Go little rockstar.

      Прохладный ветер легко перелистывает страницы учебника и подкидывает к потолку бумажные самолётики, которые с огромной скоростью вылетают из рук студентов. Все бегают по кабинету, что-то громко обсуждают и смеются. И только один парень сидит за своей партой, чувствуя, как ветер пронизывает его до костей, и перелистывает страницы старой потрёпанной книги, которую он одолжил у светловолосого парня с 3 курса.       Чонхо почти ничего не знал о нём. Только благодаря слухам понял, что тот играет на гитаре и не любит котов. Его имя мало кто запоминал, но зато полколледжа трещало о том, какой он неземной красоты. И лишь одному Чхве въелось в память его имя, которое красовалось на каждой обложке надписью: «Вернуть Кан Ёсану. Спасибо.»       Что того, что другого — обоих считали странными людьми, которые кроме книг, докладов и тетрадок ничего вокруг себя не видят. Но есть то, чего не знают их друзья, знакомые и преподаватели. Например то, что у Ёсана дома есть огромная библиотека с собранием самой интересной фантастики. То, что Чонхо с начала учебного года подходит к Кану на большой перемене, увлечённо рассказывает про прочитанную книгу и просит посоветовать что-то новое. То, что Чхве уже полгода не может признаться ни самому себе, ни Кан Ёсану в том, что он ему чертовски нравится. Никто не разделял увлечений темноволосого, занудного и вечно недовольного студента с последней парты, кроме третьекурсника. А Кана любили только за внешность, не обращая внимания на то, что в его душе изо дня в день распускаются самые красивые цветы.       Звонок раздаётся на всю аудиторию, а Чонхо наконец закрывает «Северное сияние» Филипа Пулмана. Он убирает книгу в рюкзак и про себя думает: «Нужно будет после этой пары вернуть её Ёсану». Пары истории Чонхо никогда не любил, но тем не менее отвечал на все вопросы преподавательницы, из-за чего и пользовался её уважением. Но сегодня всё было по-другому и он каким-то удивительным образом умудрился заснуть. Чхве проснулся только тогда, когда почувствовал чью-то ладонь на своём плече. —Чонхо, просыпайся, у тебя уже пара закончилась.       Голос казался слишком знакомым, но парень по-прежнему лежал на своих руках, приоткрыв глаза. Он повернул голову вправо и увидел его. —Ой, Ёсан, извини! Я, наверное, занял твоё место… Я быстро соберусь, не волнуйся!       Темноволосый моментально закинул две тетради и пенал в сумку, поклонился и развернулся к выходу. —Не торопись. Раз уж мы встретились, то, может быть, хочешь взять «Янтарный телескоп»? Я как раз её с собой захватил.       Чхве не спеша разворачивается обратно к Кану, а тот только дарит ему тёплую улыбку. Биение сердца учащается, щёки горят ярким пламенем, ведь перед ним стоит Ёсан, похожий на прекрасные скульптуры Античности. —А… А я как раз дочитал «Северное сияние». —И как она тебе? Понравилась? —Конечно, ещё спрашиваешь! Там ведь и ведьмы, и бронированные медведи, и… —Тогда могу одолжить тебе ещё несколько книг из этой серии. У меня не все, но большинство всё же лежат дома. —Спасибо тебе. Ах, точно, ту книгу я сейчас верну.       Чонхо поставил рюкзак на парту и начал искать книгу среди тетрадей, учебников и дополнительных докладов. Он достал роман и протянул его Кану. —Вот, держи.       Старший тянет руку к книге, а Чонхо, кажется, и не собирается её отпускать. В его голове сейчас нет никаких мыслей, кроме одной: «Кан Ёсан идеальный». Они оба держатся за эту чёртову книжку и ни тот, ни другой, не могут от неё отцепиться. Светловолосый поднимает взгляд и видит перед собой совершенно другого Чхве, не того, который был в начале учебного года. Наконец, младший, чувствуя, что на него пристально смотрят, окончательно отдаёт «Северное сияние» и неуклюже поправляет галстук. —Кстати, не хочешь послушать, как я играю? Просто… Я подумал, что тебе может понравиться.       «Господи, что я говорю?» было единственной мыслью Ёсана. Он же наверняка испугается играть для кого-то. Нет, ладно, он сыграет для себя, но чтобы его игру услышал человек, который ему так сильно нравится… Нет, это слишком сложно, но если младший согласится, то выкрутиться уже никак не получится. —Я только за! А когда? —Да хоть сегодня. Можем пойти ко мне домой после четвёртой пары, если ты не против. —Хорошо, тогда увидимся после этой пары. До встречи!       