50 оттенков Мина

      Тихо. Шторы задернуты. В кровати тепло и удобно. Мда… парень открывает глаза и в первый момент безмятежно наслаждается обстановкой. Интересно, где же он? Позади изголовье кровати в форме восходящего солнца. Что-то смутно знакомое. Большая просторная комната роскошно обставлена в коричневых, бежевых и золотых тонах. Он вроде уже видел нечто подобное. Вот только где? Его сонный ум пытается разобраться в зрительных образах недавнего прошлого. И вдруг до нашего неуклюживого друга доходит: он в отеле «Хитман»… в люксе. Как вы помните, они были в похожем. Только этот больше. Чёрт! Он в номере у завидного богатого холостяка — Мин Юнги. Как он сюда попал? Хороший вопрос....       Постепенно возвращаются обрывочные воспоминания о предыдущем вечере. Так он напился, позвонил Мину, его тошнило. Потом Чонгук, а потом опять Мин. Какой ужас! Омега внутренне сжимается. Он не помнит как сюда попал. На нем футболка и трусики из новой коллекции для девушек-омег (конечно же их заставил надеть Тэхён, кто если не лучший друг). Носков нет. Джинсов тоже. Чёрт! На столике рядом с кроватью — стакан апельсинового сока и две таблетки. Адвил. Мужчина и об этом позаботился! «Как во времена течки» — подшучивает подсознание ехидно посмеиваясь.       Отгоняя смущающие мысли он садиться на кровати и глотает таблетки. Вообще-то Чим чувствует себя совсем неплохо, прямо скажем, гораздо лучше, чем заслуживает. Апельсиновый сок просто божественный! Утоляет жажду и освежает. Ничто так не помогает от сухости во рту, как свежевыжатый апельсиновый сок. Раздается стук в дверь. Сердце подскакивает к горлу, и парень не может произнести ни слова. Юнги все равно открывает дверь и заходит в комнату. Ничего себе! Он только что с тренировки. На нем свободные серые трикотажные штаны и потемневшая от пота фуфайка. Мысль о потном Мин-причина-мокрых-снов-Юнги его странно волнует. Омега глубоко вздыхает и сжимает веки, словно ему снова два годика и, если он закроет глаза, его никто не найдет. Признайте все же так делали — Доброе утро, Чимин. Как ты себя чувствуешь? - Ну, все. — Лучше, чем заслуживаю, — бормочет парень.       Мужчина ставит большую спортивную сумку на кресло и берется руками за концы полотенца, которое висит у него на шее. Он смотрит на парня, темные глаза непроницаемы и, как обычно, мы совершенно не представляем, о чем он думает. Он очень хорошо умеет прятать свои мысли и чувства. — Как я сюда попал? — Его голос тих и смиренен.       Мин подходит и садится на край кровати. Он так близко, что Пак может к нему прикоснуться, чувствует его запах. О господи… запах тела, природного феромона и геля для душа — пьянящий коктейль, гораздо сильней, чем Маргарита, теперь он это знает на собственном опыте. — Когда ты потерял сознание, я не стал рисковать кожаной обивкой салона и отвозить тебя домой. Пришлось оставить тебя здесь, — отвечает он равнодушно. — Кто укладывал меня в постель? — Я. — Его лицо непроницаемо. — Меня снова тошнило? — Нет. — Раздевал меня тоже ты? — Чимин почти шепчет. — Тоже я. — Он выгибает бровь, а Пак отчаянно краснеет. — Мы не… — еле-еле выговаривает он, помертвев от ужаса. Закончить фразу у него не получается, и он замолкает, уставившись на свои руки. Всё же он волнуется за свой жопец. — Чимин, ты был в коматозном состоянии. Некрофилия* — это не моё. Я предпочитаю, чтобы омега была жива и реагировала, — поясняет он сухо. — Мне очень стыдно.       Его губы немного приподнимаются в кривой усмешке. — Да, весело провели время. Вечер надолго запомнится.       Паку тоже… Но он смеется над ним, негодяй! Он сам приехал, его никто не просил, а в результате его еще и назначили главным злодеем. — Нечестно использовать всякие шпионские технологии, которые вы там у себя разрабатываете, чтобы следить за омегой, — огрызается Чимин.       