Опальный принц любовь свою находит

Летние дни летят так быстро. И каждый до краев наполнен радостью, беготней, болтовней принца и смешками Ибо. Он всерьез занялся обучением Сяо Чжаня и гоняет его с мечом по тренировочной площадке, пока тот не валится на землю и не начинает умолять о пощаде. Но Ибо суров, он хватает принца на руки, тащит, и бодая головой в плечо, вынуждает продолжать поединок. Принц Сяо Чжань все такой же стройный, тонкокостный, мощи в нем не прибавилось, но реакции и навыки его улучшились. Ему еще бесконечно далеко до Ибо с его движениями дикой пантеры, но прогресс налицо. Ибо гордится его достижениями намного больше самого Сяо Чжаня. Он пытается подражать принцу во всем. Отказывается есть мясо, хотя принц ворчит на него — растущий организм должен хорошо питаться — и получает за это тычок в ребра, завязывает волосы в высокий хвост, так как обычно делает Сяо Чжань, пытается научиться рисовать — без особого успеха, и играть на флейте и цине — тут дела у него обстоят намного лучше и принц с удовольствием учит его. А Ибо просто млеет, когда изящная ладонь принца, намного меньше его собственной, ложится на его неловкие пальцы, показывая как правильно играть. Иногда он даже нарочно допускает ошибки, чтобы Сяо Чжань дотронулся до его руки еще раз. И что с того, что сердце его при этом начинает биться часто-часто, задыхается и рвется на волю. Глупое сердце, что-то оно много себе позволяет. Наводит Ибо на странные мысли… А что произойдет, если Сяо Чжань наклонится к нему еще ниже и Ибо поймает его губы своими губами? Тут Ван Ибо начинает неудержимо краснеть и мысленно дает себе пинка. Совсем с ума сошел, глупый щенок, говорит он себе. А сердце вторит «щеночек, щеночек». Потому что принц Сяо Чжань иногда зовет его так и ерошит ему волосы и вздыхает глубоко, почему-то отводя глаза. Ибо забывает дышать, когда чувствует руку Сяо Чжаня на своих волосах, ему хочется и смеяться и плакать одновременно, и прижать того к своей груди. И в то же время ему и досадно, что принц считает его еще маленьким и гладит по голове, как ребенка, которого хотят утешить. И он смотрит на Сяо Чжаня преданными щенячьими глазами, и принц теряется в этом взгляде и не знает, как ему быть, и вздыхает опять, глядя на это милое лицо и пухлые губы, которые не могут говорить, но весь вид Ван Ибо и без слов, яснее ясного говорит, что он влюблен, влюблен со всем пылом первой любви, настигшей его в тот самый миг, когда он увидел своего принца на той поляне в горах. И сердце Сяо Чжаня не в силах отвергнуть такую трепетную, бескорыстную, ничего не требующую взамен любовь. Но он не может себе этого позволить, не может отдаться этому чувству. Он старше, он опальный принц, и то, что Ибо немой — это как-то… нет, это его нисколько не отталкивает, наоборот, придает мальчику особой, только ему присущей прелести… но не будет ли это выглядеть так, как будто он пользуется беззащитностью Ибо, его наивностью — малыш же ничего не видел, кроме своего Шаолиня. Сяо Чжань, возможно, первый красивый человек, который отнесся к нему по доброму, вот он и… Резкий толчок локтем в ребра вырывает его из этого потока сознания. «Беззащитный, как же», — усмехается он про себя, видя, как Ибо, яростно сверкая глазами, смотрит на него, выпавшего из реальности на бог знает какое время. И он гонит прочь неуместные мысли. Им и так замечательно вместе, они лучшие друзья, зачем хотеть чего-то большего. Достаточно сохранить то, что имеешь. И пусть бы это продолжалось бесконечно. И это