По обе стороны

      Гэвин решил не афишировать отношения. Ричард отнёсся к этому скептически, подозревая, что несдержанный на язык мужчина сам разболтает, но с удивлением признал, что Рид умеет молчать, да и задатки актёра у него есть: на работе Гэвин вёл себя точно так же, как раньше. Почти как раньше; на Ричарда он не срывался, но Андерсон объяснял окружающим, что выдрессировал Рида. Грубое сравнение с псом не смущало Гэвина, наоборот, заводило.       Могло бы завести.       Они проводили время за домашними делами. Смотрели сериалы и ели пиццу, Гэвин возился с псом Ричарда, а тот — с кошкой Рида, когда они приходили друг к другу в гости; готовили вместе, ходили в гости к друзьям Андерсона, играли в настолки. Медленная, тягучая как патока, спокойная жизнь. Наедине они даже говорили тише, особенно Гэвин: свои мысли он передавал не столько словами, сколько жестами и взглядом. Ричард обнимал его, и Рид млел под тяжестью рук, словно выточенных из мрамора: прямых, изящных, с чётко очерченным рисунком вен. Он уже начал забывать, что это такое, когда тебя нежно касается любимый человек, и наслаждался каждой минутой, проведенной вместе.       Но не всё было гладко. Ричард хотел большего, чем объятия и быстрые поцелуи, и дразнил Рида: якобы случайные прикосновения к бёдрам, эмодзи с баклажанами и перцами в переписках, долгие поцелуи в шею, спускающиеся к ключицам… От бархатного голоса, шепчущего: «Может, возьмем взбитые сливки?» и долгого взгляда любой потерял бы голову, но Гэвин пресекал попытки заняться сексом так же мягко, как Ричард намекал. Андерсон принимал отказ, но Гэвин понимал, что долго так продолжаться не может, и из-за этого сильнее чувствовал свою ущербность.

***

      Злые, колющие в сердце мысли одолевали его одним вечером, когда Ричард зашёл в гости. Гэвин резал мясо для кошки, та крутилась возле ног, а где-то в зале крутился Ричард. До Рождества была неделя, но в квартире ничто не намекало на главный праздник планеты, и Андерсон решил немного украсить обитель.       Он неслышно подошёл и обнял сзади.       — Ты как себя чувствуешь?       — Заебался немного, но в целом нормально.       — Сейчас все устают, — примирительно сказал Ричард. — Конец года, а столько надо успеть.       — Ага.       Рука скользнула с пояса на живот и замерла у пряжки ремня.       — Не надо, — тихо произнёс Гэвин.       — Как скажешь, — Андерсон с явным сожалением вернул руку. — Хотя… Впрочем, неважно.       — Говори уже.       — Сложно сдерживаться, когда рядом с тобой самый горячий мужчина в Детройте.       — Пфек. Да брось ты.       — Чистая правда.       — Я… Бля, погоди, пожрать кошке дам.       Гэвин выбрался из объятий и положил в миску нарезанное мясо, краем глаза рассматривая квартиру. По залу протянулась гирлянда, мигая разноцветными огоньками, на столе стоял пивной бокал, но сейчас в нем были еловые лапы. Когда это Андерсон успел размотать целую гирлянду и взять бокал? Учитывая, что шкафчик, где он стоял, был над головой Рида, а он с кухни никуда не уходил? Не мог же он не заметить… или мог?       — Гэвин?..       Рид медленно повернулся к нему.       — Да?       — Ты уже минуту стоишь, наклонившись над миской. Дай кошке еду.       Стоит так минуту? Сука. Заторможенная реакция — это очень плохо.       — Дело в таблетках, верно? — спросил Ричард. — У антидепрессантов много побочек.       Рид посмотрел на него с изумлением и страхом. Так он знает? Знает про таблетки? Тогда почему не сказал? Рой маленьких тревожных мыслей поднялся в голове и жалил изнутри, протыкал черепную коробку и хотел вылезти через уши. Почему он молчал? Почему?       Он не доверяет? Не хочет быть с тем, кто живёт на таблетках? Тогда почему ещё не ушёл? Почему? Что он затевает?       — Ты как открытая книга, Гэв, — продолжил Ричард. — Стоит немного понаблюдать, и ты как ладони.       Металлические глаза прожигали насквозь. Рой в голове испуганно отпрянул от огненных лучей, проходящих в глаза, и заткнулся. В черепной коробке стояло эхо последних сказанных слов. Больше там ничего не было, ничего, что могло бы увести или заглушить слова, только пустота, в которой разносилось эхо и гулкий стук быстро бьющегося сердца.       Ричард мягко улыбнулся. — Ведёшь себя как нашкодивший котёнок. Ну ты же взрослый человек, Гэв.       И пустота внутри вмиг обернулась пышным садом.

