Цзышутки

      Се Ван ввалился в окно второго этажа гостиницы несколько менее грациозно, чем ему хотелось бы. Целый ряд причин способствовал этому. Во-первых, он выпил куда больше, чем планировал, но алкоголь по большей части уже выветрился. Во-вторых, он потерял много крови, левое плечо просто адски болело, разошедшиеся края раны горели огнем, кровь капала с кончиков пальцев, пропитав собой весь рукав, ткань липла к коже, но он намеренно не останавливал её. Хотелось надавить на жалость немного больше, как будто приди он в более приемлемом состоянии, это была бы недостаточно веская причина. В-третьих, и в основном, хоть Се Ван всеми силами это отрицал, он пришел, потому что больше смысла находиться где бы то ни было без Е Байи просто не было.       Се Ван перепробовал всё: он ходил тут и там по цзянху, напивался в хлам, дрался, мирился, создал заново организацию наемников, сам же её расформировал и послал всех к чертям, ходил по борделям, чуть сам не стал проститутом, чисто из интереса, но всё это было бессмысленно. Он не находил себе места без одного конкретного человека. Без Е Байи.       В комнате было темно и ничего не выдавало присутствия в ней человека. Только меч лежал на столе, завернутый в тряпицу, да груда пустой посуды красовалась на другом столе, ближе к дверям.       - Я же знаю, что ты не спишь, - сквозь зубы проговорил Се Ван, морщась от боли и прислоняясь спиной к стене, сидя на полу.       - Ошибаешься. Сплю, - донеслось из угла комнаты, где была расположена кровать, - И сомнительной благотворительностью в этот раз заниматься не намерен.       Се Ван только закрыл глаза, морщась. Он знал, что просто не будет, особенно после того, как сам наломал дров. Он собрал в кулак все мыслимые и немыслимые силы, чтобы придушить собственное эго и прошептал:       - Прости меня.       В комнате на несколько секунд воцарилась тишина, затем зашуршала ткань, и через мгновение чиркнуло огниво, зажигая от искры мерцающее пламя свечи. Е Байи сидел на кровати с недовольным выражением лица, приподняв бровь.       - Что-что ты сейчас сказал? Мне не послышалось? – он оглядел Скорпиона сверху вниз.       Тот хотел было под этим едким пытливым взглядом ответить, что Е Байи такой старый, что совсем слух потерял, но вовремя прикусил язык.       - Прости меня, - вновь собрав все силы и смотря прямо в глаза, повторил он. Е Байи усмехнулся, качнув головой и отворачиваясь. Он снова сидел, опустив одну ногу на пол, а другой опираясь о кровать, положив локоть на колено, - Помоги мне… Пожалуйста?       - Помнится мне, в прошлый раз ты настаивал на обратном, - Е Байи умел быть безжалостным, - Говорил, что я старый дурак, выжил из ума и решаю всё за тебя, - Се Ван стиснул зубы и отвел взгляд, - Убить меня грозился, если я ещё раз так сделаю. Так чего пришел опять? Я же тебя в покое оставил, как ты и хотел. Хожу, знаешь ли, занимаюсь своими старыми черепашьими делами.       - Байи, - Се Ван почти простонал это, не способный больше выдерживать этот позор. Он почти пожалел о том, что пришел. Почти.       Е Байи вздохнул, размышляя.       Се Ван терпеливо ждал, пока в него не прилетели две ореховых скорлупы, попавшие ровно в аккупунктурные точки, останавливая кровь.       - Ты мог сделать это и сам, - проворчал Байи, - Всё, помог. Доволен?       Се Ван замотал головой, не соглашаясь. Звякнули украшения в косах.       - О боги… - Е Байи поднялся с кровати и подошел к Се Вану, - Сейчас тебя в окно выкину обратно, чтобы спать не мешал старым людям, - но вопреки угрозе, присел рядом с ним и уставился в широко раскрытые глаза Се Вана.       - Так тебя лечить или нет? – нетерпеливо вздохнул он, когда пауза стала затягиваться между ними. Се Ван, прежде просто сидящий без движения, теперь был просто не способен ответить. Его хватило только на то, чтобы едва кивнуть. Е Байи потер лицо ладонью, то ли сгоняя остатки прерванного сна, то ли осознавая ситуацию. Он снова поднялся, перенес свечу к столу, убрал меч, порылся в складках верхней одежды, доставая бинты и склянки с лекарством.       - Иди сюда, - Байи пододвинул стул ближе к источнику света, - Таскать тебя на руках не намерен, а то точно в окно выкину.       