лето, и их прогулки в горах, и игры с кроликами, и треклятые тренировки, и теплые вечера, которые длятся так долго — свет дня медленно-медленно угасает на западе, все цветы начинают благоухать на полную мощь, а они, уставшие, сидят на веранде летнего домика в парке, свесив ноги в темную воду мелкого пруда, и кролики копошатся у них под боком, и руки их мимолетно встречаются на пушистых спинках. И Ван Ибо взглядом просит принца спеть еще раз. И Сяо Чжань поет, вкладывая всю душу в эти песни, даря их Ибо. А в некоторые уж очень жаркие дни, когда не хочется делать вообще ничего, принц усаживает своего безмолвного телохранителя в большом зале замка, где от серых камней все же еле уловимо веет прохладой и увлеченно рисует его. Это лицо, эти глаза, взгляд которых выразительнее любых слов, губы с намеком на улыбку или наоборот, капризно, по-детски надутые, невероятной красоты шея, грациозное тело, худощавое, но крепкое. Сяо Чжань рисует, стараясь запечатлеть всё — Ибо улыбается, хмурится, смотрит отрешенно, играет с кроликом, делает выпады мечом. Ибо с цветком за ухом, Ибо с золотыми заколками принца в высоком хвосте, Ибо с распущенными волосами — Сяо Чжань ловит себя на мысли, что ужасно хочет видеть его в таком виде в собственной постели — но тут же мысленно одергивает себя. Этими картинами увешана уже вся спальня принца, и слуга, который убирается в ней, вздыхает и смущенно опускает глаза — такой силой чувств веет от этих портретов. А автопортрет принца, который он нарисовал по просьбе Ибо, тот не повесил на стену, а хранит на груди, у сердца, хоть и боится вконец его измять. И перед сном долго-долго на него смотрит, а иной раз и целует смущенно. Раз уж нельзя поцеловать оригинал. Он, как и Сяо Чжань, боится лишним движением нарушить ту хрупкую гармонию, ту радость, пусть и с горьким привкусом неудовлетворенности, которая объединяет их. Он и так получил гораздо больше, чем мог представить. Они целые дни вместе, его сказочный принц улыбается ему, рассказывает ему все, ну наверно все, рисует его, поет для него, разрешает к себе прикасаться… Ну пусть не совсем так, как хотелось бы Ибо, но все равно счастье переполняет его сердце, когда Сяо Чжань протягивает ему руку, чтобы тот помог ему подняться с земли, или когда становится босой ступней ему на плечо, карабкаясь на дерево. Они оба очень хорошо умеют лазать по деревьям и даже обустроили добротный домик на ветвях большого дуба в горах, довольно далеко от замка, на берегу теплого источника. Однако у Ибо каждый раз сердце замирает от страха, когда он видит, как Сяо Чжань со скоростью голодной белки взлетает на дуб и он упрямо ждет, пока тот не заберется в домик и только после этого начинает подниматься сам. Они с удовольствием купаются в источнике, целомудренно не снимая нижних одеяний и старательно отводя глаза. Хотя Ибо нет-нет да и зыркнет украдкой и покраснеет еще пуще. Вид мокрого Сяо Чжаня волнует его несказанно. Потом они долго валяются на солнышке, обсыхая и поедая лесные ягоды, в изобилии растущие кругом. И кидаются ими, и Ибо всегда норовит поймать их губами, а это несказанно волнует уже Сяо Чжаня. После купания волосы принца слегка вьются, и Ибо, не в силах отказать себе в этом удовольствии, украдкой — так ему кажется — перебирает вьющиеся прядки, которые доходят Сяо Чжаню почти до лопаток. А когда становится совсем уж невмоготу смотреть на губы Сяо Чжаня, испачканные ягодным соком — так бы и облизал их — он прячется за спину принца и утыкается горячим лбом в эти самые