if you loved me

      И что ты здесь забыла… Так, постойте, нет. Эту вечеринку устроила Нин Гуан, так что он тут забыл? Ты переводишь многозначительный взгляд на лучшую подругу, которая мягко затягивается сигаретой с вишней и жмет плечами. Она не врёт, ты слишком хорошо знаешь блондинку. Но тогда какого черта…       Не то, чтобы вы с Тартальей в плохих отношениях. Дело в том, что вы в них были. И за те полгода ты испытала самые худшие эмоциональные американские горки в твоей жизни, и вот он снова появляется перед тобой, желая подкосить душевное равновесие. Ты видишь это по его улыбке, в которой расплывается Аякс, стоит ему тебя заметить. Он не так шокирован видеть свою бывшую, скорее, совсем нет, и либо он пришел сюда из-за тебя, либо успешно держит лицо, чтобы снова выставить тебя идиоткой. Вот уж чего, а этого ты ему точно сделать не позволишь: первой отводишь взгляд обратно к Янь Фэй, с которой общалась до этого, и просто отрицаешь существование Тартальи. Есть он на вечеринке, нет его — плевать. Чувств у тебя к Аяксу не осталось, и если кто-то и ударит лицом в грязь сегодня, это точно будешь не ты.       — Т/И, — через минут двадцать Нин Гуан появляется со спины и мягко кладет руку на твое плечо, чуть улыбаясь. — Ты в норме?       — Конечно, чего спрашиваешь? — ты отрываешься от беседы, глянув на подругу.       — Он плюс один Кэйи, я его не звала, — девушка тяжело вздыхает, но ты лишь отмахиваешься, приподняв уголки губ. Нин Гуан знала почти все подробности ваших отношений, потому и сама не была в восторге видеть твоего бывшего на вечеринке.       — Я же сказала, что в норме, — ты закатываешь глаза, а губы трогает улыбка. — Я не позволю ему вывести меня из себя.       — Тогда ладно, — блондинка как-то облегчённо выдыхает, а потом подаёт тебе полный стакан с очередным коктейлем, поглаживая плечо. — Ребята хотят сыграть, присоединишься?       — Да, почему бы и нет, — ты делаешь небольшой глоток, перебирая ещё не заплетающимися ногами в сторону диванчика в середине комнаты.       Там, развалившись, уже сидели Кэйа, о чем-то бурно беседующий с Бэй Доу, Итто, Аято с Томой, а за вами подошли ещё Янь Фэй и Ху Тао. Ты садишься на пол, ставишь свой стакан на стол и опираешься на руки, вытягивая ноги.       Но ты снова встречаешься взглядом с синими глазами, чей обладатель непринужденно расплывается на диване напротив тебя, чуть раздвигая колени, и опускает руки на ноги.       — Т/И, — от раздумий и неприятно напрягающих мыслей отвлекает голос Камисато, который вдруг опускается рядом с тобой, согнув ногу в колено. — Давно не виделись.       Ты расплываешься в искренней улыбке. С Аято вы были знакомы в частности из-за того, что вы были в близких отношениях с его сестрой, но последний год Аяка училась заграницей. До этого ты часто наведывалась к подруге домой, но видеть ее брата на вечеринке ты не совсем ожидала.       — Аято, — чуть поворачиваешь туловище, потянувшись к нему рукой и приобнимаешь Камисато. Он чуть опешил, но мягко опустил свою ладонь на твою спину. — Ты изменился, волосы отрастил?       — Заметила? — он немного усмехается. — Аяка сказала, это прибавляет мне несколько лет, — и рассмеялся, запустив руку в светлые волосы, чуть взъерошив.       — Не так много, как тебе может показаться, — ты чуть тянешься к его голове, чтобы поправить выбившуюся прядь волос, но вдруг чувствуешь неприятный толчок по ноге. Глядишь в сторону, недовольно сведя брови, и сталкиваешься с улыбкой и едва сощуренными синими глазами. Аякс ставит ноги удобнее, одну вместив прямо между твоих ступней, выглядывающих из-под стола с его стороны.       — Прошу прощения, — но ты знаешь, что ему ни капли не жаль. — Я не специально, — конечно.       — Все в порядке, — ты сладко улыбаешься, а потом, не обращая внимания на пристальный взгляд Тартальи, поворачиваешься обратно к Аято, тянешь к нему руку и таки поправляешь прядь волос.       