Мои нежеланные -дере в мире шиноби.

Забыть тебя? А с кем я буду... Печали, радости делить? Пусть лучше все меня забудут, Чем я смогу тебя забыть... Сергей Есенин

995 год. 3 марта. Вечер. Клан Сенджу. 23:29 Нервно кусая кожу аккуратных губ, светловолосая обладательница толстой косы до колен постукивала тонкими пальчиками по небольшому черному кулону на своей шее. Чакронакопитель был полностью полон, как и два других на руках. Прищуренные в тяжёлых мыслях глаза изредка метались к циферблату напольных часов, наблюдая каждый стук минутной стрелки, опасаясь тревожущего момента наступления полночи. Предчувствие нехорошего вилось в затылке паразитическим пульсирующим клубком, царапая кору мозга и цепляясь за каждую неправильную мысль. И... Стрелка застывает на половине часа, когда Джинен срывается с места. Пролетает по оживающему коридору и останавливается на холодной улице, где возле входа в госпиталь завывала огромная, буквально вся оставшаяся боевая орда клана. Это оно – тот самый случай. — Подготовить операционную! — взмах рукой в сторону бегающих лекарей. — Начать осмотр раненых! Тяжело раненых ко мне в срочную палату! — властный гарк громом прогремел над головами столпившихся ирьенинов и простых травников, что судорожно-быстро проходились взглядами по общим ранам сотни людей. Бешанный сумбур начался тогда, когда из-за нехватки профессиональных ирьенинов пришлось распечатывать из свитков четырёх улучшенных клонов, а самой перемещаться к Тобираме, что подал в печать еле заметный импульс. Повреждения альбиноса были той проблемой Х, из-за чего приходилось так тревожиться. Многочисленные колото-резанные раны, два перелома одной ноги, разнообразные ожоги по всему телу, истощённый очаг, расшатанное СЦЧ, одна треть забитых танкецу, сотрясение мозга и на последок обильная кровопотеря. Он смог дожить до меня и пару раз использовать чакру только благодаря крови Сенджу. Каждый час проводимый над длительной операцией только сильнее волновал пухший мозг дальнейшими событиями. Почему Тобирама так побит, кто его так? Изуна должен был быть уже мёртв, ведь мир между кланами заключен. Закончила я лечение, когда убедилась в стабильности жизненно-важных органов и срастила все глубокие раны с переломами, почти ничего не оставив и разрядив все аккумуляторы, так сказать. Захлестнувшие дела госпиталя крутились роем пчёл по недавно пустующим коридорам и пустым палатам. На полу везде высыхали пятна крови и грязи, в воздухе каменел запах марли смоченой в медицинском спирте, забивая нос своей едкостью. Последний клон работал вместо меня, пока я сидела напротив кушетки второго сына почившего Буцумы. Выйдя из пропитанного медикаментами помещения на узкую энгаву, без суеты тихонько осела, свесив ноги к отдающей холодом земле и наконец-то за всё время неизвестной всепоглащающей тревоги выдохнула полной утреннего воздуха грудью. Значит, уже скоро появится такая деревня, как Коноха. Большая, зелёная, живая и ещё не сгнившая корнями. Прекрасная, с величественной скалой Хокаге... Осталось всего четыре года до моего возвращения в 'настоящее'. Хитоши уже почти готов принять моё остающееся богатое имущество. Нобуюки поможет, должен, обязан. Стянув сандалии и беспечно скинув их вниз, прижала холодные колени к груди, любуюясь медленно плывущими размашистыми облаками. Приятное спокойствие с лёгкой дымкой меланхолии покалывало на щеках и кончике носа, задерживаясь на ресницах и рассыпаясь с их взмахом по всему телу. На плечи лег мягкий плед. — Спасибо, как ты? — спрашиваю у присевшего рядом. Короткий вихрь потемневших розовых волос сонно наклонился к плечу, зелёные глазки чуть приоткрылись взглянуть на меня и губы сразу лениво растянулись в полуулыбке. На всё ещё пухленьких щеках появились неглубокие ямочки. — Спа-а-ать, — протянуло лохматое чудо перед тем как уснуть. Ещё просидев на улице, перемещаюсь в комнату с сыном на руках. Кладу его на футон, закутываю в не большой кокон и ложусь рядом. Зеваю, жмуря высохшие от недосыпа глаза и засыпаю рядом. *** 995 год. 23 июня. День. Коноха. Смотровая площадка на скале Хокаге. 