Альфа смотрит на него удивленно и, кажется, обиженно. — Во-первых, отследить мобильный телефон можно по Интернету. Во-вторых, моя компания не занимается производством аппаратуры для слежки и скрытого наблюдения, и в-третьих, если бы я за тобой не приехал, ты бы проснулся в постели фотографа, а насколько я помню, ты был не в восторге от такого ухажера, — произносит он язвительно.       Ухажера!... Мин Юнги сердится, его шоколадные глаза оскорбленно сверкают. — Да ты просто рыцарь из средневековой хроники, — ехидно замечает омега.       Он немного оттаивает. Выражение лица смягчается и на красиво очерченных губах мелькает тень улыбки. — Нет, Чимин, совсем не похож. Разве что на темного рыцаря. — Мужчина насмешливо улыбается. — Ты вчера ел? — строго спрашивает он.       Парень мотает головой. Какое еще преступление он совершил? Хотя его губы сжимаются, лицо остается бесстрастным. — Обязательно надо есть. А ты пил на голодный желудок и потому тебе было так плохо. Если честно, Чимин, это самое первое правило, когда пьешь.       Он ерошит волосы рукой, а значит, все еще сердится. — Ты и дальше будешь читать мне мораль? — А это так называется? — По-моему, да. — Ты еще легко отделался. — В каком смысле? — Будь ты моим, ты бы еще неделю не смог бы сидеть, потому что больно было бы, после того что ты вчера устроил. Пил на голодный желудок, напился пьяный, чуть не влип в историю… — альфа закрывает глаза, на его красивом лице ясно проявляется отвращение, и он слегка содрогается. Затем открывает глаза и строго смотрит в лицо напротив. — Страшно подумать, что могло с тобой случиться.       Ему-то какое дело? "Будь я его… но я не его. Хотя, возможно, в глубине души я не против." Эта мысль пробивается сквозь негодование, вызванное его высокомерием. Омега краснеет: его своенравное подсознание танцует радостный танец хула-хула при одной мысли, что он мог бы быть его. — Ничего бы со мной не случилось. Я был с Тэ. — А как насчет фотографа? — фыркает он.       Гм… Чон-младший. Придется сказать ему пару ласковых. — Его просто занесло. — Парень пожимает плечами. — Думаю, кто-то должен научить этого фотографа хорошим манерам, чтобы его больше не заносило. — Какой ты строгий, — фыркает сидящий на кровати омега. — Ах, Чимин, ты даже не представляешь. — Глаза Юнги сужаются и на лицо ложится озорная ухмылка.       Улыбка альфы действует на Пака совершенно обезоруживающе. Только что Мин злился — и вот уже не отвести взгляда от его лица. Во рту скапливается слюна и Чимин судорожно её проглатывает. Ох!... За эту улыбку можно все простить. Наверное, потому что он так редко улыбается. Пак даже забыл, о чем они говорили. — Я иду в душ. Или ты первый? — Он наклоняет голову набок, по-прежнему улыбаясь.       Омежье сердце колотится, мозг перестал посылать импульсы нейронам, отвечающим за дыхание. Всё несите гроб, сотни, а может тысячи маленьких Чиминов не могут ничего сделать. Улыбка альфы становится шире, он проводит большим пальцем по пухлой щеке и нижней губе. — Дыши, Чимин, — шепчет Мин и встает. — Через пятнадцать минут подадут завтрак. Ты, наверное, голодный. — Он идет в ванную и закрывает дверь.       Пак наконец-то может выдохнуть. Чимины начали свою работу более усердно. Почему он так дьявольски красив? Как же хочется встать и войти к нему в душ. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Гормоны бушуют. Омега все еще чувствует на щеке и верхней губе прикосновение сильной руки. По телу разливается ощущение тягостного, болезненного дискомфорта. Что с ним? Хмм… Вожделение. Вот как, оказывается, это бывает.       Он снова ложится на пуховые подушки. «Будь ты моим». О господи… Чего бы он только не отдал, чтобы быть его! Мин Юнги — единственный мужчина, который заставляет его сердце ускоренно биться, а кровь — бежать по жилам. Хоть ему и не все в нем нравится: он очень замкнутый и противоречивый. Он то отталкивает парня, то присылает книги за четырнадцать тысяч долларов, да еще потом преследует, как будто Пак какая-нибудь знаменитость, а он — настырный поклонник. И при всем при том он провел ночь в его номере и чувствует себя в полной безопасности. Под его защитой. Он примчался спасать Чимина от выдуманной им самим опасности. Нет, он не темный, а самый настоящий белый рыцарь в сверкающих доспехах, классический романтический герой — сэр Гавейн или Ланселот.       