Они любили ночь…

Внутри себя Чонгук знает, что одного согласия Роны недостаточно, к тому же не от чистого сердца девушка согласилась стать его невестой, скорее из желания защитить свою прогнившую в душе подругу и его успокоить. Она, возможно, даже не понимает, что отвечая на его требовательный и безудержный поцелуй со вкусом крови, соглашается быть его невестой навеки. А в памяти Чонгука, и скорее даже на уровне инстинкта, открываются подсказки, как сделать так, чтобы ни она не посмела отказаться, ни кто-то ещё не усомнился кому принадлежит Пак Рона… Или Мин Юна?.. Неважно. Парень разрывает их грязный и кровавый из-за чужой крови поцелуй. Его алые глаза внимательно наблюдают за девушкой и в воздухе он чует её страх, который визуально откликается в утончённых чертах лица. Да, именно он — страх — такой манящий для хищника сидящего внутри Чона. Рона не знает, что от него ожидать, но он знает, что должен пометить своё. Девушка отшатывается от него, но Чон удерживает уже почти свою Рону. Вначале лишь за руку. Не даёт девушке уйти или же правильнее — сбежать, и взглядом просит довериться ему. Чонгук не хочет, чтобы в нём видели монстра, но как соблазнительно было бы сейчас прокусить её шейку своими острыми клыками, не пришлось бы тогда ждать совершеннолетия её гена. Толика сомнения удерживает его голодное нутро за тонкую нить. Он, может быть, и безумен по своему до жажды крови, но интуиция или что-то иное, указывает ему на то, что эта испуганная девушка перед ним — его будущее, а жизнь итак была не мила все эти прошедшие годы к Чонгуку, чтобы портить её окончательно. И он не слышит её. С её стороны не идёт никакого бессвязного потока и ярких, мешающихся картин чьих-то жизней, которые не имеют к молодому чистокровному никакого отношения. — Чонгук, что ты?.. — её глаза расширяются, когда он прокусывает свою ладонь, пуская себе кровь. У него не так много времени, он уже слышит их. Прижимает к себе невесту, пряча свои острые клыки, вновь целует и эгоистично размазывает свою кровь по открытым участкам на её шее. Чтобы ни один вампир не покусился на его Рону он её метит: своей силой и своим запахом. Это всё древние правила, но они работают и нерушимы. Внутри ему об этом говорит его древняя память предков. Чонгука отшвыривают с такой силой, что будь он обычным человеком, дух испустил бы до того, как ему от этой хватки переломали бы все позвонки. О, парень догадывался, что это случится, что Шуга… Нет, Мин Юнги не простит ему порчу своего. Кровавая радужка и хмурый, практически проклинающий взгляд тому доказательство. Юнги силён и молодой вампир всё-таки рассчитывает, что драться с ним не придётся: они практически родственники теперь. Но скалится — это тот дикий инстинкт, который пришёл к нему вместе с клыками. Защитная реакция, ведь его положение абсолютно не выгодно. Шавки клана Мин, которые набежали, не так его беспокоят, как Ким Тэхён и ведьма клыкастая. Все собрались, но вряд ли, чтобы поздравить его с обручением. Юнги и Хёна осматривают Рону. Она цела, не нужно нервничать. Или так беспокоится любой родитель о своём ребёнке? Чонгук не знает. У него не было настоящих родителей, а мать Хосока… Брат? Его мир суживается до одной точки. Что он с ним сделал? Смотрит на свои руки и его пробирает дрожь, ведь он навредил своему старшему. «Чудовище…» — приговор самому себе. Пусть Чонгук и знает, что тот жив, но осознание, что он поднял руку на брата сильно подкашивает изнутри. Даже оскал пропадает с лица, оставляя лишь растерянность. Так быть всё не должно. — Как интересно складывается, — Ким Тэхён, пожалуй, единственный, кто рад выходке Чонгука с племянницей. Потому что если и прибить это бельмо на глазу, то только сейчас. И повод достаточно весок — Чонгук вор, без дозволения родни пометил чистокровную самку. По мнению Кима этому отпрыску клана Чон никак нельзя в будущем доверять огромную власть, которую тот получит, женившись на Мин Юне. Тэхён в уме уже просчитал перспективу и заглянул в своё будущее. И если, скрепя зубы, он