***

      — Вот ты нашёл, из-за чего волноваться, — сказал Ричард.       Они лежали на кровати и смотрели на мерцающую мягким жёлтым светом гирлянду. Андерсон основательно запасся ими; ещё четыре коробки ждали своего часа в прихожей, но Гэвин был не в состоянии украшать дом. Он лежал, обняв Ричарда, и по прерывистому дыханию тот понимал, что сейчас внутри любимого ревёт буря эмоций.       — Меня однажды бросили из-за этого, — прошептал Гэвин.       — М?       — Ну, у меня был плохой день, и я поехал в бар. Там познакомился, мы поехали к       нему, и… ничего. Я… я просто не смог. Он подумал, что я перепил, но дело было не в алкашке. Во мне. И… это пиздец как бьёт по самооценке.       — Гэвин, мир не крутится вокруг секса.       — Говоришь как Тина, — пробурчал Рид.       — Тина дала мне инструкции по тому, как с тобой обращаться, так что да, я говорю, как она.       Гэвин фыркнул и тихо рассмеялся.       — Кстати, о Тине, — продолжил Ричард. — После нового года перепоручу тебя на время ей.       — Что? Почему?       — Нужно будет уехать.       — Куда? Зачем? — Гэвин забеспокоился.       — Я не хотел об этом говорить, — Ричард мягко высвободился из объятий, — пока не узнаю наверняка, но сейчас понимаю, что лучше сказать сразу, чтобы избежать сцен.       — Да что происходит-то?       Ричард сел на Гэвина и прижал его руки к кровати.       — Мной заинтересовалось ФБР. Помнишь того агента, Перкинса? Он смотрел моё личное дело, разговаривал с капитаном обо мне. В общем, — он невольно издал смешок, видя, как лицо Гэвина вытягивается от ужаса, — Федеральное бюро хочет, чтобы я был их агентом.       — Ты… ты серьёзно? Без наёба?       Андерсон пожал плечами.       — Мне предстоит тестирование и собеседование, по их результатам и будет решаться, возьмут ли меня. Поэтому я и не хотел говорить раньше. Вдруг не получится?       — Охуеть, — восхищенно сказал Гэвин. — Это же ебать как круто! И всё у тебя получится! Ты их всех выебешь, Ричи. Бля буду, выебешь!       — Это говорит Гэвин или его мания? — с улыбкой спросил Ричард.       — Сам Гэвин Рид своей ёбаной персоной, — торжественно ответил Гэвин. — Погодь, а Рождество мы вместе встретим?       — Вместе.       — Ну тогда я спокоен. Кстати, чё ты там говорил про гирлянды?..       Через минуту Гэвин уже шуршал ими. Кошка заняла коробку и оттуда наблюдала за неугомонным хозяином. Ричард взял коробку с кошкой и посадил на диван, с которого им вдвоём было удобнее наблюдать.       Служба в новом участке изменила его жизнь, и изменила так, как Андерсон и представить себе не мог. Рывок в карьере, серьёзные дела и, конечно, невероятный детектив, уживающийся с демонами в голове, покоривший Ричарда прямолинейностью и преданностью. Что же до Гэвина, он ни о чём не думал, а развешивал гирлянды. И он был счастлив. Это Рождество он проведёт как обычный человек, вместе с тем, кого так сильно любит.