skillshare (use code: FUCKOFF for one month free!)

— Эй, ребят, просто предупреждаю: брифинг по поводу новых технологий через пять часов! Чонгук подталкивает своего коллегу концом карандаша и улыбается. — Вы готовы? — Честно говоря, мальчик мой, я всё ещё пытаюсь разобраться с блютузом. Я даже запутался с этим... этим... Клэком? — Это называется Слэк, мистер Уотсон; по сути, просто обмен сообщениями в интернете. Почти как смс. Его внедряют, потому что он должен сделать нашу работу более эффективной. — Не уверен, как это выйдет у руководства, когда в команде есть такой старик, как я. Чонгук усмехается. — Что? Вы же типа лучший сотрудник офиса. Если бы у нас не было вас, мы бы погрязли в проблемах. Вы наш идейный вдохновитель. Уотсон поднимает бровь. — Когда ты начал говорить «типа»? Только не говори мне, что ты теперь тоже один из представителей молодежи, ДжейКей. Чонгук сидит напротив Уотсона с тех пор, как начал здесь работать три года назад. Средненькое рекламное агентство в менее гламурной части Лондона — не совсем то, о чём он мечтал, когда уезжал из Кореи после университета, чтобы работать за границей, но это была первая работа, которую он смог найти и которая не обращала внимания на его акцент и была готова платить ему достаточную зарплату, чтобы он мог позволить себе дешёвенькую однокомнатную квартиру в нескольких остановках метро. Фирма работает сообща, что означает, что все готовы к работе, как только им предстоит подготовка питча, но работники всё равно остаются в своих областях знаний, когда это возможно. Именно поэтому Чонгук занимается делами, можно сказать, в финальных титрах: проводит A/B-тесты для различных рекламных кампаний и подсчитывает цифры, когда команда презентаторов просит составить смету расходов. Ему не приходится много говорить, и это ему нравится. После трёх лет работы среди носителей языка его английский улучшился в геометрической прогрессии, но он всё ещё стесняется неправильно произнести пару слов, особенно в присутствии клиентов. Когда ему приходится вставать на совещании и объяснять результаты последнего опроса о том, какую зубную пасту предпочитают покупатели — с синими или красными полосками, — он каждый раз чуть в штаны не накладывает. Поэтому большую часть времени он проводит за столом или вместе с другими аналитиками данных в отдельном конференц-зале. Уотсон — первый и самый старый друг Чонгука в фирме. Буквально старый — два месяца назад у Уотсона был семьдесят четвёртый день рождения. Он не сказал об этом никому, кроме Чонгука, который сделал ему забавную открытку и купил кекс во время обеденного перерыва. В этой работе нет ничего особенного, но Чонгук любит Уотсона, и этого достаточно. Сама работа не напряжённая, и это ему нравится. Он говорит родителям, что много работает, когда они звонят ему, но на самом деле просто бездельничает. Он продуктивен, но делать особо нечего, особенно пока он ждёт результатов от исследовательской группы. Он думает, что на его мониторе больше пасьянса, чем электронных таблиц, но руководство устроено так, что никто этого не замечает. Не говоря уже о том, что он выполняет данную ему работу, так что у них всё равно нет претензий. У него не так много друзей здесь, кроме Уотсона, но, если быть до конца честным, у него никогда и нигде не было много друзей. Невыносимая застенчивость в сочетании с ярко выраженными гиковскими интересами сделали его аутсайдером в школе, и даже после того, как он нашёл хорошую компанию в колледже, все они остались в Корее. Он не совсем уверен, почему решил переехать, но дома он начал чувствовать себя так, словно его душит всё. И ему всегда нравились сложные задачи; он обнаружил, что довольно талантлив в самых неожиданных вещах. Чонгук не знал, что хорошо катается на коньках, пока не попробовал это сделать на дне рождения одноклассника, когда ему было двенадцать лет. Поэтому