согласился оставить Чонгуку жизнь с поправкой на существование обычного обращённого, то позволять ему дышать, когда он единственный, кто имеет право на Мин Юну, он не может. — Лимит своей жизни ты исчерпал, щенок! — шея юнца оказывается в цепких пальцах Кима. — Давно я не выпускал когти! — рычит Тэхён. Чонгук чувствует, как его тело хотят сломить силой чистокровного. Она велика и будь он обычным вампиром уже бы корчился от боли, оглашаемый хрустом собственных костей, которые бы просто-напросто не выдержали давления невидимой внешней силы. В какой-то момент ловит себя на мысли, что эта власть чистокровных над обычными вампирами ему противна, она не честная. Но вскоре он понимает, что ту вампиршу, которая пыталась ему помешать недавно, он подчинил и сломил именно этой силой. Только Тэхёна ему не победить этим, а почему-то дар или проклятие именно в этот момент ему не хочет откликнуться. Кажется, сам воздух становится другим вокруг них с Тэхёном и ненависть в глазах вампира сильно ранит Чонгука — за что? Всё, чего хотел Тэхён в юности — это проводить больше времени с Чон Миной. Дочка клана Чон своими большими глазами покорила его сердце сразу же, как только он её увидел. Хотя скептически отнёсся к перспективе замысла родителей, что их Хёне нужна равная по статусу подруга. Даже обида некая была: о нём не так пеклись и не искали ему друзей. Только с годами он понял, что ещё крылось под этим желанием. Клан Чон таким образом защищал свою дочь, ведь Пусан всегда первым принимал удар, когда враги ступали на землю полуострова. Даже полностью захватывал прибрежный город. Чистокровные девочки — большая ценность вампиров и клан Чон защищал таким образом своё сокровище, увозя Мину подальше от опасности. Но кто бы стал в то время беспокоить юного вампира ужасами, о которых думать ему пока ещё рано? По сути, он стал добровольной нянькой для двух сопливых девчонок, хотя вот не горел особым желанием возиться с Хёной до того момента, пока не появилась Мина. А Мина являлась особой любопытной и не усидчивой, это Хёна — девочка послушная, а Чон Мине нужно было обязательно изучать мир, что её окружает. Так Тэхён и следовал за маленькой Чон незримой тенью, защищая ребёнка от всяких опасностей, что могли поджидать хрупкое дитя. А она то на тигра голодного нарвётся, то змеиное укрытие раскопает… А один раз вообще бросилась под копыта коня гостя отца Тэхёна. Сам парень тогда чуть дух не испустил. Мин Юнги, весь грязный, с засохшей кровью на лице и порванных одеяниях, явился вручить пару вражеских голов, как доказательство, что его сородичи пока могут спать и охотиться спокойно в своих границах. «Ня!» — девочка протянула злому, как миллиарды демонов вампиру цветочек, пока Тэхён думал, что станется с Мин Юнги, если он тут сейчас пришибёт единственную чистокровную девочку клана Чон? Неутешительное: «Ничего», стало для него ответом. Прижимая к себе ребёнка, Ким лишь мог голову робко склонять, пропуская это кровожадное чудовище, от которого зависели все вампиры полуострова. Отчитывать девочку было бесполезно, но вот она, кажется, совсем не испугалась пронесшейся мимо смерти и махала на прощание самому страшному и жестокому из вампиров, желая ему хорошей ночи. — Почему? — хрипит Чонгук, заглядывая в налившиеся кровью глаза. — Что я сделал? — кажется проще покориться Тэхёну. Молодой вампир ощущает, как сама земля становится для него чужой, его отвергает всё, что его окружает, будто сам полуостров отворачивается и не хочет, чтобы он жил тут. Такова сила главы всех вампиров Кореи? Отвергающая и изгоняющая? — Я всего лишь родился… Я в этом тоже виноват? Я ничего не сделал! — как же отвратительно дышать подле Ким Тэхёна, точнее совсем невозможно. Чонгуку не выжить, не стряхнуть с себя эту силу, которая делает его врагом. — Я всего лишь… — вампир сглатывает. Уже совсем невозможно держаться под этим нарастающим давлением. — Убийца! — истошный вопль рассеивает силу Ким Тэхёна. Чистокровный, опешивши, поворачивает голову в её сторону. Рона ненавидит