Мои нежеланные -дере в мире шиноби.

И я улыбкой твоей навеки покорён.

Я перед тобой бессилен,

Я перед тобой смирён.

Бугристая полянка за городом, где оставил свой груз заказанный торговец, была лишена полевых цветов и кустиков, словно заранее, лет так за десять до этого момента, была подготовлена под грядущее сражение. С такими компаньонами, хах, оно неизбежно. — Ахах! — звонко, с чувством превосходства. — Какие вы жалкие, — Сакура во весь рот оскалилась, подведя ладонь к подбородку и глянув с маленькой возвышенности на трёх шиноби и задрожавшего молодого мужчину. Воздух вокруг хрупкой фигурки сгустился и заметно потемнел. Атмосфера стала тяжелее. — Бедняжки, — изумрудные глаза опасно ссузились до зелёных щёлок. — В деревне слишком скучно для меня. Все какие-то мирные и продвигают эту глупую волю Огня! Не существует мира без таких, как Акацуки, — качнув головой. — Нет пути без боли. — А как же... — Ино быстро оглядела сзади стоящих нукенинов с перечёркнутыми протекторами скоытых деревень, всей кожой чувствуя кричащую опасность. — Как же Шисуи-сан? У вас всё было так хорошо! — на эмоциях всплеснув свободной рукой, другой крепко, до побелевших костяшек, сжимая обмотаную ручку куная. Услышанное имя отозвалось в теле отступницы глухой пустотой, то есть – никак. Розовая голова склонилась к плечу и тонкая бровь вопросительно изогнулась, выражаясь на лице полнейшим непониманием. Странное чувство нейтральности чуть не погосило пламя азарта, опасно сколыхнув. — Кто? Ах, да, — бывшие товарищи переглянулись. — Этот прилипала меня задолбал, пусть хоть весится, — взмахнув рукой, словно отмахнувшись от назойливой мухи, Сакура хмыкнула. — Так о чём это я? Нам надо убить ту часть серой массы, что за вашими спинами. Отдайте его нам и мы быстро вас убьём. — Никакой быстрой смерти! — заверещал некто с зачёсаными волосами и геометрической подвеской на оголёной груди, на его шее висел протектор деревни Водопада. Закутанный в тряпки мужчина, на вид повзрослее, спокойно и без лишнего шума отошёл к самому большому холмику на этой пустой поляне с обозом на другой стороне. Наблюдать, как сокомандники попробуют разобраться сами и как в настоящем бою проявит себя та, что победила Сасори с его армией кукол. Сражение начал, как всегда, нетерпеливый монах пульнув свою трёхзубую косу в парня с высоким хвостом и серёжками — Нара. Ловкий пацан тенью извернулся, выскочив из под прямого удара в лоб. — Тц, мешаешь, — извиваясь неукротимой змеей водяной хлыст вдребезги разбил бугор под ногами буйного напарника, свильнув с траектории. Они друг другу мешают. Хидан несколько раз почти ранил девушку тройными лезвиями, а та каждый раз ломала землю под его ногами, не давая сосредоточиться на особой технике. Коноховские шиноби зайцами прыгали по полю вокруг гражданского, всячески стараясь не дать ранить его. Метательное железо летало со всех сторон, леска скрипела и лопалась – команда не понимала, что противопоставить той, кто хорошо знает их слабые места и, как потом прояснилось, никогда не показывала свои. Сначала боя команда ИноШикаЧо правда пыталась решить всё спокойно и первая стала выходить на разговор, но их не слушали и высокомерно парировали едкими фразочками, заставляя чувствовать насколько сильно они даже и не знали Харуно Сакуру. Шикамару решил поступить разумно, когда сжатая чакрой водяная субстанция разбила широкий ствол дерева пополам и со скрипом повалила в кусты. Махинации с заказчиком были спешными и, по-видимому, незамеченными. Они ушли быстро, оставляя позади теневого клона с наложенным хёнге мужчины. — Блядские атеисты, когда успели! — коса крутанулась, свистяще разрезав воздух над головой с явно угрожающим намеком и устроилась на крепком плече владельца. Ещё раз глянув на проткнутое в трёх местах покорёженое бревно, хмыкаю. Высокомерная ухмылка тенью скатилась с губ – выступление окончено, актёры скрываются за кулисами. Холодной ладонью мимолётно провожу по волосам, обрываясь на резких кончиках причёски. Устала. От криков тоже устала и не собираюсь этого терпеть больше. — Хидан, завали хлебало, — стрельнув суровым взглядом на закипающее лицо монаха. Поискав глазами владельца нескольких сердец, нахожу его на земляном выступе. — Нам же это нужно было, — кинув в его сторону