он решил, что переезд в Лондон может быть крутым решением. Именно по этой причине он и делает многие вещи — это может быть круто. — ДжейКей. Время для собрания. Чонгук кивает и встаёт из-за стола, потягиваясь и морщась от боли в плечах. Вчера он немного перестарался в спортзале, и теперь расплачивается за это сполна. Ещё одна вещь, в которой он не знал, что хорош. И это довольно весело — следить за своим прогрессом. К тому же все в его спортзале мало разговаривают, и он может поддержать этот настрой. — Вы готовы, мистер Уотсон? Всё будет хорошо. Просто думайте об этом как об электронной почте, только более быстрой. — Я не знаю. Кажется, это немного выше моего уровня. Честно говоря, возможно, я близок к отставке, мальчик мой. — Не говорите так, — разводя руки в стороны, усмехается Чонгук. — У вас в запасе ещё как минимум десять лет. — Ну, это неправда, и ты это знаешь. — Пойдёмте, — предлагает Чонгук умоляющим голосом, пока они идут к конференц-залу. — Ради меня? Не думаю, что захочу работать вместе с кем-то другим. Несмотря на совместный подход компании к задачам, они обычно работают в группах, особенно над небольшими проектами для клиентов, над тем, что чаще всего требует быстрого конечного результата. Чонгук никогда не работал с Уотсоном над такими вещами — он занимается цифрами, а Уотсон всё продумывает. Он размышляет над кампаниями, пишет тексты и, что самое важное, представляет конечный продукт. Иногда они работают с Джен, когда Чонгук слишком занят, чтобы сделать какие-то необходимые элементы дизайна, но обычно они работают вдвоём. И это нравится Чонгуку, поэтому он совершенно не видит необходимости в изменении ситуации. Но все меняется, и слишком быстро, чтобы понравиться Чонгуку.

≋

Через неделю после их маленькой встречи он заболел отвратительным гриппом, от которого метался по ночам и кашлял, словно курильщик с тридцатилетним стажем. К сожалению, он привык к этому, имея хреновую иммунную систему. Он считает, что переезд в другую страну не помог, особенно в столь холодную и сырую погоду. Но он просто вынужден пробиваться через каждую осень и зиму, надеясь, что его здоровое питание и строгий режим тренировок помогут ему хоть немного выкарабкаться. Обычно это срабатывает, но в этом году, заболев, он заболел сильно. У него идёт уже пятый больничный подряд, как вдруг раздаётся звонок в домофон — кто-то хочет подняться. Чонгук, закутанный в плед и толстовку с соплями на рукавах, спотыкается и отвечает: — Алло? — ДжейКей! — Мистер Уотсон? — Бинго. Позволишь мне подняться? Прежде чем ответить, Чонгук начинает кашлять. — Я не уверен, что это хорошая идея. Я правда болен и, возможно, заразен. — О, не беспокойся об этом. Со мной всё будет в полном порядке. — Я буду чувствовать себя ужасно, если вы заболеете из-за меня, серьёзно. — Тогда я просто постою за твоей дверью, как тебе это? — говорит Уотсон. — Я принёс тебе суп. — Принёс? — Принёс. Желудок Чонгука побеждает, потому что он ничего не ел последние десять часов, а ему очень хочется, несмотря на приступы тошноты. Поэтому он запускает Уотсона и прислоняется лбом к стене в ожидании. Из носа не перестает течь со вчерашнего утра, голова до сих пор болит. В дверь стучат, и Чонгук заставляет себя выпрямиться и открыть её. — О, ДжейКей, ну и времена у тебя. Чонгук кивает, стараясь держаться на большом расстоянии от Уотсона. Тот уже достаточно взрослый, чтобы Чонгук подумал, что мужчина может оказаться в больнице или ещё где-нибудь, заразившись тем, что там у Чонгука. Хотя за три года, что они работают вместе, Уотсон ни разу не пропустил работу. — Вот твой суп. Куриный с вермишелью, как готовила моя мама. — И что это был за рецепт? — С добавлением чесночного порошка, — гордо объясняет Уотсон. — Вкус замечательный, но не вздумай сразу после этого целоваться с красивыми девушками, а? Чонгук берёт пластиковый пакет, который