На кончиках пальцев

Рон Уизли очень любил волшебные шахматы, поэтому в своё время Гермиона очень старалась научиться этой игре, чтобы впоследствии заменять ему в случае нужды более достойного партнера, такого, как например, Гарри. И всё же к своему глубокому изумлению Снейп был вынужден признать, что несмотря на то, что мисс Грейнджер обладала недурным логическим мышлением, она совершенно отвратительно играла в шахматы. Однако его забавляло то, как она вздрагивала и впадала в какое-то нелепое оцепенение каждый раз, когда фигуры покидали шахматную доску. — Как прошла ваша физиотерапия? — задумчиво проговорила Гермиона, делая ход конём. С тех пор как Снейп перестал принимать зелье прошло полторы недели. Его больше не мучили припадки. Ремни с рук убрали, а сам он даже начал понемногу ходить, делая как минимум двадцать кругов по палате каждый день. Мисс Грейнджер снова взяла за привычку навещать своего бывшего профессора после работы, приходя ровно в половину шестого — по ней можно было сверять часы. «Шах и мат, мисс Грейнджер», — с довольной улыбкой проговорил зельевар и поднял глаза, чтобы не пропустить тот момент, когда девушка подёрнет плечами и нахмурится. Белый король Гермионы разлетелся в щепки, и только голова укатилась куда-то под кровать. — «Физиотерапия прошла нормально», — лениво добавил он. — Потребуется некоторое время, чтобы возвратить мышцам былую упругость и силу, — деловито говорила мисс Грейнджер, наклонившись, чтобы достать голову короля, но она укатилась слишком далеко, поэтому ей пришлось полезть под кровать. — И почему мне до сих пор нельзя брать с собой свою волшебную палочку? — бубнила девушка. — Столько мороки с этими шахматами. При виде маячащей из-под кровати задницы Снейп закряхтел. Его это как будто нисколько не смущало; казалось, происходящее его скорее забавляет. — Вы там что… смеётесь надо мной? — забрюзжала волшебница, пятясь назад и выползая из-под больничной кушетки. «Своим нелепым бормотанием вы только что напомнили мне профессора Трелони», — ответил он, чуть насмешливо искривив губы. Снейп принялся сгребать с одеяла шахматные фигуры, складывая их в деревянный футляр. — Что?! — взвизгнула в возмущении девушка и ударилась головой о металлический край кровати. Ударилась так, что аж искры из глаз посыпались. — Уф! Какое-то время она оставалась сидеть на полу, прижимая к ушибленному затылку руку, затем поднялась и села на край кровати. Её лицо раскраснелось, глаза заблестели от выступивших слёз, причёска помялась. — Не смейте сравнивать меня с этой шарлатанкой! — возмутилась волшебница. Она в раздражении дунула на прядку волос, выбившуюся из высокого пучка и теперь так и норовившую попасть ей прямо в глаз. «Вот уж не ожидал, что вы её так недолюбливаете!» — Осмелюсь заметить, что наша антипатия взаимна, — холодно ответила девушка. Голова короля приклеилась на своё законное место, при этом чуть не прищемив Гермионе палец в процессе. — Кстати об этом… — она принялась внимательно разглядывать свои стиснутые на коленях руки. — Почему вы передумали? — её взгляд вернулся к желтовато-бледному лицу с черными глазами. Но под их давлением она быстро стушевалась. В последнее время Гермиона поймала себя на мысли, что её не покидало странное чувство, будто бы Снейп исподтишка наблюдает за ней. Сначала она не придавала этому никакого значения. Ведь вполне естественно, что он смотрел на неё с некой долей любопытства: к нему ведь только что вернулось зрение. И всё же, заметив на себе его проницательный, напряжённый взгляд, она невольно впадала в задумчивость. «Вы о чём?» — осведомился зельевар. Проводя со Снейпом почти каждый вечер, Гермиона обнаружила в нем много нового, а ведь ей казалось, что она уже успела довольно хорошо узнать его. Несмотря на холодный цинизм, с которым он мог относиться ко всему и всем, было у него и неожиданное свойство характера — он терпеть не мог лжи и жеманства. Гермиона быстро смекнула, что если быть с ним прямой и откровенной, Снейп ответит на любой ее вопрос, но стоит прибегнуть к женской хитрости или ещё хуже — ужимкам, — она ничего от него не добьется. Он был учителем почти двадцать лет. Наверняка за эти годы к нему хоть разок, но пытались примазаться ради хорошей оценки. Вот только в отличие от Слагхорна лесть действовала на Снейпа совершенно противоположным образом. — Я к тому, что… — снова собралась с мыслью Гермиона, но в ее поведении появилась легкая неуверенность, — вы всегда меня недолюбливали… И даже прибегнули к такому низкому способу, чтобы от меня избавиться, — волшебница посмотрела на него с решительным укором. Выражение лица Снейпа мгновенно изменилось: из настороженно-выжидательного превратилось в ленивую насмешливость. Это вызвало у неё досаду. — Так почему вы… «Мне кажется, я обозначил причину моего к вам отношения… много лет назад, — скучающим тоном протянул Снейп и откинул голову на подушку. — Вы всегда были невыносимой выскочкой, жадной до внимания и похвалы.» Гермиона чуть не