       Не без происшествий доехав до дома, так как я один раз чуть не стокнулся носами с другим горе-водителем, который решил подрезать меня, а второй я сам было не влетел в поворот прям в своём дворе, я наконец не с совсем спокойной душой лёг на диван.       Вспомнил её, как она прибегала ко мне после моего прихода и прыгала до головы, пытаясь лизнуть меня в нос своим мокрым языком. Как она громко лаяла, когда я отбирал у неё игрушки, как она скулила, когда я ругал её, или радостно виляла хвостом, если хвалил. Жизнь была бы намного веселее с животинкой в доме, да и мне нужна собака. На выездах я же не Антона запрягать буду бегать по местности и вынюхивать странности.       Решено, нужно завести щенка! Ну, не совсем щенка, которому месяц от силы, а хотя бы уже месяцев семь-восемь.       Но сейчас я не хочу этим заниматься, слишком устал. Антон не берет трубку и на смс-ки не отвечает, значит, либо потерялся, либо выпивает, либо просто спит. Очень хотелось, чтобы это был третий вариант в моём списке. Уж я волнуюсь за него, хоть сам и не море.       Я заметил, что когда ложишься на мягкую поверхность после тяжёлого дня… Ты становишься желе. Обыкновенным желе, которое уже не в силах пошевелиться, не то чтобы куда-либо спешить. А зачем спешить, если незачем? Правильно?       Пролежав на диване ещё с полчаса, решил, что нужно вставать и хотя бы поесть, а если в моём холодильнике мышь повесилась, то схожу до кафе и возьму своих любимых чизкейков.       Я устало улыбнулся сам себе в зеркале и немного растрепал волосы.       "Так лучше, господи, какой же я убитый"       Убедившись, что в шкафу для хранения еды ничего нет почти, кроме майонеза с кетчупом и парочки банок солёных огурцов, заново оделся и, выйдя из парадной, направился в кофейню.

…

      Темное небо придавало приятное ощущение. Всеобъятного, поглощающего мира. Не понимаю, как это работает, но холод и ночное время суток оказывает особенно успокаивающее действие. Вся бурлящая жизнь днём осталась позади.       По пути домой я увидел свернувшийся комочек, весь грязный, в колтунах, тявкающий, который лежал под небольшим кустом и дрожал. С моим-то зрением это разглядел…       Подойдя чуть ближе, я понял, что это подросший щенок овчарки. Вот так совпадение, мысли материальны, конечно… Сначала я решил позвать, чтобы не напугать своими действиями, а то мало ли, что ещё будет.       — Эй, — я присвистнул, как обычно зовут собак.       На это действие животное очень испуганно отреагировало, резко повернув голову в мою сторону и отскочило на метр, поджав свой маленький хвост.       — Я хочу помочь, — протянув руку навстречу собаке, сказал я.       "Арс, ты разговариваешь с животным, на что ты надеешься?"       Но на удивление овчарка не отгрызла руку а, понюхав её, как будто поняла, что человек хороший, чуть лизнула и тыкнула мокрым носиком.       — Пойдёшь со мной?       Вообще молчание знак согласия, как говорили на курсах первой помощи, поэтому не долго думая, я аккуратно взял это чудо на руки, чтобы не доставлять дискомфорт и понёс домой.       Первым делом по приходу, я усадил овчарку в ванную, чтобы смыть лишнюю грязь и почистить шерсть от колтунов. Собака оказалась девочкой, и я решил назвать её Мартой, не потому что я родился в этот месяц, а просто, что первое пришло в голову. Ран и переломов у неё нет, что несомненно меня порадовало, хоть и она немного тощая.       