Wahnsinn

Юнмины

Пейринг: Пак Чимин/Мин Юнги Рейтинг: PG-13 Размер: 3 страницы Метки: Недопонимания, Ссоры/Конфликты Описание: Лежа на огромном для его хрупкого тела диване, он вздохнул, а затем выпрямил свои костлявые руки и сжал их в кулаки. После парень на ощупь нашёл рамку с расписанием их занятий, висящую на стене, а затем взял её в руки, поднося к слезившимся глазам. "Как же больно, больно, больно... " ____________________________________

Занятие игры на пианино

      Он словно совсем не принадлежал во всю эту картину. Солнечный свет неприятно светил в глаза, поэтому парень спрятался в тенек, который отбрасывала листва деревьев, невероятная жара стояла на улице. Он шёл коротенькими шажочками, то и дело останавливаясь посреди дороги и чувствуя это пугающее желание развернуться и просто пойти обратно домой. Во рту пересыхало от страха, а ведь он действительно сделал бы это прямо сейчас. Всё равно, что из этого выйдет. Не нужно было выходить сегодня из дома, он должен был хоть раз в жизни ослушаться. Единственный час возможной свободы, в котором он прогулял бы занятия, привёл бы к ощущению тяжести в течение всего сегодняшнего дня. Он делал вид, что всё в порядке, продолжая идти так же медленно и нехотя, удивляясь и не веря, как у него всё ещё хватает на это сил. Парень передвигался словно улитка, но он пообещал себе, что сделает это. Придёт.       Лёжа на огромном для его хрупкого тела диване, он вздохнул, а затем выпрямил свои костлявые руки и сжал их в кулаки. После парень на ощупь нашёл рамку с расписанием их занятий, висящую на стене, а затем взял её в руки, поднося к слезившимся глазам. "Как же больно, больно, больно... " Рамка с расписанием оказалась на своём месте среди таких же, но с фотографиями внутри. Их фотографиями. Он поднялся с тёплой мягкой подушки. "Как же больно, больно, больно... " Вставая, у него закружилась голова. Внутри ничего, кроме убивающей пустоты. Он снова сел, переводя взгляд своих мокрых глаз на чёрное пианино. Вдруг в голове молнией вспыхнуло воспоминание. Как он открыл пианино, поднял крышку наверх, отодвигая её к стенке инструмента, а после поставил ноты на "мостик". Небольшие пальцы нажимали на нежные клавиши резко и абсолютно бесчувственно. Звук был слишком тихим и неточным, словно эти пальцы не были созданы для игры на пианино. Раз, два, три, четыре... Чимин продолжает не попадать по нотам. Раз, два, три, четыре... Блестящая стрелка метронома беззвучно и безэмоционально ходила из стороны в сторону. Он встал, отгоняя от себя нежелательное воспоминание. Парень прикрыл глаза, положил ладонь на свой горячий лоб, а после пальцами прошёлся по своим тёмным волосам. "Как же больно, больно, больно... " Он посмотрел мутным взглядом на плакат афиши, которая незнакомым полумраком прошлась по его сознанию. Головная боль, которую выдержать просто невозможно — выгнать его. В нем показалось крохотное наличие жизни. Он пошёл в спальню, перед этим намочив полотенце холодной водой, и приложил его к чувствительной коже лица, чтобы облегчить свои страдания.       Не нужно приходить туда. Лучше вернуться домой. Всё вокруг говорило об этом. Он остановился на детской площадке, поставил тяжёлую папку с нотами себе между ног. Маленький ребёнок проехал на роликах мимо него, эти маленькие колёсики так неприятно шуршали. Не надо туда идти, нужно выкинуть папку и остаться дома. Он знал, что ему нужно выбросить эту папку. Взять камень с земли и нести его в руках, сорвать лист с ветки дерева и разминать его пальцами, лишь бы почувствовать что-то другое, лишь бы убрать запах этого миндалевого мыла из головы.       Он согнул полотенце в один раз и оно лежало у него на лбу. Он сидел на кровати, с краю. Ещё раз с самого начала. Раз, два, три, четыре... Чёрная клавиша пианино, нота си, мой мальчик. Плакат афиши со светлыми буквами на нем вбивался в последние остатки его сознания — головная боль. Выгнать его. Он сидел так тихо, повторяя в своей голове одно и то же.       Ему было так тяжело идти, каждая нота, такое ощущение, затрудняла его движение вперёд. Чужим и отдаленным казался солнечный свет. Впереди ребёнок, женщина с пакетом и мужчина на велосипеде, кажется, отец, но явно с ними не живущий.       Полотенце уже нагрелось на его лбу и перестало давать такую необходимую прохладу. Он встал и подошёл к зеркалу, поправил свои темные волосы. А в голове была лишь одна мысль.       Выкинуть папку, никуда не идти. Просто не идти. Его ноги несли его в квартиру так медленно.       Головная боль. Невыносимая. Он открыл пианино, приподняв крышку, придвинул его фотографию на место, где должны стоять ноты. Пальцем нежно провел по ней, ощущая всю боль внутри. На окне стоят блеклые безжизненные колокольчики. Он сказал, что никогда не будет воспринимать их как настоящие цветы. На тёмном стуле лежит твердая зелёная подушка. Перед глазами снова он, кладущий на неё свои ноги.       Просто не приходить. Он уже стоит у домофона. Вдруг из подъезда выходит какой-то мужчина, придерживая дверь. Он вздыхает.       Головная боль. Непереносимая. Выгнать. Ужасно обидчивый танцор.       Выбросить папку с нотами. Не приходить. Вредный пианист.       Он кладёт руку на свой лоб, сидя за пианино. Раздаётся звонок. Парень задерживает дыхание. — Здравствуй, — сказал Чимин, смотря себе под ноги. — Здравствуй, — ответил Юнги. Его ноги неуверенно шли по тёмному коридору, а второй не торопясь следовал за ним. Он, войдя в гостиную, увидел тот самый стул с твёрдой зелёной подушкой, а на нем его ноги. На мостике от крышки пианино уже стояли ноты, вытащенные из папки. Юнги не мог произнести ни слова, словно все звуки застряли в горле. Он сел на специальный стул, открыл книгу с нотами для упражнений. Чимин подошёл и расположился рядом, поставил руки на черно-белые клавиши. Раз, два, три, четыре... Его прекрасные руки воспроизводили такие плавные и связные тоны. Метроном ходил из стороны в сторону очень громко и оживленно. Пианист смотрел на своего ученика, не отводя взгляд. А тот, не выдержав давления, словно почувствовал это. Их глаза встретились. Впервые за такое долгое время. Тишина прервалась тихим голосом. — Ты сказал, что устал от моих разъездов, а потом со слезами на глазах шептал, что тебе нужен любящий человек рядом... — произнёс Чимин. — Ты ушёл, так и не узнав, что я имел в виду тебя. Мне нужен рядом только ты, — закончил Юнги. — Прости... — произнесли они одновременно, а после поймали губы друг друга в сумасшедше чувственном поцелуе, пообещав больше не расставаться.