Brevem Conspectum

— И я еще думал, что на площади Гриммо было все плохо, — пробормотал Гарри, вглядываясь во мрак простирающегося перед ним коридора. — Помолчи, я пытаюсь сосредоточиться.       Гарри закатывает глаза в миллионный раз за эту неделю. Чертовы Рон и Гермиона, уехавшие и оставившие его на две недели в этом чертовом кошмаре. Он прислоняется к грязной стене и тяжело вздыхает, мысленно посылая проклятие двум своим лучшим друзьям. Ну почему они должны были отправиться в отпуск в одно и то же время? Какой вообще смысл в медовом месяце? — Поттер, я сказал, помолчи, — прошипел живой кошмар Гарри.       Он сжимает зубы и борется с желанием ударить блондинистого придурка по лицу. — Я ничего не делаю. — Ты все время шаркаешь, пыхтишь и вздыхаешь, — отвечает Малфой с отвернутым от Гарри лицом, снова и снова проводя палочкой по дверной ручке. — Это действительно очень раздражает. — Что раздражает, так это то, как долго ты смотришь на эту чертову дверную ручку, — отвечает Гарри, бросив попытки вести себя тихо. — Ну уж прости, что я хочу убедиться, что эта штука не попытается откусить нам руки, прежде чем мы попытаемся ее открыть. — Разве ты не должен быть хорош в разрушении проклятий?       Малфой поднимается со своего места и поворачивается лицом к Гарри. — Так и есть, — говорит он властно. — И я лучший разрушитель проклятий, который есть в штате Министерства. — Тогда разве ты не должен быть более быстрым в этом?       На что Малфой ухмыляется ему. — Я лучший, Поттер, потому что я дотошный. Если ты привык врываться в дом с двух левых ног, то это не значит, что именно так ты и должен поступать. — И снова поворачивается к двери перед ними. — А теперь, будь добр, заткнись на минуту, чтобы я мог придумать, как снять это проклятие. — Отлично! Только поторопись, блядь. Чем быстрее мы пройдем через эту чертову дверь, тем быстрее мы завершим это дело, и я смогу уйти туда, где тебя нет.       Малфой деликатно фыркает, но ничего не отвечает, а просто наклоняется обратно и снова концентрирует свое внимание на дверной ручке. Гарри старается сохранить спокойное дыхание, заставляя себя расслабиться и вновь прижимается спиной к стене. Он знал, что Малфой хорош в своем деле; другие авроры, работавшие с ним в прошлом, сами говорили ему об этом. И Гарри видел это собственными глазами в тех немногих случаях, когда их дела совпадали. Малфой был дотошен в своем подходе и остановил более чем несколько смертельных проклятий, прежде чем они были приведены в действие. В одной из таких памятных работ, он даже спас Гарри руку, когда он чуть ее не лишился. Кроме того, Малфой прекрасно умел готовить чай именно так, как любил Гарри — крепкий и сладкий, с небольшим количеством молока. Каждый день на этой работе его приветствовали чашкой чая, что, безусловно, компенсировало подъем в раннее утро. Просто Гарри привык к тому, что его напарник-аврор был с ним, когда ему и Малфою приходилось делить с ним небольшое пространство. Без Гермионы, выполняющей роль буфера между ними, Гарри не мог сдержаться и возвращался к старому поведению, позволяя Малфою доставать его так же сильно, как он это делал, когда они были в Хогвартсе. Он был уверен, что Малфой не торопится, просто чтобы позлить его, но у него не было ничего, чтобы доказать это, кроме своих подозрений и случайных взглядов, которые Малфой посылал в его сторону, когда думал, что Гарри не видит.       Они третировали друг друга всю неделю, с тех пор как Гермиона уехала с Роном в долгожданный медовый месяц. В департаменте авроров существовала политика «перебрасывания» временно неработающих авроров в другие отделы Министерства. По словам Кингсли, это было сделано из соображений безопасности, потому что отправлять в полевые условия пару авроров, которые еще не успели узнать, как работать друг с другом, было опасно. Поэтому одинокие авроры всегда были на первом месте, чтобы быть направленными в другие отделы, в которых могли понадобиться их услуги: неправомерное использование темных артефактов, связь с магглами и снятие проклятий. Хотя обычно разрушителей проклятий вызывали для помощи аврорам, когда те сталкивались с чем-то подозрительным на месте, у них также была своя работа, которая иногда требовала защиты, кого-то, кто прикрывал бы их спину.       И так в течение двух недель Гарри был исключительно защитником. Это не было бы проблемой, если бы не тот факт, что Драко, мать его, Малфой не был бы Золотым Мальчиком отдела по разрушению проклятий, которому почти всегда поручали более сложные дела, те, которые, скорее всего, требовали присутствия аврора. За исключением нескольких случаев, у Гарри и Малфоя не было особых поводов находиться рядом друг с другом, и уж тем более они никогда не оставались наедине в течение длительного периода времени. Это вполне устраивало Гарри; хотя он выступал в защиту Малфоя и его матери на их судебных процессах, блондин все еще был абсолютным мерзавцем, и чем меньше Гарри его видел, тем лучше, как ему казалось. Их общение ограничивалось лишь случайными кивками в коридорах или приветствиями в лифтах, а когда они пересекались по делу или во время посещения «Дырявого котла», Гарри обычно поручал Малфоя кому-нибудь другому для урегулирования вопросов. На сегодняшний день Гермионе также не особо нравился Малфой, но она, по крайней мере, могла оставаться вежливой и компетентной, когда это было необходимо.       Очевидно, Гарри не мог сказать того же о себе. Он ничего не мог с собой поделать: от одного взгляда на Малфоя у него сдавливало в груди, а кожа зудела. Они огрызались друг на друга всю неделю, пока вместе работали над зачисткой старого дома от темных артефактов. Обычно разрушители проклятий работали в одиночку, но по этому адресу, как им стало известно, находилось более нескольких оставшихся в бегах Пожирателей Смерти. Гарри было поручено прикрывать спину Малфоя, пока тот был сосредоточен на снятии проклятий и инвентаризации всех проклятых предметов, хранящихся внутри. Для Гарри это означало лишь то, что большую часть прошедшей недели ему нечем было заняться, кроме как наблюдать за его работой.       Именно поэтому он был уверен, что Малфой не торопится с этой последней дверью. Поскольку кроме Малфоя ему нечем было занять свое внимание, Гарри за последнее время получил довольно много знаний о том, как он работает. Он знал, что когда Малфой особенно сильно сосредотачивался, кончик его языка можно было увидеть просовывающимся сквозь губы. Когда он сталкивался со сложным проклятием, то слегка морщил нос. А в те моменты, когда Малфой случайно нащупывал триггерные точки, он напевал удивительно успокаивающую мелодию.       В данный момент Малфой не делал ничего из перечисленного; он просто тупо смотрел на чертову дверную ручку. Гарри совершенно не понимал, зачем Малфою понадобилось тянуть время, стоя в сыром, заплесневелом коридоре сырого, заплесневелого дома. Гарри не очень-то хотелось спускаться в подвал, но они не могли уйти, пока не прочешут и не очистят каждый дюйм дома, а в коридоре было не так уж и уютно, несмотря на все выпитые горячие чашки чая.       Самообладание Гарри очень быстро стало портиться. — Серьезно, Малфой, в чем дело?       Он напрягся, ожидая ответной вспышки гнева Малфоя за то, что его снова прервали, и был удивлен, когда ее не последовало. Вместо этого Малфой откинулся на пятки и потер нос — который теперь слегка сморщился, неожиданно отметил Гарри — ребром ладони. — Я снял проклятие Mordent Manibus, но, кажется, все еще есть какая-то остаточная магия. — Малфой тихо выдохнул и провел рукой по лицу. — Я не могу сказать, осталось ли это от проклятия кусания руки, или это что-то другое.       Гарри надолго задумался. — Разве это физически мешает нам открыть дверь? — спросил он наконец.       Малфой покачал головой. — Нет, но я не знаю, что произойдет, если мы это сделаем. Я даже не могу сказать, случится ли что-нибудь. — Я не понимаю. — Да, я тоже, — пробормотал Малфой про себя. Он покачал головой, а затем снова встал, прислонившись к стене рядом с Гарри. — Там что-то есть, но я не могу сказать что. Мне кажется… — Кажется, что? — спросил Гарри, когда стало ясно, что Малфой не собирается заканчивать свое предложение. — Такое ощущение, что мне пока не дано этого знать, — сказал Малфой, пожав плечами. — Я не понимаю, — повторил Гарри. У него начиналось плохое предчувствие; скрипы и звуки дома вокруг них вдруг зазвучали громче, более целенаправленно, а дверь перед ними, казалось, замерцала уродливыми предвестиями. Он быстро уставал от всей этой работы. — Ну, единственный способ узнать наверняка — это открыть ее, верно? — Ты шутишь, Поттер? — произнес Малфой, подняв брови.       Гарри пожал плечами. — Мы не можем уйти, пока дом не будет очищен, и если ты не можешь понять, что это такое, взглянув на него, то остается только один вариант, не так ли?       На что Малфой громко выдохнул, а затем закатил глаза. — Хорошо. Но ты идешь первым.       