Приведя нового члена семьи в относительный порядок, что она теперь реально стала похожа на овчарку, а не на какого-то домового, я насыпал ей корма, но она почему-то к нему не притронулась.       — И чего такое? Можно всё, кушай, я не отберу       После этих слов, собака накинулась на еду, чуть не расплескав миску с водой, стоявшую рядом.       "Видимо, прошлые хозяева относились к ней похабно"       Спустя некоторое время, я прилёг отдохнуть и позвал Марту к себе, та сначала мялась, но как только я сказал, что всё хорошо, она запрыгнула ко мне на диван и улеглась на ноги.       Прозвенел звонок в дверь и Марта тут же встрепенулась, подняв голову.       "Может, это Антон наконец-то появился"       Антон       Мы с Тамарой ходим парой. Было бы так, если рядом со мной была Тамара, и я куда-нибудь с ней да ходил. Но на данный момент, прошу внимания, Екатерина, которая засматривается на довольно красивую девушку, которая занимается стриптизом у нас на глазах. Брюлики, блесточки и пайки так и сверкают, переливаясь в свете огней.       — Фу, Катя, как не стыдно, — чуть заплетающимся языком, пристыдил я ее. Я со всего размаху впечатал ей ладонь на глаза, чтобы она не смотрела.       — Тоша, ты чего, — а вот девушка была трезвая, полностью вменяемая, — танцовщица красивая, что с того? Тут приходят расслабиться и посмотреть.       Я цокнул и резко встал с места, чуть не падая обратно. Карусель у меня в голове включилась, и меня повело назад. Благо Катя словила.       — Пошли домой, а?       Я качнул в знак одобрения, домой хотелось. Не мог сказать, что алкоголь пришиб мне функцию «думать», но хотелось домой. Музыка орала как бешеная, усталые люди от долгой тряски расселись кто куда, потягивая коктейли. Голова начинала побаливать от суматохи и ора песни.       Мы спустились вниз, и я, проходя мимо барной стойки, маякнул Эду «сегодня отбой, я и так надудонился». Он усмехнулся, понимающе закивав головой, и продолжил делать свои барменские дела.       На улице стало намного лучше, но настроение было на нуле. Меня все не покидало то, как люди могут бессовестно врать, наговаривать и вышвыривать ни за что. Это неправильно, и я не потерплю такого отношения к себе. Каждый должен знать себе ценность, а я знаю, и даже очень. Пошел он нахуй.       Катя меня проводила до двери, и, пожелав удачи, чмокнула в щёчку.       Три поворота в замке и я в помещении. Дома было тепло, и тут обязательно пахло Арсом. Его слегка горьковатый аромат, редко смешанный с сигаретным дымом. А ещё, когда входишь, тебе в нос может прилететь невероятный запах чего-нибудь вкусненького — то, что приготовил Попов.       Но я не хотел успокаиваться. В этом моя натура, к сожалению — не умею отпускать. Меня здорово задели слова «начальника», хотя у меня и язык то не поворачивается об этом сказать.       Мне все сложнее себя сдержать. Пальто не вешается, петелька рвется, а за ней и пропадает последняя капля моего терпения. Внутри что-то лопается и обрывается, расползаясь по всему телу.       Швырнув пальто в угол коридора, я зло стал снимать ботинки, которые чуть не разорвал. Мне хотелось их разорвать — но что-то нормальное во мне ещё есть, хотя и это удерживать крайне сложно.       Злость заполняет глаза, в горле рык, и я не церемонясь иду на кухню, проходя мимо Арса.       — НАХУЙ, БЛЯТЬ, — первая тарелка полетела в стену.       Кажется, я услышал собачий «гав», но на тот момент, меня вообще ничего не волновало.       — ЗАЕБАЛИ, ПОГАНЫЕ ВЫРОДКИ, — слова летели так быстро, как и тарелка, одна за другой. Я уже чувствовал осколки у себя под ногами, но сейчас было желание впиться в них поглубже, чтобы проткнуть себя нахуй и вылить все говно, что скопилось во мне.       Я слышал, как мужчина подбежал, но, кажется, от шока не смог ничего произнести.       Я разбил очередную тарелку, на опасном расстоянии рядом с собой. То, что мне мешало и попадалось под руки — не церемонясь скидывал, отталкивал. Кажется только злость росла, а силы прибавлялись.       Из посуды оставались чашки с росписью, а под ними блюдца — и они не исключения. Я поднес над головой первую чашку.       Арсений       Марта очень засуетилась, когда Антон прошёл на кухню, и загавкала, но я поспешил её успокоить, чтобы она не лезла к Шастуну, а то попадёт под горячую руку. Поэтому отведя собаку в ванную, чтобы она там пересидела, так как парень может перейти с кухни бить тарелки в основную комнату и, мало ли травмировать всё вокруг. Как он ещё не получил ранения от битья, я не понимаю.       Я попытался его остановить, но он меня не послушался. А как только он взял чайный сервиз моей семьи. Да, я бабка старая и у меня есть чашечки с блюдечками, которые просто стоят и ждут, когда их поставят на стол в честь какого-нибудь праздника.       — Антон, стой! — я потянулся за чашкой в его руке — Это чайный мать его сервиз, ты уже нахуй всё разбил в моем доме, но его трогать не смей!       Я стоял и загнанно дышал, было ощущение, что пробежал километров десять без остановки, хотя это Антон бил мою последнюю посуду в этой квартире.       Марта снова загавкала в ванной комнате и я поспешил её выпустить, предварительно забрав чашку из длинных антоновых рук. Собака пулей выбежала и скрылась где-то под моим столом рядом с диваном.       Я вернулся к Шастуну, он стоял и ничего не осознавал, только сейчас до меня дошёл запах алкоголя. Усадив младшего на диван в комнате, я вернулся на кухню и начал убирать все осколки, чуть не порезавшись пару сотен раз. Закончив с большими, я взял пылесос, чтобы убрать всё окончательно, дабы ни я, ни парень или Марта не напоролись и не поранились.       Я вышел с кухни, Антон всё так же сидел, как я его посадил.       — Что случилось? Может расскажешь нормально, а не будешь громить квартиру?       Антон       Я сидел и мысленно был в самых дальних просторах моего разума. Честно. Дорожки путались между собой из-за немного поплывшего разума, но в целом… Я был там.       Меня уже отпустило, и чувствовал себя половинкой лимона в холодильнике про которую забыли. Там холодно и пусто, но много про что можно поразмыслить.       Арс суетился, но я этого не замечал пока тот не подошёл ко мне.       — М-м-м… — с одной стороны мне бы хотелось рассказать все и в подробностях, но что-то реально останавливало меня. Слова не лезли, а на губах решетки. Я опустил взгляд, понуро смотря на свои носки с котиками, и стал разглядывать их.       Я не хотел ничего скрывать от Арса. А уж тем более врать, что все хорошо — да и бесполезно это. Казалось бы, это пустяк, и на таких людей надо класть хуй — огромный и толстый. Но блять. Меня практически ударили по самолюбию.       — Твой начальник, — начал я, — моральный урод. Полил говном, приплел недоказанные факты, да и ещё запретил появляться в отделении. Арс, скажи, что я делаю не так?       Я сщурил глаза, поднимая их прямо в голубые.       — Ведь великолепно выполняю работу…       Глубоко вздохнув, я улыбнулся и прошептал:       — Ты не переживай, ну и ладно. Облил и облил. Ничего не меняет. Я продолжу этим заниматься пусть даже и, — я усмехнулся, — подпольно.       Арсений       — Антош, ты всё делаешь так, — тут же смягчился я, когда он сказал, — на него, порой, не нужно обращать должного внимания, такие люди, как он просто отвратительны, поэтому его после расследования нужно сместить с поста начальника, — меня передернуло холодом.       Я усмехнулся, а меня ведь тоже облили, получается, хах, но я что-то как-то не заметил, а из-за Марты вообще забыл и потерялся.       — Давай договоримся, что в следующий раз ты скажешь мне сразу, а не будешь рушить мне кухню, — сложил руки на груди и посмотрел на него сверху вниз, благодаря тому, что стоял — и ты мне должен тарелки теперь, красивые! — я рассмеялся       Марта вышла из-под стола, понимая, что накаленная ранее обстановка до предела ста градусов сошла на нет, и можно выходить из укрытия.       У Антона округлились глаза и он то открывал, то закрывал рот, как рыба, размахивая руками.       — Опережаю твои непонимания. Я просто подумал, что было бы неплохо завести собаку, чтобы и не скучно, и в расследовании помогала. А по пути из кафе увидел её, притащил домой и вот, всё, это Марта, знакомься, — я улыбнулся, закончив свой маленький рассказ.       Антон       Ко мне подбежало маленькое чудо, в ней было что-то от Альфы, поэтому мое сердце больно защемило. Да, я успел привязаться к немке, но как бы не было больно — надо двигаться дальше.       Она обнюхала мои руки, утыкаясь носом в кольца. Мои пальцы провели у нее за ушком, поэтому Марта тявкнула-гавнула, но счастливо.       Я улыбнулся и повернулся к Арсению, мягка пожимая пухленькое лицо собаки.       Арсений       — Как и с ней, ты нашёл общий язык сразу, — я тепло улыбнулся — ты чего такой собачник то? — рассмеявшись, я присел рядом с Антоном.       Хотелось спать, а ещё есть, ведь я так ничего и не заказал. Или заказал, блять, я же всё купленное оставил на том самом месте, где нашёл Марту, сука...       — Кстати, Шастун, когда откупать мне тарелки будешь, а? Я из кастрюль и сковородок есть не буду, — посмотрел на него с прищуром и обидой, сложив руки на груди, только теперь мы были на одном уровне.

…

      Антон       Пошлый «хлюп» разлетелся по светлой комнате. Я стоял на раскрасневшихся коленях на довольно холодном полу, и уже болезненно ныл от затекающей спины. Одна рука опиралась на бедро Арсения, который сидел в полулежачей позе, и томно выдыхал, иногда не сдерживая похвалительный стон, когда я делал своим языком что-то невообразимое. А вторая рука помогала уже раскрасневшемуся рту, который ну уж очень по-блядски (а я надеюсь) смотрелся на припухлом органе мужчины. Я старался, кидая свои взгляды на Арсения, который уже только от этого, чуть-чуть и сейчас кончит. Вверх и вниз, делая вакуум у себя во рту, я получал самые красивые и сексуальные стоны, иногда в перемешку с скулежем.       Языком проводил по длине, собирая слюни на нем, целовал в самую головку и наслаждался подрагиванием органа. Мне очень это нравилось, я сам изнывал от желания и просто невыносимого зуда — хочу притронуться, показушно долго простонать.       Хочу, чтобы он взял меня грубо, выкрикивать его имя, когда он толкается в меня, слегка придушивая своей рукой.       