Они любили ночь…

Чистокровный так и не просыпался, но зато Хёна облегчённо выдохнула, когда её дочь к главному строению подошла. Только вот девочка точно была не в порядке. Пьяная, помятая и заплаканная. Говорить с ней сейчас было бесполезно, поэтому Сохён наказ строгий получила от Ким, чтобы глаз с Юны не спускала. Даже не моргала, если потребуется. И вот вынужденная няня уложила ребёнка Мин и присела на против пьяным сном забывшейся девушки. Ей так же было поручено следить, чтобы Юна не пересеклась без разрешения Хёны с Ким Тэхёном. Эта чистокровная что-то всё-таки соображала, раз брата от девчонки подальше держать решила. А он-то тоже хорош. Чуть ли не первый догадался о том, что ребёнок выжил, но скрыл сей факт от клана. В первую очередь должен был уведомить их. Но пусть Хёна разбирается со своим высокостатусным братом. Возможно, ей даже удастся минимизировать поведение дяди в глазах главного чистокровного страны. И те приказы, что поступали из Сеула, отменят. Сейчас за их невыполнение клан Мин рискует обрести статус предателей. Клан способен дать ощутимый отпор верховной власти, если потребуется. Сохён на всякий случай прикидывала шансы захвата Ким Тэхёна, если будет необходимость. Она верна клану и Тэгу. Их уклад Сеул хочет нарушить. Идеальная система из-за этого разрушиться может. Тэгу станет ещё одним городом-тюрьмой для людей. Тэхён всё больше и больше ограничивал смертных в свободе. А ведь они такие же разумные, живые, как и сами носители гена. Только им не повезло оказаться пищей для таких хищников, как Мин Сохён. Хотя она была уверена, что люди — это те же вампиры, только эволюция в их случае отобрала все плюшки, свойственные кровожадной расе. Да и такова природа, носитель гена должен чем-то питаться, поэтому их пища — это кровь им подобных. Если бы они совсем уж разными были, то и выглядели бы иначе и не были первые двадцать пять лет своей жизни сродни человеку. А уж заиметь потомство от человека вампир и подавно бы не смог. Но вот, Чон Хосок — живое доказательство того, что не так уж и разнятся носители гена и люди. И потом, Сохён просто уверена, в людях тоже есть ген «V», просто он настолько слабый, что без стимуляции не активировать. Заражение активным геном и способствовало пробуждению вампира внутри человека. И всё равно, обращенный человек был самым слабейшим из вампиров. А, может быть, дело в различных болезнях, которым люди подвержены? Допустить, что когда-то давно какой-то вампир чем-то заболел и ресурс организма не выдержал, отобрав у него всё, кроме жизни. Заразил ещё одного, а тот другого и так по цепочке большинство стали обычными, слабыми и недолговечными людьми. Тогда, по сути, каннибализмом занимались она и её сородичи. От этих дум вампирша хмыкнула. Давно она не погружалась в свои размышления, которыми не делилась ни с братом, ни, тем более, с сестрой. Соён бы только голову себе забила лишним, развив фантазию свою. В детстве сестра очень уж воображать всякое любила. До последнего японского вторжения Сохён частенько слушала мысли-фантазии Соён. Та, глядя на Луну, всегда считала, что та искусственная и тяга у носителей гена к спутнику планеты из-за того, что они оттуда. Смешно и нелепо. Луна — это корабль, а сами они не местные, заблудившиеся туристы, осевшие на зелёной Земле. Колонизаторы, которые и уничтожили больших ящериц, захватив их обитель. Если они такие супер-пупер захватчики, то что же по пещерам их предки прятались. Нет, они мутировали и эволюционировали, развивались так же, как и всё живое на этой планете. Но и отрицать того факта, что лунный свет сродни подзарядке, Сохён не могла. Далёкий свет звёзд и сам спутник всегда манили к себе её род. Сохён получше укрыла одеялом пьянчужку. Цокнула языком. Эта принцесса уже где-то на территории клана в историю вляпаться успела. Синяки на теле, ссадины. И вот увидит это глава клана и точно, разноцветному гению искусственных интеллектов не сносить своей головы. Это же с его подачи девчонка напилась, и он же её упустил. Вернее — выгнал. А ведь на него ответственность вампиршей возложена была. И Сохён тоже ничего хорошего не ждёт. А ведь образцовый страж, без единого выговора в личном деле. Была. Не подходит она на роль няньки и воспитателя, не её это уровень. Она-то сестру упустила, а тут такая ответственность — принцесса всей Кореи. Чуткий слух уловил суету на территории. Похоже, явился Нечисть, то есть господин Ким Тэхён. А Мин Юнги всё ещё спал. Доён вновь за него отдуваться будет. И пусть предки будут милостивы к клану Мин.