Гарри фыркнул. — Я и не ожидал иного, Малфой.       Он достал свою палочку, затем протянул левую руку. Сделав глубокий вдох, он схватился за дверную ручку, поморщившись, ожидая, что, что-то произойдет. Но ничего не произошло, и они оба с Малфоем облегченно вздохнули. Прикусив нижнюю губу, он повернул ручку и позволил двери распахнуться. Деревянная лестница вела вниз, в еще более зловещий мрак, более густой и темный, чем где-либо в этом доме. Дерево было прогнутым и местами потрескавшимся, и Гарри сомневался, будет ли оно достаточно устойчивым, чтобы выдержать его вес. Он мысленно подготовил быстрое амортизирующее заклинание на случай, если он провалится, и поднял ногу, чтобы сделать шаг вперед. — Подожди, Поттер, — сказал Малфой, схватив его за руку и глядя в пол. Гарри проследил за его взглядом и увидел два слова, выгравированные в дереве дверного проема.       Brevem Conspectum. — Что это означает? — Я не знаю, — произнес Малфой, сморщив нос. — Но я думаю, что если мы перешагнем через него, то, скорее всего вскоре узнаем.       Гарри еще раз взглянул вниз, в зияющую черноту, и стиснул зубы. Чем быстрее они туда спустятся, тем быстрее закончится это напряжение. — Ладно, — пробормотал он, а затем решительно поставил ногу на первую ступеньку. Ничего не произошло. Затем он осторожно переместил весь свой вес на ступеньку и опустил другую ногу на следующую. Дерево под ним чудовищно заскрипело, но он чудом остался цел и невредим. — Возможно, это действительно была остаточная магия, оставшаяся после предыдущего проклятия, — пробормотал про себя Малфой, и он тут же почувствовал, как пропасть между ними сократилась, когда Малфой переступил порог позади него. Он спустился примерно на шесть шагов, когда это начало происходить. Темнота, казалось, подкрадывалась к ним, окутывая их обоих, несмотря на свечение Lumos, который освещал обе их палочки. Воздух вокруг них стал промозглый, и у Гарри начала кружиться голова. Его шаги затихали под ним, когда он сделал еще один шаг вниз. — Поттер, ты в порядке? — услышал Гарри слабый голос Малфоя.       Колени Гарри задрожали, и он почувствовал внезапное головокружение, и попытался ухватиться за перила, чтобы удержаться на ногах. Он наткнулся спиной на Малфоя, и в тот же момент дерево под его ногами прогнулось. Гарри попытался восстановить равновесие, но у него кружилась голова, его тошнило, и тут Малфой спотыкается об него. Их ноги спутались, когда лестница словно исчезает под ними, и Гарри крепко ухватывается за Малфоя, пока они стремительно падают вниз, и вниз, и вниз…

* * * *

      Первое, что ощущает Гарри, — это солнечный свет, льющийся прямо ему в лицо. Он стонет и сдвигается, уткнувшись носом в тепло рядом с ним, чтобы защититься от этого. Его голова раскалывается, а все тело чувствовало себя так, словно его спустили с лестницы. Вытянув ноги, он слегка застонал от боли в пояснице. В ожидании, что вжимается в теплую подушку, он еще больше утыкается в нее; несомненно, через несколько минут появится целитель, чтобы дать ему благословенное обезболивающее зелье. И тут подушка под ним заговорила. — Даже не думай об этом, Гарри. Ты обещал мне кофе.       Гарри замер. Голос был до боли знакомым, и все же он никогда не слышал, чтобы он звучал так… ласково?       Подняв голову, он моргает. Даже без очков он мог сказать, что это точно Малфой, лежащий рядом с ним, а его прекрасные светлые волосы падали ему на глаза, когда он смотрел на Гарри с легкой улыбкой на лице. Может быть, это был сон. Или он все еще застрял в глубине подвала, а Малфой ему мерещился. Или и то, и другое. — Эээ, — произносит Гарри. А затем: — Где мои очки?       На что Малфой вопросительно приподнимает на него бровь. — Мы не так уж сильно напились прошлой ночью. Они, как обычно, на прикроватной тумбочке.       Гарри быстро садится, с трудом сдерживая крик. Малфой был прав, его очки лежали на прикроватной тумбочке. Которая стояла у кровати, в которой лежал он сам. С Малфоем. Голым. О, таким совершенно голым. Гарри чувствовал длинную ногу Малфоя между своими ногами, чувствовал прохладный воздух на своей потной коже, прижатой к груди Малфоя. Гарри потянулся, чтобы взять свои очки — может быть, все станет понятно, когда он сможет нормально видеть — и поморщился, когда боль от бедра до поясницы дала о себе знать.       И тут он снова замирает, потому что, Боже правый, это была не боль от падения с лестницы, это было… это было от чего-то совсем иного. — Какого хрена, — произносит Гарри, надев очки на лицо. И тут же чуть не выскакивает из кожи, почувствовав, как рука обвивается вокруг его талии, а Малфой с усмешкой тянет его обратно на подушки. — Я был слишком груб с тобой прошлой ночью? — Он практически мурлыкал Гарри на ухо, а его дыхание на шее Гарри вызывало дрожь. — В мою защиту скажу, что ты же умолял меня об этом.       Зубы Малфоя прикусывают его мочку уха, и Гарри сжимает губы, чтобы не вскрикнуть. Этот звук превращается в удивленный стон, когда он чувствует, как рука Малфоя скользит по его животу и стала приближаться слишком близко к тому месту, где Гарри определенно все еще был обнажен. — Мал… — Папочка! Папа!       Гарри не знал, закричать ли ему от шока или вздохнуть с облегчением, когда Малфой отдергивает руку и садится рядом с ним. Гарри судорожно пытался отыскать в комнате источник нового — и чрезвычайно звонкого — голоса, и уже в следующую секунду к его ягодицам прижимается крошечное колено, а в руках оказывается что-то очень маленькое с маленькими хваткими ручками и буйными длинными темными волосами. — Что за хе…       Его снова прерывает Малфой, зажав рот Гарри рукой, а затем протянув руку, чтобы перетащить маленький извивающийся комочек к себе на колени. — Лисса, не лезь к папочке так рано утром, ты же знаешь, что он ворчливый, когда только просыпается.       Маленькая девочка — по крайней мере, так подумал Гарри — завизжала от восторга, когда Малфой опрокидывает ее на спину и начинает щекотать ей животик. — Ох, ради всего святого, Лисса, ты же обещала, что не будешь их беспокоить, — раздается еще один знакомый голос из дверного проема, на этот раз с оттенком досады. Гарри поднимает голову и вытаращивается на Джинни, когда она манит к себе малышку. — Мне очень жаль, мы уже направлялись в Нору, но Лисса настояла на том, что не может идти без Жоржа, поэтому мы сначала заглянули сюда.       Малфой усмехается и опускает на пол девочку, которая тут же подбегает к Джинни и требует, чтобы ее взяли на руки. — Ничего страшного, мы все равно только проснулись. — Вы двое, хорошо повеселились прошлой ночью? — спрашивает Джинни, усмехаясь, когда она усаживает ребенка на бедро. Гарри подпрыгивает, почувствовав, как рука снова обвилась вокруг его талии. — Не то слово, — самодовольно говорит Малфой, и Гарри приходится сдерживать очередной вскрик, когда его настойчиво притягивают обратно к твердой теплой груди Малфоя. — Ну, вы можете продолжать веселиться, как только мы найдем Жоржа и выберемся отсюда, — сказала Джинни, выходя обратно в коридор. — Я уверен, что он на кухне, — ответил Малфой, проводя носом по шее Гарри. — Лисса хотела, чтобы он помог нам сделать печенье вчера днем. Я более чем уверен, что в его шерсти все еще застряло тесто. — Нашел его! — Другой голос прокричал из глубины дома — а если серьезно, чей это вообще был дом? — и Гарри показалось, что голос был похож на Дина Томаса. — Нет проблем, мама отмоет его, пока мы будем там, — сказала Джинни, помахав им обоим рукой. — Вы двое, наслаждайтесь остатком вашего дня вместе, и до встречи сегодня вечером в Норе. — И с этими словами она уходит, помахав на прощание через плечо маленькой девочки на руках.       Гарри все еще потрясенно моргал, глядя на пустой дверной проем, поэтому он был застигнут врасплох, когда Малфой внезапно валит его на спину, склонившись над ним. Его большие серые глаза вдруг оказались слишком, слишком близко, и они оба были по-прежнему совершенно голыми. — Как насчет душа по случаю годовщины? — шепчет Малфой, наклоняясь и проводя языком по ключице Гарри. От неожиданности Гарри задыхается и выгибается дугой вверх. — Годовщины? — пискнул он.       Малфой закатывает глаза и улыбается. — Да, я знаю, что это уже не наша годовщина, ворчун. — Затем он проходится поцелуями вдоль линии горла Гарри. — Но мы так давно не проводили утро в одиночестве. И я хочу насладиться каждой секундой, пока не вернется маленький монстр и снова не потребует нашего безраздельного внимания. — А затем он целует Гарри.       