Молочного света сперма брызнула из самого конца члена, сопровождаясь длительным и глубоким стоном Попова — а я от него. Лучше всякого вибратора. Его голос сам, как физический контакт. Я испачкал боксеры, но это того стоило. Проглотив вязкую сперму, я наслаждался слегка горьковатой смесью во рту.       Арсений       Это было потрясающе. Оргазм молнией прошёлся по моему телу, медленно утихая.       Я потрепал мальчишку по его слегка мокрым волосам и притянулся к нему для поцелуя. Мой язык смело и бесцеремонно проник в его рот, прошёлся по зубам, ловя выдохи парня и проникая все глубже в рот. Его слегка потресканные губы становились влажными, и я не стестянялся их брать в зубы, слегка покусывая. Было мокро, но похоже нам двоим это не мешало. Его волосы чуть примялись под натиском моей ладони, которой я придвигал парня все сильнее к себе.       Отстранившись, я мягко улыбнулся Антону. Мой большой палец остановился у его скулы, и я провел им по шее вниз, собирая влагу. Моему мальчику, кажется нравятся эти действия — он все больше ласкался и подстраивался под мою руку. Его очертания были слегка освещаемы луной из окна, что придавало невероятное чувство. Такой красивый мальчик, такой красивый Тоша. И такой мой.       Я отправился в ванную, и думаю, парень меня понял — не задав ни одного вопроса, он медленно кивнул. На моем лице взмыла мимолётная улыбка — как с ним легко, все-таки.       Не то, чтобы я брезговал заниматься «грязным» сексом, но так, думаю, будет приятнее нам обоим. Тем более, именно здесь, у меня все и находится. Если бы у меня стоял выбор между клубничной смазкой и обычной, я бы наверное и выбрал клубничную. Хороший бонус — вкусно и приятно. Жаль, что у меня обычная.       Приоткрыв тумбочку над раковиной, я первым делом взял все необходимое, но мой взгляд зацепился за кое-что более интересное. В моей правой руке оказалась смазка и презики, ну а в другой дилдо, и внимание — вибрирующий. Давненько я им не пользовался, хотя это не новость — работа не даёт продыху, даже в таком плане.       Вода — реально классная вещь, всегда в этом уверялся. Выйдя из ванной, попадая под прохладный воздух, вовсе почувствовал себя заново родившимся. Хотя это близко по значению — так же мокро, так же холодно. Я прошелся до кровати, слегка шлепая мокрыми пятками.       — Тош, — я надеялся, что по интонации он все поймёт ведь мой мальчик умный, а ещё блять, ну не напрямую же я все скажу. Не в моей компетенции смущаться.       Антон       Конечно, я его понял. Блять, ну кто выходит из ванны с рукой за спиной? Либо маньяк с ножом, или же Арсений с дилдаком. Но я сделал вид, что это упустил из виду, поэтому уже стоял в ванной и собирался с мыслями.       У нас было это всего раз, но я все равно волнуюсь, как девчонка перед свиданием. Похуй на прелюдия, сейчас блять сразу все будет, а не чай и розы.       Встал вопрос (и не только он), что он с этим делать будет? Если в себя пихать, то ради бога, а вот если в меня… То сейчас нужно постараться… Я сам себе показал большой палец в зеркале, и тут же скривился. Дебил блять.       Оглянувшись я понял, что так ничего не получится, нужна клизма, ну а где ее искать? Я приоткрыл дверь, и высунул голову так, чтобы было видно только мое лицо.       — Арс, а где у тебя…       — Клизма? В тумбочке снизу.       Что так прямо? Нет, ну не пальцем сделанный хули тогда выпендривался? Мог сразу выскочить с резиной в руке и сказать, что сейчас меня будет этим трахать. То есть меня смущать, это за всегда, а себя…ну-ну       Я вернулся, чтобы провести процедуры.