Взгляд Аякса ты не различаешь. Улыбка медленно сползает с его лица, и парень скрещивает руки на груди, опустив взор на твои ноги. Внутри медленно закипает раздражение, которое он активно игнорирует и старается прогнать прочь: что за черт, это ведь он тебя бросил.       Он как-то не улавливает ваш с Камисато разговор, который почему-то становится все бурнее с каждой секундой, и вот ты уже весело смеёшься на какие-то его слова, когда Аято продолжает говорить с лёгкой улыбкой на губах. Тарталья подтягивается на диване, подавляя желание за шкирку оттянуть твоего собеседника подальше. Чайлд стискивает зубы, понимая, что ты уже давно ему не принадлежишь.       — Так, мои дорогие, — Нин Гуан подходит к компании, ставит на стол пластмассовые стаканчики и две бутылки крепкого алкоголя. — Знаете игру «Подкати-Укати»?       — Ты ее сейчас придумала? — ты усмехаешься, тянешься к стаканчикам и расставляешь их перед друзьями, которые медленно рассаживаются вокруг стола или на диване. Ловишь пакостливый взгляд Нин Гуан, когда с другой от тебя стороны садится Янь Фэй, а между ней с Аяксом — Итто.       — Возможно, — Нин Гуан садится рядом с Бэй Доу, а на стол кладет картонку с крутящейся стрелочкой. — Правила простые: тот, на кого покажет первым, должен как-то подкатить ко второму. Ваша цель — расколоть своего оппонента, кто засмеялся — выбывает.       — А приз победителю? — Кэйа тянется к стаканчику, откидываясь на диване.       — Мы играем на интерес, — хозяйка вечеринки подносит к губам сигарету и поджигает. — Но если тебе так нужен приз, тому, кто выиграет, я закажу такси до дома, — расплывается в улыбке, а потом первый раз крутит стрелку.       Не то, чтобы тебя так сильно интересовала игра. Тем не менее, было забавно наблюдать за тем, как друзья краснеют и умирают от смеха, когда кто-то выпаливает такую глупость, что сдерживаться просто невозможно.       — Хочешь попробовать лучшее блюдо в этом доме? — Итто смотрит на Тому, который точно не ожидает продолжения. — Ну, штаны я уже снял.       Повисает молчание, которое прерывается нервным откашливанием Аято.       — Итто, это было ужасно, — Бэй Доу заливается смехом.       Итто был первым, кто выбыл не из-за смеха, а из-за самого ужасного подката с начала игры. Он сильно не расстроился, выпил залпом остатки своего алкоголя, а потом устроился где-то сбоку рядом с Янь Фэй, которая вылетела почти сразу, рассмеявшись ещё до того, как Кэйа закончил шутку. Проходит ещё несколько минут, после чего приходит твоя очередь как-то «приударить» за Аято.       Проснулся азарт. Игроков становилось все меньше, и ты бы сильно не переживала, если бы это был Кэйа или Нин Гуан, но Камисато… Сидит напротив с милой улыбкой, а ты знаешь его с раннего подросткового возраста.       Аякс, сидящий напротив, напрягается, сжимая в руках стаканчик. Он не видит твоего смущения, но он знает тебя достаточно хорошо, чтобы понять: ты уже настроена на победу. Ему интересно, что ты выпалишь, но его злит, что сейчас ты своими полупьяными глазами изучаешь лицо другого парня, смотришь так, как смотрела на него каждый раз, когда хотела сказать что-то нежное и ласковое, перед тем, как мягко коснуться его рыжих волос пальчиками. Аякс не понимал, но ты постоянно повторяла ему о том, как тебе нравятся его волосы. И улыбку, которую ты дарила только ему, почему-то сейчас… Аякс кусает губу, приводя себя в сознание. Какого черта он вообще…       — Я конечно не шар для боулинга, — Камисато, не подумав, делает глоток из своего стакана, — но ты тоже можешь войти в меня тремя пальцами.       Аято вдруг давится, заливается краской и прикрывает губы рукой, глядя на тебя. Он не ожидал такого подвоха, а ты начинаешь поспешно извиняться, хлопая парня по спине.       — Камисато выбыл, — Нин Гуан смеется, глядя, как Аято чуть отодвигается, а ты садишься ближе к Кэйе.       Чайлд довольно улыбается, глядя, как парень встаёт с места. Аякс видит взгляд Аято, Камисато касается твоего плеча прежде, чем встать, и что-то шепчет, а ты улыбаешься в ответ, хлопнув глазками, а потом он обходит диван и сталкивается с Аяксом взглядом.       Тарталья готов ему врезать: улыбка, короткая и быстрая, адресованная именно Чайлду. Насмехающаяся и даже высокомерная. Руки сжимают стакан сильнее, и парень отворачивается, снова глядя на тебя.        Тарталья намерен выиграть. За всю игру вас с ним так и не свели стрелки, оттого ты активно делаешь вид, что его не замечаешь. Чайлд раздражён, ведь за всю игру ты на него даже не взглянула, хотя, он уверен, точно видела, что парень взгляд с тебя толком не спускает. Что он вообще хочет показать Камисато… Чего он ждёт, если думает, что имеет право… Нет же, не в этом дело. Ему должно быть плевать.       Ещё несколько раундов, после которых выбывает Кэйа, Нин Гуан, а после них Тома с Ху Тао.       Ты до последнего веселишься, даже вошла в кураж, но вот приходит осознание, что вы с ним остались один на один. Несмотря на это, для храбрости допиваешь то, что есть в стакане, и протягиваешь в сторону хозяйки вечеринки, которая разливала по новой.       — Похоже, самое интересное осталось на десерт, — парень улыбается, глядя, как ты садишься напротив, поджав к груди одну ногу.       — Заканчивай со своими глупыми шуточками, — ты фыркаешь в ответ, подвигаешь к себе стакан и внимательно смотришь на Аякса: сейчас его очередь тебя провоцировать.       — Тебя всегда не устраивала наша совместимость по знакам зодиака, — Тарталья вдруг обращается к тебе не просто глупыми шутками. Он небрежно режет по старым ранам, вспоминая, как ты, пусть и в шутку, часто упоминала вашу несовместимость. — Но если ты станешь раком, уверяю, она будет 100%, — со стороны раздаются какие-то смешки, но тебя это как-то не трогает.       Аякс ждет реакцию. Он хочет увидеть обиду, разочарование, хоть какую-то эмоцию, но не безразличие. На твоем лице проскальзывает ухмылка, но точно не горькая усмешка. Садишься удобнее, глядя в темные синие глаза. Он так надеется тебя победить, все еще думает, что ты та глупая влюбленная дурочка, которая не сдержится под натиском его ошеломляющего обаяния, как это случилось год назад. Тарталья играет с тобой, прямо также, как играл в отношениях, разница лишь в том, что теперь ты видишь его насквозь. Теперь ты ведешь игру, понимая, что он всеми силами старается тебя вывести из себя, а ты не позволяешь это сделать.       — Я хотела прокатиться на тебе, но даже на детских качелях я буду кричать громче, — ухмыляешься, наблюдая за реакцией парня.       Аякс понимает, что ваша игра один на один переросла в адскую битву.       — Они решили обмениваться оскорблениями, а не подкатами? — Кэйа усмехается, оказываясь рядом с Нин Гуан, и та шикает.       — Тихо, мне интересно, на сколько хватит Аякса, прежде чем Т/И утрет ему нос, — и вновь смотрит на вас двоих.       А вы уже и вокруг ничего не замечаете.       — Весьма громкое заявление. Неужто, забыла? — Тарталья приподнимает бровь.       — Слышал, что девушки хорошие актрисы? — ты хмыкаешь, чуть сузив глаза. — Продолжай, твоя очередь.       Он ведь снова хочет сделать тебе больно, ты чувствуешь это. Он выглядит так непринужденно, но со стороны парня исходит напряжение, заметное лишь тебе, и это не может не радовать. Неужто ты отплатишь ему за разбитое сердце полгода спустя?       — Погляжу, у тебя на запястьях резинки. Я бы заменил их ремнем, — ты закатываешь глаза.       — Как-то слабенько, — ты улыбаешься. — У меня проблемы с физикой, я слышала, что ты можешь объяснить ее буквально на двух пальцах?       