skillshare (use code: FUCKOFF for one month free!)

— Это было потрясающе, ДжейКей! Я не знаю, откуда взялась эта уверенность, но мне нравится. Чонгук вежливо улыбается, а Лори восторженно похлопывает его по плечу. Презентация прошла хорошо, более чем хорошо, и Чонгук почти не помнит, что там происходило. Он знает только, что Лори и Бет позвали его в офис для «короткой беседы», а теперь они стоят и восхищаются им последние десять минут. Он не ненавидит это. Просто происходящее немного неправильно, ведь именно Тэхён должен слышать все похвалы. Это его талант, в конце концов. Чонгук просто одолжил его на время. О чём именно я бы жалел? — Ты уже второй раз показываешь себя просто блестяще, — добавляет Бет. — Мы хотели спросить, не хочешь ли ты стать ассистентом? — Что? — Мы бы уже давно спросили, — говорит Лори. — Потому что ты хороший работник, и я думаю, в тебе есть хорошая творческая жилка. Но если быть до конца честными, мы подумали, что ты будешь чувствовать себя не очень комфортно, ведь придётся много выступать на публике. А мы стараемся, чтобы наши сотрудники не выходили за рамки своих возможностей. Но думаю, что ты только что очень эффектно доказал, что готов к следующей ступени. Верхней ступени. Чонгук знает, что ассистенты по маркетингу зарабатывают больше, чем аналитики. Это не совсем повышение, но в каком-то смысле это шаг вперёд. Полуповышение. Толчок, на который Чонгук никогда не мог претендовать здесь. — Тебе необязательно решать сразу, — машет руками Бет. — Мы просто хотели это обсудить. — Я всё ещё буду работать с Тэхёном? — Ну, нет, мы дадим тебе собственного аналитика. Но вы всё равно будете сотрудничать; ты же знаешь, как в этом офисе любят работать все вместе. — Верно. О чём именно я бы жалел? Это сделает его родителей счастливыми, вероятно. Вполне себе разумное решение, если быть искренним. Хорошая зарплата. Завидная стабильность. О чём именно я бы жалел? Мне нравится то, где я нахожусь. В своей жизни. Нет, не нравится. О чём именно я бы жалел? Я просто не понимаю, почему ты решил делать то, что тебе не нравится, когда прямо перед тобой есть то, что ты любишь. — ДжейКей? Я знаю, мы сказали, что ты не обязан отвечать сейчас, но, может быть, ты мог бы дать нам общую идею? Если ты скажешь «да», мы бы хотели нанять другого человека на твоё место. — Да, — отвечает Чонгук. Время, казалось, замедлилось, в этот момент. — Да, вы должны начать искать кого-то. — Так ты хочешь эту работу? Может быть, всё потому, что этот момент так важен. О чём именно я бы жалел? — Я хочу уволиться.