***

Встреча брата и сестры, которые не виделись уже приличное количество времени, могла бы пройти более радостно, но Тэхён не позволил чувствам взять над собой верх. Хёна его поняла и не подошла ближе допустимого по регламенту. Двадцать лет они не виделись. По людским меркам огромный срок, но вампиры иначе устроены. При посторонних Тэхён не будет показывать свои истинные переживания. А обилие стражей Мин и его небольшого сопровождения — достаточный повод, чтобы держать лицо. Единственное, он отметил, что сестра чудесно выглядела для той, кто хворой кровью была отравлена. Этот визит не был официальным, но и секретным не стал. Тэхён, пока летел из Сеула, обратил внимание на сплетни. — Где Юнги? — спросил свою сестру Ким, когда приветствия были завершены. — Спит… — чистокровная вздохнула. — Даже если ты сейчас пойдёшь к Юнги, то он не проснётся, — если муж не проснулся от упоминания того, что Юна потерялась, то и ради её брата тем более глаз не разомкнёт. Даже для того, чтобы ему врезать. — Может, и вправду стоит объявить, что… — Ещё нет. — Уверена? — Доён, — Хёна указала на рядом с ней шагавшего племянника Юнги, — рассказал, что Страж, прежде чем умереть, окружение своё должен замучить. Тэхён нахмурился. В каком масштабе? Если по меркам клана, то беспокойство у него может вызвать только будущее состояние его сестры. Но если ему всю страну подавай, то не проще ли сейчас угрозу устранить? И Мины так спокойны. Это нормально вообще? — Он поэтому закрыл Тэгу? — Из-за Чимина и Сокджина… — Насчёт них. Чимин в Пусане, я говорил с ним по видеосвязи пока летел. — Что? — и Хёна, и Доён удивились. Особенно страж. Почему-то у него не было данных, что чистокровный глава клана Пак в родном городе. — И он заверил меня, что города не покидал уже очень долгое время. Его слова подтверждают и свидетели. Пак Чимина всё это время не раз видели в Пусане. Он даже встречи проводил. Но вот с Сокджином мне связаться не удалось. Но это не новость, что он игнорирует мои звонки. — Простите, но у нас другие данные, — нахмурился Доён. — Что, можете назвать мне местонахождение моего кузена или опровергнуть, что Пак Чимин проводил личные встречи с заграничными партнёрами? — суровый голос чистокровного заставил Доёна поёжиться. — Всё со слов главы Мин. Простите, но если его срок подходит к концу, то где гарантии, что показания правдивы, а не померещилось? — Я свидетель. — Ты его жена! — И твоя сестра, — упрекнула Хёна брата в то, что её показания тот не хотел учитывать. Значит, как Чонов уничтожать, так ему лишь бы повод нашёлся, а теперь дело коснулось клана Ким. Сокджин всё ещё чистокровный кузен главы Кореи. Этого никак не изменить и не проигнорировать. — Хёна, кто-то кроме вас двоих подтвердить их преступление сможет? — остановился Тэхён. Серьёзен он был. — Никто в клане Мин не видел ни нашего кузена, ни Пак Чимина. Ты больна, а Юнги… Доён и Хёна переглянулись. Есть свидетель, но Тэхёну представлять его всё же не хотелось. Вообще, нахождение Чон Хосока желательно скрыть. Он свободен в Тэгу, но всё поменяться может, стоит чистокровному узнать о нём. — Они меня чуть не убили! — Но не убили же! Во имя предков! — повысил голос Тэхён, но быстро себя в руки взял. — Мне доскональную проверку Чимину устроить? Как это будет выглядеть со стороны? Он чистокровный! А если допустить, что всё правда, то это полнейшая дискредитация Юнги, как Стража. Всего клана Мин, который Пак Чимина упустил на