Тэхёна даже больше, чем Чонгук. Он не знает своих родителей, а вот она знает и по его приказу те были убиты. И видеть того, кто лишил её привычного мира так близко, видеть, что ему никто не мешает совершить очередное убийство, является выше всего разумного, что может стерпеть юная девушка. Парень отпихивает от себя главу Кореи, пробирается через стражей Мин на шатающихся, почти не слушающихся ногах. Он думает, что Юнги ему помешает и всё-таки рискует, но эта старая рухлядь ничего не делает, чтобы воспрепятствовать Чонгуку. Глава клана Мин лишь раздражённым взглядом смеряет Чона, пропуская, а после направляется к Тэхёну. — Тебе пора в Сеул, — спокойствие в голосе на грани, ещё немного и, кажется, Юнги разнесёт в пух и прах собственный дворец, лишь бы выплеснуть бушующую бурю внутри. — Его нужно убить сейчас! — глава вампиров Кореи смотрит в сторону Чонгука. Он быстро берёт себя в руки. Что он, не привык к таким выкрикам в свою сторону за все прожитые годы? Но почему-то именно голос Юны пробился в его сознание, вынудив отступить. — Почему злишься ты, когда это я должен негодовать? — вскидывает бровь Мин. — Неужели боишься? Боишься того, кого унизил статусом обращённого? Ах, точно, по швам разошлась твоя идея дебильная. Знаешь, а, может быть, мне позволить ему стать супругом главы клана Мин в будущем? За всё нужно платить, а твоей расплатой будет утеря благосклонности моего рода, но это я тебе, кажется, уже говорил, — Юнги подходит совсем близко к Тэхёну и произносит на ухо. — Это погрузит страну в хаос, которого так ждут желающие нас разгромить. Будем надеяться, что мозгов моей дочери хватит, чтобы этого не допустить, — отстраняется. — Уезжай и объяви, что клан Мин подчиняется регенту Ким Хёне. Про меня не говори — пусть гадают, жив я или мёртв? Видишь, я понимаю, что моя смерть разрушит твой неидеальный мир и даю всем выбор. Сокджин и Чимин не смогут долго скрываться. — А если не уйду? — дерзко интересуется Тэхён, а в уме гадает, чего это Мин Юнги не в первых рядах по растерзанию Чонгука? — Сколько ты думаешь я ещё могу сдерживаться? — цвет глаз чистокровного изменился, зловещий алый становится предупреждением, как и чёрная дымка, окутывающая силуэт Юнги. — Если он покинет Тэгу — пусть пеняет на себя! — нет, ну не может он так спокойно оставить в покое Чона. Последнее слово будет за ним. — И где его брат? Его я заберу. Чонгук кулаки сжимает: Юнги не вступится за Хосока, а он не в состоянии сейчас противостоять Тэхёну. Но вдруг он ощущает чужое присутствие. Осязаемое на том уровне, которое только он может увидеть из-за телепатического дара клана Чон. — Ким Тэхён, довольно! — та китаянка, которую юный вампир потревожил при своём пробуждении проекцией в голову Кима проходит. — Эти дети под моей опекой, — улыбается красивая женщина, которую видят лишь Тэхён и Чонгук. — Столько лет мира, но я могу устроить тебе смертельные проблемы, если продолжишь их преследовать. О, это никакое не вторжение, я же физически не присутствую на твоей земле, мальчик. Кстати, у меня скоро юбилей, отправь их в качестве гостей и своих представителей в Китай. Эта Фэнхуан действительно пугает Тэхёна. Да и Чонгуку не по себе: где они, а где она? Уровень её телепатии куда выше его, и она умеет пользоваться своей силой, в отличии от молодого вампира. И если парень понимает, что ей ничего не стоит ликвидировать Тэхёна, то тот тем более осознаёт серьёзность не весть откуда взявшихся намерений китаянки в случае его дальнейшего преследования братьев Чон. Она уже сейчас может устранить его. С ней определенно нужно дружить. — Чонгук, никаких манер! Это конфиденциальный разговор, — она со снисходительной улыбкой выдворяет его из своеобразного сеанса связи. — Хорошо, Юнги, я ухожу. Чон Хосока тоже можешь оставить себе, — очнувшись после минутного ступора и странно посмотрев на Чонгука, произносит глава Кореи. На Юну и свою сестру он даже не взглянет. Фэнхуан бывает очень убедительной. Мин подозрительно смотрит на главу вампиров — что это, отступил?