Это не был быстрый, легкий поцелуй. Он зажимает нижнюю губу Гарри между своими и осторожно прикусывает. Гарри ахает, и тут же язык Малфоя оказывается у него во рту, пройдясь по его зубам и переплетаясь с его языком. Гарри целует в ответ еще до того, как понимает, что делает, и стонет от прикосновения губ Малфоя к его собственным, от скольжения его рук по бокам Гарри, от маленького удовлетворенного хмыканья, которое он издает глубоко в горле. Мерлин, до чего же Малфой умеет целоваться! Когда Малфой отстраняется, у Гарри перехватывает дыхание. Он улыбается Гарри и слегка проводит носом по его. — Пойду-ка я прогрею душ, а? — Он выскальзывает из кровати и проходит через комнату, совершенно не стыдясь своей наготы, и исчезает за другой дверью. Гарри снова садится, услышав, как по ту сторону стены включается душ, и стал осматривать незнакомую комнату. — Да что за херня, — сказал он вслух, и, к счастью, на этот раз его не прервали. Конечно, это также означало, что он не получает никаких ответов, и что застрял в незнакомой комнате с Малфоем, который ожидал, что Гарри присоединится к нему в душе, и либо Гарри ударился головой сильнее, чем он думал, либо весь мир сошел с ума, пока он был без сознания. Он должен был выбраться отсюда. Он должен был… Гермиона. Да, Гермиона знала бы, что, блядь, происходит, ему просто нужно было найти какую-нибудь одежду…       Гарри соскакивает с кровати, покраснев, когда очередная судорога напоминает ему о том, чем, по мнению его тела, он занимался накануне вечером, и останавливается, дезориентированный. Он понятия не имел, где находится его одежда. Может быть, в комоде найдется что-нибудь подходящее? Он осторожно открывает один из них, решительно не обращая внимания на расставленные по верху рамки с фотографиями. Он решает не думать о том, почему его любимая футболка «Пушек» сложена рядом с несколькими парами джинсов, которые выглядели так, будто идеально ему бы подошли, а просто достал пару, и осматривается вокруг, пока не находит нижнее белье и носки, после чего надевает все это.       Он как раз опускается на колени в поисках обуви — ага, вот она, засунута под кровать — когда из ванной донесся голос Малфоя. — Если ты снова лег там спать, то я не буду отвечать за свои действия.       Гарри застывает, уже надев один и держа другой в руке кроссовок. Он не знал, что ответить. Он быстро натягивает второй и встает, нерешительно подойдя к открытой двери так близко, как только осмеливается. — Эээ, я только что вспомнил, мне…эээ…нужно кое о чем поговорить с Гермионой, — отзывается он. — Что? — Эээ, прости? Мне нужно идти. — Гарри находит свою палочку, лежащую на прикроватной тумбочке, и схватив ее, трансгрессирует в коттедж «Ручей», прежде чем решает думать об этом дальше. Если бы ему пришлось еще дальше находиться на расстоянии вытянутой руки от очень голого Малфоя, Гарри подумал, что он мог начать кричать.

* * * *

      Гарри уже стоял на крыльце коттеджа Рона и Гермионы, когда вспоминает, что у них медовый месяц и они все равно не придут ему на помощь. Он уже собирался аппарировать в свою квартиру, когда входная дверь открывается, и Гарри от неожиданности соскакивает с верхней ступеньки. — Гарри? Что ты здесь делаешь, приятель?       Гарри жалобно стонет и бросается к своему лучшему другу. Ему было все равно, что Рон был все еще в халате и пижамных штанах, и что он, вероятно, выставляет себя на посмешище; он просто был так рад его видеть. — Эмм, хорошо, понятно, — сказал Рон, неловко похлопывая Гарри по спине. — Не то чтобы я не был рад тебя видеть, приятель, но есть ли причина, по которой мы обнимаемся на пороге моего дома? — Ты здесь, — бормочет Гарри, а затем хмурится и выпрямляется. — Подожди, почему ты здесь, ты же должен был быть на отдыхе. — Я? Если честно, то для меня это новость.       Гарри качает головой. — Неважно, теперь ты здесь, и это главное. — Он хватает в кулак халат Рона и слегка трясет его. — Происходит что-то очень странное, Рон. Я рухнул, а потом очнулся, и там был Малфой, и он поцеловал меня, и все были голые. Ну, — поправил он, — Джинни не была голой, но Малфой был, и я тоже, и были прикосновения, и поцелуи, и я упоминал о наготе?       Глаза Рона расширяются под лепет Гарри, а его брови медленно поднимаются к линии волос. — Гермиона! — кричит он, и Гарри вздыхает с облегчением, потому что Гермиона должна была все исправить. — Гарри здесь, и я думаю, что это наконец-то произошло!       Пока Рон тащил его через дверь на кухню, Гарри размышляет, действительно ли два его лучших друга делали ставки на то, когда он окончательно потеряет рассудок. Он уже открывает рот, чтобы обвинить Рона, но останавливается при виде детского стульчика, стоящего рядом с вычищенным деревянным столом. — Что это? — спрашивает Гарри, указывая на стульчик.       На что Рон выразительно приподнимает бровь. — Это мой сын, — он усаживает Гарри на стул, а затем вздыхает. — Я понимаю, что ты сейчас, вероятно, немного растерян, но не нужно быть таким грубым. — Рон отходит, чтобы поставить чайник, а Гарри настороженно уставился на маленького мальчика, сидящего в детском стульчике. В его кудрявых рыжих волосах и на пальцах была каша, и когда он улыбнулся Гарри, тот увидел, что у мальчика было внизу два маленьких зубика. — Почему эти вещи постоянно происходят, именно тогда, когда наступает моя очередь поваляться?       Гарри поворачивается, когда Гермиона появляется на кухне, взъерошенная после сна и зевающая. Ее волосы были короче, чем Гарри помнил по прошлой неделе, и убраны в низкий хвост. На ней было дополнительное кольцо рядом с обручальным и свадебным, на что обратил внимание Гарри, когда она зевала в кулак. Гарри смутно помнил что-то о традициях волшебников и кольцах вечности, которые дарят при рождении первого ребенка. Он резко оборачивается и в шоке смотрит на обитателя стульчика. — Что происходит? — крикнул Гарри, испугав Рона, который протягивал своей новоявленной жене чашку с кофе.       Гермиона окидывает его критическим взглядом, пока Рон убирал пролитый напиток своей палочкой. — Ну, мы знали, что это произойдет, — сказала она, пожав плечами, и опустившись в кресло рядом с детским стульчиком. Маленький мальчик что-то невнятно булькнул ей, и она чмокнула его под подбородком. — Жаль, что это случилось именно в эти выходные, но, думаю, с этим ничего не поделаешь.       Гарри подумал, не разрыдаться ли ему прямо сейчас. — Послушайте, кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, что происходит? — Он беспомощным жестом указал на маленького мальчика, который теперь усердно вытирал свои покрытые кашей пальцы о халат Гермионы. — Сегодня утром мне на задницу прыгнула маленькая девочка, Джинни и Дин вопили о каком-то Жорже, а голый Драко Малфой пытался обслюнявить мое лицо! — он рухнул на стол, спрятав голову в руках. — Это что, сон? Нужно ли мне трижды щелкнуть каблуками?       Рон фыркнул над ним. — Каблуками? Если ты не возражаешь, я бы не хотел знать подробности вашей с Драко сексуальной жизни.       Сексуальной жизни? С Драко? Ох, Мерлин, подумал Гарри. Вот оно, сейчас меня определят в палату Януса Тики. — Не дразни его, Рон, это должно было его шокировать, — сказала Гермиона, и Гарри почувствовал знакомую тяжесть ее руки, прижавшейся к его плечу. — Гарри, что последнее ты помнишь перед тем, как проснулся сегодня утром?       Гарри сразу же начал успокаиваться под ровным и более логичным тоном Гермионы. Что бы здесь ни происходило, Гермиона сможет разобраться и вернуть все на свои места. Он глубоко вздохнул и поднял голову. — Мы с Малфоем зачищали проклятый дом. Мы начали спускаться в подвал, а потом споткнулись, или что-то в этом роде, и рухнули со ступенек. Потом я проснулся с очень голым Малфоем, прижимающимся ко мне. — Он подчеркнул часть про наготу, желая убедиться, что они оба понимают серьезность ситуации. Однако, к его ужасу, Гермиона лишь подавила улыбку. — Хорошо. Гарри, я хочу, чтобы ты мне кое-что сказал: ты мне доверяешь? — Что? Конечно же, это так!       Она улыбнулась и похлопала его по руке. — Хорошо. Тогда я хочу, чтобы ты поверил мне, когда я скажу, что не могу сказать слишком много о том, что происходит, но я обещаю тебе, что все будет хорошо. Ты сможешь это сделать?       Гарри вытаращился на нее. — Я… я не знаю. Ты можешь мне что-нибудь сказать?       Гермиона в задумчивости поджала губы. — Я могу сказать, что на дверь, через которую вы с Дра… Малфоем прошли, было наложено заклинание под названием Brevem Conspectum. В основном это переводится как «краткий взгляд». — Краткий взгляд на что?       Гермиона наклоняет голову в сторону и морщится, когда маленький мальчик воспользовался возможностью схватить ее за волосы. — Отпусти, Хьюго. Это, Гарри, тебе придется выяснить самому. Если я расскажу тебе больше, это может все изменить.       Гарри перевел взгляд с Гермионы на Рона, который извиняюще пожимал плечами. — Она права, приятель. Извини. Ты же знаешь, мы бы помогли, если бы могли это сделать. — Так что же мне делать, пока я не разберусь с этим? — беспомощно спросил Гарри.       Гермиона встала, вытаскивая маленького мальчика из стульчика, чтобы посадить его на свое бедро. И мальчик тут же захлопал в ладоши, разбрызгивая кашу по всему столу. — Теперь возвращайся домой и постарайся не вызывать никаких подозрений. Хорошая новость в том, что Джинни присматривает за Лиссой на весь день, а вечером в Норе будет вечеринка, так что ты не будешь слишком долго один. — Гарри улыбается при мысли о том, что Гермиона не хочет, чтобы он был один, пока она не продолжает: — Так что ты не должен ничего сильно испортить. — Так ты говоришь, что я должен вернуться к Малфою? — Разве она не слышала часть про наготу? — Да, хотя было бы неплохо, если бы ты называл его Драко, хотя бы на сегодняшний день. — Что? Зачем?       Гермиона передает мальчика Рону и направляет Гарри к камину. — Гарри, я хочу, чтобы ты подумал об одной очень важной вещи: сегодня утром, когда ты проснулся с Драко, и когда он поцеловал тебя… эээ… голый?       Значит, она слышала ту часть, где говорилось о наготе. — Даа, — медленно произнес Гарри. — Тебе это понравилось?       Гарри зашипел, и Гермиона воспользовалась моментом, чтобы бросить горсть летучего пороха в камин. — Дом Гарри и Драко, — сказала она в пламя. — Просто подумай об этом, хорошо? — Она толкнула Гарри в огонь, и когда она отпрянула, он услышал ее возглас: — И постарайся не вести себя слишком подозрительно!