15:03 Коноха построена, Хитоши достиг самостоятельного возраста, контракт с призывными животными накрепко заключен и основные Любовные Цели завоёваны. Скучающе перевожу взгляд с мерно танцующей листвы деревьев на сидящего рядом Мадару. Рут захвачен, полностью прочитан и уже не интересен. Я-то ожидала, что этот зловеще сильный Учиха выдаст нечто головокружительное, нечто сумасшедшее, нечто увлекательное и не похожее на кого-либо другого. Почему же тогда один из самых сильных за несколько столетий шиноби не проявляет таких поистине учиховских замашек. От чего этот мужчина так мягок, романтичен и нежен со мной, с настоящим магнитом отбитых на голову людей? Высокий и гордый профиль главы клана красноглазых сейчас расплывается лужей в волнах умиления, искоса поглядывая в мою сторону и излучая позитив на любых уровнях эмпатии. Даже без неё можно понять, что он счастлив. И этот шиноби заставляет дрожать весь мир только своим именем? Смех да и только. Вдохнув свежего кислорода, устало откидываю голову назад и лениво прикрываю глаза налитыми свинцом веками. В воздухе царит свежий запах дождя, а сидя в этой простенькой деревянной беседке можно ощутить терпкий аромат мокрого кедра. Остаётся развлекать себя только тренировками с кроликами, обучением сына бизнесу, а ещё наблюдением за маленькой и борзой командой Тобирамы, иногда заменяя его, как сенсея, на тренировках. Без системы и её заковыристых заданий правда скучно, как оказалось. — Ты мне не интересен, Мада-кун, — проскользнула фраза-стрела между нами, впившись в дёрнувшегося брюнета со скоростью света. Я стала его зависимостью, сладким наркотиком, но этот наркоман меня не устраивает. Мне нужно найти другую потешную игрушку, эта, видимо, бракованная. — Я не хочу больше бесполезно проводить с тобой время. Вернув сидячее положение, поворачиваю голову в сторону мужчины. Его как некогда бледное лицо покрылось тёмными пятнами внутренних вопросов, смешиваясь с недоумением и оседая на собранных в кучку густых бровях, вызывая смурную морщинку на переносице. Чёрные зеркала словно покрылись паутинкой трещин, перестав быть похожими на матовые зеркала. Ну давай же, сделай что-нибудь эдакое. Широкие крепкие плечи повисли под тяжелыми мыслями, а всегда прямая спина неприятно ссутулилась. Вот-вот и взорвется негодованием. Только взгляд продолжал ласкать черты моего лица в поиске ответов. — И, если мы всё же встретимся в следующей жизни, то выпусти всех своих чертей наружу. Так интереснее, — пожимаю плечами, встав на ноги под шум дождя и молчаливое прощание неудавшегося Учихи. Любовная Цель: Учиха Мадара – успешно захвачен. Неспешно спускаясь по мокрым ступеням, проводя ладонью по скользким перилам, я обводила взглядом возвышающиеся над крышами домов каменные тучи. Странная меланхолия подступала к горлу с мерой приближения к резиденции Хокаге. Мне нельзя с головой погружаться в это поглощающее состояние, а то стану похожей на Какаши-сенсея в самом начале нашего знакомства, на эту тень от человека. Вода скользит по волосам и одежде вниз, не впитываясь в ткани. Ещё одна необычная особенность перешедшая и этому телу. Я желаю экшн: мне хочется безумия и бурлящего в крови адреналина, а не это вот всё мимишно-слащавое. От такого тошнит. Дверь кабинета Хокаге хлопает за спиной и меня встречают уставшими от бумажной волокиты глазами два брата Сенджу. В помещение только Хаширама с несколькими стопками бумаг сидит за столом, излучая ауру вселенского отчаяния и Тобирама с парой толстых свитков и с тёмными кругами под мутно-алыми глазами. Нагнетающее окружение так и кричит о недосыпе, сгущаясь в атмосфере густыми кучками дыма. Плавно пройдя до пока что новенького диванчика, что доживёт аж до Пятой, с наслаждением плюхаюсь рядом с альбиносом, намереваясь хорошенько поспать. Что я, собственно, и сделала, положив тяжелевшую черепную коробку на широкое и удобное плечо. День был нудным и печальным. *** 995 год. 7 мая. Утро. Территория Конохи. 04:24 Я использую своё общество как хочу. Мне почти нет дела на людей, ведь они скучные. Захватывать новых Любовных Целей в десятки раз легче и быстрее прошлого, что приводит меня к апатичным мыслям. Неужели совсем не осталось человека, который сможет произвести на меня иное впечатление? Неужели мне и правда придётся охотиться на эмоции? Дан зашевелился под боком, хмуря светлые бровки и начиная беспокойно ворочаться. Оглаживаю шерсть между прижатых к вытянутой голове ушей, массируя кожу. Этого ли я хотела, когда родилась вновь? Хотела ли я окружить себя настоящими яндэрэ, захватывая каждого? Все такие не настоящие, слабые духом – ничтожные. Никто не может противостоять системе. Жмурю высыхающие глаза. Солнце так и норовит заглянуть за стволы вековых деревьев ко мне на небольшую лесную полянку. Мадара ушёл из Конохи, видимо, найдя тот самый пророческий камень и попав уже под влияние Куро-Зецу. Думаю, что когда он вернётся меня не будет в этом времени. Слава Ками. — Где же... — тихий скулёж неподалёку