Бродяга

      Инко Мидория была в ярости, очень-очень большой ярости. Все что рассказал ей Изуку было просто… просто… ну просто!!! Она конечно догадывалась, что его задирают в школе, но что бы так! Да она эту школу с землей сравняет, она камня на камне там не оставит!       — Вот. Оно. Что! — проговорила Инко раздельно каждое слово смотря в одну точку пустым взглядом.       — Мам? — спросил обеспокоенный Изуку.       Он в первые видел свою маму в таком состоянии, обычно она всегда улыбается и не показывает отрицательных эмоций. Ему иногда казалось, что его мама ходячее солнце посланное ему богом, для того чтобы согревать его в знойные дни.       — Все в порядке, — она улыбнулась ему, так будто и не было этой вспышки ярости.       — Точно? — уточнил он. Честно, он даже испугался такой стороны его матери.       — Да, милый, — проговорила она, продолжая мило улыбаться. — Изуку, так значит Кацуки начал тебя задирать первым? Да?       — Ну… да…? — это звучало скорее как вопрос, чем ответ.       — Хм… — лицо Инко Мидории стало нахмурено и она усилено о чем-то думала.       — Мам? — вновь спросил Изуку, но Инко не отреагировала. — Мама?       — Изуку, что ты хочешь на обед? — перевела тему Инко и Изуку от этого растерянно моргнул.       — Ну, — он почесал щеку. — То что ты приготовишь то и буду.       — Хорошо, — кивнула она. — Мы сегодня с Эри-чан нашли интересные книги для кулинаров, когда ходили в магазин и решили что-то сготовить одному из рецептов одной из книг.       — Ладно, — кивнул подросток.       Кивнув, Инко хотела уже уйти из комнаты, но вдруг остановилась и повернулась к нему. У нее на лице не было улыбки, ее брови были сведены к переносице, а губы сжаты в тонкую полосу.       — Ты сегодня пойдешь на патруль? — спросила Инко.       — Возможно, — пожал плечами Изуку. — Я сначала доработаю одну из своих «малышек» и возможно пойду на патруль, а что?       — Просто… — Инко замялась, но потом улыбнулась сыну. — Да ничего. Просто ты так много работаешь. Создаешь разные штучки, ходишь в патруль, помогаешь героям с их недостатками и прочее-прочее…       Да он рассказал матери обо всем и не только об издевательства, но и о своем сайте, тетрадках с анализом, о своей фальшивой личности как инженера и т.д. Теперь между ними нет секретов.       — …А вдруг ты поранишься? Вдруг тебе попадется враг с которым ты не справишься? Или герои тебя поймают? — ну вот. Она вновь включила режим волнующейся мамочки.       — Мам. Мама, я… — он пытался ей что-то сказать, но она продолжила говорить и волноваться поэтому Изуку пришлось поймать мать за руки и развернуть к себе. — Со мной все будет хорошо. Я тренируюсь. Учусь. И не ввязываюсь в большие заварушки, так что тебе нечего опасаться.       Отчасти это было правдой, так как их не было еще во время его патрулей. У него лишь воришки, насильники, воришки-насильники и злобный ученый, пока на счету, а большие шишки преступного мира пока не появлялись.       — Ох, — она выдохнула и успокоилась. — Хорошо.       Она уже собралась выйти из комнаты, но тут же застыла и обернулась к нему.       — Завтра будет слушанье по делу Эри и суд решит, оставить ее или нет. — сообщила Инко и вышла из комнаты, а улыбающееся лицо Изуку стало холодным и сосредоточенным.       — «Кай Чисаки,» — проговорил он у себя в мыслях. С недавних пор у него появилась привычка все самое важное прокручивать в голове. — «Из всего, что я выяснил, он наследник клана Якудза, Восемь заветов смерти. Они ушли в тень и многие конкуренты думали, что их клан пал, но на самом деле они просто затаились и вели свои дела из тени… Но для чего ему нужна была Эри?»       Именно с такими мыслями он спустился вниз где за столом сидела его мать и новоявленная сестра, что улыбалась ему такой яркой улыбкой из-за чего ему казалось, что он ослепнет.       — Братик! — Эри слезла со стула и подбежала к Изуку, что сначала растерянно смотрел на нее, а потом понял, что она от него хотела и он взял ее на руки, и на лице сразу же расцвела улыбка, которую он теперь показывал лишь матери, но теперь у него есть и младшая сестра.       Инко говорила обо всем, а Эри ей всегда поддакивала. Изуку лишь слушал двух девушек, что были ему очень дороги. Раньше у него была мать, а теперь еще и сестра, но это еще не официально, ведь слушанье по ее делу будет завтра, а мать будет выступать в качестве ее представителя и адвоката.       — «Я не знаю как она это сделала, но она это сделала.» — подумал Изуку и продолжил жевать странное печенье, которое его мать и Эри называют «макарун».