…

      Арсений поманил меня ладонью где-то с пола — и честно, блять гений, в темноте мне махать. Я присел на корточки вблизи ножек дивана, прям к мужчине. Если он упал, и прям на дилдак, и теперь просит о помощи, то во-первых он лох, и я обязательно над этим поржу, а во-вторых я ему помогу.       Арсений       Пока парень был в ванной, я успел подготовиться, и нашел латексную перчатку — это было замечательно, потому что для первых экспериментов лучше сделать именно так. Я взял в руки резиновый член и присобачил к полу концом с присоской, а после закончил приготовления смазкой — теперь она была на дилдо.       Антон вышел, и я его поманил вниз. Он пытался разглядеть, что я пытаюсь до него донести, но это пока сюрприз.       Я взял его за руки, прижимаясь к него горячему телу. Он был ещё слегка мокрый, но мне это нравилось. Мой язык прошёлся у него по шее, и так сказать — выпросил томный выдох.       — Ты мне доверяешь?       Он судорожно кивнул, и я начал действовать. Сначала присел я и руками потянул вниз. Когда наконец, он понял, в чем дело — не стесняясь сам насадился на член, судорожно вздохнув. Я не разрывал наш контакт, тем самым поддерживая его. На секунду парень замер, и я здорово напрягся. Что произошло?       Антон       Надо привыкнуть к предмету, поэтому я спокойно выдохнул, и опять начал движение. Кажется, Попову больше нравилось смотреть, а то даже и слушать. Одна рука мужчины исчезла с моей, но через секунду я почувствовал ее на своем органе.       Арс слегка прижал его, но, не услышав желаемого, провел вниз грубее, и я в голос простонал. Было очень хорошо, я не знал, куда девать то возбуждение внизу живота, поэтому я стал ёрзать на члене.       Внезапно внутри меня растеклось приятное чувство — вибрации приносили удовольствия внутри, слегка покалывая стенки прохода. Мне было сложно удерживать стоны — поэтому я не стеснялся вышептывать такое родное и любимое «Арс», когда получал удовольствие.       Меня бросало в жар, я чувствовал, как рука Арсения по-собственнечески трогала мое тело, ложилась на мой уже снова изнывающий член, и пропадала.       Я поскуливал от желания, а мужчина постоянно мне его обрывал.       Арсений       Я слышал, как мой мальчик выстанывал мое имя, от чего хотелось кончить с его именем на губах. Пальцами дотрагиваясь до тела в темноте, я понимал, на сколько сильно он меня возбуждает. Казалось, не он сейчас насаживается своей прекрасной задницей на дилдо, а я. Я чувствовал движение возбуждения, которое кололо и созывало к действиям. Я чувствовал, как из дырочки пропадает искусственный член, и как снова входит, раздвигая стенки моего мальчика.       Это было намного интимнее, чем я когда-либо представлял. Его стоны, выдох и протяжный жалобный скулеж, когда я проходился по его члену — он подрагивал и набух. Мой мальчик хочет кончить, но это не все, что я хочу с ним сделать.       Антон       Нет, я…больше не выдержу.       — Арс, пожалуйста, — я действительно скоро кончу, если он ещё раз пройдется блядской рукой у шеи.       Он прикоснулся губами к головке, и о боже мой, сколько сил мне нужно, чтобы сдержаться.       — Арс, — я выстонал его имя, но он прижал свою руку у основания органа. Черт, блять.       — Ты что творишь, — кажется у меня начнется истерика. Задница горела, руки затекли, как и спина, а пот сливался как после дождя.       Но вместо всех слов, он аккуратно помог мне встать.       — Спасибо, — прошептал мне на ухо, от чего все тело покрылось мурашками. Ну почему он меня изводит?       Арсений       Я повел его к постели, и аккуратно уложил, отпуская руки. Уже здесь он вновь освещался луной. Берите кисти в руки, нам нужно запечатлеть этот момент. Какой он красивый…его грудь поднимается от глубоких выдохов, его руки, которые спешили все потрогать, дабы произвести эффект и наконец кончить.       А я ведь его реально сфоткал, от чего Тоша возмущённо прикрылся, но я поспешил его успокоить — это только для меня, и уж поверь, это только моё.       Нацепив на руку черную резиновую перчатку, я равномерно разместил на ней смазку. Тоша удивлённо поглядывал на меня, стараясь допытаться, что я делаю.       — Я надеюсь, ты не против фистинга.       