Аякс немного откашливается. Он не понимает, что происходит. Что-то подобное так непривычно слышать из твоих уст, что он просто теряется: та милая и скромная девочка, которую он оставил тогда в слезах и в полном непонимании, хоть и сидит на несколько уровней ниже, явно вдавливает его своим взглядом в диван. Неприятное, тягучее и скребущееся чувство закрадывается куда-то внутрь: это ведь его вина. Точно. Отчего он так удивляется видеть тебя такой? Слишком раскрепощенной, слишком расслабленной в компании, выпившей не так много, чтобы за себя не отвечать, и Тарталья понимает, что вся твоя уверенность не есть результат опьянения. Он облизывает губы, глядя на твое лицо: легкая полуулыбка, высокомерный взгляд и расслабленная поза.       — Сдаюсь, — вдруг на выдохе произносит Аякс, поднимаясь с места. — Пойдем поговорим?       — Поговорим? — переспрашиваешь ты, делая глоток алкоголя. — О чем мне с тобой говорить? — заправляешь выбившуюся прядь волос за ухо, и Тарталью пробивают неприятные воспоминания. Точнее, неприятными они вдруг стали сейчас, и в частности из-за него самого. Боже, как же по-ублюдски он поступил с тобой.       — Т/И, — он подходит, протягивая руку, так как ты все еще восседаешь на полу, — всего несколько минут. Давай поговорим наедине.       Ты нервно сглатываешь, а потом встаешь без его помощи, глотаешь остатки алкоголя и направляешься в сторону лестницы на второй этаж, обходя стороной людей на вечеринке. Нин Гуан провожает вас с Аяксом взглядом, а потом разок хлопает в ладошки:       — Так, шоу закончилось. Не глазейте так, — ее губы расплываются в улыбке, за которой скрывается недетское беспокойство за тебя и твою психику. Она помнит, сколько слез ты выплакала на ее плече, сколько боли причинил тебе этот парень, но девушка быстро себя одергивает: она знает тебя, и ты бы не пошла с ним никуда, если бы не была в себе уверена.       Дверь захлопывается за спиной Аякса, и он едва заметно поворачивает замочек, огораживая вас двоих от неприятных громких звуков, исходящих извне.       — Что хотел? — ты поворачиваешься к парню, присаживаясь на широкий подоконник, а потом склоняешь голову в бок.       Аякс глядит на твое лицо в темной комнате, но почему-то не ищет выключатель. Он подходит чуть ближе, вдруг ты вытягиваешь ногу, утыкаясь ступней в его торс, заставляя остановиться.       — Ни шагу ближе, — почти шипишь. — Говори, что хотел.       — Я… Должен извиниться, — он признает это, почему-то не отступая ни на шаг назад.       — Мне не нужно это, если ты считаешь, что «должен», — на твоих губах он видит саркастичную ухмылку. Ты так никогда не улыбалась. — «Должен» — это не «хочу», а мне не нужны оправдания только из-за того, чтобы ты закрыл гештальт.       — Я хочу извиниться, — быстро исправляется он. — Я долго думал, и понял, что поступил как настоящая скотина, — его рука вдруг ложится на твою ногу, которая упирается в его живот. Он старается ее убрать, чтобы подобраться к тебе ближе, но у него не получается: ты упрямо стоишь на своем.       Глядишь на его лицо, такое знакомое, до сильной боли и все еще ноющего сердца, как бы ты не старалась. И все равно знаешь, что он нападет первым, если ты сделаешь этот необдуманный шаг. Если сдашься и позволишь ему снова взять верх, победить.       Сердце пропускает удар.       — Так извинись как следует.       В глазах Аякса проскальзывает огонек надежды.       — Что? — глухо переспрашивает он. Ты чуть шевелишь пальцами на ногах, сминая футболку на теле парня.       — Я сказала: извинись как следует.       Аякс улыбается даже как-то счастливо и радостно, напитываясь надеждой. Что за чертовщина с ним творится. Да, он вспоминал тебя после расставания, даже бывало представлял тебя на месте других девушек, с которыми встречался за эти полгода, но последнее, чего он ожидал, что внутри все так разгорится, стоит тебя снова увидеть. У него давно так крышу не сносило, и парень думает, что снова выйдет победителем, снова получит, что хочет: тебя. Награду, которую он так неожиданно для себя возжелал.       