протягивает Уотсон, и благодарно кивает. Не то чтобы ему вообще хотелось целовать красивую девушку, но он слишком плохо себя чувствует, чтобы пытаться поправить это предположение. Коллега всегда подшучивает над ним, говоря, что Чонгук — красивый молодой человек, и, поскольку в офисе так много женщин, он должен иметь возможность хотя бы немного пофлиртовать. Чонгук же искренне считает, что последний раз флиртовал на первом курсе колледжа, и в итоге его стошнило на ботинки того парня, когда они уходили с вечеринки. — Когда вы успели приготовить его? — спросил Чонгук. — Это очень мило с вашей стороны, мистер Уотсон, вы не должны были... — О, ерунда. Мы же партнёры по преступлению, я не мог просто так бросить тебя на произвол судьбы. Чонгук прищурился. — Мы не совершали никаких преступлений. — Это просто крылатое выражение, мальчик мой. Мы в сговоре. — В сговоре? — Ещё одно крылатое выражение. Иногда Чонгуку хочется, чтобы он знал английский лучше. Он, конечно, неплох, но ему не хватает тех маленьких причуд и сленга, которые заставили бы его действительно разговаривать как носители языка. — У меня было время, чтобы быстро сварганить его, — продолжает Уотсон. — Потому что меня отпустили в понедельник. Чонгуку, занятому разглядыванием сумки, требуется секунда, чтобы осознать, что он только что услышал. — Отпустили? — Уволили. Лишили работы. Сделали безработным. Это конец для меня, ДжейКей. — Что? Но... почему? Вы замечательный. Вы лучший... — И я старик, — перебивают его. — И я просто не могу разобраться во всех этих новых технологиях. — Но я могу научить вас, — возражает несогласный Чонгук. — Слэк — это не так уж сложно, если мы просто сядем за стол, когда я вернусь... — Нет, нет, не только в Слэке дело. Мир меняется, ДжейКей, и я, к сожалению, не буду меняться вместе с ним. Наше агентство склонялось к этому уже много лет. Это моя собственная вина, что я не смог подстроиться под всё это. Чонгук понимает, что он имеет в виду, хотя и не хочет этого. Уотсон по-прежнему спрашивает его, как отправить электронное письмо, по крайней мере, три раза в день, все свои творческие предложения он отправляет либо от руки, либо по факсу в офис Ван, а когда у них была встреча по поводу Слэка, он никак не мог понять, как отправить хотя бы одно сообщение. Это печально, и Чонгук думает, что его увольняют из-за возраста, но в то же время трудно спорить с тем, что Уотсон хорошо разбирается в технологиях. А их компания занимается цифровым маркетингом, так что, как ни крути, это трудновато. Чонгук всё равно не умеет обращаться со словами хорошо. — Это всё равно несправедливо, — в конце концов выдаёт он. — Бет и Лори не могут просто так уволить вас. — Конечно, могут. Они же главные подрядчики, не так ли? — Но... — Не переживай из-за этого, тебе и так тяжело сейчас. Я думаю, мы расстались на очень хороших условиях: у меня хорошее выходное пособие, и я уже планирую повидаться с дочерью. — Что... правда? Дочь Уотсона — его любимая тема для разговоров, и Чонгук всегда внимательно слушает. Она — его единственный ребёнок, они с её матерью развелись, когда ей было десять лет. Она работает трэвел-журналистом, поэтому в Лондоне бывает нечасто, а когда бывает, то обычно остаётся с мамой и её приёмной семьёй. Так что Чонгуку становится легче, хотя он всё ещё немного горько разочарован. Всё происходит так быстро. — Значит, я просто... вас не будет в понедельник? — Боюсь, что нет. Чонгук нахмурился. Он не совсем уверен, как действовать дальше, потому что он бы не сказал, что они с Уотсоном настолько близки, чтобы общаться вне работы. Не говоря уже о том, что между ними пятьдесят лет разницы, так что он не знает, что они вообще могут делать. Он же не может взять Уотсона в спортзал. — Ну... пришлите мне открытку из своей поездки, хорошо? Как это делает ваша дочь. Мужчина улыбается. — Я пришлю тебе много. Не расстраивайся