***

      Это было долгое слушанье, но все закончилось и теперь Эри с гордостью носит фамилию Мидория. Инко в честь удачного закрытия дела решила устроить праздничный ужин в семейном кругу, Изуку предложил сходить на пляж Дагобо.       — Дагобо? — удивилась Инко. — Но он же сейчас очень загрязнен из-за того, что туда постоянно сбрасывают мусор. Изуку, я не думаю, что это лучшее место для пикника.       — Мам, — он улыбнулся очень мягко. — Сейчас пляж — это просто пляж, где можно искупаться в особенно жаркие дни, загорать и просто проводить время с семьей. Я слышал его почистили.       Смотря на такую мягкую улыбку своего сына, который раньше улыбался через раз и через силу, Инко не могла не почувствовать облегчения. Он так давно не улыбался по настоящему, что она начала думать, что эта улыбка просто приклеилась к лицу ее сына.       — Хорошо. — Инко улыбнулась яркой улыбкой и стала собирать корзинку с едой, а Эри, что была рядом, стала прыгать от радости по такому случаю.       — Ура-а-а-а! Мы пойдем на пляж! — прыгала она вокруг и так же как и два члена ее семьи, улыбалась.       Два старших представителя семейства Мидории рассмеялись с такого энтузиазма ребенка и, подхватив корзинку с вещами для пикника, семья вышла из дома и пошла по направлению к пляжу Дагоба, чтобы провести этот день друг с другом.