Рука опускается на твою ногу, сжимая пальцами икры, разминая мягкую кожу. Он гладит ступни, просто начинает с массажа, стягивает короткий носок, немного задирает широкие штаны, а потом хочет поднять твою ногу, но ты одергиваешь.       — Мне так не удобно, — твой голос звучит для него непривычно прохладно. — Стань на колени.       Аякс не размыкает с тобой зрительного контакта, а потом подмечает, что ему чертовски нравится твой настрой. Он так возбуждает, до предвкушающего трепета, и Тарталья в самом деле опускается на колени. Твоя нога оказывается у него на плече, Чайлд поворачивает лицо, целуя голень. Его глаза прикованы к твоему лицу, стараясь проследить хоть какую-то реакцию, но ты лишь склонила голову в бок, внимательно наблюдая за действиями парня. Неужели, ты в самом деле на это пойдешь?       Его поцелуи продвигаются дальше, а вместе с ними подползает и Тарталья. Он в самом деле стоит перед тобой на коленях, с такими наивно-горящими глазами, а ты всегда можешь разглядеть всю глубину его глаз и даже увидеть в них звезды. Тянешь его за подбородок, и Аякс послушно встает с пола, нависая над тобой, упираясь руками в подоконник. Его волосы щекочут лицо, а дыхание обжигает губы, которых он не спешит касаться. Чайлд дышит судорожно, резко, облизывая губы от сухости, и ты почти слышишь биение его сердца, ощущаешь трепет его рук, которыми он касается твоей шеи, откидывая волосы на спину. Проводит длинными пальцами по твоей мягкой коже, все еще дыша прямо в губы, ласкает ключицы, а потом мягко кладет руку на твое горло, совсем слабо сжимая, даже нежно, чтобы ты чуть больше закинула голову, и в миг сокращает расстояние до твоих губ, накрывая их своими.       Знакомый вкус, знакомая манера, такая притягательная и желанная, что ты шумно выдыхаешь, позволяя ему проникнуть языком в твой рот и зубам оттянуть кожу. Тарталья чувствует, как ты мягко ему отвечаешь, и потому на секунду отрывается, чтобы рывком глотнуть воздуха, и целует с большей силой и настойчивостью, прижимая затылком к окну. Мокрый, жаркий, такой горячий и страстный, губы сплелись так неистово, словно от этого зависели жизни вас обоих. Ты закидываешь руки на его шею, зарываясь руками в рыжие волосы, а когда дыхание кончается, Аякс опускается широкими мокрыми поцелуями на твою шею, обжигая кожу. Он шумно вдыхает твой запах, на несколько секунд даже останавливается, обнимая тебя за спину, утыкаясь носом в ключицы, наслаждаясь несколькими секундами: он так тебя хочет. Снова. Хочет тебя, как тогда, только в этот раз намного сильнее, настолько эгоистично и самовлюбленно, что точно не оступится. Он хочет выпалить то, что вертится в его голове: он вдруг понял, что до ужаса скучал. Сам бросил, и сам так хотел тебя обратно, но он не говорит, а вместо этого припадает губами к шее, оставляя дорожки языком. Ты шумно выдыхаешь, закидывая голову назад, и ногами обвиваешь Тарталью за пояс. Он усмехается, а потом отрывается от тебя на секунду, подхватывает за бедра и в два шага преодолевает расстояние до кровати, опуская на покрывало.       Отчего же он не может отвести взгляд. Глядеть, как порозовели твои губы, как ты шумно дышишь, глотая воздух, как вздымается твоя грудь. Аякс резко садится, стягивает с себя футболку, а потом мягко касается ладонью соска сквозь тонкую ткань рубашки. Ты снова не надела белье, часто этим промышляла еще когда вы встречались, и сейчас он видит четкие очертания двух затвердевших горошин. Ты немного изгибаешься в спине, а потом поднимаешь выжидающий взгляд на Аякса: он секунду медлит, после начинает одну за одной медленно расстегивать пуговицы на рубашке, освобождая грудь.       