Последняя пара обоим парням кажется бесконечной: Ёсану втирают о том, как важно знать средневековую философию, а Чонхо пытается записать формулы сложных эфиров и решить химические уравнения. Только вот его голова забита абсолютно не химией, а тем, что сегодня он услышит, как старший играет на гитаре. Это было одним из самых первых желаний Чхве, с тех пор, как он только узнал о хобби Кана. Ёсан в это время копался в своей памяти и перебирал тысячи песен, выбирая ту, которую сыграет для Чонхо.       После того, как прозвенел звонок, Ёсан запихнул тетради в сумку, положил доклад о теории схоластики на стол преподавателя и вышел из аудитории, направляясь к главной лестнице. Он же не хочет, чтобы Чонхо пришлось простоять ещё 20 минут, пока Кан обсуждает свой доклад с одногруппниками. Он спускается с четвёртого этажа и видит младшего с двумя куртками в руках, поджидающего его у выхода из колледжа. —Ты забрал мою куртку? —Ну да, я просто подумал, что ты будешь долго стоять в очереди. Как раз все после четвёртой пары домой идут. —Спасибо.       Мелкие снежинки блестят на заборе, а солнце скрывается за тучами. Парни идут по узкой тропинке, засыпанной снегом, и пытаются удержаться на ногах, что получается с трудом. Не проходит и секунды, как Чонхо поскальзывается и с громким «Ой!» плюхается в сугроб. Ёсан продолжает идти, но, пройдя пару шагов, понимает, что рядом с ним никого нет. Он оборачивается и тихо смеётся в тёплый шарф в большую клетку. Чонхо по-прежнему неуклюже сидит, опираясь руками об асфальт и недовольно смотрит на Кана. —Хоть бы помог…       Старший подаёт руку Чхве, а тот медленно поднимается и отряхивает тёмный пуховик. Они подходят к серой многоэтажке, Ёсан достаёт ключи из кармана пальто и открывает подъездную дверь. –Заходи, пропускаю.       Темноволосый проходит по коридору, направляясь к лестнице и замечает, что за ним увязался белый кот с рыжим пятнышком у глаза. –Смотри, какой хороший!       Чонхо присаживается на корточки, а кот запрыгивает к нему на колени и довольно трётся носом об его ладонь. И только сейчас Чхве вспоминает о том, что Ёсан ненавидит котов, кошек, котят и всё, что с ними связано. —Оу… Пойдём…? Ты на каком этаже живёшь?       Старший ничего не говорит в ответ, а только опускается на одно колено около Чонхо и гладит бело-рыжего питомца за ухом. —А я слышал, что ты не любишь котов. —Я тоже много чего про себя слышал, нельзя же верить всем подряд.       После слов светловолосого, кот спрыгивает на пол и уходит, виляя хвостом. Оба парня встают и Кан указывает рукой на лестницу, по которой нужно было подняться всего два этажа вверх. —Проходи, у меня дома сегодня никого, поэтому можешь не волноваться.       Квартира Ёсана выглядит уютно. Все стены в основном белые, без каких-либо рисунков и лишних деталей, а некоторые окрашены в молочно-бежевый цвет. Чхве открывает дверь в комнату старшего, поворачиваясь к нему с вопросительным взглядом и мыслью: «А это точно его комната?» Кан только утвердительно кивает, расшнуровывая второй ботинок. Чонхо присаживается на край кровати, застеленной белым и пушистым пледом, больше напоминающим шкурку белого медведя. —У тебя такой уютный интерьер, мне нравится. —Спасибо… Кстати, может, хочешь чай? —А, нет, не нужно. Но если ты хочешь, я могу присоединиться за компанию. —Да я тоже вроде не хочу. Я сейчас схожу за гитарой в зал и вернусь.       Младший замечает на стене около кровати несколько фотографий, закреплённых кусочками малярного скотча. На них были разные исполнители, которых, скорее всего слушал Ёсан. Но взгляд младшего зацепила бумажка, прикреплённая в центре всех развешенных фотографий. На ней были нарисованы маленькие звёздочки, а в середине красовалось «go little rockstar», написанное зелёным маркером.       Старший возвращается в комнату и закрывает дверь. За окном уже стемнело, да и свет включать как-то не хочется. Светловолосый тянется к розетке и подключает к ней гирлянду. Она загорается тёплым жёлтым светом, напоминая светлячков. Парень усаживается на кровать около Чхве, укладывая гитару к себе на колени. —Садись поудобнее. Какую песню ты хочешь услышать? —Хм… У меня нет любимых, а если и есть, так их никто не знает. Можешь сыграть ту, что больше всего нравится тебе. —Хорошо, тогда слушай. Надеюсь, тебе понравится!