из-за этого, хорошо? Кроме того, моя замена вполне может стать твоим новым лучшим другом. Чонгук фыркает, а затем тут же жалеет об этом, почувствовав, что в горло ему попала слизь. — Я слегка сомневаюсь в этом. — Не будь таким застенчивым, — советует Уотсон. — Мне понадобилось три месяца, чтобы вытянуть из тебя полное предложение, помнишь? — Это потому что вы не могли меня понять, мистер Уотсон. Акцент Чонгука был довольно сильным, когда он только приступил к работе в компании, и Уотсон, в силу своего возраста и британского происхождения, с трудом понимал, что парень говорит. Он с большой терпимостью относился к этому, просил Чонгука повторять, но всё равно это было настолько неловко, что Чонгук провёл несколько ночей, плача во сне. Он считает, что со временем им обоим удалось найти золотую середину — он говорит чётче, а Уотсон лучше распознает его произношение. Но вся эта работа пошла прахом, потому что Уотсон больше не будет с ним работать. — Что ж, наслаждайся супом, я больше не буду утомлять тебя, заставляя стоять. — О, вам не нужно уходить так... — Нет, нет, нет, я не могу тревожить тебя больше, чем я уже сделал. Удачи тебе, ДжейКей. Не беспокойся обо мне, со мной всё будет в порядке. Съешь весь этот суп сейчас, и тебе сразу станет лучше. До свидания, мальчик мой. — Пока, — говорит Чонгук, всё ещё немного ошеломлённый тем, как быстро всё это произошло. Уотсон весело машет ему рукой и идёт по коридору. Чонгук смотрит, как он исчезает на лестнице, затем закрывает дверь, вздрагивая от прохладного воздуха, который проникает внутрь. У него работают три обогревателя, но в самом здании проблемы с сентября. И Уотсон прав, Чонгуку не стоит пытаться заболеть ещё сильнее. Он не думает, что это возможно, но когда речь идёт о гриппе, он понимает, что нет ничего невозможного. Чонгук заставляет себя разогреть суп в микроволновке и съесть его (в нём действительно много чесночного порошка), после чего с жалобным стоном падает лицом в постель. Больной, уставший, а теперь ещё и официально без друзей. Да, Чонгук действительно ненавидит перемены.

≋

В понедельник он набирается сил и тащится в офис, несмотря на то, что у него всё ещё держится субфебрильная температура. Он не совсем понимает, зачем заставляет себя, ведь Уотсона там даже не будет, но он просто не может больше сидеть и пялиться в телевизор. Он почти уверен, что у него на заднице появятся язвы от безделья, и хотя ему нравится ничего не делать, он с этим покончил. Он поработал над своим комиксом, что было приятно, и он думает, что сможет выпустить новую главу к выходным, если повезёт. Он рассчитывает, что всё немного замедлится, пока Бет и Лори будут искать замену Уотсону, которую Чонгук поклялся откровенно невзлюбить, как только они встретятся. Ради Уотсона. Но когда он спотыкается в дверях лифта, уже планируя залезть под свой стол и проспать до обеда, Ван ловит его прежде, чем он успевает сделать больше двух шагов. — ДжейКей, с возвращением! В ответ он издаёт неопределённо-приветственное мычание, а затем кашляет в локоть. — Ой. — Ван корчит гримасу. — До сих пор температура, да? — Немного. — Бет и Лори хотели с тобой встретиться. — Зачем? — Ничего плохого, — обещает Ван. — Тогда мне нужно увести тебя на несколько минут после обеда, если ты не против. Ввести тебя в курс дела о том, что мы делали. Чонгук хмурится. — Разве я не должен встретиться с Шиву? Шиву руководит аналитическим отделом — Чонгук обычно отчитывается перед ней по всем вопросам. Технически Ван тоже является боссом Чонгука, но она занимается креативной частью. То, что делает Уотсон. Точнее, делал. Да, Чонгук действительно будет ненавидеть его замену. По крайней мере, несколько недель Чонгук сможет наслаждаться тем, что заднюю часть офиса можно будет забрать полностью себе. Бекка сидит неподалёку, но как представитель фирмы в финансовой стороне она не