* * * *

      Гарри выскочил из камина и попал в светлую, просторную, совершенно незнакомую комнату. Он смахнул сажу со своей футболки и джинсов, оглядываясь по сторонам, и его пульс учащается, пока он вникает в то, что подсказывала ему эта комната. Перед огромными окнами стоял большой деревянный ящик для игрушек, крышка которого была наполовину откинута, и игрушки высыпались на пол; рядом стоял большой желтый грузовик, за рулем которого сидела кукла Барби, а в кузове — игрушка из серии «Мой маленький пони»; нечто похожее на половину костюма ведьмы, натянутого на живот большого плюшевого медведя; лошадка-качалка, у которой одно из белых пятен было выкрашено в разные оттенки. В клетке на противоположной стороне комнаты скакал фиолетово-синий карликовый пушистик, изредка издавая щебетание, когда он ударялся о прутья и менял курс. Темно-зеленое кожаное кресло с высокой спинкой стояло в одном из углов, направленное в сторону комнаты и находящееся в пределах досягаемости книжных шкафов, расположенных по обе стороны от него. Телевизор с большим экраном занимал центральное место на одной стене, а напротив него стоял удобный полосатый диван, усеянный различными подушками и покрывалами, где на одной из подушек безобидно лежала маленькая черная туфелька.       И везде, везде были фотографии.       Куда бы Гарри ни посмотрел, ему махали в ответ фотографические версии его самого и многих других людей. Он, Рон и Гермиона, сидящие на скамейке с шарфами обмотанными вокруг шеи, улыбались ему с комода; Молли и Артур на каминной полке улыбались, глядя на маленький сверток в своих руках; фотография того, что, кажись, было свадьбой Джинни с Дином; Гермиона в свадебном платье, ругающая Рона за то, что тот набил рот тортом — Гарри помнил эту фотографию, он сделал ее чуть больше недели назад на их свадьбе.       И между всеми этими фотографиями были фотографии Гарри и Малфоя. Малфой скорчил рожицу, когда Гарри неловко поцеловал его в щеку; Малфой обхватывал руками талию Гарри, положив ему подбородок на плечо; Малфой сидел рядом с Гарри на диване, который явно находился в Норе; Малфой играл с маленькой девочкой с длинными темными волосами и широко раскрытыми серыми глазами; Малфой стоял рядом у больничной койки, глядя на маленького ребенка, которого Гарри держал на руках.       И тут его взгляд останавливается на маленькой черной рамке на книжной полке, в которой стояла фотография застенчивого Гарри, руки которого любовно поглаживали его живот. Его очень круглый, большой живот.       Руки Гарри перемещаются на его собственный живот, задрав футболку и проведя по подтянутым мышцам. Какого черта? Он даже не знал, что волшебники могут это делать… Нет, он знал, потому что Чарли Уизли и его муж Эван буквально недавно говорили о том, что один из них забеременел, просто… он никогда этого не видел, а теперь вот он здесь, смотрит на доказательство того, что сделал это сам.       Гарри опускается на диван, вздрогнув, когда приземляется на брошенную туфельку. Ладно, ему просто нужно было подумать об этом минутку. Что сказала Гермиона? Это был эффект заклинания и что-то вроде краткого взгляда. Но на что он так кратко должен взглянуть? Неудачный наркотический приступ? Гарри не думал, что ему нужен урок ответственного употребления наркотиков. Может быть, посмотреть на то, как потеряет рассудок, если он продолжит проводить так много времени на работе? Действительно, Гарри много работал, не оставляя времени на личную жизнь, но он не думал, что его измученный разум придумает такое. Какая-то альтернативная вселенная? Гарри не знал, существуют ли такие вещи, но если да, то, возможно, нежелание Гермионы рассказывать ему о многом имело немного больше смысла. Может быть, если он узнает слишком много, то не сможет вернуться в свой собственный мир?       Гарри вздыхает и проводит рукой по лицу, остановившись, когда чувствует, как что-то незнакомое шевелится на его коже. Он уставился на свою левую руку; на безымянном пальце красовалось простое кольцо из белого золота.       И Гарри кажется, что у него может случиться сердечный приступ.       Ладно, нет, ему просто нужно было сделать несколько глубоких вдохов и подумать. Где бы он ни находился — в альтернативной вселенной, в психическом помрачении, в результате сильного удара по голове и последующей коме — что угодно, но здесь все было совсем по-другому. Для начала он, кажется, был в браке, жил в очень красивом доме, и у него был ребенок…       Гарри чувствует легкое головокружение.       Итак, он был замужем, жил в доме, а не в квартире, у него был ребенок — Лисса? Так Джинни и Гермиона называли девочку — и, похоже, все это он сделал с Драко, мать его, Малфоем. — Я вижу, ты наконец-то решил удостоить меня своим присутствием, — произносит Малфой позади него, и Гарри так сильно подпрыгивает, что валится с дивана. Малфой с усмешкой посмотрел на него. — Я чертовски польщен.       Гарри вытаращился на него. Малфой уже успел одеться, и на нем была пара восхитительно мягких выцветших джинсов и расстегнутая белая рубашка, закатанная до локтей. Он уставился на место, где две пуговицы рубашки были расстегнуты, показывая намек на кожу, и на то, как двигалось горло Малфоя, когда он сглатывал. — Тебе нечего сказать?       Малфой пристально смотрел вниз на Гарри, холодными серыми глазами. И немного обиженно, с удивлением замечает Гарри. Что сказала Гермиона? Постарайся не вести себя слишком подозрительно. Как раз сейчас. Гарри прочищает горло. — Эмм, прости. Это было по работе, кое-что важное, о чем я забыл сказать Гермионе. Но я уже вернулся. Эмм, очевидно.       Малфой нежно фыркает и отворачивается. — Чертовы дела, — бормочет он, уходя в направлении, которое Гарри принял за кухню.       Гарри следует за ним, ломая голову, чтобы придумать, и как все исправить. Кем бы ни был этот Гарри, он явно не собирался аппарировать к своим друзьям этим утром, и Гарри нужно было исправить это, прежде чем кто-нибудь заметит, что он ведет себя неправильно. — Мне действительно жаль, — говорит он, завернув за угол на кухню и обнаружив Малфоя, стоящего спиной к нему и возившегося с чайником. — Но это было срочно, и это было связано с работой. — Наверняка этот Гарри также работал, верно? Подумав, глаза Гарри слегка расширяются. А что, если он был отцом, сидящий дома?       Малфой вздыхает и поворачивается лицом к Гарри, прислонившись спиной к столешнице. — Нет, извини. Ты сказал мне, куда идешь, и тебя не было меньше получаса, ничего страшного, правда. — Да, но я расстроил тебя, — нерешительно произносит Гарри, не веря, что извинения — это действительно все, что нужно. Малфой, которого он знал, был бы вне себя от ярости при любой попытке хоть как-то его обидеть.       Малфой улыбается ему. — Я просто очень хотел провести с тобой весь день, вот и все. — Чайник засвистел, и он поворачивается, чтобы начать готовить две чашки чая. — В последнее время мы оба были заняты на работе, а Лисса ждет нас каждый вечер, когда мы возвращаемся домой, поэтому мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как у нас был целый день для нас, понимаешь?       Гарри кивает и принимает чай, который Малфой протягивает ему. Вместо ответа он отпивает глоток и стонет от его вкуса. — Ммм, это превосходно, — без раздумий произносит он.       На что Малфой фыркает. — Когда это было не так? — Он окидывает Гарри взглядом, отпивая немного своего чая. — Мы не собираемся идти к Уизли еще несколько часов. Есть идеи, как ты хочешь провести это время?       Гарри стало жарко от навеянных мыслей, и в его мозгу промелькают образы предыдущего утра; потные, близкие, обнаженные образы. И ищет в голове безобидное занятие, которым они могли бы заняться вместе, не вызывая у Гарри лишних подозрений. — Телевизор, — поспешно воскликивает он, наблюдая, как Малфой поднимает брови. — Мы могли бы… эээ…посмотреть фильм?       Малфой медленно ему кивает. — После полудня валятся на диване. Как я могу отказаться?