≋

— О Боже, — шепчет Джен. — Боже мой, боже мой, боже мой! Чонгук сдерживает вздох. — Как вы уже узнали? — Бет и Лори рассказали всем нам, пока тебя не было. У нас была встреча. — Меня не было всего двадцать минут! — После разговора с Бет и Лори он побежал за долгожданным обедом. — Всего лишь короткое экстренное совещание. — Значит, все знают, что я увольняюсь? — М-м-м. Мы все, конечно, рады за тебя, но будем чертовски скучать по тебе, надеюсь, ты это знаешь. — Я знаю. Чонгук провёл, возможно, самый долгий час в своей жизни, разговаривая с Бет и Лори, объясняя, что он не был счастлив, занимаясь этой работой. Он не был удовлетворён, и если бы остался, то потом жалел бы об этом всю жизнь. Дело не в том, что ему не нравятся коллектив или окружение. Дело в самой работе — он не может найти в ней никакой страсти. Он ожидал отпора, но не получил его. Только беспокойство по поводу того, действительно ли он хочет уволиться, потому что данная тема возникла будто бы из ниоткуда. Это какое-то безумие, Чонгук понимает. Абсолютный риск. Но сумасшедшие поступки — обычное дело, учитывая всё, что произошло за последний месяц. И, возможно, это был толчок, в котором он нуждался. Может быть, это был тот самый процесс. Духовное испытание. Он справляется за две недели, что, возможно, считалось бы довольно мудацким поступком, но Бет и Лори сказали, что он может уйти так скоро или так поздно, как захочет. Так что Чонгук сейчас соберёт вещи с рабочего места и никогда не оглянется назад. Ну, это неправда. Он обещал навестить их. Однако теперь, когда он знает, чего хочет и чего не хочет, нет смысла терять ни минуты. У него не так много вещей, которые нужно забрать с собой: лишь папка с документами BAM Inc. и несколько безделушек со стола. Парень запихивает всё в сумку без долгих раздумий, готовый отправиться домой и начать новую главу своей жизни. — Ты уволился. Он оборачивается и видит Тэхёна, стоящего позади него со скрещенными на груди руками. — Да, — нерешительно говорит Чонгук. — Я уволился. — Хорошо. Чонгук самодовольно ухмыляется. — Надоел я тебе, да? — О, несомненно. — В глазах у Тэхёна сейчас что-то мелькает. Чонгук не знает, что именно. — И что же ты собираешься делать теперь? — Честно говоря, — начинает тот. — Я и понятия не имею. Просто знаю, что хочу заниматься любимым делом. Как ты и сказал, я хочу жить со страстью, понимаешь? — Тем не менее увольнение кажется чем-то слишком экстремальным. — Как и духовное испытание. Тэхён улыбается. — Справедливо. — Может, ничего и не получится, но, может, что-то да срастётся. Вот что действительно важно, я думаю. У меня не будет сожалений, потому что я хотя бы попробую. А если у меня ничего не получится, по крайней мере, я делал это со страстью. Как только слова покидают его губы, Чонгук чувствует сильную боль в груди. Как в ту ночь, когда он выпил, только в десять раз хуже. Тэхён, должно быть, тоже это чувствует, судя по его гримасе. Боль усиливается на секунду, а потом улетучивается совсем. Они смотрят друг на друга, задыхаясь. — Это было... — Думаю, да. Кажется, я... — Чонгук прерывается на новой волне чувств, захлестнувших его, как волной. Но, в отличие от прежних, сейчас они ощущаются хорошо. Будто сладкое скользящее по всему телу облегчение, и когда оно проходит, он просто знает — всё успокаивается. Всё, что есть, он сам. — Ты это почувствовал, да? — спрашивает он, широко раскрыв глаза. Он сгибает руки, удивлённо глядя на них, и чувствует в них силу. — Мы сделали это. — Что почувствовал? — Только что... после плохого. Хорошее. — Ага, — выдыхает Тэхён. — Да, почувствовал. Я снова ощущаю себя собой, ты прав. — Значит, мы сделали это. — Должно быть. Ты нашёл то, о чём будешь жалеть. Чонгук хотел бы, чтобы Тэхён перестал быть таким трудночитаемым. — А как же ты? Ты... я имею в виду, ты сказал, что хочешь что-то закончить. — Да, помочь тебе с духовным испытанием. Чонгук шмыгает носом. Скорее всего, он выглядит так, словно плачет, но снова морщит нос. — Что? Тэхён смотрит в пол. — Я помню, что сказал тебе, когда был болен. О том, что мог бы быть другом получше. И я... я хотел... помочь тебе пройти через это. Помочь тебе найти то, что делает тебя счастливым, понимаешь? И, наверное, у меня получилось. Чонгук сдерживается, чтобы не сказать, что Тэхён совсем не помог, на самом деле. Он просто настолько плохо преподносил материал, что Чонгуку предложили повышение, и это послужило толчком к началу всего дела. Но это далеко не вся правда, и Чонгук сам сказал, что они больше не должны быть врагами. Может быть, не совсем друзьями, особенно теперь, когда Чонгук уходит. — Я... эм, я пойду пообедаю, — неловко сообщает Тэхён. — Но поздравляю, Чонгук. Мы сделали это. — Мы сделали это, — соглашается тот. Почему кажется, что мы ничего не сделали?