принимает никакого участия в том, чем они занимаются. Однако Чонгуку она нравится: она всегда держит кофейник полным и приносит бублики, когда им приходится сидеть на одном из её скучных совещаний по планам медицинского обслуживания и налоговых формах. Кроме того, она делает всю эту ерунду более понятной, что Чонгук очень ценит. Но они мало разговаривают — Чонгук, когда может, надевает наушники, а она постоянно задаёт вопросы всем остальным, поэтому он готов к спокойной неделе с большим количеством безделья, ведь теперь он совершенно один. Он думает о стопке бумаг в ящике с документами, о набросках для своего комикса, которые забыл принести домой в прошлые выходные. Единственной страстью Чонгука всегда было рисование, но он также практичный человек и знает, что не сможет сделать карьеру на этом поприще. Ему нравятся цифры, поэтому он приберегает всё самое интересное для побочных проектов. В частности, его веб-комикс, который он начал рисовать год назад. Работа идёт весьма медленно, и ему удаётся выкладывать обновления только раз в месяц, но он предпочитает не спешить, чтобы комикс выглядел так, как он того хочет. История не представляет собой ничего особенного, и он знает, что это немного очевидно — делать себя главным героем. Но она получила некоторую популярность: приключения ДжейКея и его верного пса Бама, путешествующих по Лондону и разгадывающих тайны. Что людям действительно нравится, так это то, что ДжейКей может видеть призраков, и Бам тоже, потому что, как все знают, все животные могут видеть призраков. Поэтому призраки помогают им, давая подсказки, а иногда и сами расследуют дела, желая отомстить, получить отпущение грехов или просто завершить мучающее их дело. В каждой главе — своя загадка, и все они немного банальны — там всегда завидующий брат, тихий сосед или лучший друг. Но комикс получил много положительных отзывов, и ему нравится этим заниматься. Сама идея не так уж интересна, но то, как он её воплощает, по мнению некоторых из его более честных читателей, очень интересно. Другая часть, которая, кажется, нравится людям, это то, что с каждой загадкой приходит и один из личных жизненных кризисов ДжейКея. Это всегда более легкомысленные части, и именно в них Чонгук позволяет читателям больше узнать о своей личной жизни. Прочёсывание города в поисках приличного корейского продуктового магазина. Неудачная стирка, когда фирменная красная бандана Бама попадает в белое бельё. В таких частях истории он впервые пробует приложение для знакомств и тут же жалеет об этом. Так правдоподобно, прокомментировал кто-то однажды. Хотел бы я встретиться с тобой в реальной жизни! Чонгук не уверен, что это была бы хорошая идея, во-первых, из-за опасности того, кем может оказаться незнакомец, конечно, а во-вторых, из-за печальной истины, заключающейся в том, что Чонгук не такой уж интересный собеседник. Конечно, он может поддержать разговор, но он знает, что трудно составить о нём хорошее первое впечатление. Обычно он теплеет примерно через месяц, но редко кто задерживается рядом с ним так долго. На данный момент ему достаточно его вымышленных персонажей и друзей, которых он завёл в интернете и которые не обращают внимания на его опечатки и ответы из трёх слов. Первое, что планирует сделать Чонгук, когда у него будет большая квартира, это завести собаку. Точнее, Бама, не обращая внимания на то, что заводить собаку размером с добермана в городе — ужасная идея. Это случится. Точно так же, как когда-нибудь опубликуют его комикс, и он сможет рисовать полный рабочий день, как он хочет. Продолжай мечтать, ДжейКей. Да, это всего лишь мечта, но в данный момент у Чонгука нет ничего другого. — Шиву сказала, что вы увидитесь завтра, — говорит Ван, и Чонгук моргает, глядя на неё. — Сегодня мы с тобой обсудим дела с новым сотрудником. Чонгук моргает ещё раз. — Новым сотрудником? — Ну, я... ты