торчащие лопатки и шумно вздыхает. Сяо Чжань понимает его состояние и сидит тихо, не шевелясь, и тоже вздыхает. Иногда Ибо лезут в голову странные мысли. Ведь это даже хорошо, что Сяо Чжань опальный принц и живет здесь в изгнании. Живи он в дворце, разве Ибо встретил бы его, стал бы его телохранителем? А если даже бы вдруг и стал, разве были бы они так близки? Он ругает себя за эти мысли. Ведь его наняли, потому что Сяо Чжаню грозит опасность. Думая об этом, Ибо весь подбирается, разве что не скалится хищно, и чувствует, что жизнь готов отдать за своего Чжань-гэ. Наступает осень, деревья окрашиваются во все оттенки красного и золотого, дни становятся короче и прохладнее, и однажды ночью вся эта идиллия резко обрывается. На замок нападает отряд наемников. Мечущийся свет факелов, шум, крики, в спальню принца одновременно врываются Ибо и управитель Ли, сдергивают его, сонного, с кровати и бегом тащат в сторону подвала, где есть потайной ход в горы, прорытый еще в незапамятные времена. Но чтобы туда попасть, надо еще прорваться сквозь группу нападающих. Часть наемников дерется с охраной во дворе, но несколько человек уже сумели прорваться в замок и сейчас преграждают путь к спасению. Ван Ибо сует принцу его меч, который успел захватить в суматохе, толкает его себе за спину и бросается на наемников. Он двигается так быстро, что глаз с трудом успевает уловить вспышки света от его меча. Им удается расчистить себе путь и они уже в коридоре, ведущем к подвалу, но тут врывается еще несколько головорезов. Господин Ли падает под ударом меча. Принц вскрикивает и пытается броситься ему на помощь. Но Ибо издает глухой звук, напоминающий рычание и не дает ему этого сделать. В его голове бьется одна-единственная мысль. Спасти Сяо Чжаня любой ценой. Он сражается так яростно, что оттесняет нападающих и они бок о бок бегут к спасительной двери. Уже распахнув ее, принц оборачивается и видит злые глаза наемника, который приготовился метнуть нож. И в мгновение ока он понимает, что нож этот предназначен не ему, а Ибо, который загораживает его своим телом. Не колеблясь ни секунды, он подныривает под локоть Ибо, пытаясь закрыть его собой и нож вонзается ему с левое плечо. Все плывет у него перед глазами и последнее, что он слышит, прежде чем потерять сознание, это низкий, хриплый крик. «Чжань-гэ, нет!» Он еще успевает подумать. «Это что, Ибо? Он же немой». И тьма окутывает его. Темнота. Свежий воздух. Шелест листьев. Журчание воды неподалеку. Тихие всхлипы.И слезы, что одна за другой капают на лицо принца. «Где это я?», думает Сяо Чжань, медленно открывая глаза, и тут же вспоминает, дергается, зовет всполошенно — Ибо! Неясная тень у изголовья вздергивает голову, хватает его протянутую руку и хрипло, с трудом произносит «Чжань-гэ» и захлебывается слезами, которые теперь уже льются непрерывным потоком, грозя затопить все вокруг. Плечи Ибо трясутся, он утыкается лицом в здоровое плечо Сяо Чжаня — раненое уже перевязано — и чуть слышно шепчет «жив». У принца голова идет кругом. И от потери крови, и от шока. На замок напали, что с его людьми — неясно, а Ибо, его Ибо говорит… Он потрясенно бормочет. — Ибо, ты можешь говорить. Я… я так рад. И сам начинает всхлипывать. Ибо осторожно гладит его руку, приникает к ней губами, шепчет — слова с трудом вырываются у него изо рта. — Прости, прости, я не смог тебя защитить. Сяо Чжань отвечает убежденно. -- Ты спас меня. Ты так отчаянно сражался. Если бы не ты, мы бы оба погибли. Ибо немного успокаивается, но