***

      Ночь была превосходна, по крайней мере Изуку считал так, пока не заметил, что за ним ведут слежку. Это явно профессионал, так как Изуку не сразу его заметил, но из-за того что Торино-сенсей постоянно нападал на него внезапно, Мидория смог натренировать свое шестое чувство, но видимо недостаточно раз слежку он заметил всего-то через два часа после выхода в патруль.       — «Это может стать проблемой,» — подумал Изуку. — «За это время, этот человек мог меня убить, а я бы и не понял этого. Если бы Торино-сенсей узнал об этом, он бы меня сам убил.» — повернувшись в сторону шпиона Изуку незаметно метнул в ту сторону бесшумную дымовую шашку. — Выходи, я тебя заметил. Зачем следишь за мной?       Человек ничего не ответил, но вышел и тогда Изуку чуть прямо там не сел. За Бродягой вел слежку сам Сотриголова, которого встречал Изуку Мидория однажды на крыше.       — Это ведь ты Бродяга? — спросил Сотриголова и Изуку посмотрел на него более осмысленным взглядом.       Бродяга напрягся после этого вопроса, Сотриголова это сразу увидел и, чтобы показать, что Сотриголова не собирается нападать, он поднял руки в знак мира, но это же про-герой, с ним надо быть на стороже.       — Я не собираюсь нападать, — проговорил Сотриголова с поднятыми руками. — Это ведь ты сдал в полицейский участок Кая Чисаки, со всеми доказательствами?       Бродяга вновь ничего не ответил, но кивнул головой подтверждая правдивость слов про-героя подполья. Видя, что линчеватель отвечать словами не торопиться и что-то говорить тоже, Сотриголова продолжил.       — Мы узнали, что Кай Чисаки удочерил девочку по имени Эри, — вновь проговорил Сотриголова. — Где девочка? Мы должны отдать ее под опеку детских представителей где ей найдут новый дом.       Сотриголова не любил говорить такие слова, он сам знал, что случается с такими детьми как эта девочка. Дети, что с самого рождения не получали ни грамма любви и тепла от взрослых, познавшие только боль и повзрослевшие гораздо раньше своих сверстников, редко находят себе хорошую семью. Часто это случается из-за того, что родители, взявшие жертву насилия под опеку, не всегда хотят выходить на контакт с ребенком и он у них остается в качестве украшения, либо до того момента пока не повзрослеет, либо пока у пары не родиться свой ребенок или пока и вовсе не надоест. Сами же дети, которые многое пережили, не спешили доверять взрослым и сбегали от опекунов при первой же возможности, только чтобы не получать еще больше боли и не всегда получалось доказать им, что боли больше не будет.       — Она в безопасности и счастлива, — проговорил Бродяга низким голосом. Изуку изменил свой голос благодаря маске, над которой он работал больше всего, чтобы там были разные функции. — Вам не о чем волноваться.       — Но все же, — вновь проговорил Сотриголова. — Эта девочка жертва насилия и ей необходимо проходить лечение.       — Я понимаю, — кивнул он и Сотриголова уже было раслабился, но Бродяга продолжил. — Но я не могу сказать где сейчас девочка.       Ничего больше не сказав Сотриголова кинулся в бой на Бродягу, а тот отпрыгнул. Правда не далеко, так как оружие захвата Сотриголовы его повязало, а сам владелец этого восхитительно оружия активировал свою причуду стирания, да вот только он не мог знать, что это не подействует.       Когда Бродяга был уже на достаточном расстоянии от лица Сотриголовы, то он подпрыгнул на обеих ногах и толкнул Сотриголову в грудь, тем самым заставив его потерять равновесие и деактивировать причуду, а так же достаточно ослабить захват, чтобы Бродяга вывернулся из оружия.       — «Мне не выиграть. В навыках и опыте он выигрывает, если останусь то повяжут и мама с меня три шкуры спустит, а Эри потом добавит,» — вот такие вот неутешительные мысли были в голове Линчевателя. — «Тогда просто отвлеку и сбегу.»       Когда Бродяга решил как действовать, он стал драться с Сотриголовой в рукопашной, но в силу навыков и опыта, быстро стал проигрывать. Правда про-герой не видел куда его видет линчеватель, а вел он его к краю крыши, куда Бродяга зацепил дымовую шашку и стоило им только достичь цели, линчеватель активировал шашку, а сам скрылся оставив Сотриголову одного на крыше.       Когда дым разошелся и Сотриголова нигде не заметил линчевателя, то он грязно выругался, за тем, все так же ругаясь, закапал себе глаза и убирая капли в карман нащупал бумажку. Развернув бумажку он понял, что это записка от Бродяги.       

Девочка в безопасности,

она счастлива и любима в новой семье.

Эта семья, стала ее опекунами и теперь она может

официально, и на законных основаниях, оставаться

с ними. Вам не о чем волноваться, Сотриголва,

если ей будет там плохо я приведу ее, но до тех пор

оставьте девочку в покое.

P.S. Мне понравился наш танец, может повторим?

(Но если тебе так интересно, что случилось с девочкой,

то попробуй отыскать ее. Обещаю, я буду давать подсказки.)