≋

После своего большого откровения Чонгук с радостью обнаруживает, что наконец-то снова чувствует себя самим собой. Ничто не кажется неуместным, и по возвращении домой он отправляется на праздничную пробежку. Он бежит изо всех сил, лёгкие разрываются, а грудь вздымается, но он бежит так быстро и так далеко, как только позволяет его тело, просто чтобы доказать, что он может. Чонгук проводит ночь в состоянии, близком к блаженству, заново открывая все те части себя, по которым он скучал последние несколько недель. Конечно, он больше не может есть арахисовое масло, но зато у него впервые за целую вечность нет зуда. Только на следующий день он понимает, что у него до сих пор очки Тэхёна. У Чонгука всё ещё есть несколько вещей от Тэхёна, но он решил, что из всего, что у него есть, Тэхёну совершенно точно нужны его очки. Вот так Чонгук и постучал в дверь Тэхёна вечером, с очками в руках и бабочками в животе. Ему удалось проскользнуть за спиной одного из других жильцов, так что Тэхён не знает, что он здесь. Чем дольше он ждёт у двери, тем больше нервничает. Он не знает почему. Ведь он видел Тэхёна только вчера. Тэхён отвечает через минуту, выглядит дезориентированным и сонным, как будто только что оторвался ото сна. Но на его лице нет привычной опухлости, с которой познакомился Чонгук, так что, должно быть, Тэхён выглядит неважно из-за чего-то другого. — Чонгук? Что ты здесь делаешь? — Я пришёл отдать это. — Чонгук протягивает Тэхёну очки, заляпанные и грязные, но всё же целые. — Мне пришлось выбросить линзы. — Ничего страшного, — качает головой Тэхён. — У меня есть ещё. Он берёт свои очки из рук Чонгука, и последний замечает, что руки самого Тэхёна дрожат. — Кофеиновая ломка, да? — А? — У тебя руки трясутся. — Оу. — Тэхён убирает очки в карман и прикрывает руки рукавами. — Да, эм. Но я снова ненавижу его вкус. — Мне жаль. — Да ничего. Уверен, ты сам до сих пор пытаешься справиться с чем-то, что осталось от меня. — Сахар. — Сахар, — повторяет Тэхён. Чонгук ничего не говорит. Он ждёт (надеется, молится), что Тэхён пригласит его войти. — Есть что-нибудь ещё, что ты хотел сказать? — как на зло, спрашивает Тэхён. Чонгук старается, чтобы в его голосе не было заметно разочарования. — Нет. Нет, это всё. — Он разводит руки в стороны, пытаясь играть на время. Попроси меня зайти. Попроси меня остаться на ужин. На ночь. — Хорошо. — Тэхён, — зовёт Чонгук. Неприкрыто, отчаянно. Настолько, что руки Тэхёна дрожат даже там, где они спрятаны в рукавах. — Да? — Я... Тэхён, прости, что разозлился. Я так и не извинился, потому что ты заболел, а потом у нас была презентация, и тогда я... просто... прости. Я не считаю, что ты самый плохой человек, которого я когда-либо встречал. Тэхён слабо смеётся. — Приятно слышать. — И я... если тебе нужно что-то сказать мне, или ты хочешь, чтобы я сказал тебе, я просто... ну, я надеюсь, что ты сделаешь это сейчас. — Почему? — Тэхён скрестил руки, они всё ещё трясутся. — Ну, потому что я больше не приду на работу. И это может быть последний раз, когда мы видимся. — Ты думаешь? — голос Тэхёна звучит мягко. За ним скрывается что-то ещё, нечто подавленное. Но Чонгук не может расшифровать, что именно. — Наверное. Ведь так? — Да, наверное. Чонгук чувствует, как что-то нарастает в его груди, что-то напоминающее крик. Он не уверен почему. — Итак, значит, здесь мы прощаемся. — Здесь мы и прощаемся, — соглашается Тэхён. — Это к лучшему. Думаю, ты будешь намного счастливее в жизни, Чонгук. Никаких сожалений, верно? — Верно. Надеюсь, ты тоже будешь счастливее. Тэхён дарит ему безэмоциональную улыбку. — Я постараюсь. Чонгук выжидает ещё один долгий момент. Попроси меня зайти. Попроси меня остаться на ужин. На ночь. Навсегда. — Ладно, хорошо... пока, Тэхён. Это тяжело. Это больно. У Тэхёна так хорошо подвешен язык, а теперь, в последнюю минуту, ему нечего сказать. И Чонгук догадывается, что это его собственная вина, потому что это он был таким грубым и резким. Но Тэхён молчит, и Чонгук может сделать лишь то, что в его силах. Ведь для разговора нужны двое. Почему ты не можешь попросить меня остаться?