по прежнему льнет к Сяо Чжаню и тихо отвечает. -- Это ты спас меня. Кинулся под нож. Тот вздыхает. — Зря я звал тебя щеночком, ты самый настоящий лев, — и чувствует улыбку Ибо на своей руке. Тихонько дергает его за выбившуюся прядь волос. — Ну и куда мой лев притащил свою добычу? Улыбка Ибо становится шире и он легонько прикусывает ладонь Сяо Чжаня. — Не узнаешь, твое высочество? Это наш домик. — На дереве? — удивлению принца нет предела, — и ты сумел втащить меня сюда, пока я был без сознания? Ибо кивает. Глаза Сяо Чжаня уже привыкли к темноте и он даже может видеть, как ярко сверкают глаза его друга. Друга? Который только что целовал его руку и даже куснул слегка чувствительное местечко на ладони, под большим пальцем? Ой нет, об этом он подумает позже. Вслух он произносит. --- Беру свои слова обратно. Ван Ибо настораживается. — Какие? — Про льва. Ты не только лев, ты и леопард и пантера и все остальные хищные кошки, вместе взятые. Хищная кошка смеется, блестя зубами. Потом спрашивает обеспокоенно. — Как ты себя чувствуешь? Очень болит? — Терпимо. — Я все сделал, как положено. Промыл рану вином, положил лечебные травы, перевязал. — Ой, всю заначку поди израсходовал? — Нет. Один кувшин остался. Но тебе сейчас нельзя. Воды вот выпей. Пока Ибо поит его, аккуратно поддерживая голову, Сяо Чжань чувствует, что устал он безмерно и бормочет сонно. — Спасибо, щеночек. Я так рад, что с тобой все хорошо. Когда принц открывает глаза снова, уже светло. Неяркие лучи осеннего солнца проникают через окошко под самой крышей их убежища. Домик хоть и маленький, в полный рост в нем не встать, но лежать, вытянувшись, в нем можно. И в нем есть одеяло, и запас орехов, и немного вина, и даже бумага, и тушь, и кисточки. Все это они натащили сюда еще летом. Сяо Чжань тогда еще смеялся и говорил, что они, как две запасливые белки, устроили себе гнездышко на дереве, а Ибо очаровательно краснел и ухмылялся. Надо же, все пригодилось, — рассеянно думает принц, лежа под одеялом, и тут же спохватывается. Ибо рядом нет. На него начинает накатывать волна паники, но не успевает поглотить. Растрепанная грива его львенка появляется у него перед глазами. Ибо спускался вниз, принес воды и ягод. Ополоснулся в источнике, немного разведал обстановку, но ничего не узнал, потому что боялся отойти далеко. Наемников поблизости не видно, домик снаружи заметить невозможно, они в свое время радикально замаскировали его ветками. Рана Сяо Чжаня почти не болит, видимо, травы подействовали, но он еще очень слаб и почти не сопротивляется, когда Ибо умывает его, кормит ягодами с рук и меняет повязку. Он засыпает во время этой процедуры и сквозь дрему чувствует, как Ибо ласково целует раненое плечо. Сяо Чжаню приятно и нет сил даже покраснеть. Он спит почти весь день и всю ночь. И на следующее утро чувствует себя намного лучше. Вполне в силах спуститься с дерева. Ибо бурно протестует, говоря, что ему нельзя напрягать раненую руку и настаивает, что принц Сяо Чжань слезет с дерева только на его, Ибо, спине. Сяо Чжань, немного поломавшись, соглашается. И вот они уже внизу, на берегу источника. Вокруг все тихо, только любопытные белки смотрят на них с деревьев. Сяо Чжань с удовольствием купается в теплой воде. Ибо заботливо ворчит, чтобы он не мочил повязку. И сам лезет в воду, якобы для того, чтобы помочь. Поддерживает Сяо Чжаня в воде, держась к нему все ближе и ближе. Потом, не выдержав, давится вздохом, всхлипывает, и хватает принца на руки. Тот ошеломленно молчит. Ибо бормочет, не смея взглянуть Сяо Чжаню в глаза. — Ваше высочество...