Его движения довольно резкие, поспешные, несмотря на то, что дверь закрыта. Аякс широко и звучно облизывает одну грудь, засасывая и прикусывая сосок, и ты вскрикиваешь, откидывая голову назад от возбуждения. Вторая его рука накрывает другую грудь, лаская кожу, а колено трется о твою промежность.       Зарываешься руками в его волосы, а потом открываешь глаза, стоит понять, что ласки прекратились. Его лицо нависает над твоим, а губы почему-то немного дрожат. Он наклоняется к твоему лицу, целует щеки, подбородок, губы, и как мантру повторяет одно и то же: «я такой придурок», «прости меня». Это продолжается около минуты, когда Аякс отстраняется от твоего лица, то дарит еще один мокрый поцелуй, а потом тянется к твоим ногам, расправляется с застежкой штанов и стягивает вместе с бельем, откидывая на пол. Одним резким движением он переворачивает тебя так, что ты оказываешься сверху, чуть отползает на середину кровати и подтягивает твои бедра, опуская себе на лицо. Ты в ту же секунду ощущаешь горячий язык на клиторе и шумно выдыхаешь, опускаясь на локти над головой Тартальи. Он крепко сжимает твои бедра, стоит немного дернуться, и по комнате начинают разноситься влажные хлюпающие звуки вперемешку с твоими стонами.       Уж что не скажи, а Тарталья был отличным любовником. Ему потребовалось не так много времени, чтобы изучить твое тело вдоль и поперек, и он помнит это по сей день. И, ты не могла отрицать, лизал он просто невероятно. Стоило тебе немного заерзать на его лице, Аякс сразу крепче сжимал твои ягодицы, обводя клитор языком. Ты стала сжимать его волосы, и парень, поняв, что подводит тебя к оргазму, ускорился, буквально пожирая тебя. Меньше, чем через минуту, твое тело содрогается в поглотивших наслаждающих судорогах, и Аякс продолжает надавливать языком на клитор, стараясь продлить твое наслаждение, из-за которого ты сжимаешь бедрами его голову.       Тяжело дыша, хочешь встать, но Аякс лишь немного приподнимает твои бедра, начав вылизывать тебя, с какой-то улыбкой причмокивая. Он продолжал, пока не убедился, что ты чиста, и чуть подтянул за ягодицы вниз, заставляя тебя сползти по его телу. Одну руку он оставил на твоей талии, а второй вытер губы и лицо, усмехаясь.       — Ты все еще такая же сладкая, — почти как кот мурчит Аякс, надавливая на твои бедра, чуть опуская, заставляя почувствовать твердый член ягодицами.       — Ты еще не искупил свою вину до конца, — ты дышишь ему в губы, понимая, что этими словами разожгла в Тарталье еще большее возбуждение. Он улыбается, притягивает тебя за шею и глубоко целует, снова меняя ваши позиции. Нависнув сверху, одной рукой он придерживает свое тело, а второй расправляется со штанами, не желая размыкать с тобой поцелуй. Ненужный элемент одежды летит на пол, и Тарталья опускается над тобой, целуя шею и ключицы.       Ты касаешься пальцами члена, обведя головку, задевая и размазывая преэякулят, и слышишь сдержанный рык Аякса. Расплываешься в довольной улыбке — да ему крышу сносит.       — Позволь… я… — он не просил так в те разы. Он лишь предупреждал, но не просил. Ты выгибаешься в спине, стоит почувствовать в себе несколько фаланг его длинных пальцев, и сладко стонешь в мужское плечо, ощутив, как он немного двигается внутри, раздвигая стенки. Потом с влажным звуком достает, облизывает пальцы, и подносит головку члена к промежности. Немного трется, размазывая смазку, и начинает медленно входить.       Тарталья гортанно рычит в твою шею, ощущая, как ты обнимаешь его спину руками, чуть царапая плечи, а ногами обвиваешь торс, прижимаясь к нему и поддаваясь навстречу, стоит погрузиться больше. Внутри тебя так горячо и туго, что Чайлду нужно несколько секунд, чтобы привыкнуть к таким знакомым, но отчего-то будто новым ощущениям, а потом рывком поддается вперед, входя в тебя во всю длину. С губ вырывается громкий стон, и ты жмуришь глаза, сосредоточившись на чувстве наполненности, и тогда Аякс, уловив твое сбивчивое дыхание, медленно начинает двигаться, раз за разом выходя чуть ли не полностью, а потом снова входит по основание члена.       