Любовь, на которую мы способны

Сергей добавляет палец и закусывает губу. Возбуждение кроет на пару с яростью, прокатывается по спине обжигающей волной. Он косится на часы. Два пальца скользят внутри Олега почти свободно, а ведь еще и пятнадцати минут не прошло. Эта мысль не дает покоя, отзывается мрачным и неприятным с каждым толчком. Они не виделись почти пять месяцев, последний раз Олег ложился под него вообще черт знает когда — кажется, в начале прошлого года, — но Сергей отчетливо помнит, каким тот всегда был с непривычки потрясающе тесным, как долго Олега нужно было готовить. Олег, конечно, мог и сам себя заранее растянуть, но у того на внутренней стороне бедер почти сошедшие синяки и следы от укусов. Подумать только. Сергей зло выдыхает и вбивает пальцы до основания. Судя по ощущениям, третий войдет тоже без особых проблем, правда нет надобности: раньше хватало двух. Значит, нашел себе кого-то с толстым и наверняка длинным хером. В груди разрастается что-то тяжелое, горячее, удушливое. Сергей отстраняется и смотрит на распростертого на розовой простыне Олега. Его распирает одновременно от восхищения и закипающего бешенства. Олег приподнимается на локтях и с недоумением хмурится. Сергею до ужаса хочется спросить, кто эта тварь, с которой Олег трахается. Как давно? Наверняка кто-то из наемников — где еще Олегу с нескончаемыми разъездами может систематически перепадать? Но он молчит, до предела стискивает зубы, потому что знает: Олег в ответ припомнит беспорядочную череду связей Сергея за последние два с половиной года. К черту. Сергей подается вперед и требовательно целует. Он и не думал, что Олег все это время довольствуется исключительно дрочкой, пока Сергей ни в чем себе не отказывает, — намеренно так демонстративно и яро, чтобы у Олега не было шанса не знать. И все же видеть подтверждение этому своими глазами оказывается сложнее. Отвратительно, ненавистно, невыносимо! Сергей с силой кусает Олега за нижнюю губу и с мрачным удовлетворением зажмуривается, когда тот дергается. Хочется больно, резко, чтобы тот и без слов понял, как Сергей зол: на Олега, на себя, на гребаную ситуацию, в которую они друг друга загнали. Он раскатывает по члену презерватив и толкается внутрь. Олег откидывается на подушку, прикрывает глаза, тихо выдыхает. Такой красивый, господи, что щемит от восторга в груди. Тянет прижаться губами к подставленной шее, вдохнуть родной запах. Сергей опускает руки Олегу на бедра, несколько секунд всматривается в едва заметные следы и с остервенением впивается пальцами в кожу. Сука. Сука, сука. Сергей грубо трахает Олега, балансируя на грани удовольствия и злой истерики, и повторяет это про себя, толком не понимая, кто именно сука: Олег, безымянный ебарь с конским хером или он сам. Как же хорошо — с Олегом всегда хорошо, восхитительно, боже, — но вместе с этим невероятно плохо. Плохо от осознания, что кто-то за пределами Питера имеет возможность любоваться Олегом, брать Олега, отдаваться Олегу. Любить Олега. Горло перехватывает спазмом, в носу щиплет. Сергей закусывает щеку изнутри, пытаясь справиться с потоком раздирающих на части эмоций и сосредоточиться исключительно на сексе. Ведь только это между ними теперь и осталось, зло напоминает он себе. Олег тяжело дышит, иногда срываясь на тихие стоны, водит руками по его спине — не оставляя отметин, а мягко, почти нежно, — чуть давит на лопатки, притягивает к себе. Ближе, хочет ближе, лихорадочно бьется у Сергея в голове. Он тоже хочет, до дрожи во всем теле, до с трудом сдерживаемого позорного скулежа. А еще хочет, чтобы эта чертова пытка кончилась. Чтобы все стало, как раньше. Нет! Сергей до крови прокусывает себе губу и дергает головой. Не хочет. Он столького добился, а впереди — больше, лучше. Он почти у цели, которая гораздо важнее остального. Даже прошлого. А это... Это просто глупая ревность и уязвленная гордость. И все же до нестерпимого больно жжет изнутри — жжет, ломает, выкручивает, сводит с ума. Слишком много ощущений, у Сергея комната плывет перед глазами, и лихорадочно колотится сердце. Он тоскует, боже, как сильно он тоскует, но ничего не изменится, даже если Сергей произнесет это вслух. Олега не будет рядом — не остался три года назад, не останется и сейчас, никакие ультиматумы и просьбы не помогут. Ну и плевать. Плевать-плевать-плевать. А эту гниду, которая посмела пометить бедра Олега, Сергей отыщет и отправит на тот свет. Это поможет, избавит от жгучей ненависти, струящейся под кожей. — Сереж? Он вздрагивает, когда горячая ладонь Олега касается щеки. Только сейчас осознает, что его трясет, а перед глазами мутно от слез. Сергей смаргивает, делает глубокий вдох и улыбается в ответ на обеспокоенный взгляд. — Все в норме. Не отвлекайся. Он наклоняется, чтобы оставить короткий поцелуй и спуститься к шее, но Олег притягивает за затылок и целует долго, глубоко, так, как никому другому не удавалось его целовать — до мурашек по позвоночнику и слабости в коленях. Олег прижимает к себе, аккуратным слитным движением перекатывается вместе с ним, не расцепляя тел, и оказывается сверху. Снова целует, двигается на его члене плавно и неторопливо. Хорошо, правильно. Сергей растворяется в ощущениях и отпускает ситуацию. Олег не отрывается от него ни на секунду — выцеловывает губы, подбородок, шею, гладит по щеке, нежно зарывается пальцами в волосы, — и постепенно наращивает темп. Сергей жмурится, протяжно стонет, нетерпеливо подмахивает бедрами и мечтает, чтобы Олег снова произнес его имя, назвал Сережей, как в далеком и навсегда закрытом для них прошлом. Его выгибает в оргазме — простреливает аж до кончиков пальцев ног. Олег догоняет Сергея, торопливо толкаясь в кулак, и изливается ему на живот. Когда Олег обнимает со спины и мажет губами по затылку, Сергей позволяет себе эту последнюю слабость: закрывает глаза и жмется к Олегу теснее. Не будет он расспрашивать, с кем Олег спит. И самостоятельно вычислять тоже, конечно, никого не собирается. В конце концов, это, наверное, и хорошо, что Олег двинулся дальше. Так будет проще обоим. Сергей крепче прижимает руку Олега к груди. А раз ему настолько нестерпимо смотреть на следы чужих зубов и пальцев... Значит, пора наконец поставить окончательную точку и прекратить их редкие встречи. С утра он попросит Олега больше не приезжать. И тот наверняка согласится.