принц… Чжань-гэ, прости меня. — За что? — еле слышно произносит Сяо Чжань. — Я… я не должен это говорить… Ты принц и… ты мужчина… Но ты мне очень нравишься и… я люблю тебя. И зажмуривается, боясь услышать ответ. Принц беспокойно дергается у него в руках и не отвечает. Ибо осторожно открывает один глаз и тут к его губам приникают губы Сяо Чжаня. От неожиданности он чуть не роняет любимого обратно в воду. Он весь дрожит, сердце его заполошно бьется в груди, хочет выскочить и броситься к босым ногам принца. И нет, он не роняет Сяо Чжаня, а просто плюхается вместе с ним в источник, продолжая держать того на руках. Сяо Чжань счастливо смеется в его объятиях, целуя его снова и снова. Очень ласково и нежно. — Малыш. Мой львенок. Мой Бо-ди. И я тебя люблю, уже давно. И какая разница, что я принц и что я мужчина. Глаза Ибо горят диким огнем и он целует Сяо Чжаня все жарче и смелее, пока у обоих не пресекается дыхание. Тут Ибо резко вспоминает, что Чжань-гэ ранен, ужасается своему поведению, осторожно, как фарфоровую статуэтку, выносит своего драгоценного принца на берег, вытирает дрожащими руками и не может удержаться, чтобы не поцеловать голые щиколотки и розовые пятки. Сяо Чжань взвизгивает «Щекотно», и притягивает Ибо к себе, покрывая поцелуями его шею. Он же столько об этом мечтал. Потом они лежат на теплом песке, высыхая и Ибо, уже не таясь, расчесывает вьющиеся пряди, целуя и лаская их. Собирает волосы Сяо Чжаня в высокий хвост и, снова не удержавшись, прикусывает открывшуюся беззащитную шею и тут же ласково зализывает место укуса. Сяо Чжаня пробирает дрожь и он тихонько смеется. — А ты любишь кусаться, да, Бо-ди? Какого хищника я себе приручил… Ибо краснеет. — Не знаю. Я еще никогда, ни с кем… — Я тоже. Ибо только счастливо вздыхает. Они долго сидят на берегу, обнявшись. И когда спускаются сумерки, возвращаются в свой домик на дереве. Им хотелось бы провести ночь на берегу, под звездами. Зажечь костер и смотреть друг на друга в свете пламени, но они боятся привлечь ненужное внимание. В домике они заворачиваются в одно одеяло и лежат, вслушиваясь в дыхание друг друга. Они бесконечно счастливы, несмотря на неизвестность и опасности, ожидающие их. Ибо тихонько говорит. — Чжань- гэ, я хочу рассказать тебе еще одну вещь, чтобы ты уже все-все знал обо мне. Я не был немым в детстве. Когда мне было восемь, на нашу усадьбу напали и мою семью убили. Мама успела спрятать меня, но сама погибла. А меня потом нашли монахи из Шаолиня и забрали с собой. Но говорить я уже не мог. Он утыкается лицом в шею принца и чувствует, как тот дрожит и его слезы капают Ибо на лоб. — Я тебя расстроил, — бормочет он. Сяо Чжань прижимает его к себе крепко-крепко. — Бедный мой Бо-ди. Как же ты настрадался. Я тебя никому не отдам, буду всегда с тобой. — И я, — вздыхает Ибо, не веря своему счастью. Проходит еще день, прежде чем они решают спуститься с горы и разведать обстановку. Им страшно не хочется покидать свое гнездышко, но невозможно же всю жизнь прожить на дереве. Хотя Ибо кажется, что он бы смог, определенно смог, только бы его Чжань-гэ был с ним. Но Сяо Чжань — другой, он принц, у него есть люди, он должен хотя бы узнать, что с ними случилось. Они осторожно подкрадываются к замку со стороны леса. Замок цел, все выглядит, как прежде. Они топчутся на месте, не зная, как быть. Ибо рвется пойти первым, убедиться, что опасности нет. Принц возражает, но тут они видят, как на задний двор