Чим вылезает из постели и отчаянно пытается отыскать свои джинсы. Мужчина выходит из душа мокрый, блестящий от воды и по-прежнему идеален. На нем ничего нет, кроме обернутого вокруг талии полотенца. И конечно, парень стоит с голыми ногами и изнывает от смущения. Брюнет удивлен, что омега уже встал. — Твои джинсы я отдал в стирку. — В его взгляде зимнее ночное небо. — Ты их забрызгал, когда тебя тошнило. — Ох. — Пак становится пунцовым. Почему он каждый раз застает его врасплох? — Я попросил Дохёна купить тебе пару джинсов и какую-нибудь обувь. Они в сумке на кресле.       Чистая одежда. Какой неожиданный бонус. — Э… Пойду приму душ, — бормочет малиновый омега. — Спасибо.       Что еще тут можно сказать? Схватив сумку, он опрометью заскакиваю в душ, подальше от волнующей близости обнаженного Мин Юнги. «Давид» Микеланджело — ничто по сравнению с ним.       В ванной жарко и влажно — еще не успело проветриться. Скорее сбросив одежду и встав под очищающие струи воды, Чимин наконец-то может ощутить спокойствие. Лицо омывает благодатный поток. "Я хочу Мин Юнги. Очень, очень сильно. Это просто констатация факта. Впервые в жизни я хочу лечь в постель с альфой. Хочу чувствовать прикосновения его рук и губ."       Он сказал, что предпочитает восприимчивых омег. Следовательно, он не хранит невинность. Но он даже не пробовал ко мне подкатить, как Минджэ или Чонгук. Не понимает, омега ничего не понимает. На прошлой неделе он не стал его целовать. Может он его не привлекает? Тогда зачем он привез его сюда? «Ты всю ночь провел в его постели, Чимин, и он к тебе пальцем не прикоснулся. Делай выводы», — его подсознание снова поднимает свою уродливую, злобную голову. Но он не обращает на него внимания.       Вода теплая и умиротворяющая. Бесконечно стоял бы под душем в этой ванной. Жидкое мыло пахнет альфой. Обалденный запах! Пак растирает его по телу, представляя, что это он — он своими длинными пальцами наносит чудесно пахнущее мыло парню на грудь, на живот, на маленький омежий член, что немного меньше чем у остальных, и по ложбинке между ягодиц. О господи. Сердце снова колотится, это так… так приятно. — Завтрак готов. — Альфа стучит в дверь и от этого звука Пак вздрагивает. — Иду. — Реальность вырывает его из мира эротических грез.       Выбравшись из кабинки, Пак берет два полотенца: одно заматывает на голове в стиле Кармен Миранды и торопливо вытирается другим, не обращая внимания на то, как приятны эти прикосновения вдруг ставшей сверхчувствительной коже. Заглядывает в сумку с джинсами. Дохён купил не только джинсы и новые кеды, но еще и бледно-голубую блузку, носки и белье. О господи. Чистые трусы!... Но что-то они очень похожи на те, что были у Пака. Похоже они из одной коллекции. Называть их простыми, скучными словами было бы несправедливо. Это изысканная вещица каких-то модных европейских фирм. Бледно-голубые кружева и украшения. Ух ты! Белье омегу восхищает и одновременно немного пугает. Более того, размер в точности его. Хотя, конечно, Мин мог его узнать. Пак снова заливается краской, представив, как мужчина с короткой стрижкой покупает трусики в дорогом магазине. Интересно, какие еще у него рабочие обязанности.       Он быстренько одевается. Все сидит превосходно. Осталось только привести голову в порядок, и парень яростно трет мокрые волосы полотенцем. Как обычно, они не желают лежать ровно, и приходится собрать их в хвостик. Надо будет посмотреть, в сумке была резинка. Делает глубокий вдох: все, он готов встретиться с мистером Занудой. К паковому облегчению, спальня пуста. Он оглядывается в поисках сумки, но ее нигде нет. Глубоко вдохнув, выходит в гостиную. Она просто огромная. В зоне для отдыха — роскошный плюшевый диван, заваленный подушками, мягкие кушетки и элегантный журнальный столик с кучей книг в глянцевых обложках; в рабочей зоне — «мак» последней модели; на стене — огромный плазменный экран.       