Приговор

— Силко - Силко! Проснись! Мне страшно, они тут! Монстры! Она теребила мою рубашку и громко рыдала. Я в испуге проснулся. Опять она видит кошмары. Почти каждую ночь ей мерещатся силуэты Вандера, своей сестры и погибших друзей. Не дают ей спокойно спать и ходить в туалет. Мы зовем их монстрами. — Тише, я здесь. Все хорошо. Она жмётся ко мне,как напуганный котёнок. Жмурит глаза и пальцем показывает мне,где находятся монстры. Я беру подушку и швыряю ее в угол. Она глухо ударяется о стену и падает где-то в темноте. Тишина. Я молчу. Джинкс молчит. Слышу как громко стучит ее сердце. — Они еще здесь? Мотает головой. — Спрятались. Испугались тебя. — Отлично. Обнимаю её и целую в лоб. **** Джинкс росла с каждым годом. Расцветала и становилась все красивее. Наступило ее 14-летие. Она переехала в свою комнату, стала сдержаннее. Но все равно прибегала ко мне, когда было страшно. Я обнимал ее, прогонял монстров. Все было как прежде, пока у нее не начался переходный возраст. Это было мое самое большое испытание. Она часто хамила мне, просила перестать опекать и разрешить возвращаться домой когда вздумается. — Я тебя ненавижу! Вздыхаю, но молчу. Просит у меня разрешения гулять по ночам. Получает отрицательный ответ и снова злится. — Джинкс, послушай… — Замолчи! Ты не понимаешь меня! Выбегает из кабинета. Я не знаю, как объяснить ей, что она ещё не взрослая. Но и не ребёнок. Устало перевожу взгляд на бумаги и вздыхаю. Уже стемнело. Включаю лампу и приступаю к работе. **** — Ненавижу его! Ненавижу! Я прячусь под одеялом. Злюсь на Силко. Но чем больше злюсь, тем больше жалею. Сжимаю в руках гранату-обезьянку и хочу подорвать к чертям «Последнюю каплю», и зад Силко заодно. Постепенно ненависть перетекает в раскаяние. Он всегда рядом со мной. Заботиться, поддерживает, прогоняет моих монстров. А я его ненавижу. Нет! Я люблю Силко. Всегда буду любить. Осознание сказанного наводит воспоминания. Глубокой ночью я просыпаюсь от невыносимой боли в животе. Хочу принять обезболивающее. Голова неприятно отдает в сонные виски. Боль усиливается, когда я встаю с кровати. Случайно чувствую влажность между ног. Включаю свет и кричу от испуга. Все трусы в крови! Темно-красная струйка стекает по ноге, оставляя влажный след. Я спешно вытираю ее рукой, ничего не вижу из-за слез. Мне казалось я умираю. Прижимаюсь к холодной стене и не понимаю, что делать дальше. Боль скручивает все мои внутренности в животе, даже плакать не было сил. Провожу пальцами в промежность. Кровь продолжает идти. Глаза чуть не вывалились от охватившего тогда ужаса. Понимаю, что мне не у кого просить помощи в нижнем городе. Мне всегда сможет помочь только один человек. Я в отчаянии бегу к Силко. Прыгаю к нему в кровать. — Силко! Силко!!! Проснись! Мне плохо,я умираю. Слезы льются вместе с кровью. — Что, что случилось?! Колеблюсь. Не знаю, как сказать об этом. Становится стыдно и я закрываю лицо руками. Вспоминаю, что на мне лишь одна коротенькая майка. Щеки пылают. Силко сам замечает пятна крови на белоснежной простыни. — Тебя ранили? Дрожащим голосом говорит он. Я бросаюсь в его объятия, громко рыдая. — Не знаю! Мне плохо! Обнимает и успокаивает меня. Хочет повести к врачу, но я отказываюсь. Стесняюсь. Силко целует меня и гладит живот. Постепенно боль утихает и я засыпаю у него на руках. В тот день начались мои первые месячные. Силко понятия не имел что это, но и тогда был рядом. Не прогнал меня, не посмеялся. Наутро мы проснулись вдвоем в луже крови и даже тогда он ничего не сказал. Не кричал. Не ругался. Молча стянул простынь и бросил в стирку. — Как ты себя чувствуешь, детка? — Мне лучше. Прости. Жмусь к нему, как в нашу первую встречу. Вспоминаю это и слезы вновь льют из моих глаз. Силко мой герой. Мой настоящий герой. Я люблю Силко! Резко выбегаю из комнаты и поднимаюсь по лестнице. Влетаю в его кабинет. Он поднимает свои уставшие глаза из под бумаг. Уже не знает, чего и ожидать от меня. Перелезаю через стол и сажусь ему на колени. Обнимаю и плачу. Джинкс все портит! Все ломает! Разрушает! Но любовь к Силко она никогда не разрушит. — Прости меня! Прости-прости! Вцепляюсь в его плечи и плачу. Долго-долго. — Ничего. Ты не виновата. Возраст такой. Гладит меня по голове и снова успокаивает. Даже когда я виновата отрицает это. Целую его в щеку и тихо всхлипываю.