Всё ещё не до конца веря в происходящее, Се Ван поднялся и подошел к Е Байи, послушно опустился на стул, расшнуровал наруч и, оценив состояние одежды, вынул из-за голенища сапога клинок и одним ровным движением разрезал пропитанный кровью рукав вдоль от запястья до плеча.       - Радикально, - прокомментировал Е Байи, - Вот, выпей пока, - он протянул бутылёк с какой-то жидкостью. Се Ван проглотил, морщась от горького травяного привкуса.       Байи тем временем намочил кусок тряпки в другом растворе и принялся стирать кровь и обрабатывать края раны, пропуская вместе с тем поток энергии, чистой и холодящей, как вода из горного ручья. Оценивающе оглядел, затем нанес мазь, накрыл сверху куском чистого бинта и стал накладывать тугую повязку поверх. Он ничего не говорил, только сосредоточенно работал. Се Ван также не нарушал молчания, следя за работой, лишь изредка поглядывая на лицо Бессмертного.       - Готово, - Е Байи вернулся к кровати, пряча все инструменты обратно. Се Ван поднялся. Он знал, что теперь уж его наверняка выгонят и лихорадочно соображал, что сделать, чтобы этого не произошло. Е Байи снова подошел к нему и сунул в руки сложенные вещи.       - Зачем это? – Се Ван удивленно посмотрел на Е Байи, впервые так открыто, глаза в глаза.       - Для экономии времени, - фыркнул Байи, - переоденься, в таком виде я тебя в постель не пущу.       - Вы не…       - Как будто у меня есть выбор. По тебе видно, что не отстанешь же, - взгляд вдруг смягчился, - К тому же, тебе нужно отдыхать, а от лекарства, которое ты выпил, в сон клонит.       Се Ван понял, что больше не может. Он сглотнул подступивший к горлу ком и понял, что как бы ни старался, не сможет сдержать себя. Он молча стоял, держа в руках одежду, чувствуя, как по щекам скатываются одна за другой слезы, во все глаза смотря затуманенным взором на Е Байи, устало опустившегося на постель.       Отбросив одежду на стул, Се Ван в два шага оказался подле Байи, почти падая на него, и порывисто обнял за талию, пряча лицо на груди, зарываясь носом в его одежду.       - Байи… Байи, пожалуйста, прости меня, - зашептал он, стараясь не слишком громко всхлипывать, - Прости меня, я такой дурак! Я обидел тебя, наговорил столько всего, но я… Я правда не могу без тебя! Совсем не могу… Ты мне так нужен, я не нахожу себе места, я…       - Иди переоденься лучше, - мягко произнес Байи, но всё же, Се Ван почувствовал, как его волос коснулась теплая ладонь, поглаживая туго заплетенные косы, - Вот уж правда дурак…       - Ты… не злишься на меня?       - Пф… Я слишком стар для этого, - фыркнул Е Байи. Се Ван непроизвольно расплылся в улыбке, всё ещё пряча лицо, прижавшись к Байи.       Наконец отлипнув от Е Байи, Се Ван ушел за ширму, мигом скинул всю одежду и переоделся в чистое. Он вернулся, попутно погасив свечу и забрался на кровать. Е Байи только вздохнул, лег рядом и накрыл их обоих одеялом.       Долгое время Се Ван лежал без движения, отвернувшись к стене, прислушиваясь к ровному дыханию Байи и стуку собственного сердца. Затем не выдержав, завозился и развернулся к Е Байи.       - Можно… - нерешительно начал он, - я сделаю ещё одну глупость? – это было выше его сил, но удержать себя Се Ван не мог.       - Нет, - отрезал Е Байи.       - Ладно, - тихо прошептал он, чувствуя, что щеки сейчас просто сгорят от подступившего стыда.       - Тебе – нельзя, и так уже достаточно устроил, - помимо очевидного ворчания в голосе Байи прозвучали незнакомые нотки, - А вот мне – можно.       Вместе с последними словами, Е Байи сгреб Се Вана в объятия, притянул к себе и поцеловал. Это было слишком внезапно. Се Вана словно снова ранило, он на миг задохнулся, сердце пропустило удар, а после он ответил на поцелуй, так словно от этого зависела вся его жизнь. Впрочем, он был недалек от истины. Эта потребность жгла его изнутри, заставляя душу рваться к этому невозможному, вредному, ворчливому, острому на язык, прожорливому и бесконечно любимому Бессмертному. Се Ван не знал, как назвать это чувство, от которого щемило и болело сердце, была ли это любовь, зависимость или ещё черт знает что, но он просто не мог больше выдержать и дня без Е Байи.       За окном светало.