* * * *

      Прошло полчаса, и Гарри уже начал жалеть о своем предложении. Он устроился на одном конце дивана, Малфой же положил голову ему на колени, а его рука обвилась вокруг бедра Гарри. Фильм, который тот выбрал, был основан на космическом жанре, жанре, который Гарри обычно любил, но он не мог сосредоточиться ни на одной вещи, происходящей на экране. Малфой задернул шторы и выключил свет, и в комнате стало темно и интимно, и он чувствовал каждый выдох Малфоя, горячий и влажный, касающийся его бедра. Его волосы были мягкими и гладкими под пальцами Гарри, и только когда он понял, что гладит его волосы, он отдернул руку. — Почему ты остановился? — надулся Малфой и схватил Гарри за запястье, заставляя его вернуть руку к голове. Гарри снова неуверенно перемещает пальцы, и Малфой выгибает голову дугой, как кошка, с довольным хмыканьем, раздавшимся в глубине его горла. Это заставляет Гарри рассмеяться; это было так похоже на его Малфоя. — Не смейся надо мной, — произносит Малфой, отвлекаясь от телевизора и глядя на Гарри. Его лицо теперь было слишком близко к той части Гарри, которая внезапно оказывается весьма заинтересованной в новом положении. Гарри задерживает дыхание и усилием воли заставляет свою эрекцию утихнуть. Малфой ухмыляется и приближает свое лицо к заметной выпуклости на джинсах Гарри. — О, это отличный способ провести нашу годовщину. — Годовщину чего именно? — Гарри старался, чтобы его тон был легким, скорее дразнящим, чем недоумевающим. Несмотря на слова Гермионы о том, что он сам во всем разберется, Гарри нужно было знать некоторые детали, чтобы не облажаться. — Уже забыл? — бормочет Малфой, дразня зубами край ширинки Гарри. Из-за чего Гарри резко втягивает воздух. — Думаю, тебе придется напомнить мне об этом. — Наверное, да. — Фильм играл себе в фоновом режиме и был полностью забыт, когда Малфой перемещается в сидячее положение, а затем перекидывает одну ногу, чтобы оседлать бедра Гарри. Руки Гарри инстинктивно перемещаются на талию Малфоя, притягивая его ближе и сближая их обтянутые джинсами члены, и они оба тут же шипят от внезапного давления. — Давай посмотрим, — шепчет Малфой, наклоняясь, чтобы покрыть поцелуями кожу на шее Гарри. — Пять лет и одну неделю назад ты был чудовищным придурком, который переступил через пусковой механизм заклинания в старом доме Пожирателей Смерти и рухнул в подвале.       Гарри хотел сосредоточиться на том, что было пять лет назад, но у него не получалось: Малфой теперь двигал бедрами умопомрачительно легкими круговыми движениями, посылая искры раскаленного до бела удовольствия вверх и вниз по позвоночнику Гарри и обратно к его члену. — Затем, — продолжил Малфой, переходя на другую сторону шеи Гарри, — Вчера, пять лет назад, ты очнулся от своей магической комы и поцеловал меня. — Думаю, для тебя, это было несколько неожиданно, — только и смог вымолвить Гарри. Его пальцы сжимались и разжимались вокруг талии Малфоя, и он никак не мог заставить себя остановиться. Он также не мог удержаться от того, чтобы не выгнуться дугой, ощущая губы Малфоя на своей коже.       Малфой усмехнулся. — Да, но учитывая, что я уже несколько лет фантазировал о том, как именно ты это делаешь, то меня это не слишком особо и расстроило.       И тут он опускает свои бедра на эрекцию Гарри, заставляя его выдохнуть: — Малфой!       Малфой перестает двигаться, подняв голову и посмотрев на Гарри со странным выражением лица. — Ты только что назвал меня Малфоем?       Вот черт. Гермиона же предупреждала его об этом. — Прости, — быстро мямлит Гарри. — Я просто… ээ… только что вспомнил.       Малфой вдруг улыбается ему и наклоняется вперед. — Я никогда не забывал, — шепчет он, а затем захватывает рот Гарри в обжигающем поцелуе.       Все это было так, так неправильно, и главным образом потому, что это казалось таким чертовски идеальным. Гарри не думал, что его когда-нибудь целовали так, как Малфой целует его сейчас; это было так захватывающе прекрасно, что сердце Гарри немного надламывается при мысли, что это предназначалось не ему. Этот Малфой, этот Драко принадлежал другому Гарри, который привык к тому, что его целуют так, будто он — весь мир для другого человека. Драко целовал Гарри так, словно изголодался по нему; его рука слегка дрожала, обхватив щеку Гарри, а его язык был неуверенным, но в то же время отчаянным. Гарри чувствовал себя так, словно тонул в нем, и только мысль о том, что это не его, не давала ему полностью отдаться этому.       Затем к нему возвращаются последние слова Гермионы: когда ты проснулся с Драко, и он поцеловал тебя, тебе это понравилось?       Да, Гарри это понравилось. Он думал об этом и раньше, если быть честным с самим собой. Когда они были на задании, и Гарри видел, как губы Малфоя беззвучно шевелились, когда он прослеживал магию проклятия до ее источника; когда они оказывались вдвоем в лифте или в офисе; в тот раз, когда он видел Малфоя в «Дырявом котле», его губы блестели от виски, а серые глаза были светлыми и широко раскрытыми, когда он смотрел на него. Он думал о том, чтобы прижать Малфоя к стене лифта и соединить их бедра; думал о том, чтобы притянуть Малфоя ближе, чтобы он узнал, как его рот прижимается к его коже; думал о том, чтобы провести языком между влажными губами и узнать их вкус…       Пять лет назад…       Если то, что сказал Малфой, было правдой, то, возможно, он был в будущем? В его собственном будущем, в котором были годовщины, красивые дома, еще более красивые маленькие девочки и поцелуи на диване перед фильмом. Если это так, тогда это не было чем-то неправильным, не так ли?       Малфой отстраняется, проведя пальцами по щеке Гарри. — Все еще погружен в воспоминания?       Гарри поднимает на него глаза и задумывается. Если это действительно было его собственное будущее, то он мог бы иметь это, не так ли? Это не было бы похоже на то, что он крадет что-то у кого-то другого, потому что это его. Это было бы не так уж и неправильно, не так ли? — Гарри? Ты в порядке? — Тело Гарри принимает решение за него, повалив Малфоя обратно на диван и опустившись на него сверху. Малфой усмехается и тянет рубашку Гарри, снимая ее через голову и бросая через всю комнату, а Гарри борется с рубашкой Малфоя, и зарычав, когда пуговицы отказались расстегиваться. — Ты и твои чертовы пуговицы, — бормочет он, слегка улыбнувшись, потому что он знал это о Драко, знал, что тот никогда не опустится до того, чтобы надеть что-то настолько простое, как футболка, даже когда бездельничает дома. — Тебе нравятся мои чертовы пуговицы, — пробормотал Драко, обнимая бедра Гарри коленями и выгибая шею так, чтобы Гарри мог прильнуть ртом к только что открытой ключице. — Мне больше нравится, когда они расстегнуты, — ответил Гарри, торжествующе ухмыляясь, когда последняя из них поддалась его неуклюжим пальцам, и он наконец смог провести руками по кремовой мягкой коже и упругим мышцам. Драко приподнимается, чтобы Гарри смог спустить рубашку с его плеч, зацепив материал в местах сгибов на локтях, но Гарри не стал пытаться помочь ему распутаться; он уже перешел к ширинке джинсов Драко.       Драко рассмеялся. — Я знаю, что последние три года мы торопились на случай, если Лиссе что-то понадобится, но сейчас ее здесь нет, не забывай про это. Нам не обязательно действовать так поспешно. — Да, мы так и поступим, — произнес Гарри, и целует бедро Драко, а его пальцы тянутся к поясу его джинсов. — Мне нужно быть внутри тебя, сейчас.       Драко резко выдыхает и приподнимает бедра, опуская руки, чтобы помочь Гарри освободиться от джинсов. — Да, это… да, да, пожалуйста.       