Напитки покрепче

— А ты, Сев, на вкус как вишневая настойка, — хихикнула девушка, делая глоток огневиски из его стакана. — Ненавязчивые нотки вишни и ярко-выраженный вкус алкоголя, бьющий в голову. — Запивать надо, чтобы в голову не било, — буркнул Снейп, тоже отпивая из стакана, оставляя немного на дне для нее.       Северус был уверен, что если спросить у Джеймса Поттера, какова на вкус Лили Эванс, то он ответит не задумываясь, что она на вкус как сливочное пиво: приторная карамельная жидкость с множеством специй, предающих пряный аромат и согревающих изнутри, и идеальной шапкой из взбитых сливок поверх, из-за которых напиток сладит еще сильнее, до тошноты. Снейп никогда не любил сливочное пиво, но, наверное, такое сравнение было уместно, потому что такой Лили была для всех — сладкой теплой домашней девушкой в бежевом свитере крупной вязки и потертых, но удобных синих джинсах, которая грела под своим крылом всех, кто в этом нуждался.       Ее бы могли сравнить с горячим чаем с корицей, с апельсиновым соком, кто-то из ее подруг бы сто процентов назвал имбирный лимонад, скорее всего, Мэри МакДональд, и оказалась бы, наверное, намного ближе остальных. Кислинка лимона, приглушенная ложками сахара и ярким запахом и вкусом имбиря, чем-то похожа на шероховатости на первый взгляд идеального характера Лили, которые незаметны, пока не распробуешь как следует. Хотя ему в имбирном лимонаде как раз эта кислинка и нравилась больше всего: она разбавляла противную ему сладость, и чем ярче она чувствовалась, тем больше Северусу нравился напиток.       Наверное, он один знал ту Лили, что была максимально далека от всех этих сопливых сравнений с разными общепринятыми вкусными напитками. Ту Лили, которая была как хороший огневиски — резкой, терпкой, жгучей, опьяняющей за считанные глотки, но не вызывающей на утро головной боли, такой, что волей-неволей начнешь пить регулярно. Ту Лили, что сейчас была перед ним, улыбалась потрясающе очаровательной улыбкой, смотрела на него пьяными зелеными глазами, смеялась звонко, и множество ее идеальных локонов подпрыгивали, а она закатывалась, едва не хрюкая, но совсем не стесняясь себя. — Так не интересно. В этом же ведь главная фишка — чтобы опьянеть. Никто не пьет алкоголь ради вкуса, Северус, — Эванс опрокинула в себя остатки огневиски из стакана. — Это глупо. Убивать себя только потому, что вкусно, — на миг в ней промелькнуло что-то очень серьезное, но тут же исчезло. — Завязывай с философствованиями, — хмыкнул он в ответ. — У людей бывают очень странные вкусы, настолько, что кто-то может и алкоголь пить действительно лишь потому, что вкусно. — М-м-м, наверное, — она зевнула, прикрыв ладонью выкрашенные красной помадой губы. — А ты как думаешь, если бы я была напитком, то каким? — Вкусным. Какая разница? Глупости это все, — Снейп захлопнул ее ежедневник, убирая его на прикроватную тумбочку.       Вечно понахватается от подружек каких-то глупостей… таких милых обычных глупостей…       Северус взял ее лицо за подбородок и притянул к себе ближе, впечатываясь поцелуем в ее губы, в ответ на что Лили замычала, и он почувствовал, как ее ресницы щекочут кожу от частых морганий, но через мгновение она замерла, а затем ответила ему. Поцелуй обжигал и пьянил, и хотелось скорее прижать ее к себе, пьяную и смешную, самую любимую. И Снейп сделал это: обнял и потянул назад, ложась на кровать и вынуждая ее завалиться сверху. Не раздумывая, он переключился на ее шею, чередуя поцелуи и легкие укусы, тут же зализывая их кончиком языка, от чего она сладко выдыхала ему в ухо что-то неразборчивое. Скользнул руками по ее спине и впился пальцами в мягкие ягодицы сквозь плотную джинсу, заставляя девушку вздрогнуть. — А у нас еще осталось… огневиски? — всхлипнула она, когда он ласкал поцелуями чувствительное место под подбородком. — Сев? — Хочешь еще? — Снейп прижал ее голову к своему плечу, так, чтобы можно было шептать ей прямо в аккуратное ушко с красиво поблескивающими камушками сережек. — Ты вроде бы уже пьяна. — Мне нравится его вкус, — призналась Лили. — Напоминает тебя больше, чем вишневая настойка, ха-ха. — Глупо убивать себя только потому, что вкусно, — хмыкнул он с улыбкой. — Вы смеете использовать мои рассуждения против меня самой, молодой человек? Я не позволю вам этого!       