if you loved me

      Аято просто сходит с ума. Что же он натворил.       Мужчина старательно избегает взгляда той, что довела его до такого состояния. Старается не обращать внимание на то, как из-под сползшего на плече рукава хаори виднеется тонкая шлейка бюстгальтера. На то, как ты задумчиво грызешь кончик карандаша, устремляя серьезный взгляд на документы перед собой. На то, как плавно скользит одна нога по другой, закидывая на колено и болтая в воздухе. Аято нервно тянет галстук на шее, чуть расслабляя узел, и опускает глаза на свой стол, стараясь сосредоточиться над документами.       Когда это началось? Когда ты начала пробуждать в нем настолько грязные мысли, что и спрятаться некуда? До того дня все было в полном порядке. Камисато и без того любил отпускать двусмысленные фразочки время от времени в твой адрес, но никогда не переступал черту. Ты привыкла почти сразу, ведь мужчина чуть ли не со всеми так общался: Аято и в самом деле был самим воплощением очарования и двуличия, ты знала точно. На публике один, серьезный, но мягкий, отпускает добрую улыбку всем и каждому, вызывая доверие и уважение. Но раз уж ты помогаешь вести ему дела, то, пожалуй, лучше всех знаешь, что этого человека точно не стоит недооценивать.       Но абсолютно и подумать не могла, что тебе стоит его опасаться.       Камисато корил себя за тот момент, когда дал слабину. Когда позволил себе переступить через все моральные правила, которые вдалбливали ему в голову с детства, и остановился возле приоткрытой двери в ванную комнату. За то, что не прошел мимо, как настоящий мужчина. У него, конечно, было в планах однажды увидеть твоё обнаженное тело, но в далёкой перспективе. Как бы он не старался, весь его флирт ты не воспринимала всерьез.       Этот образ просто застыл перед его глазами. Отпечатался так ярко и четко, что самому страшно, потому что теперь он даже не может нормально сомкнуть глаз: сразу вспоминает изгибы тела, которого так сильно желал, непреодолимую тягу коснуться мягкой кожи пальцами и сильно сжимать округлые бедра, оставляя следы от пальцев. Он помнит, как ты медленно поднимаешь руки, собирая волосы на затылке, и завязываешь их в пучок резинкой, обнажая плечи и шею. Как плавны твои движения, убирая пряди за уши, потом как поворачиваешься в сторону ванной, залезаешь и задвигаешь шторку.       Аято чувствует табун мурашек, что проносятся по его спине, от самых пяток, заставляя волосы встать дыбом. И не только волосы.       Камисато не понимает. Ты же опытный ниндзя, так как же ты не услышала, что он подобрался. Опускает взгляд на штаны, почувствовав неожиданное напряжение, и поспешно удаляется подальше по коридору, желательно на свежий воздух, а хорошо и вовсе под ледяной душ. Только вот он уже занят, и будь у Аято поменьше благородства и здравого смысла со способностью себя контролировать, это бы не было для него проблемой.       Сейчас, сидя напротив, эти события недельной давности не дают ему покоя точно так же. И от тебя, конечно, вовсе не ускользнули изменения в поведении мужчины, но ты и глубоко в мыслях не могла и предположить хоть примерную причину такого изменения. Активно делаешь вид, что не замечаешь пристального взгляда Камисато, и откидываешься на спинку стула. Стягиваешь с запястья резинку для волос, зарываясь руками в пряди.       Нет, нет, нет. Святые Архонты, святые кто угодно, только не это.       Аято смотрит, как ты собираешь волосы на затылке, туго завязывая их резинкой, и потом убираешь несколько вылезающих прядей за уши. Он бессилен, пожалуй, самый бессильный человек во всем Тайвате, и не совсем уверен, доволен он этим, или нет. Снова эта картина, снова в воображении обнажённое тело, красивые плечи, к которым хочется прикоснуться горячими губами, сжимать длинную шею руками, улавливая из уст мольбы наслаждения.       — Камисато, ты в норме? — ты обеспокоенно сводишь брови, кидая взгляд на мужчину. Он покраснел, напрягся и явно избегает твоего взгляда.       — В полном, — вопреки своим словам подрывается с места, спуская галстук больше прежнего, и направляется вон из кабинета, пропуская мимо ушей твои ошарашенные вопросы. — Т/И, — звучит его голос хрипло, — на сегодня можешь идти домой. Я сам закончу.       — Да как я тебя оставлю, с таким-то количеством работы? — отмахиваешься, хлопая глазами. — Нездоровится? Может, сам передохнешь?       Передёрнет, скорее. Иначе даже серьезный и сильный глава Камисато, воздерживающийся от женского тела последние полгода точно, сто процентов потеряет голову. А ты все не понимаешь, что его глупые подкаты куда более основательны, чем можно подумать.       Мужчина выходит из кабинета, хлопая дверью, оставляя тебя озадаченной, но уже не настолько, как раньше. Всё-таки, сам мужчина учил тебя замечать любые изменения в оппоненте, а уж выпирающий из штанов член не заметить было трудно. Даже пусть ты не сильно и пялилась, если так подумать… Откладываешь бумаги, скрещивая руки на груди, и задумываешься на несколько секунд в адекватности своих собственных мыслей. Может ли быть так, что причиной его странного поведения являешься ты?       Лёгкая хитрая усмешка касается губ. Пусть Камисато Аято ты и знала отлично, понимая, что его не стоит недооценивать, только вот сам мужчина ещё не до конца знал тебя.       Пожалуй, сейчас это изменится.       Найти Аято в поместье не составило труда. Все же, в таком состоянии он мог пойти только в одно место. Дверь в ванную была закрыта, но точно не на замок. Профессионально снимаешь с лица ухмылку, и на ее место приходит обеспокоенное лицо.       Бедный, бедный, бедный Камисато. Не повезло ему попасть в твои сети.       — Что ты тут делаешь? — Аято разглядывал свое отражение, когда заметил за спиной тебя. Лицо было мокрым от воды, он хоть как-то старался себя успокоить и взять обратно контроль над телом, да получалось плохо. Ты лишь усугубила ситуацию, появившись в подобный момент за спиной.       — Ты повел себя странно, я волновалась, — чуть подходишь ближе, глядя на мужскую спину невинными оленьими глазками. — Может, — рука подбадривающе касается спины, — я могу чем-то помочь?       Крыша потихоньку отъезжает.       — Ничем, все в норме, Т/И, уходи, — он старается даже не смотреть на твое отражение, сосредоточившись лишь на своем дыхании. — Ты только хуже делаешь.       — Хуже? — все тот же голос. Да уж, по правде говоря, тебе даже его жаль. Кто ж знал, что своими выходками ты так его доведешь. Камисато не видит твоего лица, на котором вновь появляется улыбка, и ты, даже не думая отходить, подбираешься ближе, прижимаясь к спине мужчины, что еле дышит, грудью, а руками обвиваешь его торс. Аято расширяет глаза, бесшумно сглатывая, и ощущает, как женские руки пальчиками медленно опускаются ниже, еле касаясь кожи. — Неужто, и правда только хуже?       С его губ исходит шумный вздох, когда ты касаешься его стояка через ткань штанов, медленно проведя пальцами по плоти.       — Что ты творишь…       — Господин Камисато последнюю неделю ведёт себя странно, — твой голос звучит хрипло, — быть может, я все же могу чем-то помочь?       Ты медленно расправляешься с застёжкой на его штанах, все ещё прижимаясь к мужской спине, и проводишь ладонью по члену сквозь ткань белья, довольно улыбаясь, когда он сдержанно рычит, сжимая руками бортики раковины. Вдруг Аято резко отталкивается, поворачиваясь к тебе, и хватает за плечи в попытке притянуть к своим губам, но ты быстро выставляешь между вашими устами руку, приводя Камисато в замешательство.       — Быть может, — он замирает, чувствуя, как ты проводишь пальцем по скуле, опускаясь по ключицам и к шее, — господин Камисато позволит мне самой разобраться с его недугом?       Вдруг, на удивление самого мужчины, его губ касается усмешка.       