задохнулась было от возмущения, как будто он плеснул ей в лицо холодной водой. Она открыла было рот, но Снейп опередил ее: «Вы доставляли мне немало хлопот, нарушая с десяток школьных правил за день и тем не менее... Посмотрите, чего вы добились! Поттер — полнейшая посредственность, — спокойно продолжал зельевар. — Однако ему удалось выиграть войну не только благодаря везению, которое обычно преследует дураков, — он сделал жест рукой, заметив, как ощетинилась мисс Грейнджер, — но и благодаря талантливым друзьям.» Гермиона растерялась. Профессор Снейп причислил её к талантливым людям — это любого могло лишить дара речи. «Что же касается последних событий… — он сделал глубокий вдох. — Я думаю, что вы стали для меня... чем-то вроде Пятницы.» Смысл его слов дошёл до её сознания не сразу. «Даже Робинзон Крузо, безбедно проживший на необитаемом острове двадцать лет, взывал к небу и просил о товарище», — ответил Снейп напрямик. Всё же человек — существо, не предназначенное для одиночества. Особенно в те моменты, когда он подвержен физическим или душевным страданиям. Мисс Грейнджер невольно вспомнила своё пребывание в больнице после несчастного случая. Озлобленный разум настаивал на тишине, на изоляции, но душа в тайне нуждалась в невидимой поддержке, в скромных жестах пусть и не понимания, но сочувствия. Именно тогда она остро ощутила нехватку родителей. Но они теперь были недосягаемы для неё. У них была новая жизнь, новая семья, другая… Гермиона. Трёхлетняя Гермиона Уилкинс. Она не могла отнять у них это. — Неожидала, что… — девушка попыталась улыбнуться, чтобы Снейп не заметил её тревожных мыслей и насильно сдерживаемых душевных порывов, но получилось из ряда вон плохо, — вы читали маггловскую литературу. «Что же в этом необычного? — зельевар пожал плечами. — Я — полукровка.» — Значит ли это, что вы ходили в начальную школу? — поинтересовалась Гермиона. «Нет, — в голосе Снейпа прозвучал легчайший намёк на дискомфорт. — Моим образованием до поступления в Хогвартс занималась моя мать», — быстро добавил Снейп, впервые за всё время разговора проявив лёгкое раздражение. — Ясно, — только и смогла ответить мисс Грейнджер, чувствуя, что «ветер переменился». — Вы не возражаете, если я умоюсь и немного приведу себя в порядок? — волшебница указала на дверь в уборную. Теперь она немного гордилась тем, что научилась распознавать в его жестах и манере говорить нежелание развивать ту или иную тему. И хотя любопытство щекотало её, Гермиона за прошедшие годы развила в себе очень полезное качество — терпение. «Если Снейп захочет, то сам ей расскажет», — думала она. «Пожалуйста», — ответил мужчина с мягким безразличием и, взяв с прикроватного столика один из журналов, что принесла ему мисс Грейнджер, начал читать. Когда она закончила и вышла из уборной, Снейп машинально поднял на неё глаза, обводя взглядом тонкие очертания сосредоточенного лица. Девушка больше не стала собирать волосы, но зато немного подкрасила губы, в углах которых таилась горькая складка грусти — её постоянной спутницы. Она сильно изменилась. Теперь лишь с некоторым усилием в ней можно было узнать прежнюю Гермиону Грейнджер. Снейпу следовало подавиться собственными словами — из гадкого утёнка она превратилась в красивого лебедя. Пока зельевар думал, по странному уклону мысли, о причинах этой метаморфозы и почему она в своё время обошла его стороной, Гермиона вновь обнаружила на себе его задумчивый, напряжённый взгляд. Она вдруг порозовела и рассеянно улыбнулась, не понимая происходящего. Мужчины уже давно не смотрели на неё с таким пристальным вниманием, поэтому она не знала, льстило ей это или пугало. В этот момент и зашла Гертруда. Снейп тут же отвёл глаза в сторону, как будто смотреть на мисс Грейнджер было чем-то неприличным. Гермиона с испуганным лицом ребёнка, убегающего из тёмной комнаты, вздрогнула и обернулась. — Восемь часов, — промолвила медсестра. — Время посещения уже давно закончилось, мисс Грейнджер. Или вы хотели остаться здесь на ночь? — Что? Я? Нет, — растерялась девушка и покраснела от смущения. — Для… ночных свиданий, — Герти намеренно подчеркнула последнюю фразу, — требуется разрешение главного врача. У вас есть разрешение, мисс Грейнджер? — Нет, — замялась волшебница, слабо мотая головой. — В смысле… оно мне ни к чему… я имею в виду… — только когда до неё донеслось уже привычное кряхтение Снейпа она перестала тараторить и, разозлившись, выпалила: — Да вы что, издеваетесь надо мной оба?! Гермиона проскользнула мимо медсестры и, закинув на плечо сумку, понеслась по коридору. — Обиделась, — констатировала Гертруда, смотря волшебнице вслед. — Как бы опять приходить не перестала. «Она вернётся, — махнул рукой Снейп и лёг на кровать, настроенный снисходительно к опеке и своему горизонтальному положению, которого от него требовала вечерняя капельница. — Пятница не оставил Робинзона Крузо, даже когда последнему наконец-то удалось сбежать из своей тюрьмы, именуемой необитаемым островом.»