перевязанный красной лентой свиток. Тот ловко поймал настоящую цель нашего нападения перед самым лицом, видимо, находясь не в самом приятном расположении духа. Не понимаю, бровей даже не видно и зрачков нет, а пол рожи наглухо закрыто плотной маской. Странная, накатившая тяжесть заставляла тормозить все движения в режиме энергоэкономии. Не знаю как, но добравшись в полубредовом состоянии до холодной и пустой комнаты логова Акацуки, я рухнула на жёсткую кровать в верхней одежде лицом в пыльную подушку. День был трудным. Следующие две недели, безвылазно проведенные в тёмных лабиринтах, без оглядки неслись сломя голову. Я честно ни с кем не контактировала, кроме одной Цели, вокруг которой крутится моё системное задание, и выполняла его. Хидан являлся интересной мешенью, весьма хаотичной, но достаточно не смышлённой, чтобы резвеять чары уж очень полезного навыка. Попытки вразумить самого себя были, но не шибко амбициозные. И так я из «атеистки» и «ведьмы» плавно стала «малышкой» – довольно-таки сентиментально для такого, как Хидан, но в принципе моё эго довольно. — Хидан? — пару громких ударов по двери. После одного инцидента сумасшедший монах больше не смел врываться ко мне без стука.  Отложив в сторону свитки по истории, вставая из-за стола, бесшумно подошла к выходу. Необычно. Какузу и Хидан должны были уже отправиться на новое задание. Может ли быть там Итачи или Сасори? Возможно. Мы давно не пересекались и не обменивались никакими весточками, так что я даже и не знаю чем они могут быть заняты в данный момент. Ха-а, теряю хватку. Встряхнув головой, Сакура открывает на выдохе, делая лицо максимально нейтральным и спокойным, повернув ручку. — Учиха? — не сдержав удивлённый тон, она прозвучала более эмоционально, чем хотела бы того. Зелёные глаза заскользили по носителю фамилии Учиха. Застывший статуей парень стоял мрачнее вечерних сумерек, густые тонкие брови необычно выразительно изломились над матовыми чёрными зеркалами, источающими взволнованность и спутанность внутреннего мнолога с самим собой. Витающая, нагнетающая, почти осязаемая, атмосфера скомканных мыслей серым туманом вплыла в открытые настежь двери серой комнатушки. Розовая бровь дёрнулась. — Здравствуй, Сакура, — журчащий тембр показался чувствительному слуху охрипшим, шершавым, словно матовая поверхность стёрлась из-за жёсткой наждачки. — У тебя будет свободное время на разговор? — до этого бегающий по всему возможному не решительный взгляд бабочкой метнулся к девичьему лицу. *** Эта ведьма, до невозможности странная и непонятная для него, каждый раз заставляла удивляться и не понятно приятное ли это удивление или же раздражающее. С самого начала Хидана заинтересовала только особенная внешность и глаза, яркие, живые, они чем-то блестели изнутри и притягивали к себе взгляд. Потом голос, что звенел, как удары тонких лезвий друг о друга. Ещё позже, сложный характер и её пристальное внимание, направленное только на него, стало отзываться во всём теле крупной вибрацией. — Хидан, — наклонив голову к хрупкому плечу, Сакура с омерзением глянула на приближающуюся к ногам лужу крови. — Хидан, мне не нравится это. Почему? Что здесь такого мерзкого? Он всего лишь зарезал мужика-лавочника, что посмел засматриваться на милое личико его малышки. Это блядское ничтожество не было достойно даже смотреть на её тень, сукин сын. Хаа, малышке не нравится беспорядок. Теперь понятно. Молодой мужчина беззвучно хмыкнул, опустив хаотично растрёпанную голову. Глаза цвета красного вина задрожали, дыхание спёрло стоило взгляду поползти по открытым ногам его малышки. Такие изящные, с розовыми коленными чашачками, манящие. Зубы свело от нарастающего зудящего желания покрыть упругие икры и бёдра россыпью алеющих укусов, попробовать на вкус молочную кожу и бегующую под ней кровь. Ахх, она будет определённо сладка, как вера в Джашина-саму... Нет, слаще, вспыхивая острыми лезвиями на языке, мм. Холодные пальчики прикоснулись ко лбу, прошлись по волосам электрическим током, зачёсывая как прежде. Что-то невидимое надавило на затылок, сжало мозг и обжигающим металлом разлилось по костям, разгоняя громоподобное стучание сердца. Их глаза встретились. — Прекрати таскать ко мне полутрупы людей, это раздражает, — горячее дыхание коснулось