Мужчина сидит за обеденным столом на другом конце комнаты и читает газету. Все помещение размером с теннисный корт (сам он не играет в теннис, но несколько раз видел, как играл Ким). Тэхён! — Черт, Тэ! — вскрикивает он. Альфа внимательно смотрит на парня. — Я послал сообщение Хосоку, — говорит он немного насмешливо. — Он знает, что ты здесь и пока еще жив.       Ох, только этого не хватало. Чимин все еще помнит его страстный танец вчера вечером и его фирменные движения, которыми он пытался соблазнить брата Юнги. Что он обо мне подумает? Он никогда еще не ночевал вне дома. Значит, он до сих пор с Хосоком. С ним такое случалось только дважды и оба раза он потом целую неделю вынужден был любоваться его ужасной розовой пижамкой. Младший решит, что он тоже нашёл себе приключение на одну ночь.       Старший в этой комнате окидывает стоящего возле дивана парня повелительным взглядом. На альфе белая льняная сорочка*, воротник и манжеты расстегнуты. — Садись, — командует он, указывая на место за столом.       Омега идет через всю комнату и, как было приказано, садится напротив него. Стол уставлен едой. — Я не знал, что ты захочешь, поэтому взял на всякий случай несколько разных блюд из утреннего меню, — говорит он с кривой, чуть извиняющейся улыбкой. — Какое расточительство, — бормочет он, удивляясь его выбору, хотя ему ужасно хочется есть. — Да уж. — Тон у Мина немного виноватый.       Чимин выбирает блинчики с кленовым сиропом и яичницу с беконом. Мужчина пытается скрыть улыбку и возвращается к своему омлету из яичных белков. Еда необычайно вкусная. — Чаю? — Да, пожалуйста.       Он передает парню небольшой чайник с кипятком и пакетик «Английского завтрака» на блюдечке. Обалдеть, он помнит, какой чай ему нравится. — У тебя мокрые волосы. — Я не нашёл фен, — смущенно бормочет Чимин. Честно говоря, он и не искал. Альфа поджимает губы. — Спасибо за чистую одежду. — Не за что. Этот цвет тебе к лицу. - Он снова краснеет и утыкается взглядом в свои руки. — Знаешь, тебе бы следовало научиться принимать комплименты, — произносит он осуждающе. — Я хочу отдать тебе деньги за одежду.       Мужчина смотрит на парня, как будто он его глубоко обидел. Поэтому он спешит добавить: — Ты уже подарил мне книги, которые я, между прочим, не могу от тебя принять. Хотя бы за одежду позволь мне заплатить самому. — Он неуверенно улыбается. — Чимин, поверь, я могу себе позволить… — Не в этом дело. С какой стати ты будешь дарить мне подарки? — Потому что мне это ничего не стоит. — Его глаза сверкают сердитым блеском. — Это еще не повод, — отвечает Пак тихо. Он выгибает бровь, моргает и вдруг понимает, что они говорят о чем-то другом, но он не знает, о чем именно. — Зачем ты прислал мне эти книги, Юнги? — спрашивает так же тихо.       Он откладывает нож и вилку и внимательно смотрит на парня, что сидит напротив, только руку протяни и коснешься этой бархатной кожи. В его глазах светится какое-то непонятное чувство. — Когда тебя едва не сбил велосипедист, я держал тебя и ты смотрел на меня, словно говоря: «Поцелуй же меня, Юнги». — Мин пожимает плечами. — Я почувствовал, что должен извиниться и как-то тебя подбодрить. — Он ерошит волосы рукой. — Чимин, я не герой-любовник. Я не завожу романов. У меня необычный вкус, боюсь ты не поймешь. Поэтому лучше бы тебе держаться от меня подальше. — Он закрывает глаза, как бы признавая себя побежденным. — Но в тебе есть нечто такое, что заставляет меня возвращаться снова и снова. Думаю, ты сам это понял. Есть уже совсем не хочется. — Зачем же бороться с собой? — шепчет он.       