HashiMada Week 2021

Хаширама заподозрил что-то неладное через пару месяцев после первой встречи с Мадарой у реки. Это была обычная тренировка, на которой они с Тобирамой больше дурачились, чем оттачивали и без того хорошие навыки. Выбираясь из несложного захвата младшего брата, Хаширама вдруг понял, что воздух вокруг закончился, а картинка солнечного дня сменилась на черные пятна, растекающиеся перед глазами словно чернильные кляксы каракатицы. В груди остро кольнуло. Хаширама раскрыл рот, пытаясь сделать вдох. Тобирама обеспокоенно заглядывал ему в лицо и тряс за плечи. Хаширама с сожалением подумал, что глупо умереть на заднем дворе, так и не изменив мир. Интересно, Мадара будет по нему скучать? Реальность вновь заиграла яркими красками, стоило Тобираме сложить несколько печатей. Водный дракон ледяным водопадом обрушился на него, острыми коготками пробежался по коже, оставляя стаи мурашек, забрался за ворот и сполз вдоль позвоночника тысячей капель, возвращая ясность сознания. Хаширама медленно моргнул и попытался вдохнуть. Боль отступила, но в груди поселилось противное чувство тяжести. Приступы повторялись еще несколько раз, а затем и вовсе стали постоянными. Хашираме казалось, что внутри него поселился огромный морской еж и стоит сделать хоть одно неосторожное движение — он с радостью вонзит свои иголки прямо в сердце. Клановый врач, к которому он тайком пробрался за советом, лишь развел руками: внешне Хаширама лучился здоровьем. Медицинские свитки и словари тоже не дали ответа. Неизвестный недуг отступал лишь в моменты встреч с Мадарой. Сидя рядом с ним на мягкой траве, Хаширама мог дышать полной грудью как раньше, смеяться до икоты и совершенно позабыть о времени. Счастье наполняло его, а противный еж уползал поглубже, готовый вновь вцепиться в его легкие при любом удобном случае. *** Военная ситуация в стране Огня ухудшалась с каждым днем, как и здоровье Хаширамы. Из-за этого они не виделись с Мадарой уже больше трех недель. К болям в груди добавился ужасный сухой кашель, с которым не мог совладать ни один лечебный отвар. В один из дней Хаширама с ужасом обнаружил, что кашляет лепестками камелии. Решив, что это верный признак скорой смерти, Хаширама, нарушив все приказы отца и наплевав на безопасность, поспешил к реке. К его великому облегчению, Мадара тоже оказался там. — За тобой Тенгу гнались? — Мадара окинул его обеспокоенным взглядом. — Выглядишь ужасно. Хаширама молча разглядывал Мадару, пытаясь еще лучше запомнить черты его лица: большие глаза, черные и бездонные, как колодец во дворе; прямой нос с едва заметной россыпью веснушек. Мадара очень их стеснялся и кричал, чтобы Хаширама не смел пялиться. Небольшие шрамы у уголков губ — Хаширама все ломал голову, откуда они могли взяться, однажды не удержался и потрогал один из них пальцем. Мадара тогда покраснел, как помидор, а потом от души врезал ему в ухо. Ох и драка вышла в тот раз. Они катались по траве словно пара бродячих котов, не поделивших тухлый хвост рыбы. Хаширама тогда выиграл. Навис сверху, прижимая Мадару к земле и дразня еще больше. Тот пыхтел от возмущения, словно походный котелок на огне, но вырываться почему-то не спешил. А еще у Мадары были очень красивые руки. Вечно холодные руки. Хаширама любил растирать и греть его ладони в своих. Как жаль, что этого больше не будет. — Эй! В каких облаках ты витаешь? — недовольный голос Мадары заставил Хашираму вздрогнуть и вернуться в реальность. — Я… Мне нужно тебе кое-что сказать, — обреченно вздохнул Хаширама и опустился на траву, потянув за собой Мадару. — Дело в том, что мы больше не сможем видеться… Хаширама сделал глубокий вдох, еж внутри недовольно завозился, и выпалил: — Не сможем видеться, потому что я болен неизлечимой болезнью и вот-вот умру! Хаширама зажмурился, не в силах видеть тень ужаса и великой скорби на лице Мадары. Но все же не выдержал и приоткрыл один глаз. К его большому удивлению, Мадара сидел скрестив руки и смотрел на него со снисхождением. — Еще никто не умер от того, что он полный придурок, — язвительно отозвался он. — Хотя, действительно, у тебя есть все шансы. От такой наглости Хаширама чуть не задохнулся. Он возмущенно замахал руками и открыл было рот, чтобы разразиться длинной речью про дружбу и предательство, но согнулся в приступе кашля. — Дара, я правда не знаю, что со мной происходит… — прохрипел Хаширама и протянул вперед полные ладони аккуратных розовых лепестков. — Вот. Мадара в ужасе отшатнулся от него. Его и так бледное лицо стало белее свежего снега на горной вершине. — Давно это у тебя? — едва шевеля языком, прошептал он. — Полгода… Ты знаешь, что это такое? — И ты молчал? — в глазах Мадары плескалась ярость. — Ты точно болван! Это смертельная болезнь! — Ого, а как ты догадался? — съязвил в ответ Хаширама и снова закашлялся. — Эта болезнь называется ханахаки, — бесцветным голосом сообщил Мадара. — Ею часто болеют люди в моем клане. Не думал, что кто-то другой может заболеть… — Значит, твой клан знает, как ее лечить? — с надеждой спросил Хаширама. — Ханахаки нельзя вылечить травами и порошками. Если человек заболел ханахаки, то в его груди начинают прорастать корни, которые постепенно оплетают легкие и сердце. Потом появляются цветы — это значит, что помочь человеку уже практически невозможно. Мне жаль, — Мадара сжал кулаки. — Так значит, это не еж, а корни, — задумчиво произнес Хаширама, прислушиваясь к внутренним ощущением. — Мадара, а из-за чего возникает эта ханахаки? — Безответная любовь, — Мадара бросил на него странный взгляд. — Кого ты полюбил, Хаширама? Хашираму бросило в жар. События прошлого сложились в голове будто части цветной мозаики. Все это время он пытался убедить себя, что они лучшие друзья. Упорно бежал от своих чувств. И вот, к чему это привело. — Тебя, — выдохнул Хаширама и поднял взгляд на Мадару. Тот замер и, кажется, даже перестал дышать. — Почему не сказал раньше? — Мадара яростно комкал края одежды. — Боялся, что ты пошлешь меня… — Хаширама сглотнул ком в горле. — И, получается, не зря, раз оно там… — он дотронулся до груди. — Какой же ты придурок! — Мадара вдруг притянул его к себе за ворот и приник к губам. Губы у Мадары сухие и шершавые. Ресницы чуть подрагивают — он волнуется не меньше. Руки все так же крепко сжимают ткань его рубахи. Хаширама аккуратно касается его ладоней, переплетает пальцы, закрывает глаза и наконец позволяет чувствам захлестнуть себя с головой, вкладывая всю накопленную нежность в ответный неловкий поцелуй. В его груди пожар: уродливые корни ханахаки исчезают, уступая место новым росткам, теперь уж точно, взаимной любви.