Столпы

Думая о родном доме, Армин скучает по многим вещам. Ему не хватает скрипящей половицы прямо под дверью его комнаты, на которую он наступает каждое утро. Запылившейся стопки книг, что он спрятал под кроватью. Мягкости подушки. Он скучает по всем этим вещам. Он скучает по дедушке и родителям. Хотя это очевидно — конечно, Армин скучает по ним, как по частичке своей души. Но это совершенные мелочи, которых он жаждет больше всего в эти дни, в этом ужасном месте, где Армин не может даже вспомнить, каково это — быть сытым, или согретым, или спать на настоящей кровати. Он ослаб и устал, очень устал. Они все измотаны — он, Микаса, Эрен. Работа на полях изнурительна, и никто не испытывает сочувствия к таким детям, как они. С беженцами обращаются ненамного лучше, чем с мусором, и с каждым днём терпение Эрена становится всё меньше и меньше, как фитиль, готовый воспламениться от крошечной искры. Он спорит с надзирающими солдатами, плюясь в них, когда те насмехаются над «грязью из-за внешней стены», которая забирает то, что «по праву принадлежит только им». Как будто беженцы не заслуживают еды, или крова, или доброты после всего, что им пришлось пережить. Эрена всегда было легко разозлить и вывести из себя, но Армин думал, что Эрена будет так же легко успокоить. Предоставленное им жилье — это не более, чем ветхие склады, разваливающиеся и забитые людьми. Ночью это большое везение, если удается найти свободное место, куда можно было бы прилечь на выданное потертое одеяло. Троим детям не везет. Обычно они ютятся у стены, крепко прижимаясь друг к другу и пытаясь урвать всё тепло и сон, которое только могут. Но этого всегда недостаточно, здесь ничего не бывает «достаточно». Это был долгий, сложный день работы на полях. Их руки покрыты волдырями и болят от обработки твердой, неподатливой почвы, а скудный рацион совершенно не восполняет потраченную за день энергию. И сейчас Армин не желает ничего, кроме как спать, долго-долго. Эрен, однако, беспокоен. Ещё одна ссора с солдатом днём наградила его новыми ранами от пощечины; Эрен тогда сплюнул кровь и уже был готов нанести ответный удар, но Армин вмешался как раз вовремя, извинившись перед этим солдатом и пообещав, что такого больше не повторится. В последнее время Армину приходится всё чаще и чаще вмешиваться в эти потасовки. Ни для кого из них ситуация не становится лучше. Когда они устраиваются на своем обычном месте у одной из стен их нового убежища, пристальный взгляд Эрен устремлен в никуда, кулаки сжимаются и разжимаются, а опухшая щека саднит. Армин с Микасой молча сидят по обе стороны от него, не зная, что сказать, или просто слишком уставшие, чтобы говорить хоть что-либо. Армин накидывает им на колени их единственное одеяло. Раньше у них было три, которые выдали каждому по прибытии, но одно одеяло они отдали женщине, чей ребенок не прекращал трястись в лихорадке (ребенок вскоре умер, но никто из них не чувствовал необходимость просить одеяло обратно). Другое было утащено прямо с них, пока они спали. Оставшееся одеяло не согревало так, как хотелось, но они определенно не собирались отказываться даже от этой капли тепла. Эрен крепко сжимает ткань в кулаке, так, что это выглядит даже болезненно. Армин кладет свою ладонь на его, пытаясь успокоить, пытаясь расслабить, хотя это было практически невозможно в эти дни. Эрен наконец отпускает одеяло и поворачивается, чтобы взглянуть на своего друга. Его зеленые глаза наполнены гневными слезами, и Армину никогда не бывает легко вынести это. Улыбка Эрена — вот ещё одно воспоминание в длинном списке вещей, по которым Армин безумно скучает. — Постарайся уснуть, — тихо шепчет ему Армин. Эрен отводит взгляд в сторону и смотрит на грязный пол склада: — Мне не нужен сон, — выдыхает он, стиснув челюсти. — Мне не нужно ничего из этого, ничего из этого… эти подонки, что командуют нами. Я всегда думал, что человечество как скот, который прячется за стенами, но здесь? Здесь мы для них скот. К черту это. Эрен подтягивает колени к себе и укладывает на них руки, пряча лицо. Его голос звучит приглушенно, но Армин всё равно слышит уничижительный тон. — Они никогда не видели их вблизи. Они никогда не видели, как кого-то съедают. Они понятия не имеют, насколько ужасны Титаны, они лишь беспокоятся о том, что их еда попадает в чей-то чужой рот. Армин бросает на Микасу беспомощный взгляд, но она молча смотрит в землю, о чём-то задумавшись с каменным лицом, большую часть которого прикрывает её красный шарф. Армину хочется плакать. Он так же расстроен, так же обижен на несправедливость, как и они, и он никогда не считал себя