Широко раскрыв глаза, Юнги судорожно вздыхает. — Ты не знаешь, о чем говоришь. — Ну так просвети меня.       Они сидят, глядя друг другу в глаза, никто не прикасается к еде. — Ты дал обет безбрачия? — выпаливает Чимин первое, что пришло в голову.       В его темных глазах загораются смешинки. — Нет, Чимин~и, никакого обета я не давал. — Мин Юнги замолкает, чтобы он усвоил информацию, и Пак краснеет до ушей. Неужели он только что произнес такое вслух! Нет, действительно лучше жевать, чем говорить. — Какие у тебя планы на ближайшие дни? — спрашивает он спокойно. — Сегодня после обеда я работаю. А сколько сейчас времени? — внезапно пугается Пак. — Чуть больше десяти, ты еще сто раз успеешь. А как насчет завтра?       Он сидит напротив парня, поставив локти на стол и опершись подбородком на сплетенные длинные пальцы. — Мы с Тэхёном хотели упаковать вещи. На следующие выходные у нас назначен переезд в Мёндон. И всю эту неделю я работаю в «СтроЙке». — Ты уже знаешь, где вы будете жить в Мёндоне? — Да. — Где? — Не помню адреса. Где-то в районе магазинов. — Недалеко от меня. — Его губы изгибаются в полуулыбке. — А где ты собираешься работать в Мёндоне?       Зачем он все это спрашивает? Мин Юнги умеет устраивать допрос с пристрастием еще почище, чем Ким Тэхён. — Я подал документы сразу в несколько мест. Сейчас жду ответов. — В мою компанию ты пойти не захотел?       Чимин опускает глаза. Конечно же, нет. — Вообще-то, нет. — А что тебя не устраивает в моей компании? — В твоей компании или в «Min House»? — хмыкает парень. — Вы надо мной смеетесь, мистер Пак? — Он наклоняет голову набок. Кажется, разговор его забавляет, однако трудно сказать наверняка.       Омега опять же опускает взгляд в тарелку с неоконченным завтраком. У него нет сил смотреть ему в глаза, когда он говорит таким тоном. — Хочу укусить тебя за губу, — мрачно произносит альфа.       О господи. Сам не замечая, он машинально кусает нижнюю губу делая её красной и более пухлой. Челюсть у парня отваливается, он одновременно пытается сглотнуть и втянуть воздух. Это самая сексуальная фраза, которую он когда-либо слышал. Сердце колотится в бешеном темпе, воздуха нехватает. Черт, Пак весь дрожит от возбуждения, хоть Мин к нему даже не прикоснулся. Подняв глаза, он встречает его насупленный взгляд. — Я… к… кажется тоже. — Я даже близко не подойду к тебе, Чимин~а, пока ты не подпишешь договор . — На его губах блуждает тень улыбки. — В каком смысле? — В прямом. — Он вздыхает и кивает парню, довольный, но в то же время немного сердитый. — Я тебе все покажу, Чимин. Во сколько ты сегодня заканчиваешь работу? — Около восьми. — Мы можем поехать в Мёндон и поужинать у меня дома. Там я объясню тебе, как обстоят дела. Предпочитаешь сегодня или в следующую субботу? Выбирай. — Почему ты не можешь сказать мне прямо сейчас? — нетерпеливо спрашивает омега. — Потому что я наслаждаюсь завтраком в твоем обществе. Узнав всю правду, ты, вероятно, больше не захочешь меня видеть.       Черт побери! Что он имеет в виду? Он продает детей в рабство в какие-нибудь забытые богом уголки? Он — часть подпольного преступного синдиката? Тогда понятно, откуда у него столько денег. Он глубоко религиозен? Он импотент? Конечно, нет, это он может доказать ему прямо сейчас. О господи, он опять заливается краской. Так можно гадать до бесконечности. Чем раньше он узнает тайну Мин Юнги, тем лучше. Если окажется, что узнав его секрет, Пак больше не захочет с ним общаться, то, честно говоря, это только к лучшему. «Не надо себя обманывать, — ехидно замечает подсознание, — дело должно быть совсем уж плохо, чтобы ты все бросил и сбежал». — Сегодня. - Мин поднимает бровь. — Ты, как Ева, торопишься вкусить с древа познания. — Вы надо мной смеетесь, мистер Мин? — мило интересуется парень. Надутый осел. Он прищуривается, берет свой «самсунг» и нажимает кнопку. — Дохён, мне понадобится Чарли Танго. Чарли Танго? Кто это? — Из Исадонга примерно в двадцать тридцать… Нет, пусть ждет в Эскала… Всю ночь. «Всю ночь!» — Да. Завтра утром по звонку. Я полечу из Исадонга в Мёндон. «Полечу?» — Запасной пилот с двадцати двух тридцати.       