***

Вампир уже потерял счёт времени — сколько он тут? Пять минут, тысячу лет? Чимин не знает, а кровожадные твари всё не заканчиваются. У него уже нет никаких сил для сопротивления им и холоду, что, кажется, проник уже в каждую клеточку. Сдаться им на милость? Но чистокровный отчего-то понимает, что это плохая идея. Выбирать? Он не хочет! Но голос, что опутывает собой всё пространство, сводит с ума и продолжает настойчиво требовать. Неужели, через такое проходил и Мин Юнги? У Чимина его кровь в жилах, почему же не легче нифига? — Какой же ты упёртый! — когда страшные существа уже почти подбираются к обессилившему физически и морально вампиру, между ним и тварями, желающими его растерзать, появляется некая тень, отличающаяся визуально от всего, что знакомо Паку. От одного взмаха руки спасителя или же новой напасти эти кровожадные монстры рассеиваются. — Но ты молодец, что не поддался им, — тень обретает более чёткие очертания и Чимин видит перед собой очень странное существо, которое одновременно и похоже на человека и нет. Гуманоид перед ним имеет высокий рост, тёмно-серую кожу, будто подсвечивающуюся изнутри, остро очерченные скулы, ровный нос, алый цвет больших, не узких глаз и остроконечные уши. Исинне-чёрные волосы доходят почти до поясницы существа. Каждый палец, а их Чимину привычное количество, на руке имеет заострённые чёрные ногти, практически когти. Его белая одежда отдалённо напоминает древние одеяния исчезнувшей Римской империи. А когда тот оголяет зубы в белоснежной широкой улыбке, Чимин содрогается от вида длинных клыков, причём расположившиеся за клыками премоляры тоже достаточно острые, а вот резцы улыбки туповаты, почти не отличимы от его собственных. Пожалуй, вид незнакомца вселяет больше страха, чем доверия. Если чистокровный абсолютный хищник то, кто он? — Кто вы? — осмеливается всё-таки спросить. Не узнаёт свой хриплый и дрожащий голос. — Тебе не нужно моё имя, достаточно знать, что я — Страж. Точнее душа одного из последних, кто защищал истинных во время раскола моего мира. И теперь очень не хорошо, что Жнец обрёл свободу. Чимин продолжает вопрошающе смотреть, а Страж ухмыляется, чуть закатив жуткие глаза. Наверное, думает, как же туповат расположившийся на пятой точке перед ним чистокровный. — Не место тут тебе. Твоё тело не связанно никак со Стражами. Ты не один из наших потомков. Но, тем не менее, попал в святилище. И у меня нет иного выбора… Нужно остановить Жнеца, пока не случилось катастрофы. — Кто такой этот Жнец? — О, так эти уродцы и есть Жнецы. Искусственно созданное подобие Стража одним сумасшедшим, который из-за гнетущей его со всех сторон мнимой несправедливости решил, что мир слишком однобокий. Анархия и беззаконие окутали мою древнюю цивилизацию… Мы спасли немногих из нашей расы, но применение вместилища душ стало ошибкой. Искусственных монстров, если говорить более понятно, тоже сюда засосало. Вместилище душ сделало их суть уродливой, показывая какие они на самом деле. Но так же артефакт является единственной связью с отдавшими свою жизнь предками — нами. Поэтому потомки вынуждены пробиваться к нам абсолютно лишённые своих сил через этих монстров, которые даже тут голод испытывают. Главное не поддаться, иначе сожрут или хуже — произойдёт слияние и Жнец может освободиться, а имея тело он станет достаточно сильным, и остановить без последствий не получится. — Значит, Сокджин… — Умный Жнец ему попался, вместо того, чтобы сожрать, тот не преминул воспользоваться шансом улизнуть. Но насколько велика вероятность, что они уже мертвы, что тело твоего друга не выдержало? Отсюда я не могу проверить. — Вы могли вмешаться! — обвиняет Стража Чимин. Но стоящего на против, будто бы разозлили слова