своей территории. Он не смог защитить свою жену, как он страну-то защитит? Проще сразу объявить о вечном сне. Собственно, клан Мин не слишком и препятствует слухам о том, что Первый Страж мёртв. Значит, Юнги хочет этого. Чтобы его мёртвым посчитали. И теперь мне решать — будет он мёртвым или нет. Дальнейший путь от вертолётной площадки до главного здания резиденции начал проходить в молчании. Хёна не понимала, как Чимин мог быть в двух местах сразу. В загородном доме точно был он, не спутать ни с кем. Но при этом он и в Пусане был. Брата-близнеца у него нет, и если его клан ещё мог соврать, то зарубежным гостям такое точно ни к чему. Тэхён тем более с ним говорил. Иллюзия, обман? Пак заведует всей высокотехнологичной сферой. С Тэхёном и программа какая-нибудь могла говорить, но свидетели… Или всё настолько чётко спланированное, что обдурить у Сокджина с Чимином вышло и Тэхёна. — Сокджин недалёкий, но я у него давно костью в горле засел. Ему не нравится мой статус. Ему претит факт того, что я стал главой клана Ким, а не он. Я всё это знаю. Без твоего деда Юнги, боюсь, меня на части разорвёт собственный клан. Ведь Минам никакого смысла не будет быть на моей стороне. Дурным кузеном вертеть удобнее. Они так считают. Кроме Намджуна. Или Джин притворялся всё это время и на самом деле не так и глуп, как я всегда считал? — Если вы хотите, чтобы стражи Мин были на вашей стороне, то лучше отменить приказы, — смело озвучил Доён. — Отбора достаточно. Чипирование людей — неверный путь. И потом, стражи Тэгу не привыкли подчиняться главному управлению стражей. — А какой у меня выбор, если ваш глава рехнулся? И доказательств преступления никаких. Утечка газа — всё. Любой скажет, что обслуживать дом нужно было. Два чистокровных свидетеля и факт того, что Чимин не покидал Пусан. Закрытие целой провинции и игнорирование официальных запросов, как и не подчинение приказам. Тут вашего главу судить полагается, а не обвинять в преступлениях других чистокровных. — Юнги передал клан в моё подчинение. Тэхён глаза округлил. Но вполне разумно, если зять предчувствует свой уход. Только верны будут его вампиры тому, кто крови Мин. — В общем, вечный сон Мин Юнги — самый оптимальный вариант. Только все враги из нор своих вылезут, но готова ли страна к грызне внутри, а тем более к внешним угрозам? Чистокровный замер, краем глаза заметив какую-то возню неподалёку. Хёна тоже обратила на это внимание и охнула: Тэхёна срочно увести нужно. — Где их воспитатели только?.. — сквозь зубы проговорил Доён. Безалаберная безответственность упомянутых. Те носители гена, которые на перевоспитании находились, почему-то спокойно разгуливали по территории. Точнее, дрались. Трое на одного. И как бы Хёна не пыталась, Тэхёна уже было не увести. Зрение вампира было отличное, поэтому он узнал знакомые черты четвёртого участника драки. Ему не более секунды понадобилось, чтобы добраться до дерущихся. Перехватив кулак одного из нападавших, он сломал ему руку, даже не напрягшись и не отвлекаясь на вопль, который тот издал. Алые глаза Кима во всю сверлили лишь одного из них. — Я же тебя убил… — прошептал чистокровный глава Кореи. — Тэхён, это не то, что ты мог бы подумать, — Хёна возникла рядом с братом, попытавшись ослабить его хватку. Тот всё ещё держался за сломанную руку парнишки. — Что я должен думать?! — в себя пришёл, огрызнувшись на младшую сестру. — Он — Чон! В клане Мин находится Чон! Это измена, сестра!