ведь слышал о Уотсоне, верно? — Да. — Ага. Тот, кто его заменит, начинает работать сегодня. — Это очень быстро, — комментирует Чонгук. Он вытирает нос рукавом и надеется, что выглядит не слишком отвратительно. Не то чтобы это имело значение: очевидно, что он до сих пор болен до невозможности. Вот надо было ему приходить сегодня? — Не совсем, — размышляет Ван. — Бет и Лори готовились к этому с прошлого месяца. — Что? Чонгук испытывает шок, за которым быстро следует вспышка гнева. Если они уже наняли этого нового человека, значит, Уотсона должны были уволить, чтобы он мог прийти. И Чонгук не считает это справедливым, совсем нет. Не то чтобы он мог что-то с этим поделать, но от этого становится ещё более паршиво. Ван улыбается ему. — Мне нужно успеть на встречу с клиентом, но ты поговори с Бет и Лори, хорошо? В кабинете Лори. Чонгук пытается улыбнуться в ответ, но он слишком занят борьбой с волной тошноты. Серьёзно, зачем он пришёл? Он не удосуживается бросить сумку у своего стола, потому что от излишней ходьбы голова кружится ещё больше. Вместо этого он просто направляется прямо в кабинет Лори и почти падает в кресло напротив её стола, рядом с тем, в котором сидела Бет. — ДжейКей! — радостно восклицает она. — Мы скучали по тебе на прошлой неделе! У Чонгука дёргается нос и слезятся глаза, и Лори наклоняется через стол, чтобы предложить ему коробку салфеток. Он берёт одну из них как раз вовремя, чтобы смачно чихнуть в неё. — Эти сезонные простуды — самое худшее, — комментирует она, и Бет кивает в знак согласия. Чонгук знает, что у них обоих есть дети, и они всегда говорят о том, как дети принесли домой из школы очередного микроба, а тот распространился по всему дому. Чаще всего к Чонгуку относятся как к одному из их детей, но он не возражает. Они обе милые, и ему нравится, что они предоставляют хорошие льготы и отгулы. Поэтому он не может представить, зачем им увольнять Уотсона, чтобы освободить место для нового сотрудника. — Итак, — начинает Лори, после того как Чонгук заканчивает с салфеткой. — Сначала я хотела бы сказать, что нам обоим жаль, что нам пришлось уволить Джеймса. Чонгуку требуется секунда, чтобы понять, о ком идёт речь. Он всегда называл его мистером Уотсоном — многие в офисе так делали. Говорить по-другому было бы почти неуважительно. — Он сказал нам, что в любом случае планирует уйти на пенсию в ближайшие несколько месяцев, — добавляет Бет. — Так что я не думаю, что с его стороны были какие-то обиды. Мы знаем, что вы двое были отличной командой, но мы хотели сообщить тебе, что парень, которого мы приводим на место Джеймса, будет прекрасным дополнением к коллективу компании. И мы определённо приняли тебя во внимание, мы действительно думаем, что от вашей совместной работы, ваши навыки станут нашими комплементарными благами. Чонгук сводит брови к переносице. — Это какая-то часть нового тимбилдинга? — Что? — спросила Бет. — Делать друг другу комплименты. — О, — протянула Лори, явно пытаясь побороть улыбку. —Нет, комплементарные блага. К-о-м-п-л-е-м-е-н-т-а-р-н-ы-е. То есть вы дополняете друг друга. Ваши сильные стороны хорошо сочетаются. Чонгук надеется, что румянец на его щеках от смущения они припишут к постоянной температуре. — Оу. — Но если ты хочешь сделать ему комплимент... — тепло произносит Бет, — ...