сильным человеком, всегда опирался на своих лучших друзей, поддерживаемый с двух сторон. Но теперь два его столпа рушатся, борясь с тяжестью жестокой реальности, и всё, что может сделать Армин, это попытаться собрать воедино эти осколки. — Я убью их всех, — резко шепчет Эрен. — Всех Титанов. Каждого. Эта мантра, которую он повторяет про себя с того дня, как вся их жизнь развалилась на части. Микаса ничего не отвечает. Армин тоже молчит. В конце концов шепот Эрена растворяется в тишине, и Армин наблюдает, как его плечи поднимаются и опускаются с тяжелыми вздохами, и ему кажется, что Эрен уснул. Он тоже закрывает глаза, пытаясь урвать хоть какое-то подобие отдыха. Это длится недолго — он чувствует, как Эрен шевелится рядом, и Армин сонно разлепляет глаза. Когда он улавливает сдавленный всхлип, Армин мгновенно просыпается. Плечи Эрена дрожат, лицо все еще спрятано в руках. Его дыхание прерывистое, и Армин слышит приглушенное сопение. Эрен давно так не плакал. Суровые условия этого места закалили его, заставив отбросить любую слабость, которая давала право на слезы. Армин должен был знать, что это всего лишь вопрос времени, что плотину рано или поздно прорвет. Он обнимает Эрена и крепко прижимает к себе, стараясь собрать все сломанные кусочки его души воедино. Эрен плачет сильнее, трясется в его руках, делая резкие вдохи. Армин успокаивающе поглаживает его спину, печаль Эрена вызывает слезы в его собственных глазах. Ему ненавистно видеть, как кто-то, кого он любит, так страдает. Он ненавидит это. — Пожалуйста, не плачь, — тихо шепчет Армин. Эрен поворачивается, убирая руки с лица, чтобы обхватить ими Армина и крепко обнять, отчаянно прижимаясь и зарываясь лицом в чужую шею. Он изо всех сил старается сдержать рыдания. Его голос срывается: — Я… Мне жа… Армин мягко успокаивает его: — Не говори, что тебе жаль. В этом всём нет твоей вины, хорошо? Эрен снова тихонько всхлипывает и прижимается ближе. Армин сжимает его сильнее в своих руках и тихо продолжает: — Сейчас сложно, я знаю. Всё это несправедливо. Никто не заслуживает такого. Ты не заслуживаешь этого. — Ты прошел через столько всего, ты и Микаса, вы оба. Я всегда…. Мне всегда было интересно, что было бы, если бы я никогда не встретил тебя. Если бы я перестал читать книги, или отказался от идеи жизни за стенами. Думаю, я бы сдался. Но я не сдался. Армин наконец чувствует, как Эрен перестает дрожать так сильно, как его дыхание расслабляется. Слёзы всё ещё впитываются в его одежду, но сейчас Эрен уже спокойнее. — Я не сдался благодаря тебе. Я всегда буду благодарен тебе за это. И Микасе. Армин медленно отстраняется, чтобы заглянуть Эрену в лицо — его глаза красные от слез, но даже в темноте можно различить радужную оболочку, которая ярко сияет и переливается зеленым цветом. Армин берет лицо Эрена в ладони и большими пальцами вытирает слезы, стекающие по щекам. — Ещё несколько месяцев. Ещё чуть-чуть, и мы сможем покинуть это место, поступим в военное училище и начнем работать на благо человечества. Ты один из самых сильных людей, которых я знаю, ты всегда поднимаешься и продолжаешь идти вперед. Я знаю, что ты сможешь сделать это и сейчас, — Армин мягко сталкивает их лбы. — Ты не можешь сдаться. Ты мне нужен. Ты должен быть рядом со мной, когда мы доберемся до океана, хорошо? Эрен неуверенно кивает, и Армин слабо улыбается в ответ. Его слезы прекратились, дыхание теперь спокойное и ровное, и беспокойство, сжимающее грудь Армина, тоже отступает. Он знает, что впереди их ждут тяжелые времена, но на данный момент у них есть ещё несколько часов на желанный сон. — Хорошо, — шепчет Армин. Он убирает ладони с лица Эрена, пробегается успокаивающими движениями по его рукам. — Тебе надо отдохнуть, я уверен, что ты устал. Прежде чем Армин успевает полностью отстраниться, Эрен притягивает его к себе и обнимает ещё раз. — Сп…спасибо, — он хрипло бормочет. Армин улыбается и обнимает его в ответ. Через плечо Эрена, он видит, что Микаса не спит, наблюдая за ними и прикрываясь шарфом. Он одной рукой обнимает Эрена, а вторую протягивает к ней, подзывая придвинуться ближе. Эрен оборачивается, когда Армин делает странные движения, и, заметив Микасу, тоже протягивает к ней руку. Она двигается к ним с яркими, сверкающими глазами. Они засыпают, укутавшись в объятия друг друга, укрытые одним одеялом. Когда утренний свет начинает просачиваться через окошки склада, Армин медленно моргает, прогоняя сон прочь. Он сонно смотрит на своих друзей, дремлющих рядом с ним — двух самых важных людей в его жизни. Армин улыбается. Впервые с момента прибытия в это место ему тепло.