Сердце бешено колотилось в висках, пока ее проворные руки шарили у него под футболкой. Снова они перевернулись, и Северус оказался снизу. Эванс забралась сверху, снимая с себя этот ужасный бежевый свитер, бросая его на пол, и он стиснул ее грудь, лаская большими пальцами крупные набухшие соски, так призывно и завлекающе просвечивавшие сквозь черное кружево лифчика. Она закинула руки за спину, расстегивая ленту. Снейп стянул с нее белье, и Лили прогнулась в спине, показывая ему себя.       Он чувствовал, как они трутся друг об друга сквозь ткань джинс. Лили все же дотянулась до бутылки, где пока еще оставалось немного огневиски, и сделала пару глотков. Северус тут же притянул ее к себе, целуя, и она уронила бутылку на пол. Содержимое расплескалось, но им было все равно, они снова целовались запоем, до боли в скулах, трогая друг друга, изучая как в первый раз горячие тела, так желавшие сейчас только одного. Лили уже дрожала, когда поднялась на ноги, шатко переступая по мягкой постели, стараясь не рухнуть прямо на него.       Северус сел перед ней. Он помог ей удержать равновесие и принялся за ее джинсы. Первая пуговица, грязно-желтого металлического цвета расстегивается, и он видит дорожку рыжих волос и розовый бантик на ее трусиках. Вторая, серая, не родная, которую она взяла у него, расстегнута и он может уткнуться носом в одну из пестрых бабочек, чувствуя сквозь ткань мягкий пушок и ее запах. Третья и четвертая уже как в тумане — он хотел просто сорвать уже с нее все, но вспомнил вовремя, что Лили очень любит эти джинсы. Наконец Снейп смог стянуть их с нее, и девушка осталась только в одних лишь трусах.       Лили снова села на него, обняла. Ее руки сжали его худые плечи, один раз, второй, легкими массажными движениями, и она уложила его обратно на постель, продолжая так же скользить ладонями по всему его торсу. Она улыбалась, прикусывала губы, подбираясь к низу живота. Эванс расстегнула пуговицу, звякнула ширинка, и она стянула вниз штаны вместе с бельем, обнажая колом стоящий член. Не долго думая, девушка обхватила ствол пальцами, наклонилась и взяла в рот, облизывая. Северус вздрогнул, тихо застонав от сладкого жара ее глотки.       Лили не стала снимать трусики, просто сдвинула их, насадившись легко и резко на его сверху, только ахнув тихонечко. Снейп улыбнулся, вновь оглаживая все ее тело: лебединую шею, округлые плечи, полную крепкую грудь, тонкую талию и мягкие нежные бедра, пока она устраивалась удобнее на его члене, все еще не привыкшая до конца к его размерам. Прошло еще пару мгновений прежде, чем Лили начала двигаться, сначала осторожно, медленно скользя вниз-вверх, и он чувствовал, какая она узкая, как туго в нее входить, но как же это, черт возьми, было приятно. Девушка тяжело шумно дышала, упираясь в низ его живота пальцами, но каждое движение давалось ей все легче.       Она стала насаживаться легче, быстрее, сквозь стоны смеясь от того, как он гладил ее ребра, в конце концов схватившись за его руки, наклонившись, и целуя в губы. Северус замер в этот момент, лишь слегка приподнимаясь ей навстречу, чувствуя, что вот-вот финиширует, не в состоянии себя сдержать. Лили сделала еще несколько движений бедрами, и он кончил в нее.       Девушка на подрагивающих ногах встала с кровати, подняла бутылку и выпила не разлившиеся остатки. Ее задница была аккурат напротив его лица, и он видел, как по ее бедру стекает вязкая белая струйка. Северус подался вперед и слегка укусил Лили за ягодицу. Она взвизгнула, резко разворачиваясь. — Извини, не удержался, — хихикнул Снейп. — Продолжим в душе? — Почему бы и нет, - усмехнулась в ответ Лили.