выходит управитель Ли с рукой на перевязи и начинает кормить кур, которые радостно бегут к нему со всех сторон. Тут уж и принц и Ибо срываются с места и влетают во двор. Господин Ли при виде их радостно охает и падает на колени. — Ваше Высочество, вы целы и невредимы… И Ван Ибо тоже. Какое счастье… Мы уж думали, вы или погибли оба или бежали куда-то в далекие края. Слава Небесам! Идемте же, идемте. Не бойтесь, все хорошо. Жители деревни пришли нам на помощь. Часть наемников была убита, а остальных мы взяли в плен и передали в руки императорского посланника. Он еще здесь, в замке. Он уже поднялся с колен и тянет принца за собой. Ван Ибо подозрительно сощуривается. — Кто в замке? Тут уже немеет господин Ли. Сяо Чжань смеется. — Да, да. Бо-ди теперь может говорить. Не ожидали? Управитель отмирает, кидает изумленный взгляд на эту парочку, собирается с силами и рассказывает. Вчера прибыл императорский посланник с сообщением от Его Величества. Он очень огорчился, что вы пропали и решил остаться тут, чтобы возглавить поиски. Идемте же, поговорите с ним. Ибо обеспокоенно хватает принца за руку. — Не ходи. Это может быть опасно. Сяо Чжань качает головой. — Я должен. — Тогда и я с тобой. — Конечно. Разве я могу обойтись без моего телохранителя. Выделяет голосом последнее слово. Ибо краснеет. Господин Ли с удивлением слушает их речи, но ничего не говорит. Они проходят в главный зал, как есть, не переодеваясь, торопясь взглянуть в лицо новым проблемам. Но все оказывается намного лучше, чем они ожидали. Императору стало известно о намерении императрицы убить принца Сяо Чжаня. Это переполнило чашу его терпения и он отправил супругу в ссылку. И теперь приглашает сына вернуться во дворец. У Ибо все холодеет внутри. Этого он и боялся. Сяо Чжань вернется в столицу, во дворец, и там с ним может случиться все, что угодно. Даже если их и не разлучат, о таком он и помыслить не может, все равно все будет ужасно. Но он, Ибо, останется со своим Чжань-гэ до самого конца, хорошего или плохого, и разделит его судьбу. Он зажмуривается, готовясь встретить удар этой самой судьбы. Но тут же снова широко распахивает глаза, услышав ответ принца. Тот говорит очень вежливо и очень холодно. — Передайте Его Величеству, что я благодарен ему за все, что он для меня сделал, но я отклоняю его приглашение. И официально заявляю, что отказываюсь от каких-либо притязаний, связанных с властью. Желаю жить в этом замке. Пожалуйста, оформите мое заявление документально и скрепите своей печатью посланника. Посланнику ничего не остается, как склониться в формальном поклоне. — Его Величество предполагал, что вы можете дать подобный ответ. В этом случае он просил передать, что Ваше Высочество вольны поступать по своему усмотрению. И Его Высочество принц, и Ван Ибо вдруг ощущают, что дышать все же необходимо… И снова они сидят на своей любимой веранде, и с неба падают первые снежинки и уже слишком холодно, чтобы совать ноги в пруд, и рядом с ними стоят жаровни, а на них теплые накидки. Обросшие к зиме кролики греются около них, они обнимают друг друга, и бывший опальный принц Сяо Чжань опять поет для Ибо, выражая свою любовь к нему и благодарность судьбе, которая подарила их друг другу. И все вокруг наполняется телом и смыслом, и жизнь кажется веселой дорогой, по которой можно бесконечно идти вперед вместе со своей родственной душой, своей единственной любовью… ... Пусть века пройдут над нами, И пространство искривится, Но в стране другой, далекой, Все равно мы будем вместе…