Мимоза — Довольно

      Чонхо узнаёт песню с первых аккордов и уголки его губ незаметно приподнимаются. «Неужели кто-то знает эту исполнительницу? И ведь не кто-то, а Кан Ёсан…» Мысли рассыпались в его голове, а слова песни продолжали сбивать младшего с толку.

Давай уедем надолго

Фильтрую жизнь через чёлку

      Чхве смотрел на снег за окном, горящие фонари, мелькающие огоньки гирлянды, фотографии, гитару — на всё, что только можно было разглядеть в комнате старшего. Но дольше всего Чонхо разглядывал третьекурсника, который сейчас так быстро подбирает аккорды и нужные ноты.

Мой огонь, спасибо, что ты не погас

Если убегать, то прямо сейчас

      Ёсан всегда выглядел прекрасно и знал это, ведь каждый день толпы девушек обсуждали его внешность. Сейчас, когда вокруг никого нет, Кана обсуждает только голос в голове младшего. Светлые пряди парня выбиваются из-за ушей и спадают на лоб. Чхве, не долго думая, заправляет их обратно, а старший даже и не против. Песня уже подходит к концу и Ёсан наслаждается последними аккордами и строчками.

Мы кричали, ошибаясь,

В своих чувствах растворяясь

—Ёсан, ты… Мне нравишься. —Ну что, тебе понра… Подожди, что?       «Зачем я это сказал… А что, если я ему не нравлюсь, а что, если он перестанет со мной общаться? Что я буду делать…» Чонхо отворачивается от Кана, стараясь сдержать слёзы и своё смущение. Ёсан откладывает гитару в сторону и подсаживается ближе к младшему. Он слышит всхлипы и тихое «прости». —Ты что, плачешь?       Кан обнимает темноволосого со спины и старается успокоить его. —Прости, мне не нужно было говорить. —Всё в порядке. Если честно, ты мне тоже давно нравишься. Я ещё в октябре это понял.       Чхве шмыгает носом и медленно поворачивается к Ёсану. Он не может даже взглянуть в глаза, ведь точно знает, что утонет в них. За окном всё так же летают крупные хлопья снега, а Чонхо всё так же волнуется. Он смотрит на старшего сквозь пряди каштановых волос и чувствует, как его щёки обжигают холодные слёзы. Ёсан заботливо стирает их с лица парня и приближается к Чхве. —Ты… Не против?       В ответ он получает только одобрительный кивок, убирает чёлку с лица младшего и целует его. Целует так, как раньше никогда не целовался. Чонхо кладёт свои руки на колени парня, а тот только крепче обнимает его, углубляя поцелуй. Губы младшего напоминают спелую вишню, а Ёсан как раз все полгода мечтал узнать, какие они на вкус. Они нехотя прерываются и смотрят друг на друга ещё несколько секунд, прежде чем кто-то из них скажет слово. —Теперь, получается, у меня есть парень?       Ёсан накрывает ладони Чонхо своими тёплыми руками и улыбается так, будто сейчас на улице распустились тысячи цветов. Но они распустились где-то глубоко внутри, там, где никто не видит. —Получается, что так. Ты ведь будешь со мной встречаться? —Конечно буду, Ёсан.       С этого дня каждая минута, проведённая рядом с Каном была для Чонхо особенной. Каждая перемена, когда они целовались в туалете; каждая поездка на трамвае до уютной кофейни на другом конце города; каждая прогулка, когда их пальцы переплетались между собой; каждый вечер, когда они грелись под пледом после трудного дня. Теперь все моменты ощущались по-другому.