Ванная, как и любая другая комната поместья, была довольно большой. Берешь мужчину за воротник рубашки, чуть потянув на себя, и ведёшь к небольшому диванчику, на котором едва ли уместится два человека, предназначенного скорее для одежды. Поворачиваешь Аято, надавливая на его плечи, и он послушно садится, не сводя с тебя горящих глаз. Он точно спит, иначе как можно объяснить то, что сейчас происходит. Даже если сон, он что угодно отдаст сейчас, лишь бы не просыпаться.       Умещаешься между его ног, пальцем проведя по подбородку, закидывая вверх его лицо, чтобы встретиться глазами, опускаешься губами, но оставляешь лишь мокрый след на родинке. Руки быстрее расправляются с пуговицами на рубашке и тем непонятным, что осталось от завязанного галстука, и кидаешь на пол. Руки касаются мужских плеч, и сама ты упираешься одним коленом на диванчик. Губы скользят ниже к подкачанной груди, до этого обведя языком шею, и касаешься соска.       Аято точно не так себе это представлял. Конечно, зная тебя, он мог подумать, что ты любишь проявлять инициативу, но чтобы настолько. Подобным образом он точно ни с кем никогда не был, так ещё и от одной мысли, что это ты, хотелось наконец перенять инициативу в свои руки, да только кто ж знал, что ему так… Понравится?       Ты медленно опускаешься на колени перед ним, касаясь ладонью члена, и наслаждаешься стоном, слетевшим с губ Аято. Поднимаешь на него глаза, сталкиваясь взглядом, и именно в этот момент Камисато понимает, что его, по всей видимости, долго и профессионально водили за нос.       Достаешь член из белья, мысленно довольствуясь размером, и улавливаешь на лице мужчины лёгкий румянец. Он упирается руками в сидение, но вдруг одна ладонь опускается на твой затылок, перед этим касаясь прядей, спадающих на лицо. Он зажимает хвост между пальцев, усмехаясь.       — Посмотрим, сможешь ли ты мне помочь, — на его губах улыбка.       — Мы оба знаем, что только я и смогу, — касаешься головки пальцем, не размыкая зрительного контакта, и слышишь шипение со стороны Аято. Обводишь мягкую плоть рукой, затрагивая предэякулят, и размазываешь по члену, проведя рукой несколько раз вверх-вниз.       Почувствовав, как Аято сильнее сжимает твой хвост, опускаешься губами к стояку, сперва обводишь головку языком, и, уловив вдох со стороны Камисато, принимаешь член в рот на половину. Мужчина откидывает голову, его рука мягко скользит с волос на шею, обводит твой подбородок, а потом вновь сжимает волосы, но куда сильнее, стоит тебе через какое-то время поглотить член целиком. Ты не спешишь, а Камисато не собирается собственноручно задавать темп.       С причмокивающим звуком достаешь член изо рта, в этот раз обведя его языком. Тянешься рукой, принявшись со средней скоростью мастурбировать, а вторую руку опускаешь на яйца, чуть сжимая, вновь принимая член в рот, и в этот раз Аято все же толкнулся бедрами вперёд, опуская на тебя глаза.       Пожалуй, его крыша все же поехала. Ты буквально на коленях перед ним, с его членом во рту, с немного растекшимся макияжем, глядишь из-подо лба, тяжело хватая воздух при возможности. И любой был бы от этого в полном восторге, только вот мужчина не хотел заканчивать так просто, да и продолжать тебе держать инициативу не мог позволить, особенно поняв, что ты с ним нагло играла последнюю неделю.       Тогда он тянет тебя за хвост, так, что ты отпускаешь член, хватая ртом воздух, и Аято чуть сгибается перед тобой, руку переводя с затылка на подбородок, усмехаясь.       — Боюсь, этого не хватит, чтобы меня излечить, — приближается к губам, обжигая дыханием. — Я хочу большего.       — Не много ли хочешь, Камисато? — усмехаешься, но вырываться не стремишься. Он чуть грубее сжимает подбородок.       — Ты должна извиниться за подобные выходки, Т/И, — губы скользят к уху, прикусывая хрящик, — и не думай, что эти извинения я просто приму.       — Ты злишься? — дыхание обжигает уже губы.       — Я в ярости, — поцелуй жадный, грубый, настолько страстный, что ты почти сдаешься под его натиском, понимая, что с таким и тягаться невозможно. Аято слишком настроился перенять инициативу, и тебе не останется даже шанса на то, чтобы немного продохнуть, когда он рывком поднимает тебя с колен, притягивает к себе, и сажает на колени к себе, ногами позволяя обвить спину. — Ты решила, что можешь водить меня за нос, — он опускается жаркими и мокрыми поцелуями по шее, скидывая с плеч хаори и рывком потянув майку вверх, оставляя тебя с голым верхом, — но я не намерен с этим мириться.       Поцелуями спускается к груди, прикусывая сосок так, что ты вскрикиваешь от неожиданности, и Камисато чуть больше прижимает тебя рукой к себе, заставляя почувствовать, как стояк упирается в твой живот. На мгновение его настроение меняется, когда ты опускаешь на него горящий взгляд, и Аято медленно скользит поцелуями по плечу, по руке к ладони, и целует внутреннюю ее часть, прижимая к губам, глядит на тебя. Сердце замирает, и этот взгляд смущает даже больше того положения, в котором вы сейчас находитесь.       Руками обвиваешь его шею, когда Камисато вновь тянется к губам, пробиваясь языком в рот, переплетая с твоим, и кусает губы, сперва мягко, мучительно оттягивая, но потом жарче и грубее. Переплетаясь губами, ты не замечаешь, как его руки сжимают твои бедра и мужчина подхватывает тебя, поднимая в воздух, и сажает на тумбочку рядом с диваном. Не размыкая поцелуй даже несмотря на то, что у тебя кончается воздух, приподнимает юбку, стягивает трусики, кидая на пол. Он лишь на секунду отрывается от твоих губ, и когда ты запасаешься кислородом, припадает к ним вновь, пальцами поглаживая промежность, размазывает обильную смазку. Первый палец входит легко, а вместе с ним и второй, из-за чего ты прижимаешься к мужчине сильнее, обвивая его торс ногами. Аято недолго растягивает твои стенки, поднося член ко входу, немного потерся о бугорок, а потом рывком входит во всю длину, не отрываясь от твоих губ, из-за чего ты кусаешь его, утопив в поцелуе громкий и глубокий стон.       Его член наполнил тебя полностью, и Аято оторвался от терзания уст, припадая губами к твоему плечу, и когда ты поддалась бедрами вперёд, начал двигаться внутри, наслаждаясь каждым стоном, слетающим с твоих губ с каждым толчком. Твои пальцы блуждают по его спине, а мужчина входит по самое основание, так ещё и под таким углом, что трётся о твой клитор. Камисато хотел бы быть понежнее, да только не может, вбиваясь в тебя глубоко и резко. А как твои стоны становятся звонче и протяжнее, начинает ускоряться, одной рукой придерживая тебя, а второй сжимая сосок на груди. Через несколько наполняющих толчков твое тело содрогается в оргазме, и тогда Камисато толкается ещё несколько раз, доставая из тебя член, кончет на твой живот.       Хватаете воздух ртом, прижимаясь горящими телами друг к другу. Твои ноги ослабли и ещё подрагивают, а вот Аято осыпает плечи, шею и лицо перед ним поцелуями, а когда, наконец, прикасается к губам, впервые за этот раз так мягко, нежно, и обессиленно, усмехается:       — Ты неплохо лечишь страшные недуги, Т/И, — шепчет в губы, вызывая у тебя смешок. Он тянется рукой к твоим волосам, убранным в хвост, и чуть сжимает, немного оттягивая. — Я и подумать не мог…       — В таком состоянии ты и в самом деле не мог думать, Камисато, — улыбаешься, опуская руки на его плечи.       — Что ж мне ещё нужно сделать, чтобы ты меня по имени начала называть? Я тебя уже и трахнул, неужели этого мало? — он рассчитывает вызвать у тебя красноту и смущение, да только ты сдержанно улыбаешься, вскидывая брови.       — Кто ещё кого трахнул, — целуешь его в губы, и мужчина охотно отвечает, прижимая тебя к себе за шею, поглаживая кожу.       Все же, не закрывать тогда дверь в ванную было отличным решением.