Он приглушённо стонет тебе на ухо, иногда обводя языком ушную раковину, и ловит губами твои стоны, усыпая поцелуями лицо и шею. Ты сладко стонешь, поддаваясь навстречу каждому толчку, и вскоре комнату наполняют резкие влажные звуки и ваши звонкие рваные стоны: Аякс ускорился, нависая над тобой на одной вытянутой руке. Второй ладонью он опускается к твоей промежности, накрывая пальцами клитор, и опускается к твоему лицу, массируя чувствительную точку пальцем.       — Давай же, Т/И, — его голос звучит обжигающе, и дело вовсе не в том, что в комнате почти нет кислорода, — кончи для меня. Я хочу, чтобы ты сжала меня внутри, пожалуйста.       Ты его плохо слышишь, понимая, что тело снова приближается к точке развязки, и через несколько толчков тебя вновь окутывает волна наслаждения, голос наполняет комнату протяжным стоном, а мышцы внутри сокращаются вокруг члена Аякса, который, довольный своей работой, делает еще несколько толчков, а потом быстро достает член, кончая на твой живот.       На лбу капельки пота, и Аякс тянется к твоему лицу, чтобы поцеловать… но ты вдруг отворачиваешься на бок, а потом и вовсе садишься на кровати. Тянешься к его футболке и вытираешь ею сперму со своего живота.       — Т/И? — его голос звучит иначе. Дыхание все еще сбивчивое, но он задает вопрос, очень важный для себя, не понимая, что идет не так.       — Да? — он наблюдает, как ты встаёшь с места, натягиваешь белье и штаны, а потом подбираешь с пола рубашку.       — Постой, ты куда… Мы же не поговорили толком, — Аякс поспешно берет в руки белье, чтобы не быть совсем голым, понимая, что ситуация совсем не такая, как он себе представлял. — Т/И, что происходит?       Ты останавливаешься, застегивая рубашку. Поднимаешь на него глаза, и Аякс тогда понимает, что допустил самую большую ошибку в своей жизни. Нет, не сейчас — это было самое правильное, как он думал, что мог сделать. Тогда, полгода назад, когда бросил тебя как игрушку, с которой нагулялся и которая ему надоела. Он смотрит в твои глаза и видит в них кураж победы и надменность. Кидаешь ему джинсы с пола, а потом подходишь к зеркалу.       — Т\И… — он хочет оправдаться. Он хочет придумать себе причину, по которой он так с тобой поступил. Хочет придумать хоть что-то, чтобы ты не уходила вот так, оставляя его проигравшим. Одного. — Дай мне объяснить…       — Тебе нечего объяснять, Аякс, — ты поворачиваешься к парню. Синие глаза, что ты так любила, пожалуй, любишь до сих пор, но простить никогда не сможешь, глядят на твое лицо с настоящей растерянностью и отчаянием. Тарталья и вправду привык нападать первым, и он думал, что в этот раз поступил также. Но ты его опередила. Это было твое нападение. И ты не жалеешь. Впервые собственноручно стерла эту улыбку с его лица, но он даже и представить себе не может, как больно было тебе тогда узнать, что ты была лишь «игрушкой» в его руках, влюбленной дурочкой, которую он окончательно и бесповоротно сломал. Ты подходишь к парню, наклоняешь голову в бок, а потом проводишь пальцами по его скуле. — Скажи, больно ведь, когда тебе дают надежду на счастье, а потом выбрасывают, потому что ты больше не нужен, правда?       — Я ведь… Извинился, — Аякс сжимает в руках майку.       — Верно, — киваешь. — И я тебя не прощаю.       Ты поправляешь волосы в зеркале, а потом подходишь к двери и поворачиваешь замок, выходя.       Аякс остается в нещадной тишине, а потом зарывается обеими руками в волосы, со всей силы потянув за корни, чтобы хоть немного привести себя в чувство. В горлу подступает неприятный ком.       Господи.       Он всё проебал.