Он кладет телефон. Ни «спасибо», ни «пожалуйста». — Люди всегда тебя слушаются? — Да, как правило, если не хотят потерять работу. — А если они у тебя не работают? — У меня есть способы убеждать, Чимин. Доедай свой завтрак. Я отвезу тебя домой, а в восемь, когда ты закончишь работу, заеду за тобой в «СтроЙка». Мы полетим в Мёндон. Парень быстро моргает. — Полетим? — Да, на моем вертолете.       Потрясающе. Это его второе свидание с таинственным Мин Юнги. Начиналось все с кофе, а теперь дело дошло до вертолетных прогулок. Ничего себе! — А на машине доехать нельзя? — Нет. — Почему? Он ухмыляется. — Потому что я так хочу. Доедай.       Как теперь есть? Он летит с Мин Юнги в Мёндон на вертолете. И он хочет укусить его губу. — Ешь, — говорит он уже строже. — Чимин, я терпеть не могу выкидывать еду. Доедай. — Я не могу столько съесть, — оправдывается он. — Доедай то, что у тебя на тарелке. Если бы ты вчера нормально поел, тебя бы сейчас здесь не было, и мне бы не пришлось так быстро раскрывать свои карты. — Он плотно сжимает губы. Похоже, сердится.       Омега хмурится и возвращается к остывшим блинчикам и яичнице. "Я слишком взволнован, чтобы есть, Юнги! Как ты не понимаешь?" — он не решается произнести это вслух, особенно когда альфа такой мрачный. Ну совсем как маленький. Даже забавно. — Что тут смешного? — спрашивает он.       Парень трясет головой, не решаясь ответить, и не поднимает глаз от тарелки. Проглотив последний кусочек блинчика, бросает взгляд на альфу, что сидит напротив. Он задумчиво его рассматривает. — Умничка. Теперь я отвезу тебя домой, только сначала высуши волосы. Не хочу, чтобы ты заболел. В его словах ему чудится какое-то смутное обещание. Что он хочет этим сказать? Пак встает из-за стола.       Может, нужно было сначала спросить разрешения? Нет, лучше не создавать опасного прецедента. Он направляется обратно в спальню и замирает на полдороге от внезапно пришедшей в голову мысли. — А где ты спал? — Он поворачивается к мужчине, всё еще сидящему за обеденным столом. В гостиной не видно никаких простыней и одеял. — В своей постели, — отвечает он с непроницаемым выражением. — Вот как. — Да, совершенно новые для меня ощущения. — Он улыбается. — Ты имеешь в виду не секс? - Ну вот, он сказал это слово. И покраснел, разумеется. — Нет. — Мин качает головой и хмурится, словно вспоминая что-то неприятное. — Спать с кем-то в одной постели.       Он берет газету и принимается за чтение. Ох, хотел бы Чимин знать, что все это значит. Он никогда ни с кем не спал? Он девственник? Вряд ли. Он гляжу на него с недоверием. Юнги самый таинственный персонаж из всех, кого он знает. И тут до его воспаленного любовью мозга доходит, что он спал с Мин Юнги. Ах, он бы все на свете отдал, только бы быть в сознании и смотреть на него спящего. Видеть его беззащитным. Ему почему-то трудно это представить. Ладно, вроде бы сегодня вечером все должно проясниться.       В спальне он заглядывает в комод и находит там фен. Используя пальцы вместо щетки, как может, сушит волосы. Закончив, идёт в ванную, чтобы почистить зубы и видит там щетку Юнги. Пак будет воображать, что это он. Хм… Оглядываясь через плечо, как преступник, парень ощупывает щетинки. Мокрые. Значит, он ею уже пользовался. Он хватает щетку, выдавливает пасту и быстро-быстро чистит зубы. Пак чувствует себя ужасно испорченным. Это так приятно.       Он сгребает в кучу вчерашнюю футболку и трусики, и кидает их в пакет из магазина, в котором Дохён принес чистые вещи, а потом идёт в гостиную на поиски сумки и жакета. Какая радость! В сумке нашлась резинка. Мужчина смотрит, как парень собирает волосы в маленький хвостик на затылке. По его лицу невозможно понять, о чем он думает. Он разговаривает с кем-то по телефону. — Им надо два?.. И во сколько это обойдется?.. Хорошо, а как насчет мер безопасности? Они пойдут через Луэц?.. Разгрузка в Порт-Пудане?.. Когда они прибудут в Харфур?.. Хорошо, так и сделаем. Держите меня в курсе. — Он дает отбой. — Готов?       