Вместе они стягивают джинсы, дергая жесткую ткань и дрыгая ногами, чтобы освободиться. Гарри чуть не валится с дивана, когда Драко задирает бедра, пытаясь снять трусы, и его спасает только то, что Драко вовремя удерживает его за руку. Они сталкиваются головами, и Гарри случайно ударяет Драко коленом в живот, получив в ответ острый локоть в ребра. — Раньше у нас это получалось гораздо лучше, — бормочет Драко между приступами смеха, когда они, наконец, освободились от своих одежд и запутавшихся конечностей.       Гарри стонет, когда их обнаженные члены впервые соприкасаются. — С этого момента мы будем делать это постоянно, — задыхаясь, произносит он, просунув руку между ними и крепко сжав их вместе. — Звучит как фантастический план, — выгибается дугой Драко и слегка поворачивается, а затем его рука исчезает за спинкой дивана и снова появляется с маленьким флаконом в зажатом кулаке. — Вскоре нам нужно будет прятать это получше, пока Лисса не наткнулась на него случайно. — Он передает пузырек Гарри. — Ты что-то говорил о том, что будешь во мне? Потому что я голосую за то, чтобы это произошло прямо сейчас.       Гарри открывает флакон и выливает шелковистую жидкость себе на ладонь. В спешке он набирает больше, чем необходимо, и субстанция стекает по его ладони на бедра Драко, на что Драко стонет и поднимает колени выше, еще больше обнажая себя для голодного взгляда Гарри, который замирает на мгновение, чтобы полюбоваться открывшимся перед ним зрелищем.       Драко краснеет, и румянец расцветает на его щеках и спускается по шее к груди. Его соски затвердевают, а живот резко поднимается и опускается в предвкушении. Его ноги слегка подрагивали, прижатые к ребрам Гарри, а член был твердым и напряженным, и с него непрерывно стекала струйка предэякулянта на дорожку светлых волосков, спускающуюся от пупка. Рот Гарри наполнился слюной, и он стонет, наклонившись, чтобы слизать с него жемчужно-белую жидкость. — Мерлин, — бедра Драко шевелятся, и кончик его члена косается подбородка Гарри, и Гарри, не теряя времени, открыл рот шире, погружаясь в него наполовину длины. — Ты меня убиваешь, черт возьми.       В ответ Гарри опускает руку ниже, его скользкие пальцы гладят яйца Драко, а затем скользят вниз, чтобы обвести его дырочку. Он слегка посасывает, проникая языком в щелочку Драко как раз в тот момент, когда проникает в него одним пальцем, и Драко чуть не сбрасывает его снова, когда погружается в ощущения. Гарри медленно раскрывает его, сначала одним пальцем, затем двумя, делая ножницы, чтобы растянуть его еще больше, прежде чем добавить третий. Все это время он не выпускал его член изо рта, и от вкуса Драко у него кружится голова, а его член был тверже, чем когда-либо прежде. Он не останавливается, пока Драко не начал тянуть его за волосы, заставляя откинуть голову. — Я знаю, я сказал, что нам не нужно спешить, — выдыхает он, — Но если ты не войдешь в меня прямо сейчас, я кончу еще до того, как ты окажешься во мне.       Гарри захныкал. — Верно, да, верно.       Он вытаскивает пальцы и использует оставшуюся смазку, чтобы смазать свой член. Просунув руки под бедра Драко, он приподнимается, придвинувшись ближе на коленях, чтобы расположиться поудобнее. Драко протягивает руку вниз между ними, и Гарри приходится прикусить губу, чтобы не кончить от ощущения пальцев Драко, направляя его, пока он не прижимается к нему. — Давай, давай, — бормочет Драко, двигая бедрами в руках Гарри и заставляя кончик члена Гарри войти в него. — Ммм, да, еще, давай, ради всего святого.       Когда ноги Драко обхватывают заднюю часть его бедер и тянут его вперед, Гарри проскальзывает внутрь до конца. Его глаза закатываются от напряжения, от горячей, скользкой тесноты, охватившей его и грозившей в скором времени отправить его за край. Гарри наклоняется, пока его лоб не упирается в лоб Драко, и затихает, сосредоточившись на своем дыхании, чтобы не допустить оргазма. Драко издал удовлетворенный вздох, и его дыхание скользнуло по приоткрытым губам Гарри, после чего он наклоняется и целует его. Впервые с тех пор, как он проснулся этим утром — даже дольше, если бы он задумался об этом, — Гарри чувствует, что он находится именно там, где и должен быть.       Драко сдвигает бедра, посылая искры раскаленного добела удовольствия по позвоночнику Гарри, и они медленно начинают двигаться в унисон. Одна из рук Гарри скользнула вверх, пока не нашла руку Драко, соединяя их пальцы вместе, вдавливая их соединенные руки в подушки под ними. Они продолжают целоваться во время движения, не отрываясь друг от друга, даже когда им нужно было дышать, а их губы оставались соединенными, когда они вместе вдыхали один и тот же воздух.       Когда их дыхание становится более отрывистым, Драко отстраняется, откинув голову через подлокотник. Гарри зарывается носом в шею Драко, высунув язык и скользя по сухожилиям, покусывая зубами покрасневшую кожу. Отпустив бедра Драко, он проскальзывает между их потными телами, обхватывая пальцами твердый и истекающий член Драко, поглаживая его в такт его толчкам, проводя большим пальцем по головке при каждом толчке. Драко издает пронзительный звук в глубине горла, после чего Гарри прикусывает шею, чувствуя, как теплая жидкость течет по его пальцам.       Драко напрягается вокруг него, прижимаясь к нему, ногтями оставляя полумесячные бороздки на его руке и шее, а пятками сильно вдавливаясь в заднюю часть его бедер, сладким, прекрасным давлением там, где они были соединены вместе. Гарри подавляет в себе слова, которые хочет сказать, и позволяет оргазму захватить его, нахлынуть на него, как волна, и украсть его дыхание и зрение, пока он, наконец, не отступил, и все, что он мог видеть, все, что он мог попробовать на вкус, все, что он мог чувствовать — это Драко. — Вау, — это все, что произносит Драко, когда они лежат, спутавшись между собой, и когда Гарри медленно выскальзывает из него. Гарри позволяет себе опуститься на потную кожу груди Драко, ткнувшись носом в тонкую щетину, усеивающую его челюсть, и Драко обхватывает его рукой, а другой все еще держа их пальцы переплетенными. — Ты не сказал этого.       Гарри поднимает голову. Он потерял очки в какой-то момент, когда снимал одежду, но он был достаточно близко, чтобы увидеть теплое удовлетворение на лице Драко, и любопытство в его светло-серых глазах. Гарри передвигает их обоих, пока Драко не упирается в спинку дивана, используя подлокотник в качестве подушки, переплетая их ноги и руки. — Не сказал что? — Спросил он, наклонившись для очередного поцелуя; он просто не мог перестать целовать Драко. — Что ты любишь меня, — прошептал Драко в ответ. — Ты всегда это говоришь, каждый раз. — Он слегка проводит пальцами по вспотевшей спине Гарри, заставив его вздрогнуть и прижаться еще ближе. — Прости, — слегка усмехается Гарри, не зная, что на это ответить. Он хотел сказать это, и в конце почти подавился словами от усилия сдержать их, но было слишком рано, и он находился в месте, где в действительности ему не было места. — Думаю, в какой-то момент я потерял способность формировать слова.       К его облегчению, Драко только улыбается в ответ. — Да, это было довольно впечатляюще. Мы определенно должны делать это чаще.       Гарри наклоняется, чтобы поцеловать его снова — он просто не мог остановиться — но был прерван появлением серебристой выдры, приземлившейся посреди комнаты позади них. — Вечеринка через час, мальчики, не опаздывайте, — произнес голос Гермионы через Патронус, и маленький зверек растворился в серебристом тумане, пока сидел и чистил одну из лап.       Гарри оглянулся на Драко. — Как насчет того праздничного душа в честь годовщины, с которого я сбежал раньше?       Драко ухмыльнулся ему. — Думаю, меня можно было бы убедить.