растянутой ухмылки на окраплённом ещё свежей кровью лице. Недавно ласковая ладонь с силой натянула серебряные волосы у самых корней, поднимая голову к очаровательному лицу. — Всегда слушай меня и не смей предать, — хмурая морщинка разгладилась над носом и между тонких бровок. Хидан расплылся, растаял в её холодных глазах и утонул в изумрудных озёрах, ощущая кожей давление плотной чакры. Сакура часто так делает и сама этого не замечает, кукольное лицо её темнеет и становится привлекательно-мрачным, от него не оторвать взгляда. *** Тёмная комната приняла гостя, как и меня впервые, с целью довести до панической клаустрофобии, хоть Учиху это и не смутило. Даже мастерская Сасори поуютнее будет, чем эта... Эта часть тюремного блока. — Если ты пришёл спросить о продвижении промывки мозгов, то лучше тебе поздравить меня, — облокотившись спиной о стол и скрестив руки под грудью, хмыкаю. — Ваш чокнутый монах уже стал моим, — отчего-то мне понравилось, как не добрая эмоция молнией проскочило в чёрных глазах, стало приятно. Не понятно почему это потешило самолюбие, но секундно ввело в липкий ступор, мягко отпуская. — Ясно. Но я пришёл не за этим, — а зачем тогда? — Кисамэ готов поговорить с тобой и, возможно, встанет на нашу сторону, — вот оно как. Коротко киваю, отведя внимание на голые стены с паутинкой трещин. Чувство интереса, что когда-либо трепещало, находясь рядом с Итачи, сейчас даже не тлеет. Раньше же оно жарко полыхало красным по всему телу, подгоняя большие мурашки на спине, ах какие времена... Не то, что сейчас... Скукота. — Он же Хошигаки? — вяло откликаюсь, бессмысленно попытавшись заинтересовать себя разговором. Мне молча кивнули. — И когда мне выгоднее приступать? — Твоё решение будет окончательным, — спутся некоторое время наконец ответил. И что в тебе такого значительного, кроме смазливой мордашки? Даже не вымерший род и не обладатель уникальной внешности, чтобы быть правда экзотическим экземпляром. Монах и то пооригинальнее со своим раскрасом и бешеным, непонятным характером. Хочется большего, опаснее... Поймав себя на столь нетипичной для себя мысле, да и вообще на целом мысленном потоке, ёжусь. Что-то мне это не нравится. — А где сейчас Сасори? — нужно отвлечься, побыть рядом с живой куклой и устаканить своё сознание, иначе оно скоро так лопнет от странностей. — У себя, — быстро, скорее резко, буркнул в высокий ворот плаща. Он ещё и обиженка, тц, морока. — Сакура, можно мне узнать, что с тобой в последнее время? — скучающе-вопросительно перевожу внимание на аристократичное личико, на такое клишированное, которое обычно всем девочкам нравится. — Нельзя, — тоскливо протягивая, отмахиваюсь. — И тебе уже пора, иди давай. Нет, не то чтобы этот Учиха совсем мне не по душе, но да. Нечто отталкивает от его дезертирской, патриотической сущности и совсем не притягивает, как в прошлом. Я выпровадила этого парня за дверь. Моральная тяжесть сковывала суставы и превращала в кусок бревна. Пришлось присесть на подобие спального места своей мягкой частью и прислониться почти голой спиной к ледяной стене, упёршись затылком. Ловлю дзен, вливаюсь в гармонию со вселенной, сливаюсь с миром — медитирую, если кратко. — Давай, Сакура, — на выдохе, тихонько. Обжигающий нежную кожу кусачий мороз пробежался по позвоночнику тонкими иголками, скручиваясь упругой спиралькой в загривке и обхватывая шею. Когда я вновь проснулась, в моём теле ощутимо отсутствовала сила, только не та, что присутствовала до. Мм, сложно. От кончиков ногтей и до корней волос, мне чего-то не хватало важного и нужного. Очень нужного и очень-очень важного. Возможно, какого-то особого генома, а может и третьего очага чакры, но чувство, будто лешили одной пары рук и мощного хвоста. Система бы ни за что не отправила б меня не в идеальное тело. Наверное. Попробую без компании Сасори нормализоваться и войти в подсознание. Хотя, я не уверена в местонахождении там ответов. Дыхание такое спокойное, глубокое. Два глаза зрячие, с идеальным зрением. Голос... Я могу говорить, воспроизводить полные звуки. Мои руки не трясутся, ноги ходят. Да мне можно прямо сейчас в космос с таким безупречным здоровьем! Тогда что, чёрт возьми, произошло в эпохе Сенгоку? Почему моё сознание и тело ведут себя по-чужому? Что со мной не так?..