Я скучаю по тебе

Одеяло откинуто в сторону, подушка вся промокла и была разорвана в клочья. Абсолютный Дежурный бил свою голову о стену, проклиная свою слабость и то, что он не мог помочь ему. Не мог помочь Мондо, когда тот страдал от вечных мук и терзаний своей вины насчёт смерти старшего брата. Он был так слаб внутри, так, что не мог простить себя за то, что заставлял своих людей жить во лжи. Плёл байки о смерти брата, скрывая причину, от чего он действительно помер. Овада был слишком слаб и неподготовлен, чтобы рассказать. Теперь его ложь сама причинила ему вред и...байкер мёртв. Мёртв — значит никогда не поздоровается с Ишимару, не обнимет, когда это было в самые мучительные и отчаянные дни парней. Киётака прижимал Мондо к себе, выплёскивая эмоции наружу и говоря то, как он не хотел находится здесь. Никогда не дотронется до него, когда он это делал, чтобы успокоить его "правильность". Одного прикосания было достаточно, чтобы дать понять не переходить черту. Он никогда больше не взглянет на него. Его глаза навеявали теплом и энергией, которую Ишимару хотел испытать в дни горечи и моря трупов. Он никогда больше не улыбнётся. Одна улыбка Мондо согревала Киётаке душу, была готова идти на новые испытания с другом и преодолевать препятствия, разрушая стены одну за другой. Но. Овада больше никогда....Мондо никогда больше не поприветствует его и не скажет это доброе, знакомое "братан". "Братан, мы справимся", "братан, давай вместе ему набьём рожу", "братан, давай сходим и найдём что-то полезное здесь", "братан, ты же не злишься", "братан, кто тебя ударил", "кому рыло набить за братана?!"...он никогда не услышит. Он никогда не услышит, ведь Мондо мёртв. Его самого близкого человека просто....растопили. В детстве у Киётаки не было друзей, ведь основной темой для разговора у него была лишь учёба. А здесь приятные воспоминания. Приятные воспоминания того, как с Мондо они зашли в баню, чтобы устроить соревнование. Как Киётака был по пояс, а Овада сидел в одежде, и они оба терпели этот адский жар, разговаривая про семью и отношения. Естественно, дежурный проиграл этот спор, но он обрёл нечто другое...он обрёл друга. И сейчас. И сейчас этого друга превратили в масло. Лютая казнь превратила его в масло. Киётака не ел ничего из масла, так что очень сильно похудел. На его лице чётко замечаны скулы, а кости рук красовались своими очертаниями. Ясухиро хоть как-то ему перебирал пищу, но большая половина еды была предательски сделана из масла. Но даже и от нескольких блюд дежурный отказывался. На его глазах выступали огромные мешки, а кожа бледная, как никогда. Он не может забыть. Он не может забыть, как они убили его прямо перед глазами подростка. Как он умолял одуматься, проголосовать за другого. Как он сам выбрал неправильно. Как он молил, чтобы Овада сказал, что он не убийца. Что он не убивал Чихиро. Что он абсолютно чист. И чтобы он снова обнял дежурного, как никогда прежде, пытаясь успокоить его нервную голову. Но этого не произошло. Этого не произошло. Его просто...его убили на глазах. Парня лишили частички себя. Большую частичку себя, которая занимала особое место в сердце. Частичка...Её разбили, разорвали, побили и уничтожили, не оставляя следов кроме огромной лужи крови. Сейчас Ишимару бьётся в истерике. Стенка, об которую он бил свою голову, заливалась его же кровью. Руки бешено дрожали, а глаза сщурились и покраснели, давая слезам катится по щекам и падать на пол. На пол на разбитую фоторамку двух парней в обнимку. Ноги дрожали тоже, и они не выдержали собственного веса. Дежурный упал, склоняясь над мокрой фотографией. Смотря на неё, слёзы красноглазого падали на фото всё больше. Комната наполнилась всхлипами и шмыганьем. Подросток потёр глаза, стараясь больше не рыдать, но не мог. Не мог. Не мог перестать думать о нём. Его изображения...Его улыбка, его глаза, его жесты...это всё всплывало в голове плачущего Ишимару, который пытался всё это развидеть. Развидеть эту улыбку, которая грела его душу. Развидеть эти глаза, наполненные свободой и энергией, которая была необходима брюнету. Развидеть эти жесты, которые были так знакомы и характерны старому приятелю Мондо...Крик охватил комнату. Киётака кричал из всех своих лёгких, будто бы это вернуло бы всё на свои места. Будто бы это было просто кошмаром. Что это просто сон. Просто ужасный, дурной сон. Но это не было сном. Все эти воспоминания и кровь, которая облила его сердце...всё это настоящее. Парень не выдержал и сорвался очередной отчаянный крик. Пусть...Пусть кукловод смотрит, как он страдает. Пусть...Пусть подушка будет разорвана, пусть покрывало будет грязное, пусть вещи по полу валяются, пусть...всё это пусть...пустяк по сравнению с тем, что он сейчас переживает. Ему слишком больно. Слишком больно что-либо воспринимать. Слишком больно вспоминать все моменты с Овадо, слишком больно смотреть на эти радостные лица на фотографии. Слишком больно осознавать, что это прошло, что это уже не вернуть.... ... Расположившись на кровати без подушки и одеяла, Киётака не мог уснуть. Его мысли были заняты только им и только...Сжав рукой простыню, он зажмурил глаза и прикусил нижнюю губу. Из уст снова вышел всхлип. Отчаянный всхлип, дающий понять, что не всё в этой жизни бывает так радужно. — Прошу, вернись ко мне...

Я скучаю по тебе...

— Вернись ко мне...

Прошу....

Вернись ко мне...

Ты мне нужен