Он кивает. Интересно, о чем был разговор. — После Вас, мистер Пак, — говорит альфа, придерживая передо ним дверь.       Как он небрежно элегантен! Пак медлит чуть дольше, чем следует, упиваясь его видом. "Я спал с ним этой ночью и после всех вчерашних событий (текилы и последствий) он все еще не испытывает ко мне отвращения. Более того, зовет меня с собой в Мёндон. Почему именно я? Мне этого не понять." Он идёт к двери, вспоминая его слова — «в тебе есть нечто такое». Что ж, их чувства полностью взаимны, мистер Мин, и Чимин хочет выяснить, в чем загвоздка.       Они молча идут по коридору. В ожидании лифта он подсматривает за альфой сквозь ресницы, а он краем глаза поглядывает на него. Омега улыбается, губы мужчины кривятся. Лифт приезжает, они заходят внутрь. Вдруг, по какой-то необъяснимой причине, возможно из-за их близости в замкнутом пространстве, атмосфера между ними меняется, заряжаясь опьяняющим предчувствием. Дыхание учащается, сердце бьется сильнее. Он чуть поворачивается к Паку, его глаза темнее графита. Омега кусает губу. — К черту договор, — рычит Мин.       Он набрасывается на парня и прижимает к стене лифта. Прежде чем Чимин успевает опомниться, мужчина словно тисками сжимает рукой запястья и поднимает их над головой, при этом бедрами прижимая его к стене. О-о! Другой рукой он тянет вниз жалкое подобие хвоста так, чтобы лицо обратилось к нему. Его тонкие губы касаются чиминовых, пухлых и мягких. Ему почти больно, но эта боль переплетается с наслаждением. Этот своеобразный коктейль заставляет Чимина испустить стон в его раскрытый рот; воспользовавшись этим, Мин проникает языком в образовавшееся отверстие и начинает уверенно изучать пространство. Омегу никто так не целовал. Его вообще не целовали. Немного нерешительно, в силу неопытности, он тянется языком ему навстречу, и они сливаются в медленном эротическом танце прикосновений и ласк, чувственности и страсти. Теперь он крепко держит парня за подбородок. Руки блондина пригвождены к стене, голова запрокинута, а бедра альфы не дают пошевелиться. Он чувствует бедром его эрекцию. "О господи… Он хочет меня! Мин Юнги, прекрасный, как греческий бог, хочет меня, и я хочу его… прямо здесь, в лифте."       Чимин начинает в нерешительности тереться своим пахом об его, просительно хныкая в поцелуй. — Ты. Такой. Сладкий. — Он произносит каждое слово отдельно.       Лифт останавливается, двери открываются и мужчина в мгновение ока отскакивает прочь. Входят трое мужчин в деловых костюмах и, глядя на них, ухмыляются. Сердце колотится, словно он только что бежал в гору. Парень хочет сесть и обхватить колени… но это слишком очевидно.       Украдкой он смотрит на старшего. Альфа выглядит абсолютно спокойным, как будто он только что разгадывал кроссворд в газете. Ужасная несправедливость. Неужели ему все равно, что он тут стоит рядом с ним? Он смотрит на парня искоса и глубоко вздыхает.       О, ему совсем не все равно! И чиминова маленькая внутренняя богиня, плавно покачивая бедрами, танцует победную самбу. Бизнесмены выходят на втором. Остается проехать один этаж. — Ты почистил зубы, — говорит Мин, глядя на омегу. — Твоей зубной щёткой. — Его губы кривит чуть заметная улыбка. — Ах, Пак Чимин, что мне с тобой делать?       Двери открываются, он берет Пака за руку и ведет за собой. — Что за странное свойство лифтов? — задумчиво произносит на ходу альфа, обращаясь скорее к себе, чем к омеге.       Чимин машинально старается не отстать от него, думать он сейчас не способен. Его мозги остались размазанными ровным слоем по стенам и полу лифта номер три в отеле «Хитман».