вампира. Он в мгновение ока оказывается лицом к лицу с Паком, заглядывая в его тёмные глаза своим кровавым взглядом. — Чтобы тебя спасти мои друзья пожертвовали собой! Вновь! — скалится он, но его голос полон боли. — Это вместилище душ, тут мы храним свои знания и не можем использовать силу, когда хотим! А чтобы её использовать нужно поглотить минимум пять Стражей! И всё ради одного — отпугнуть этих тварей от тебя! Подготовленный знает, куда ему идти и как оградиться от них, но ты! Кем ты себя возомнил? Хотел получить нашу силу? Алчность и жадность… Пороки, которые являются недостойным наследием. Сила, которую ты так хочешь, убила бы тебя! Но теперь… В любом случае, ты нежилец. Страж отстраняется и его форма начинает меняться. Больше похоже на то, что он рассеивается. Вместо очертаний фигуры появляется голубоватый дым, который подбирается к вампиру. — Ты получишь нашу силу… В момент соприкосновения перед глазами Чимина пролетает совсем иная жизнь и другой мир. Цивилизация настолько древняя, что на Земле просто нет никаких аналогов. Бескрайние просторы, высокие горы с белоснежными вершинами, которые уходили настолько ввысь, что их пика не разглядеть за тучными облаками. Густые заросли в не совсем привычных глазу оттенках и незнакомые виды растений, которые определенно агрессивны, но так прекрасны, что хочется их трогать, пусть и нельзя. Невероятные строения, широкие улицы, природа и звёзды. Незнакомые Чимину звёзды. Красиво, пугающе… Как и серебристый свет ближайшей — яркой и освещающей собой пространство. Всё будоражит сознание, но при этом вампир чувствует умиротворение — он дома. Только всё меняется. Ощущение тревоги назойливо приклеивается и некогда больше любоваться звёздами. Правители мертвы. Всюду смерть. Дети ещё не могут править и регентом становится их дед. Злой рок нависает над каждым домом и многие уже просто теряют надежду и сдаются. Мир больше им не рад, и иного пути нет, кроме, как покинуть свою Родину. Регент и сотня последних живых Стражей защищают их надежду на будущее. Один за другим защитники гибнут, терзаемые некогда сородичами. Чимин смотрит на всю эту мясорубку со стороны, но чувствует, что должен защищать молодого короля. Кто мог предположить, что любовь монарха к своему деду окажется сильнее здравого смысла и тот ринется прямо в когти к врагу? А с ним, ещё мальчишкой, и Чимин. Нет, тот Страж, глазами которого он видит эту бойню. Циферблат тем временем отсчитывает время до старта, скоро автоматизированная система закроет двери, которые снаружи не открыть. Короля нужно вернуть! Только вот всюду смерть. Кажется, его поставили на колени, и рук уже нет… Глаза видят яркую вспышку — вместилище душ активировали. Их хотят спасти? Только принцесса может воспользоваться королевским артефактом. Она ещё не знает, что вместе с сородичами в устройство попадают и враги. А дальше только холод и наблюдение. Незнакомые звёзды. Они мелькают, проносятся перед взором через толщу льда. Глухие удары по обшивке. Они всё ещё существуют? Регент, его друзья, молодой король? Светлые огонёчки, среди тёмных тварей. Но те трусливо боятся и лишний раз не высовываются — это не их территория. Пока… Жарко, слишком жарко. Их трясёт и, кажется, артефакт не выдерживает. Раскалывается на сотни осколков, которые раскидывает далеко друг от друга. Но создатель сего предмета был гениальным — вместилище душ не сломать так просто. Его свойства не утеряны и даже миллионы лет спустя Страж может иметь шанс и жить в своём потомке. — Так это светило выглядит жёлтым? — произносит Страж устами Чимина и глядит на Солнце. — И тёплое… — рот Пака растягивается в улыбке. — Какой дивный мир, — Страж закрывает глаза, прислушиваясь и изучая незнакомую ему планету.