всегда пожалуйста. Чонгук чопорно кивает. — В любом случае, — вмешивается Лори, хлопая в ладоши. — Мы просто хотели убедиться, что у тебя всё готово на сегодня. Я вижу, что ты пока чувствуешь себя не очень уверенно, если ты хочешь, чтобы он начал работать с кем-то другим... — Простите, а для чего именно я должен быть готов? Бет и Лори обмениваются взглядами. — Новенький, — объясняет Бет. — Сегодня он будет твоим подопечным. Извини, я думала, ты получил сообщение. Чонгук вытирает нос другой салфеткой. — Нет, нет, я не проверял почту. — Это было в Слэке. — Я и его не проверял. — Наверное, это адский желудочный грипп. Чонгук вспоминает, как несколько дней назад несколько часов просидел над унитазом. — Вы даже не представляете. — Ну, — начинает Лори, — это его первый день, и мы подумали, что раз ты тоже только что вернулся, ты мог бы показать ему офис, рассказать, как всё здесь устроено. Поскольку ты пока ничем не занят, я полагаю? — Э-эм, нет, Чайа мне помогает. — Хорошо. Он должен быть здесь через... пять минут? — Лори встаёт из-за стола и идёт к двери, не оставляя Чонгуку выбора, кроме как последовать за ней. Бет возвращается в свой кабинет, закрывая за собой дверь. — Я иду вниз, чтобы встретиться с ним, отправлю его к тебе, как только мы настроим его пропуск через механизм охраны. — Хорошо. Чонгук отходит в сторону, когда они доходят до лифта, готовый отправиться к своему столу и попытаться пережить следующие восемь часов без рвоты. Сегодня не самый лучший день для знакомства с новым коллегой. Заменой Уотсона, не меньше. — О, — говорит Лори, как бы между прочим. — Он тоже из Кореи! Чонгук лишь кивает, не зная, что делать с этой информацией. Может быть, у него не всё в порядке с английским; Чонгук может это понять. Он проходит через офис и машет рукой на «добро пожаловать обратно» и «рад, что тебе лучше», пока не доходит до задней части. Он падает в кресло и тут же обхватывает голову руками. Его носовые пазухи пульсируют, и он очень жалеет, что не продлил больничный. Но это начало новой недели, и ему не стоит пропускать больше работы, чем он уже это сделал. Со стоном он поднимает голову и включает компьютер, достаёт бутылку с водой и другие необходимые вещи. Его карандаши наточены, а бумаги разложены так, как он оставил их в прошлую пятницу. Он не хочет смотреть на пустой стол Уотсона напротив себя. Его фотографии с природой исчезли, как и снежный шар из Букингемского дворца. Нет ни открыток от дочери, ни книги судоку со знакомой зелёной ручкой. Всё исчезло, и Чонгуку не нравится мысль о том, что кто-то другой заполнит это место знаками своего присутствия. Чонгук оглядывается по сторонам, убеждается, что никто не смотрит, и открывает ящик с документами. Он достает папку с надписью «‎BAM Inc.», что, да, немного глупо, но никто больше не может на неё взглянуть. Он честно гордится этой папкой, любой бы подумал, что это просто очередной отчёт об одном из их клиентов. Но Чонгук знает, что там полно черновых набросков для его комикса, над которыми он работает, когда у него есть свободное время в офисе. А это бывает часто. В конце каждой недели он всегда забирает папку домой и сканирует её на свой ноутбук, потому что, как бы ни надоела ему эта работа, он всё равно уважает компанию и не хочет использовать её технику для своих личных целей. Он засовывает папку в сумку и клянётся выбросить её из головы до конца рабочего дня. У него была неделя отдыха, так что сегодня он должен постараться. Он пролистывает «общую» тему в Слэке, чтобы нагнать пропущенные сообщения, когда слышит шаги позади себя. Он поворачивает стул и видит нового сотрудника, который, как он может предположить, примерно его возраста. Чонгуку думается, что если бы Уотсон всё ещё работал здесь, он бы спросил, не братья ли они — те же чёрные волосы и те же тёмные глаза. Но Чонгук за версту видит, что этот парень совсем на него не похож. Он также видит, что этот парень красив, и по какой-то причине его ладони начинают потеть. — 안녕하세요, — говорит Чонгук, поспешно встаёт и кланяется. Он ждёт, что парень скажет ему в ответ, но тот лишь протягивает руку с яркой улыбкой. — Я Тэхён. И я говорю по-английски, я из Канады. Чонгук становится ярко-красным и выпрямляется, чтобы пожать руку Тэхёну, который, как он надеется, не заметил неловкости. — Эм, простите, — говорит он, — Я извиняюсь, Лори сказала мне... Я просто подумал... — Не беспокойтесь об этом, — отвечает Тэхён, всё ещё