заставляет вынырнуть из приятной дрёмы и приподнять тяжёлую голову. А мазохист-то совсем рядышком ошивается, чуйка что-ли направляет. Под скрывающим барьером меня найдёт только сенсор класса-S, коим он не является. Катсураги шныряет в ста метрах отсюда вместе с парочкой Инузука и их псами. Травы ищут иль потеряли кого. Хотя, кто в такую срань теряться будет – все спят. Первый вариант выигрывает. Кладу голову обратно на свёрнутое хаори, обнимая беленький комочек. Не знаю – или уже не помню – зачем уходил Учиха из деревни под эгидой чёрной жижи и через сколько он должен напасть на Хашираму, но точно знаю, что тот не сдохнет и будет с захваченным в гендзюцу Курамой. Ему нельзя из-за прописанного канона. Никому нельзя помирать. Они не смогут умереть раньше положенного. Никак. Скучные дни сменялись другими, незаметно разбавляясь в ярких красках детского счастья маленького Хитоши, что обволакивало сердце тёплой дымкой. Смышлённый мальчик то и дело удивлял своей находчивостью в плане финансовых дел и травничества. Совсем самостоятельный он умудрялся задавать вопросы об очевидных вещах, не уметь простейшего и спотыкаться на ровном месте. Хитоши фактически готов остаться один со всей подушкой финансов, личным стеллажом в отдельной секции библиотеки, отдельной квартирой в более безопасной зоне Конохи, с кровным договором и семейным телохранителем. Я всё подготовила, только никого не предупредила о скором уходе, завещание написала и всё. Всё... А, да. Ещё не всё же. Я пришла на муторное собрание верхушек деревни. Ну как пришла, бесцеремонно вошла и села рядом с советником Хокаге и им самим. Мне было очень скучно дома. —...Нара Шикадо... Яманака Инори... — названные склоняли головы в знак уважительного приветствия, сидя за общим длинным столом по типу чабудай со своими стопочками бумаг. —... Харуно Джинен, — только я, отличаясь, легко махнула рукой и продолжила дальше читать составленный план на этот год. Еле слышно, самодавольно хмыкаю, прикрывая ухмылку развёрнутым свитком и зная где находится взгляд клана теневеков и почему он так отстранён от общего обсуждения. Мои черти рады. Мне весело. Хотя здесь много симпотных мужчин с харизмой, тот же Яманака с грубо обстриженными светлыми волосами и старыми шрамами на фалангах пальц. Ему идут серьги, пошла бы и серебряная бусинка пирсинга под тонкими губами. Ахах, да что здесь говорить? Из него хороший такой получился бы мазохист. Оценивающим взглядом перекатываю внимание на главу Хьюга. Уа... Чересчур гордый профиль, резкие черты лица и почти пустые белые глаза голубоватого оттенка. А он смахивает на сталкера с наклонностями фанатика. Ладненько. Настроение поднялось на несколько уровней и можно топать домой. Только в голове проскочила мысль об уходе со сборища, как в ней же заговорил червячок совести. Хорошо, хорошо, я останусь, но только, чтобы посмотреть подольше на возможных моих яндэрэ-ундэрэ. Например... Растерянный Шикадо, который до сих пор косит взглядом на меня или Тоби-... Нет! Тобирама не такой! Почему? "Почему?". Не знаю. Этот Тобирама такой же, как и все. Он под твоим влиянием. Оно не моё! Это всё система... Они твои Цели, их захватываешь ты и ими манипулируешь тоже ты. Я... Точно, это я наркотик всех мужчин и парней, хах. Это ведь Я! Сердце странно громко стукнуло по рёбрам, словно стало растекаться в клетке из костей. — Я пойду, — плавно встав из-за стола переговоров. Неловко улыбаясь, Хаширама пару раз кивнул, как и мой альбинос. Мой. Как прекрасно ощущать себя центром мира, когда сильные и невероятно влиятельные шиноби преклоняются передо мной. Кхм! Наступил ещё один день, но в этот раз я отправилась в лес Хатешинаи. Меня ждал Ивао-сан, что уже настораживало нутро. Старый кролик отвечает за мои тренировки и освоение всех техник призыва с их выходящими, а ещё он один из древнейших. Обычно желтоватое небо с уходящими ввысь быстрыми реками бросилось в глаза грозовыми облаками и ярко-розовым цветом небосвода, напугав своей неправильностью и абстрактностью вида. Шагнув к шарообразным булыжникам, любопытно выглянула за него на каменный берег. Коричневый кроль стоял на задних лапках рядом с водой, ко мне спиной и злополучной тростью. Фантомные ощущение новой шишки потянуло затылок. — Здравствуйте, Ивао-сан, — подойдя к мокрой полосе гальки, ветер дыхнул в лицо свежестью солёного моря голубого цвета, приятно целуя щёки и холодный нос. Лёгкий поклон из уважительности. Он же в этой эпохе мой первый сенсей, почему бы и не проявить каплю воспитания. — Ты скоро умрёшь, — что?