≋

Прошёл месяц с тех пор, как Чонгук уволился, и он никогда не был так счастлив. Это кажется действительно абсурдным, потому что он безработный, но он действительно наслаждается своей жизнью. Он думает, что начнёт искать работу, но сейчас у него достаточно сбережений. И теперь, когда у него появилось больше времени для рисования, у него появилось больше времени для публикации своего комикса. Выпуск глав удвоился, и Чонгук получает электронные письма от поклонников, которые спрашивают, есть ли у него Пэй Пал или что-то ещё, куда они могут перевести деньги. Такая поддержка на самом деле очень лестна. Пока это всего лишь хобби, но страсть к нему жива как никогда. Если он не добьётся успеха на этом поприще, ничего страшного. Он занимается рисованием, потому что любит его. И если ему понадобится найти более стабильную работу, он её найдёт, но такую, которая будет приносить больше удовлетворения, чем последняя. Ему нужна страсть в жизни, теперь он это знает. В унылый вторник, дождливый и упрямо холодный, Чонгук сталкивается с Чайей. Он возвращается из спортзала, когда их пути пересекаются, и это полное совпадение: они случайно проходят мимо друг друга по тротуару. — ДжейКей! Как дела? Чонгук с радостью останавливается, чтобы поговорить несколько минут. Теперь, когда он не общается с людьми в офисе каждый день, он обнаруживает, что ему этого не хватает. Чайя рассказывает ему о том, что произошло с тех пор, как он уволился, а парень задаёт все нужные вопросы. Конечно, кроме того, который он больше всего хочет задать. Он просто не может заставить себя сделать это. Чайя его не заставляет. — Тэ скучает по тебе. Чонгук пытается сделать вид, что он этого ожидал. — Ну конечно. — Очень. — Приятное выражение лица Чаи становится всё более холодным, как и с той ночи в ресторане, когда Чонгук и Тэхён упоминались в одном предложении. — Твой уход действительно повлиял на него. — Что ты имеешь в виду? — Да. Бет и Лори пришлось вызвать его на оценку презентации. — Что? Они проводят (ну, проводили в случае с Чонгуком) оценку раз в полгода. И Тэхён уже прошёл её вместе со всеми остальными. Вызывать его на очередную проверку может означать только то, что что-то не так. — Он... что... они ведь не собираются его увольнять? Чайя пожимает плечами. — Сомневаюсь. Но у него правда проблемы, я имею в виду, они сняли его с питча. — Ты серьёзно? — Когда он зашёл в кабинет, то едва мог говорить, — объясняет Чайя, и Чонгук слышит сочувствие в её голосе. Он уверен, что это не может сравниться с тем, как сильно кровоточит его собственное сердце, когда он слышит, что Тэхён не справляется. — Честно говоря, я не знаю, что с ним происходит. Такое ощущение, что он просто... — Сам не свой. — Точно. — Девушка бросает на него взгляд, лишь на несколько оттенков отличающийся от ослепительного. — Знаешь, ДжейКей, я ни во что не вмешивалась. Офисная драма и всё такое; либо она сама собой разрешится, либо нам вообще не стоит совать свои носы туда. Но я хочу сказать тебе одну вещь, потому что, честно говоря, Тэ скучает по тебе, и я думаю, ты не понимаешь, насколько сильно. Чонгук не знает, как объяснить, что ему не хватает не Чонгука, а основных частей его личности. Простое недопонимание. Но услышав это от Чайи, Чонгук только подтверждает свои подозрения в том, что Тэхён не завершил своё духовное испытание. Во всяком случае, не до конца. — Помнишь, что было несколько месяцев назад? Ту игру, «Паранойя»? Чонгук засовывает руки в карманы и кивает. Он размышляет, не стоит ли ему позже проведать Тэхёна. Чонгук сомневается, что есть кто-то ещё, с кем тот может поговорить об этом. — А помнишь, как я спросила его кое о чём? И он назвал твоё имя? Чонгук снова кивает. — Так вот, ты сказал, что он самый худший человек, которого ты когда-либо встречал. А я спросила его, с кем бы он обвенчался. — Я... что? — Я спросила его, если бы ему пришлось в тот вечер жениться на ком-то, кого бы он выбрал. И он сказал, что тебя. — Чайя, ты же не думаешь, что это серьёзно... — Очевидно, я не думаю, что это серьёзно, ДжейКей. Но его чувства — да. Нужно быть слепым, чтобы не увидеть этого. Чонгук хочет возразить, что он был практически слепым, по крайней мере, в течение нескольких недель. — Я не... он... он никогда ничего не говорил. Чайя закатывает глаза. — Ему и не нужно было. Он определённо должен был. Прозвучавшее откровение поражает Чонгука из ниоткуда. И это замечательно, и приятно, это именно то, что он хотел услышать, но ему нужно знать наверняка. Нужно спросить у Тэхёна, который почему-то решил, что нормально — держать это в секрете так долго. Дело не в работе. Ты бы скучал по мне? Мне нравятся артистичные парни. Я лучше уйду, чем потерплю неудачу. Пока, Чонгук. Боже, как Чонгук мог пропустить это? Когда сейчас всё будто бы разложено перед ним по полочкам, это имеет смысл. И вопрос Чайи был последним кусочком головоломки. Приятно знать, что он нравится Тэхёну. Приятно наконец признаться самому себе, что Тэхён ему нравится. Их последняя встреча так тяжело давила на него, а он даже не подозревал об этом. Столько всего осталось недосказанным, нерешённым. Раньше Чонгук не любил разговаривать, но теперь он попытается. Ради Тэхёна. Ради себя самого. Чонгук, ты когда-нибудь хотел бы?.. Чего? Дружить? Целоваться? Сходить куда-нибудь? Провести ночь вместе? Всю оставшуюся жизнь? Чонгук не знает. Но он собирается это выяснить.