улыбаясь. — Я говорю и по-корейски, но моя мама всегда плачет из-за моего произношения. Чонгук кивает и понимает, что всё ещё держится за руку Тэхёна. Он спешно отпускает её. — Кажется, ты нормально произносишь своё имя, — говорит он и тут же жалеет, что сделал это. Тэхён лишь забавно вскидывает бровь. — Ну, я надеюсь на это. В конце концов, это моё имя. Чонгук засовывает руки в карманы и думает, не съесть ли ему свой степлер, чтобы не сказать ещё что-нибудь совершенно идиотское. — Я слышал, что все зовут тебя ДжейКей, — говорит Тэхён. — Никто не может выговорить «Чонгук». — Чонгук? — повторяет Тэхён. — Чонгук, — говорит он, делая ударение на первый слог. — Чонгук. — Да. Так правильно. — Ты не возражаешь, если я буду называть тебя так? — спрашивает Тэхён. Чонгук пожимает плечами. — Мне всё равно. — И ты должен называть меня Тэхён, — добавляет Тэхён. — У меня такое чувство, что мне тоже скоро сменят имя. Мы должны держаться вместе, ты и я. Чонгук честно надеется, что улыбка на его лице не выглядит слишком вымученной, но это несомненно так. Он знает, что Тэхён пытается быть милым, но он просто чувствует себя дерьмово и всё ещё злится из-за Уотсона. — Давай я тебе всё тут покажу, — предлагает он. — Лори сказала, что я должен провести для тебя экскурсию. — На английском или корейском? — шутит Тэхён, а Чонгук делает вид, что смеётся. Экскурсия, которую проводит Чонгук, в лучшем случае невнятна, в худшем — бессмысленна. К тому времени, как они возвращаются к своим столам, он уже начинает бредить, а Тэхён останавливается, чтобы поздороваться практически с каждым человеком в офисе. — Ты в порядке? — интересуется Тэхён, когда Чонгук, наконец, снова разваливается в кресле. — Ты выглядишь немного побитым. — Я переболел гриппом, — говорит Чонгук, не желая ополоснуть содержимым своего желудка ботинки Тэхёна. — Возможно, тебе не стоит сидеть здесь в ближайшие пару дней. Может быть заразно. К его разочарованию, Тэхён только звонко смеётся и ставит свою сумку на стол Уотсона. — Ну, мы провели последний час вместе, так что если бы я мог чем-то заразиться, это бы уже произошло. И я не болел с тех пор, как учился в колледже, не волнуйся. — Это было так давно? — спрашивает Чонгук, не особо интересуясь, но изо всех сил стараясь быть вежливым. Всё, что угодно, лишь бы не думать о том, что его сейчас стошнит. Тэхён фыркает. — Ну, мне двадцать пять, так что нет, не так давно. А что, я выгляжу старым? Он наклоняется вперёд, опираясь локтями на стол и подперев подбородок руками. Именно сейчас Чонгук действительно хорошо разглядел Тэхёна — во время экскурсии он в основном смотрел в пол. Он по-прежнему красив, первое впечатление Чонгука было верным, но у него также выразительные, почти странные черты лица. Всё в Тэхёне большое, замечает Чонгук. Большие глаза, большой нос, большой рот, большие руки. Но при этом он выглядит очень хрупким, словно волшебный лесной дух из сказки. Чонгук говорит себе, что это всё температура. — Нет, ты не выглядишь старым, — отвечает он. — Мне просто интересно. — А сколько тебе лет? — Двадцать четыре. — А. Значит, я твой хён, да? Чонгук кусает себя за щёку, чтобы не сказать: «Не думаю, что мы ещё достаточно дружны для этого». — Хочешь, чтобы я называл тебя Тэхёни-хён? — спрашивает он. — В этом нет ничего необычного, но здесь, в офисе, это будет звучать глупо. Тэхён улыбается. — Хорошая мысль. Тогда просто Тэхён. Мне никогда не нравилась вся эта история со старшинством. — Круто. Улыбка Тэхёна становится немного шире. Она странной формы, как и весь он. Прямоугольная. — Не очень-то ты разговорчив, да? Или это просто грипп? — Я бы сказал, что это смесь первого и второго. — Что ж, Чонгук, — говорит Тэхён, наклоняясь над столом. — Надеюсь, тебе скоро станет лучше, потому что я планирую, что мы будем разговаривать. Много. — Эм? — Конечно. Мы же скоро станем лучшими друзьями.