* * * *

      После принятия душа — включая оргазм по случаю годовщины — и одевания, Гарри и Драко аппарируют в Нору. Вечеринка была уже в самом разгаре, но, к счастью для Гарри, Гермиона стояла у калитки, чтобы поприветствовать их. Пока они бродили по заднему саду, ему удалось отвести Гермиону в сторону и прошептать ей на ухо. — Я знаю, ты сказала, что не можешь мне ничего рассказать, но могу я хотя бы узнать, по какому поводу эта вечеринка?       Гермиона хлопает его по руке. — Это совместная вечеринка в честь вашей годовщины и нашей с Роном. Мы устраиваем это каждый год. — Мы всегда так делаем?       Гермиона загадочно улыбнулась. — Ты узнаешь.       Значит, он был прав, понял Гарри. Это было будущее. Или, по крайней мере, станет будущем. Когда семья Уизли и все их друзья собрались вокруг них в саду на заднем дворе в месте, которое он считал своим домом за пределами Хогвартса, Гарри задался вопросом, было ли это будущее, которое ему посчастливилось получить на самом деле.       Вечеринка была невероятно веселой; казалось, все, не моргнув глазом, принимали присутствие Драко среди них. Лисса выбежала из дома сразу после их прихода, а следом за ней выбежала Джинни с измученным видом. Она взглянула на Гарри и Драко и облегченно выдохнула. — Отлично, вы здесь, — сказала она. — Мне понадобится выпивка, достаточно крепкая, чтобы даже завалить гиппогрифа, прошу прощения, — и она отправилась на отчаянные поиски алкоголя.       Там были все друзья Гарри: Невилл и Ханна, Симус, Луна, вся семья Уизли, включая Чарли и Эвана с их маленьким мальчиком. Вокруг бегало множество детей, большинство с шокирующе рыжими волосами, и Лисса выделялась из толпы своими длинными волнами растрепанных темных локонов. Гарри с трудом запоминал все имена, которые Гермиона, к счастью, шептала ему на ухо всякий раз, когда на него забирались или врезались, но происходило так много всего, что он не думал, что это замечали. Это было весело, и Гарри с кривой усмешкой понял, что веселье — это то, чего ему не хватало в обычной жизни. Может быть, его Гермиона была права, когда ворчала, что он слишком много времени проводит на работе.       Вечер опустился вокруг них, и Гарри обнаружил себя сидящим на скамейке чуть поодаль от остальных и со смущенной улыбкой наблюдающим, как Драко кружит хихикающую Молли на импровизированной танцплощадке. Что-то дернуло его за ногу, и он посмотрел вниз, чтобы увидеть Лиссу, забравшуюся к нему на колени. — Эй там, мал… — И он прерывает себя. Инстинкт подсказывал назвать ее «малышкой», но он не знал, будет ли так поступать будущий Гарри. Он старался избегать девочку во время вечеринки, потому что она была так мала, и он не хотел ненароком сделать что-нибудь, что расстроит ее. Он оглянулся в поисках Гермионы, но она была занята Анджелиной на другой стороне сада. Тогда он нерешительно поворачивается к Лиссе. — Тебе весело?       Маленькая девочка устроилась у него на коленях и стала изучать его серьезными серыми глазами. Они были точной копией глаз Драко. — Ты не папочка, — сказала она медленным, тихим голоском.       Гарри не знал, что на это сказать. Он не хотел говорить ничего такого, что могло бы ее расстроить. Но он также не любил лгать, поэтому остановился на: — Нет, извини. — Кто ты? — спросила она. — Эмм, ты можешь звать меня просто Гарри. — Я Лисса, — сказала она, похлопав себя по груди.       Гарри улыбнулся ей. — Да, я знаю. Это очень красивое имя.       Лисса задорно улыбнулась в ответ. — Это два имени. — Она подняла три пальца, затем нахмурилась. Подняв другую руку, она с силой сжала один из пальцев. — Лили Нар… Нарсса. — Лили-Нарцисса?       Лисса кивнула. Он не мог припомнить, чтобы видел в доме какие-либо фотографии миссис Малфой, и ему стало интересно, случилось ли что-то, или она держала дистанцию после того, как ее сын вступил в брак с полукровкой. — Куда делся папочка? — спросила Лисса, и Гарри поднял голову и увидел, что ее огромные серые глаза наполнились слезами. — Я… я не знаю, детка, — сказал он, позволив ласковому слову сорваться, когда попытался утешить ее. — Но он скоро вернется. — Он не сказал когда; он не хотел давать обещание, которое, возможно, не сможет сдержать. — Папочка вернется? — Да, детка, папочка обязательно вернется.       Лисса улыбнулась и протянула руку, погладив его по щеке. — Ты милый. — Спасибо, я тоже думаю, что ты очень милая, — усмехнулся Гарри, поддавшись порыву провести пальцами по ее буйным волосам.       Они ощущались в точности как его собственные. Лисса свернулась калачиком на его коленях и напевала себе под нос, пока он гладил ее волосы, как это делал ранее Драко, и к тому времени, когда Драко нашел их, она уже крепко спала и пускала слюни на рубашку Гарри. — Как здорово осознавать, что она действительно может иногда уставать, — сказал Драко, помогая Гарри встать, держа на руках спящую девочку. — Может быть, нам стоит попросить Уизли устраивать вечеринку каждый вечер, только так мы сможем заставить ее спать. — Думаю, Молли была бы очень рада именно так и поступить, — сказал Гарри с тихим смехом. — Хотя нам, наверное, стоит отвести ее домой. Она тяжелее, чем кажется.       Вместе они тихо попрощались со всеми, Драко с благодарностью забрал у Джинни Жоржа, который оказался огромным фиолетовым плюшевым драконом, и они аппарировали домой. Драко пошел устанавливать защиту на ночь, пока Гарри поднимался по лестнице в поисках спальни Лиссы. И нашел ее рядом с комнатой, в которой проснулся, углы которой были заполнены шатающимися кучами игрушек и одеждой, разбросанной по полу. Он осторожно уложил ее на кровать с покрывалом «Мой маленький пони» и стянул с нее туфельки. Она слегка пошевелилась, когда он накрыл ее одеялом, и он погладил ее по волосам, чтобы успокоить и снова погрузить ее в сон.       Гарри смотрел на нее, на темные волны волос, разметавшиеся по подушке, на легкую улыбку, приподнявшую уголки ее губ, на ее пухлые розовые щечки со следами от его рубашки, и он захотел. — Ты такая красивая, — прошептал он.       Он встал и подошел к двери, но ему пришлось обернуться, чтобы взглянуть на нее в последний раз. — О Боже, я так хочу ее, — прошептал он, и его грудь сжалась от одного ее вида. — Что ж, хорошо, так и быть, она останется у нас, — сказал Драко сзади него, и улыбнулся, когда Гарри повернулся к нему лицом. — Ты будешь рад узнать, что я заделал дыру в защите, которую ты порвал, когда аппарировал из спальни сегодня утром. Кстати, всегда пожалуйста. — Прости, я не подумал. — Это то, к чему я привык, уж поверь мне.       Вместе они вошли в свою спальню и, раздевшись, забрались под одеяло. Драко не теряя времени, расположил Гарри именно так, как хотел, используя его грудь как подушку и закинув свое колено на бедра Гарри. — Мы должны придумать что-нибудь хорошее, чтобы купить Джинни подарок в знак благодарности, — сказал он, потянув Гарри за запястье, пока тот не начал играть с его волосами. — Думаю, что наш маленький монстр действительно измотал ее сегодня. Не то чтобы это было необычно, она слишком похожа на тебя. — Эй, — Гарри дернул его за волосы, возмутившись. — Возможно, это потому, что ты вынашивал ее; она научилась быть безрассудной и прыгать, не оглядываясь, еще до своего рождения. — Драко вырисовывал круги на груди Гарри, пока говорил, а затем его плечи слегка напряглись. — Может быть, в следующий раз это буду я.       Сердце Гарри бешено забилось у него в груди. — В следующий раз?       Драко пожал плечами, но Гарри мог сказать, что он нервничает. — Это не обязательно. Но для Лиссы было бы неплохо иметь брата или сестру.       Перед глазами Гарри развернулась картина, и они загорелись от не пролитых слез. В этом будущем у него было все, о чем он когда-либо мечтал: партнер, дом, семья, и он хотел всего этого так чертовски сильно, что это вызывало боль. — Я думаю, это было бы неплохо, — сказал он в конце концов, когда ему показалось, что он смог придать своему голосу ровный тон.       Драко поднял голову, чтобы посмотреть на него, и его серые глаза были полны надежды. — Да? — Да, — ответил ему Гарри, и поцеловал его, вкладывая в поцелуй все слова, которые он не мог сказать; как сильно он хотел этого, как жаль, что это не было реальностью, как он отдал бы все, чтобы иметь возможность остаться и сделать это своим. Когда они оторвались друг от друга, Драко снова прижался к груди Гарри, и Гарри позволил звуку ровного дыхания Драко погрузить его в сон, всем сердцем желая, чтобы он мог делать это каждую ночь.