Сначала я просто приставил два пальца к проходу, смотря на реакцию парня — тот только откинул голову назад и, кажется, отдался мне. Вот первые два пальца с лёгкостью прошли — спасибо резиновой хуйне, оставшейся на полу. Он шикарнее смотрелся бы на мне.       Мой мальчик шумно дышал, прижимая руку к лицу — уже нечего смущаться, ты показал, на что способен.       Антон       Господи, он меня хочет довести…       Два пальца сменились третьим, а за ним шел четвертый. Чистая математика, что тут считать то..       Я старался не показывать, как сильно мне это нравится — страшно подумать, что будет дальше. Он все-таки взял мой орган к себе в рот, от чего я смял простыню до взбухшихся вен на руке.       — Господи, — неторопливо выдохнул я, — что ты творишь…       Я не заметил, как уже кулак проходил в мою задницу, хотя, ну нихуя себе. Это было одновременно и странно, и пиздец как заполненно.       Честно, и я признаюсь, хотелось большего. Внутри безумно зудило от недостатка, я стал сам насаживаться. Арс внутри меня раскрыл ладонь и провел по стенкам прохода, выбивая из меня стон. Заполненность то появлялась, то снова становилось пусто — но когда Арс был во мне, он рукой выделывал невероятные вещи, двигая стенки, то раздвигая особенно больно, то сразу после этого становилось жутко приятно.       — Блять, Арс, прошу.       Больше, больше, умоляю. Я уже хныкал, но я понимал Попова — было сложно уследить за ртом, который буквально ввинчивался на члене, и рукой.       — Арс, я сейчас кончу.       Рука внутри меня сделала длинный заход, доставая до простаты — я взвыл, приподнимая ногу в приятной судороге. Блять, нет, не хватило. Он блять снова зажал основание.       Арсений.       Я аккуратно вынул руку, и снял перчатку, выкинув ее подальше. Мне приходилось не лучше — я на пределе, а смотря на моего мальчика сложно оставаться при такой уверенности, что сам я не кончу.       Приставив головку, я сразу зашёл, чувствуя свою работу. Не хватило и пары раз, как мы оба кончили.       Это был самый лучший секс в моей жизни, а ещё удачно проведённый эксперимент. Мы лежали уже около часа и просто разговаривали на всякие разные темы, начиная от учёбы в школе и заканчивая нашим недалеким будущим.       С Антоном было хорошо, с Антоном было кайфово, с Антоном было тепло. Он — моя семья. Он — самое родное, что у меня есть. И если я его потеряю, то потеряюсь сам, ведь я никого так сильно не любил, чем этого пацаненка. Признаю, что привязался, признаю, что я глубоко в нем увяз, во всех смыслах, я зависим от него. Это как в сопливых мелодрамах, если заберёте у меня этого мальчика, то перекроете мне кислород и я задохнусь.       Антон выводил разные узоры на моей груди, пока я рассказывал годы своей школьной жизни. Да, была ситуация, что я как-то разбил окно и показал фак учителю, хотя являлся отличником. И знаете, не тем, которые жесткие зубрилы и ботаники, не дающие списывать, а тем, кто из воды всегда выходит сухим, так как по сути я никогда ничего не учил, но каким-то магическим образом всегда получал одни пятерки и писал контрольные, аттестации и экзамены на «отлично». А ещё был тем, кто всегда за любую движуху в школе, а-ля активист, ну вы знаете. Может, поэтому меня все учителя и любили, может из-за этого тот казус свалили на моё выгорание.       Марта спала где-то в наших ногах и иногда виляла хвостом, видимо, сон хороший снился. Антон меня вдруг окликнул:       — Арс, а как же с твоей поездкой в Москву?       — Чёрт, — я же совсем забыл про неё, а у нас большие планы.       "Может кого из родителей попросить"       Взяв телефон в руки, я открыл диалог с третьим курсом. Я Ребята, здравствуйте. Поехать я с вами не смогу, но может есть ли пара ответственных родителей, которые смогут меня заменить? 1:40       Тут же пришёл ответ от одной незнакомой мне девушки, удивительно, что кто-то не спит в два ночи, по фото это явно была не та, которая подходила ко мне в какой-то из дней.

+79*******245 Арсений Сергеевич, мои родители смогут! 1:41

Я Отлично, я рад, пусть они завтра позвонят ректору и всё узнают. Ещё раз извиняюсь, всем спокойной ночи. 1:42       Со спокойной душой выдохнув, я отложил гаджет и покрепче обнял Антона, который уже спал, судя по его милым сопениям. Вслед за Шастуном вырубился и я.