      Выругавшись еще грязней, Сотриголова смял записку и засунул ее в карман, а за тем покинул крышу. Эта записка грела ему душу. Девочка в безопасности и счастлива если верить словам линчевателя, но это не значит, что Сотриголова не будет ее искать, ему надо убедиться, что с ребенком все хорошо.       Бродяга, что наблюдал за Сотриголовой все это время в тени соседней крыши, усмехнулся, а за тем тоже исчез. Ему надо вернуться домой, до того как проснется Эри и мама. Вся эта потасовка с Сотриголовой выкачала его силы и потратился много времени.       Остановившись около пекарни, Изуку прикинул сколько он может потратить и, если считать недавно проданные многофункциональные перчатки для одного из про-героев, которые Изуку продал достаточно дорого, то он решил, что с него не убудет если он купит что-то вкусное для сестры и мамы.       Уже войдя в дом, естественно через окно, Изуку молился всем известным ему богам, чтобы мама не встала, но все его мечты рухнули когда со стороны его рабочего стола раздался голос.       — Изуку Мидория, — как гром среди ясного неба прозвучали эти слова. Сглотнув, Изуку повернулся в сторону матери и встретился с ее глазами, которые очень странно горели решимостью. — Ты опоздал.       Значения этих слов Изуку не понял, точнее не сразу понял. Так как Мидории не знают точную дату рождения Эри, то решили праздновать его сегодня и Изуку забыл об этом. От стыда Мидория-теперь-средний, спрятал голову в руке, так как вторая была занята вкусными бисквитиками, которые так сильно понравились Эри.       — Прости, — проговорил он и поднял виноватые глаза на мать. — Я замотался и потерял счет времени, — все-таки признавать, что просто забыл о дне рождении сестры ему было очень-очень стыдно. — Но я купил любимые бисквитики Эри и сегодня можно сходить в парк развлечений, чтобы она повеселилась, а ты отдохнешь. Траты я беру на себя.       Лицо матери смягчилось и она подойдя к Изуку, положила свои руки на его широкие и высокие плечи. За эти три с половиной месяца он так вырос, что ее иногда пробивает на слезы.       — Ты так вырос, — прошептала она и на ее глаза навернулись слезы. Изуку как только увидел навернувшиеся слезы матери, сразу же ее обнял и стал гладить по спине, чтобы она успокоилась. — Я так виновата перед тобой Изуку. Это я должна заботиться о тебе, а не наоборот. Это я должна зарабатывать и тратить на твои развлечения, а не на оборот. Это…       Дальше Изуку слушать не стал, он мягко отстранил от себя ревущую мать и взяв ее руки в свои, перед этим убрав бисквитики, посмотрел ей в глаза.       — Ты не в чем не виновата, — проговорил он и стал вытирать ее слезы. — Ты заботилась обо мне все это время и не бросила, как это сделал Хисаши. Ты всегда была рядом. Когда я болел, ты была рядом. Когда мне было больно, ты была рядом. Когда мне поставили диагноз «Безпричудность», ты была рядом. Когда тебя осуждали, за то что у тебя такой сын как я, ты все равно, не слушая никого, оставалась со мной. Мама, ты передо мной ни в чем невиновата, это я в неоплатном долгу перед тобой. Ты меня вырастила и всегда заботилась обо мне, ты подарила мне самое ценное, что у меня когда либо было. Свою любовь и заботу. Так как ты можешь быть виновата хоть в чем-то?       От таких слов своего сына она разревелась пуще прежнего, но плакала теперь она не одна. Изуку, когда говорил все это прижал ее к себе и лил слезы, за боль и страдания, которые выпали на долю его матери из-за него и его «Безпричудности». Это он должен просить у нее прощения, это ему надо вымаливать прощения у матери, зато что он таким родился.       — Н-но… — сквозь слезы все-таки сказала Инко. — Т-ты р-родил-лся с эт-тим диаг-гнозом из-за м-м-меня-я-я-я.       Стиснув зубы, Изуку взял лицо матери в свои руки и вытирая ее слезы большими пальцами, он произнес глядя ей прямо в глаза.       — Ты не виновата, что я родился Безпричуды, — проговорил он, уверенным голосом. — Не виновата. Ты никак не могла на это повлиять, ты даже знать об этом не могла. Так как ты можешь быть виновата в том, что не в твоей власти?       Еще немного посидев и поревев, Мидории решили, что пора бы спускаться вниз и продолжать украшать гостинную для Эри, которая и не подозревает какой ее ожидает сюрприз внизу.       — «Ты больше никогда не будешь страдать, мама,» — подумал Изуку, смотря как его мать с красными, от слез, глазами вешает поздравительный плакат. — «Я обещаю. Не ты, не Эри, не будете страдать.»

Продолжение следует…