* * * *

      Первое, что чувствует Гарри, это запах: дезинфицирующего средства и лимонов. Затем он слышит характерный тонкий писк и понимает, где именно он находится. Он много раз получал травмы во время работы, только для того, чтобы снова очнуться под звуки чар медицинского наблюдения и запах свежевымытых палат в больнице Святого Мунго.       Он не сразу открывает глаза — ему хотелось как можно дольше оставаться во сне, который он видел. В конце концов, он понимает, что ему придется столкнуться с реальностью, и медленно моргает глазами, вглядываясь в знакомый вид потолка больничной палаты над ним. Он проглатывает свое разочарование и поднимает правую руку, чтобы потереть лицо — левая была окутана чем-то теплым, и он подумал, не нанес ли он достаточно повреждений, чтобы потребовалось наложить на нее более сильные исцеляющие чары. Он не смотрел туда; он знал, что в конце концов с ним все будет в порядке, и ему не нужно было видеть, что с ним сделали. — Гарри, слава всевышнему, ты наконец-то очнулся!       Гарри поворачивается и видит, что справа от него сидит Гермиона и протягивает ему его очки. Он берет их, и она еще больше фокусируется. Ее волосы снова были длинными, которые были убраны назад в беспорядочную косу, и она выглядела усталой. Книги и пергамент покрывали ее колени, были сложены по бокам стула и разбросаны по изножью его кровати. — Что ты здесь делаешь, у тебя же должен быть медовый месяц.       Она тихо фыркает. — Пожалуйста, ты был без сознания целую неделю, неужели ты действительно думаешь, что мы с Роном не вернулись бы, чтобы быть с тобой? — Неделю?       Гермиона кивнула. — Мы с Роном получили сообщение от Кингсли четыре дня назад. С тех пор я занимаюсь поисками, но мы не смогли найти способ привести тебя в чувство, — и она нахмурилась. — Честно говоря, от меня было мало пользы. — Что случилось? — спросил Гарри. — Ты активировал заклинание, причем очень старинное. Малфою удалось доставить тебя сюда, но никто не мог понять, почему ты не приходишь в себя.       Гарри вздрогнул при упоминании этой фамилии и попытался сесть. — Драко? С ним все в порядке?       Гермиона бросает на него задумчивый взгляд и кивает головой на другую сторону кровати. Гарри оглядывается и видит Драко, сидящего рядом с ним. Он крепко спал, его голова покоилась на кровати рядом с бедром Гарри, а его правая рука крепко обхватывала левую руку Гарри. — Он проделал всю работу, а я только и делаю, что сижу здесь и читаю эти совершенно бесполезные книги. — И с этими словами Гермиона захлопывает книгу, лежащую у нее на коленях, чем испугала Гарри. — Когда его не было здесь, он был в библиотеке Министерства, пытаясь выяснить, куда ты отправился и как мы можем вернуть тебя обратно. — Куда я отправился? — Гарри был в замешательстве; он был здесь, в больнице, не так ли?       Гермиона кивнула. — Это было заклинание, Гарри. Оно очень старое, настолько старое, что о нем мало где упоминается. Оно называется Brevem Conspectum, и, насколько нам удалось выяснить, означает «краткий взгляд». Малфою только удалось выяснить, что оно переносит куда-то твое сознание, но, боюсь, на этом все и закончилось. — Она протянула руку и взяла его за запястье, и когда Гарри поднял взгляд, он увидел, что ее карие глаза наполнились слезами. — Я так рада, что ты вернулся. Я действительно уже думала, что на этот раз мы могли потерять тебя.       Гарри открывает рот, чтобы ответить, но его прерывает легкое сжатие руки. Повернувшись, он видит, как Драко медленно моргает, открывая глаза. Он уставился на Гарри, а его серые глаза были широко раскрыты так, как Гарри видел только в своем сне.       Или же это был не сон? — Ты очнулся, — хрипло произносит Драко. Он кашлянул, и Гарри увидел, как спадают затворы, скрывая его эмоции за холодной маской, которую он демонстрировал всем остальным. Острая боль пронзила грудь Гарри. Драко сел как следует и убрал руку, и Гарри захотелось снова протянуть ее и прижать к себе. — Я должен дать вам двоим поговорить, — говорит он, быстро вставая и направляясь к двери. — Не уходи, — окликнул его Гарри. Он оборачивается и посмотрел на него. — Пожалуйста?       Драко уставился на него на мгновение, затем кивает. — Я только… принесу нам чего-нибудь горячего. — Он выходит из комнаты, и Гарри сразу же начинает скучать по нему.       Гермиона на мгновение задумчиво смотрит на него, а затем кивает сама себе. Затем она берет кусок пергамента и перо. — Теперь, когда ты очнулся, может быть, ты сможешь рассказать подробности о том, куда тебя отправили. Это очень важно, другие могут случайно наткнуться… — Это было будущее, — перебивает ее Гарри, закрывая глаза и пытаясь вспомнить точное ощущение кожи Драко на своей, звук хихиканья Лиссы, вид всей его семьи, собравшейся вместе на празднование. — Или, по крайней мере, это могло быть будущим. — Будущее? Как ты можешь быть уверен? — Ее голос был тихим, но Гарри мог сказать, что она настроена скептически; Гермиона никогда не придавала большого значения прорицаниям. — Потому что ты мне сказала, — улыбнулся Гарри. — Или ты расскажешь мне через несколько лет. — Он усмехается и сжимает ее запястье. — Тебе не нужно больше мне нечего говорить, потому что я знаю себя и знаю, что я буду исследовать это до смерти… — насмешливо произносит она, и Гарри приподнимает бровь. — И я знаю, что ты направишь меня в нужное русло, когда придет время.       Лицо Гермионы слегка морщится, она вскакивает со стула, обнимая Гарри. — Я так рада, что ты вернулся, — прошептала она ему в шею. — Я тоже. — Он похлопал ее по спине и слегка отстранил от себя. Когда он поднял голову, Драко уже стоял в дверях с двумя чашками чая в руках. — Теперь иди и скажи Рону, что со мной все в порядке, и поспи немного, ты выглядишь измученной.       Гермиона рассмеялась. — Ты так полон очарования, но ты прав. Чуть позже я приведу к тебе Рона. — Она собрала свои книги и убрала их в сумку, слегка улыбнувшись Драко, когда проходила мимо него.       Драко сел обратно и протянул одну из чашек с чаем. — Тебе очень повезло, что у тебя есть такая подруга, как Грейнджер. — Он хмурится. — Или, теперь я должен говорить Грейнджер-Уизли. — По ее словам, мне тоже повезло с тобой, — ответил Гарри, делая глоток своего чая. — Ммм, идеально.       Губы Драко изогнулись в небольшой улыбке, но он качает головой. — Я был тем, кто позволил тебе войти в этот дверной проем. — И потом ты делил свое время между тем, чтобы быть здесь со мной и искать способ вылечить меня, — твердо говорит Гарри. — Так что, как я уже сказал, мне повезло, что у меня есть ты, Драко.       Драко поднимает на него глаза и в его серых глазах отражается шок. — С каких пор ты называешь меня Драко?       Гарри осознает свою ошибку, но потом резко решает, что это вовсе не было ошибкой. — С тех пор как я решил, что ты мне нравишься, и я хочу узнать тебя получше. — Ты хочешь, чтобы мы были друзьями? — спрашивает Драко с надеждой в голосе. — Нет, — отвечает Гарри, и он видит, как выражение лица Драко снова становится замкнутым, а его глаза тухнут. Он вспоминает, какие планы на будущее рассказал ему Драко, о годовщине, которую они провели вместе, и Гарри понял, что если он хочет, чтобы эти планы сбылись, ему нужно кое-что сделать. Он протягивает руку и вцепился пальцами в воротник Драко, притягивая его ближе. — Я хочу большего, — произносит он и целует его.       Это было точно так же, как их поцелуй на диване в будущем; горячий, сладкий и идеальный; пальцы Драко дрожали, когда он поднимает руку, чтобы осторожно коснуться щеки Гарри, его язык нерешительно приближается к языку Гарри, пока Гарри не углубляет поцелуй и его инстинкты не вмешиваются. Что-то щелкает в его груди, и он стонет в рот Драко, желая большего, желая всего этого, и надеясь, что он это получит.       Краткого взгляда было недостаточно для Гарри, больше нет. Он хотел всего, и теперь, когда он знал, как выглядит все это в будущем, он собирался перевернуть небо и землю, чтобы убедиться, что он это получит.