Цзышутки

      Новый год застиг их в очередном городке к северу от Лояна.       Улицы раскрасились яркими огнями праздничных фонарей и множеством размалёванных лавок и лавочек. Торговцы и торговки, не щадя голосов, зазывали покупателей и праздных гуляк. Улицы полнились людьми всех возрастов, даже вечером, когда низкое зимнее солнце опустилось за горизонт, никто не расходился, а даже наоборот, всё больше людей вышли на улицу, пользуясь отсутствием комендантского часа.       В воздухе витали ароматы готовящейся повсюду еды и подогреваемого вина. Байи потянул носом, остановившись прямо посреди небольшой площади. Прикрыв глаза, он словно первоклассная ищейка выявлял направления таверны, достойной его внимания. Се Ван, стоявший на шаг позади Байи, с интересом наблюдал за его действиями, а также привычно сканировал толпу, с ревностью отмечая чужие взгляды на его Бессмертном. Они простояли каких-то несколько секунд, а затем Байи повернулся и с самым целеустремленным видом направился в сторону с твердым намерением съесть всё подчистую и ещё немного, но заметил, что кое-кто украдкой ухватился за края одежд. Е Байи не стал оборачиваться, только на мгновение замедлил шаг, чтобы перехватить не успевшую скрыться ладонь своей и продолжил идти, еле заметно усмехаясь тихому изумленному выдоху за собой.       Они много ели и пили, как и положено в новый год. Сидя напротив друг друга, Байи с некоторым удивлением ловил себя на том, что отрывается от еды, к которой так стремился, только чтобы посмотреть на парня напротив себя, увидеть улыбку и искорки в тёмных глазах. И когда он только стал настолько дорог? В какой момент старое сердце, застрявшее на Чанмин-шань, спустилось следом и оттаяло так внезапно, что Байи и заметить толком не успел.       Очередной взгляд оказался перехвачен, и Байи на миг потерялся в черноте чужого взора. Небольшой укол совести не позволил продлиться этому моменту дольше секунды. Бессмертный поспешно вернулся к уничтожению четвертой по счету порции пельменей. Он просто хотел показать этому парнишке другую жизнь, о которой тот и не догадывался, поглощенный планами по захвату власти и прочей ерундой. Байи хотел показать то лучшее и важное, к чему он пришел за долгую жизнь, маленькие повседневные радости, заставляющие улыбаться и выходить на улицу. «Если бы только я сразу это понял, когда все ещё были живы и так невообразимо молоды…» Словно в ответ на его мысли, взгляд наткнулся на завернутый в тряпицу меч. Прошлое… так много прожитых лет, и так некстати заполонившая душу влюбленность.       Байи вздохнул и привычно покачал головой, отгоняя накинувшиеся мысли.       - Тебе всё нравится? Еда вкусная? – спросил Байи.       - Хм? – Се Ван встрепенулся, явно оторванный неожиданным вопросом от каких-то размышлений, - Извини, я засмотрелся, - он улыбнулся и выпрямил спину, потягиваясь. Байи с нежностью отметил тонкий стан и переливы темных волос, заплетенных в косы, искусно подведенные глаза, - Так что ты спросил?       - Спросил, всё ли тебе нравится, но ты засмотрелся ни пойми на что, - проворчал Байи.       - Я смотрел на тебя, - тут же проронил Се Ван, словно обиженный. Бессмертный почти с удивлением отметил пробежавшие при этом мурашки по спине, а когда к словам добавился темный внимательный взгляд распахнутых персиковых глаз, то, кажется, и дыхание ненадолго подвело на старости лет. Байи хмыкнул и откинул прядь волос за спину, как будто это было совершенно необходимо. Он никогда бы не подумал, что в подобном возрасте что-то или кто-то сможет заставить его испытывать подобные чувства.       - Вот же ж… - Бессмертный снова хмыкнул, опрокидывая чуть ли не пол кувшина вина разом. Раз уж его организм способен на такие юношеские выкрутасы, то дополнительная порция выпивки ему вообще ни по чем. - Скажешь тоже.       - Мне все понравилось, курица особенно вкусная, попробуй, - с обезоруживающей улыбкой Се Ван отломил палочками кусок и положил его в тарелку к Байи.       Вечер перетекал в ночь, расцвеченный многочисленными огнями. Се Ван шел рядом с Байи, боясь лишний раз вздохнуть, чтобы не разрушить тонкую атмосферу, возникшую между ними, лишь бы Байи не закрылся опять от него извечными шутками и колкостями, лишь бы позволял так же идти рядом, почти соприкасаясь плечами.       - Мелочь ядовитая, ты во мне дыру прожжешь скоро, - усмехнулся Байи.       - Прости… - Се Ван вздохнул, поспешно отводя глаза. Видимо, он действительно слишком замечтался и позволил себе лишнего… Его руку перехватили и положили на сгиб локтя. Не в силах что-то ответить на подобный жест, Се Ван распахнул глаза и уставился на Е Байи.       - И за что ты извиняешься? Всё же хорошо, осталось только красный конверт тебе подарить, но ты же обидишься, - рассмеялся Бессмертный.       - Мне не нужен конверт, - пролепетал Се Ван, всё ещё пораженный, украдкой проверяя реальность происходящего, - Только ты, - одними губами добавил он.       Байи замер на долю секунды, прежде чем усмехнуться и продолжить путь.       - Пойдем… к реке, посмотрим, как выступает местная госпожа Луна, - сменил он тему. Се Ван лишь кивнул, следуя за Бессмертным.       Людей у пристани скопилось довольно много, на воде покачивались несколько лодок, освещенных фонарями. Чистый голос девушки, выступавшей на главной лодке, разносился над водной гладью в сопровождении цитры и флейты. Е Байи и Се Ван наблюдали с небольшого отдаления.       Музыка звучала, люди шумели, город праздновал.       - Что-то я устал, - вздохнул вдруг Бессмертный, - Пойду, пожалуй, на постоялый двор. Ты, если хочешь…       - Я пойду с тобой, - перебил Се Ван, - К тому же, - добавил он с улыбкой, - В музыке здесь со мной никто не сравнится.       - Вот как, - усмехнулся Байи, - Ну тогда завтра же раздобудем тебе цитру, тогда и посмотрим.       - Договорились, - улыбнулся Се Ван.       На постоялом дворе было тихо, большинство людей ещё не вернулись с гуляний. Не став никого тревожить, Се Ван сам подогрел воду и принес в их общий номер, пока Байи сооружал для них, но в основном, для себя, поздний ужин.       Отказавшись от еды, Се Ван отправился мыться первым. Он чувствовал взгляд Бессмертного на себе, когда уходил за ширму, а также тишину, повисшую между ними. После того раза, Байи всегда был рядом, когда Се Ван принимал ванну, хотя никогда не позволял себе ни капли вольности.       Переодевшись в чистое, Се Ван уселся за низкий столик и принялся расчесывать волосы. Е Байи, прикончив остатки ужина, наблюдал за его действиями. Без макияжа и с распаренной после купания кожей, Се Ван приобретал особенную красоту. Закончив с волосами, Се Ван тихо скользнул в кровать, забираясь под одеяло. Через некоторое время Байи тоже лег рядом.       Напряжение, изматывавшее нервы и не дававшее спокойно спать по ночам, вдруг отступило. Тепло тела Байи, его молчаливое присутствие, что засыпал теперь с ним каждую ночь, согревало и успокаивало. Они просто спали рядом, не более. Тем не менее, Се Ван почти физически ощущал нарастающую тишину спокойного ожидания и неразрешенности, повисшей между ними.       Да, они почти в открытую признались друг другу в чувствах, словами или действиями, они целовались в тот вечер, когда Се Ван больше не надеялся увидеть небо, добровольно отправившись к камню трёх существований и жёлтому источнику, чтобы испить суп забвения.       После того раза Байи снова взял дистанцию. Се Ван понимал, почему он так поступает. Понимал, потому не позволял себе нарушать поставленные границы. Но сегодня был такой хороший день и, к тому же, это был Новый Год… Се Ван напряг мысли, пытаясь придумать хоть мало-мальски подходящие слова, пока лежал носом к стенке, пряча вспыхнувшее румянцем лицо.       - Ну, что у тебя там, выкладывай, - вздохнул Байи, - Слишком громко думаешь, никакого сна нет, - пояснил он, прежде чем Се Ван успел спросить, как он узнал.       - Я просто думал, что сегодня был самый лучший праздник из тех, что я помню, - он сжал пальцами краюшек одеяла, - Всё было просто идеально…       - Но? – подсказал Бессмертный.       - Мне не хватает только одного… - Се Ван закусил губу, успокаивая нервы.       - И чего же? – после довольно длинной паузы спросил Байи.       - Ты мог бы… Поцеловать меня?.. Се Ван зажмурился и почти сжался в комок, не в силах ждать, что ему ответят. Позади зашуршала ткань. На плечо легла теплая ладонь, чуть поглаживая кончиками пальцев. Се Ван затаил дыхание.       - Так ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал, или и дальше будешь лежать? – беззлобно проворчал Байи прямо над ухом.       - Н-нет, я… - развернулся Се Ван.       - Если ты сейчас опять начнешь извиняться, я тебя укушу, - добавил Бессмертный.       -Хорошо, - улыбнулся Се Ван, -Так ты…       - Да, - шепнул Байи, прерывая все сомнения и страхи. Он был так невообразимо близко, что все мысли гасли, оставляя только желание раствориться в этом человеке напротив.       Байи притянул к себе Скорпиона, осторожно скользнув рукой вдоль шеи. Один вздох в миллиметре друг от друга, и они наконец слились в поцелуе. Се Ван не выдержал и тихо застонал, обвиваясь вокруг Бессмертного, зарываясь руками в волосы, скользя по спине, подаваясь вперед и выгибаясь навстречу. Господи, как же долго он этого ждал, как же сносило все мыслимые и немыслимые предлоги и доводы одним только движением губ, мягких и теплых. Байи был нежным, но целовал уверенно, задавая темп, оглаживая лицо и притягивая ближе за затылок, прихватывая волосы, от чего по всему телу бежали мурашки.       Се Вану нравилось безумно, но всё еще недостаточно, Байи все ещё себя сдерживал. Се Ван закинул ногу на Бессмертного и, сменив тактику, укусил нижнюю губу, поцеловал снова, глубоко, провел языком по укушенному месту и ещё раз укусил. Байи на подобную наглость с силой сжал чужое бедро, так удобно лежавшее на нем. Се Ван застонал в голос, откинув голову назад, но только на мгновение, чтобы припасть к шее с новым обжигающим кожу поцелуем-укусом, чтобы снова выстонать такое необходимое «Байи» в ответ на руки, с силой сжимающие бедра и царапающие спину через тонкий слой нижней рубашки.       Ещё и ещё, торопливо оттягивая края одежд, пытаясь отвоевать ещё немного места для поцелуев. Вдруг потоком энергии Се Ван оказался сметен на кровать, а Байи навис сверху, прижимая запястьями к кровати.       - Се Ван, ты что – собака? – выдохнул Байи, стараясь привести дыхание в норму, - Зачем кусаешься?       - Просто мне… - так же рвано дыша, с трудом связывая воедино мысли ответил Се Ван, - Мало… одного поцелуя.       - И чего же ты хочешь?       - Тебя, - выдохнул он, - Только тебя, всего тебя…       Се Ван прикрыл глаза, отвернувшись немного в сторону, ожидая, что на этот раз его точно отправят спать, но только ахнул, когда шеи коснулся легкий, почти невесомый поцелуй. А за ним ещё один, ниже и властнее. Се Ван хотел бы вцепиться в чужие плечи, но руки все ещё были под контролем, поэтому только откинул голову и снова застонал, когда Байи прикусил ключицу.       - Се Ван, - тихо позвал Байи, отпуская одну руку и поглаживая щеку Скорпиона, мягко требуя внимания. Он открыл потемневшие глаза, - Я тоже… очень хочу тебя, больше всего на свете. Но всё же, для тебя… это не очень правильно.       - Пусть неправильно, - перебил он, - Но я не вынесу, если этого не будет.       - Хорошо, - кивнул Байи после короткой паузы. Он отпустил вторую руку и резко подхватил Се Вана под поясницу, поднимая и усаживая себе на колени. Байи дернул завязку на рубашке и одним движением стащил её, приникая руками и всем телом, обнимая, притягивая к себе и вновь увлекая в поцелуй: требовательный, властный, ни следа от прежней сдержанности и спокойствия.       Се Ван хотел бы поспевать, но мысли спутались в сплошную кашу, только руки скользили вдоль чужого тела, почти автоматически стягивая одежду. Воздуха не хватало, но Се Ван лучше бы умер, чем позволил бы оторваться. Байи сам отстранился ненадолго, чтобы помочь со своей одеждой, а Се Ван воспользовался моментом, чтобы повалить Бессмертного на кровать и перехватить инициативу. Он снова со всей страстью и пылом поцеловал губы и стал опускаться ниже, целуя и кусая шею, грудь и живот, одним движением стянул штаны. Прикусил бедро с внутренней стороны, ловя чужую дрожь и вдруг остановился, подняв вопросительный взгляд на Байи.       - Только, если ты хочешь, - шепотом ответил Бессмертный на немой вопрос, интерпретируя его по-своему.       У Се Вана захватило дух: ему впервые говорили подобное, и эта свобода, свобода в любви опьяняла похлеще любого вина. Се Ван осторожно поцеловал низ живота и ещё осторожнее лизнул головку. Ему ответили рваным выдохом. Се Ван обхватил губами и взял полностью, насколько мог, срывая стон, такой желанный, что передать невозможно. Байи положил руки ему на плечи, несильно сжимая пальцами. Се Ван попробовал ещё раз выпустить и взять полностью, в надежде снова услышать, как хорошо Байи с ним, как поток ци, прошел через него в такт движению, вызывая волну удовольствия, стягиваясь тугим узлом в низу живота, так, что Се Ван сам застонал вместе с Бессмертным. Се Ван сосал и лизал, брал глубоко и помогал себе руками и языком, чувствуя отзвук каждого своего движения через поток ци, который Байи пускал, сначала держась за плечи, а потом прямо от затылка, прямо от корней аккуратно прихваченных ладонью волос. И когда, казалось, вселенная готова была разорваться на тысячи праздничных фейерверков, Байи отстранил Се Вана, притягивая обратно и целуя.       - Ты что! – вырвался вдруг Се Ван, - Я же только что…       - Тише, глупый… - Байи погладил его по щеке и заправил за ухо растрепавшиеся волосы, - Я знаю, и я хочу поцеловать тебя, потому что всё это мы делаем из любви. Тебе не о чем переживать, - серьезно ответил он, заглядывая в глаза.       - Байи… - только и смог выговорить Се Ван, чувствуя, что ещё немного и он точно утонет во всей любви и нежности, которые испытывает.       Они снова целовались. Долго и влажно, страстно и нежно, до искусанных губ и сбитого дыхания, как того хотели. Се Ван не выдержал первым и рысью метнулся к столику с косметикой, где посреди прочего хранил баночку со специальным маслом. Он вернулся обратно, снова падая в объятья Байи и увлекая его в новый поцелуй, опускаясь на кровать. Се Ван сел на бедрах Байи, потираясь всем телом о его возбуждение, пока открывал баночку и выливал масло на руку.       Он дрожал от возбуждения и волнения, пока готовил себя пальцами, растягивая постепенно, не щадя смазки, не спуская горящего желанием взгляда с Бессмертного, который, казалось, тоже не совсем верил в реальность происходящего. В один миг Байи снова перевернул их и оказался сверху, рассматривая Се Вана, который лежал, тяжело дыша, с разметавшимися по постели волосами.       Байи глядел оценивающе, словно ища подвоха.       - Не волнуйся, я так хочу, - прошептал Се Ван, оглаживая тонкими пальцами лицо Бессмертного, ненадолго зарываясь в волосы, ловя каждое движение и эмоцию, - Это правда моё желание, я не принуждаю себя, и… я действительно хочу полностью отдать себя тебе этой ночью…       Ещё долгих два удара сердца, прежде чем Байи снова прильнул губами в поцелуе, перехватывая Се Вана поудобнее и осторожно, медленно вошёл. Се Ван сорвался на высокие короткие стоны, дрожа всем телом, принимая, соединяясь в одно с любимым человеком. Байи брал его бережно, наполняя и пропуская энергию ци, подстегивая желание, ловя каждое желание, и когда Се Ван дернулся навстречу, требуя больше, сильнее, Байи сменил темп, ускорился доводя обоих до финала. Где-то далеко за окнами продолжался праздник. Лёгкий морозец схватил тонким ледком края луж. В конюшне вздохнула, переминаясь с ноги на ногу, лошадь.       Е Байи и Се Ван лежали на чистых, только что перестеленных в четыре руки простынях, отдающих свежестью и прохладой. Глаза в глаза и дыхание к дыханию, в тишине глубокой ночи, прерываемой редкими отдаленными всполохами фейерверков.       - Ты знаешь, - прошептал Се Ван, - Я… так счастлив с тобой… Я так счастлив, что ты есть в моей жизни.       Байи только притянул его к себе ближе, поймал тонкую ладонь в свои руки и бережно поцеловал.       - Ты особенно прекрасен, когда счастлив, - тихо отозвался он, срывая самую искреннюю улыбку Се Вана и ловя его поцелуй, нежный и так по-наивному влюбленный.       Се Ван отстранился и снова улегся на подушку, оглаживая пальцами черты лица Бессмертного, прослеживая взглядом каждое движение без тени улыбки на лице.       - Что с тобой? – не выдержал Байи.       - У тебя всё больше седых волос, - выдохнул Се Ван после короткой паузы.       - Так должно быть, я уже говорил…       - Я знаю, - перебил Се Ван, приложив палец к чужим губам, - Но пожалуйста, не надо, я не хочу так… Пожалуйста… - он прервался, прикрыл глаза, подбирая слова, - Пожалуйста, давай уйдем на Чанмин?       - Нет, это исключено, - отрезал Байи, - Ты не понимаешь, о чем говоришь, это место непригодно для жизни.       - Не держи меня за неженку, - прошипел Се Ван.       - Я не говорил, что проблема в тебе, - сдался Бессмертный.       - А в чем тогда?       - Там… осталось слишком много всего. Воспоминаний, прежних чувств, прошлого… Не хочу смешивать их с тобой, с нами… Может, тебе это и не так важно, но я по-настоящему много прожил, и такие вещи становятся куда более значимыми, особенно, когда кроме старых стен и пары безделушек ничего и не осталось…       - Я понимаю, о чем ты, - мягко перебил Се Ван, - Я бы тоже не смог вернуться в поместье Трех Снегов, даже если от этого зависела бы моя жизнь.       Е Байи снова посмотрел на юношу перед собой. Се Ван в его глазах казался просто неопытным мальчишкой, но чем ближе, тем больше открывалось вещей в его сердце, которые поражали глубиной и уровнем понимания. Он был ближе к душе Байи, чем многие намного старше и мудрее его.       - Если я позову тебя далеко на север… Ты пойдешь со мной?       - Куда угодно, - прошептал Се Ван.       - Погоди ты, глупый, - усмехнулся Бессмертный, - Дослушай сначала. Я не люблю шум и большинство людей меня тоже раздражают, поэтому, если уж и жить подольше, то где-нибудь в глуши, подальше ото всех, но ты молод, тебе будет скучно со мной, тебе нужны развлечения, общество там…       Се Ван тихо рассмеялся и прильнул ещё одним бесконечно-счастливым поцелуем.       - Как ты думаешь, - прошептал он в чужие губы, едва-едва отрываясь. В черноте изогнутых в улыбке глаз, казалось, мерцали мириады звезд, - Нужно ли мне хоть что-то без тебя?       Тепло, которое невозможно ощутить ни от вина, ни от еды или солнца, нежность и что-то ещё, защемившее сердце, согрели, затопили душу Бессмертного ощущением того, что он так крепко любит и любим.       На слова не осталось ни малейшего желания или сил, да и кому они нужны, когда наконец две одинокие души нашли друг друга?