***

Очнулись эти мрази раньше, чем Чонгук предполагал. А надзиратели их ещё не хватились. И теперь он целью для них стал. Злее парни теперь были и не успокоятся, пока дух чистокровный Чон не испустит. Он уже начинал терять преимущество, удары пропускал. Как никогда пожалел, что Хосока рядом с ним нет. Хён бы не дал ему пасть бесславно. Обидчиков бы отвадил. И злился внутри себя за то, что слабину давал, к брату хотел. И как там эта память предков работает вообще? Хосок же должен почувствовать, что с младшим не всё в порядке. Семья всегда чувствует, а Хосок — его семья. Но Мин Юнги их разлучил, и, возможно, старший брат даже не чувствует ситуации Чонгука. А ситуация хреновая. Но чудо случилось всё-таки. Только он запоздало понял, что в его случае чудо оказалось худшей из возможных катастроф. Алые глаза вампира напротив мышцы одеревенеть заставили. А когда появившаяся ведьма клыкастая имя этого алоглазки назвала, так и вовсе решил, что умирать нужно было раньше. Сразу, как родился и умереть. — Тэхён, ты не можешь! — перед вампиром его сестра встала. — Он — последний. Меня в измене обвиняй! Это я его спасла! Юнги по моей прихоти его привёл, — она ему врала, надеялась, что сестру родную он пожалеет. — А-а-а, так мой главный Страж знал. Если ты его спасла, то муж твой в должности находясь всё знал. А мне что наплели? — Подумай хотя бы о том, что он последний, кто дар к телепатии будет иметь в нашей стране, — к здравому смыслу брата сестра призывала. — Тэ-Тэ! Чонгук подумал, что, может быть, пока этот кровосос отвлечён сестрой своей, ему свалить удастся. Только вот, если Мины бы и отпустили, то пришлые с этим вампиром стражи точно его целью своей сделали. И шага не ступит без ведома их. — А второй? — спросил Тэхён. — У Чона два сына. Второй тоже жив? Хм, вампиром уже должен был стать. Чонгук напрягся. Хосока для чего вспомнил? — Кто-то должен умереть… — Тэхён! Они детьми были. — Не троньте моего брата! — понял Чонгук, что глава Кореи не угомонится, пока не удовлетворится невинной кровью последних представителей клана Чон. И какая-то сила внутри заклокотала. Никогда ничего подобного не чувствовал. Голова резко болеть стала, раскалывалась будто бы. Но взгляда от Ким Тэхёна не отводил. Сосредоточился на нём. Хотел, чтобы тот за Хосока умер. Если так он спасёт брату жизнь, то неважно, что с ним потом станется. Тэхён не должен до Хосока добраться! Стражи, прибывшие с Тэхёном, кинулись к своему господину. А тот голову руками обхватил, а лицо его перекосило. Никто не знал, что Чон Мина уже повреждения ему нанесла, а сейчас её сын, неведомым для Тэхёна образом, проходился по ним. Чонгук даже ещё не пробудился, как носитель гена, но уже способен оказался дар рода своего применить. Только вот для него это могло стать смертельным, ведь организм не был готов к таким нагрузкам, которым парень себя подвергал. Ему так и так шанса на жизнь не оставили. Острый клинок прошёлся сквозь грудную клетку и так же быстро её покинул, забрызгивая каплями крови всех близ стоявших. Боль в голове Тэхёна прошла, а бескрайняя темнота стала подступать к оседающему на землю Чонгуку. Даже чистокровный смертен, пока ему не исполнилось двадцать пять лет.