В постели с демоном

      Комната встретила его непроглядной мглой. Он щурился и пытался разглядеть хоть что-то, но взгляду нужно было время, чтобы привыкнуть к темноте. Тогда он попытался подняться с места, но и это не принесло успеха. Однако все тело заболело, словно проснулось только сейчас, значительно позже, чем сам Зеницу. Парень поерзал на месте, терпя болезненные ощущения, и понял, что что-то опутало его руки, обездвижив его.       «Я связан?» — пронеслось в голове. Попытка всмотреться во мглу снова провалилась, и юноша попытался хотя бы на ощупь понять, где находится. Запястья были зафиксированы за спиной, и Зеницу пошевелил ногами. Кожа коснулась чего-то мягкого, будто бы ткани. Это очень напоминало кровать, но что не понравилось парню больше всего — это осознание, что ниже пояса он был абсолютно голым. Слишком уж легко узнавалось прикосновение обнаженной кожи к ткани.       Нахмурившись, Зеницу понял, что сидит в одной рубашке. «Что происходит?» — на душе становилось все тревожнее и тревожнее. «Ну и? Как тебе мои усиленные демонические техники крови?»       Парень вздрогнул, пытаясь вспомнить, что случилось ровно до того, как он потерял сознание. «Осознай же мою мощь! Став демоном, я усилил дыхание грома!»       Отразить все удары… Он не смог отразить все его удары! Зеницу вспомнил, как все было. Во время нападения на Крепость Бесконечности он встретил Кайгаку, и они сошлись в сражении. Он никак не ожидал увидеть, во что превратился его бывший товарищ. Потратив столько лет на обучение дыханию грома у их учителя, он стал использовать эту технику против истребителей демонов. Зеницу покачал головой, вспоминая остальные детали.       Рев электрических молний. Демон с лицом бывшего товарища, за которым было невозможно уследить. Несколько несерьезных, но все же ран, дававших о себе знать и сейчас. Падение в бесконечные коридоры Крепости. Дьявольский смех. И погружение в темноту.       «Черт… Выходит, он одолел меня…» — Зеницу плотно сжал губы и снова поерзал на месте, пытаясь освободить руки. Острый слух не подводил его даже в темноте, и парень замер, поняв, что он в комнате не один. Глаза начали привыкать ко тьме. Только что здесь появился кто-то еще, и это не могло не напрягать. Сердце заколотилось в груди как сумасшедшее. — Ах, ты пришел в себя.       Знакомый голос заставил все внутри сжаться от страха. Зеницу понимал свое беспомощное и беззащитное положение. Темная фигура возникла в другом конце комнаты словно из ниоткуда, и парень видел ее все четче по мере ее приближения. Два горящих синих огонька следили за ним. Зеницу нигде не видел своей катаны и был близок к панике, но вдруг успокоился. — Если у тебя получилось победить меня, это еще ничего не значит, — не сводя с демона взгляда, бросил парень. К его же собственному удивлению, сейчас он не ревел от страха, как было в те годы, когда они с Кайгаку еще учились у бывшего столпа грома. Он сильно изменился, как и его бывший товарищ. — Не значит? — расслабленной рукой шестая высшая луна зажег пару свечей, стоявших в подсвечнике в углу комнаты. Зеницу прищурился от резкого появления источника света. — Охотники сейчас где-то в коридорах вашей гнилой крепости, и они найдут меня, — юноша понял, что если он все еще жив, то на это есть причина. Пусть демон тянет время, это его и убьет. — Не сильно привыкай к голове на плечах, — давая глазам приспособиться, продолжил охотник, вновь попытавшись освободить связанные руки.       Ощущения не обманули его — в нежно-оранжевом свете он увидел, что сидит на постели в окружении нескольких подушек и большого одеяла. Простыни под ним казались мягкими и воздушными. А Кайгаку выглядел слишком спокойным для тех слов, которые ему говорили. Зеницу ждал ответа, но, к его ужасу, демон многозначительно молчал. Деревянные стены полутемной комнаты, закрытые двери и отсутствие окон прямым текстом говорили ему о том, что он все еще в Крепости Бесконечности. Бесстрашная ухмылка медленно сошла с губ охотника. — Я не знаю, где сейчас твои друзья. Но готов поспорить, никто из них не покинул эти стены живым, — Кайгаку дождался, когда его пленник поймет это сам, и окончательно развеял его сомнения.       У Зеницу перехватило дыхание, словно страх схватил его за горло. «Как… Музан, конечно, силен, но и у нас было несколько опытных столпов. Сколько я был без сознания, если все пропустил?». Парень вспомнил лица близких друзей и всех остальных, кто отправился на эту последнюю миссию. Неужели они все погибли?       «Минутку…» — одна мысль перебила другую, и охотник побледнел. За кого ему стоит переживать больше — за других или за себя самого? Сейчас он находится в полутемной комнате с демоном, связан, и из одежды у него только белая рубашка, и та расстегнута. Зеницу, до последнего надеясь, что его фантазия слишком разыгралась, вздрогнул и исподлобья уставился на демона, как только тот опустился на край кровати.       Ладонь с тонкими пальцами и длинными ногтями медленно стянула широкий синий пояс с бедер демона. Хаори, такое же черное как ночь, больше ничего не держало, и оно обнажило снежно-белую грудь, покрытую извилистыми черными узорами, похожими на те, которые красовались на лице Кайгаку. — Ч-что ты делаешь? — дрогнувшим голосом спросил Зеницу. Наблюдая за тем, как неровное взволнованное дыхание заставляет грудь парня вздыматься, демон хищно улыбнулся. Его напуганный вид безумно заводил. — Я чувствую твой страх. Любопытно… Чем ближе я к тебе… Тем чаще бьется твое сердце, — Кайгаку повернулся к нему всем корпусом и забрался на постель с ногами. Его ладони мягко продавливали кровать, и он с неторопливой уверенностью подполз к дрожащему пленнику, оказавшись с ним лицом к лицу.       «Какого черта… Либо он сейчас съест меня живьем, пока я не могу дать ему отпор, либо… О чем ты думаешь, Зеницу?» — парень чувствовал дыхание демона, настолько он был близко. — «Нет… О чем ТЫ думаешь, Кайгаку? Я ждал любого исхода этой войны, но не такого!» — Но… Ты победил меня, почему не стал убивать? Почему я здесь? — Зеницу вжался спиной в стену, машинально желая отодвинуться. Жаль, позади него места больше не было. — Ты так торопишься на тот свет? — от шепота, обжигавшего его щеку, у охотника побежали мурашки. — Мне казалось, ты всегда боялся смерти, Зеницу.       Стараясь всеми силами сдержать дрожь, парень поджал губы, но и они дрожали. Он чувствовал себя некомфортно от того, насколько близко был Кайгаку, и боялся пересечься с ним взглядами. Его пожирали глазами, и сейчас Зеницу боялся уже далеко не смерти. — Что ты собираешься делать? — этот вопрос мучил парня сильнее, чем это беспомощное положение. Если демон не торопится лишать его жизни, тогда у него другие планы. Но какие? Неизвестность была настоящей пыткой. — Будешь отрывать от меня части и любоваться, как я медленно умираю? — Зеницу даже не знал, какой вариант устроил бы его больше — в той ситуации, где он оказался, можно только мечтать о быстрой безболезненной смерти.       Юноша набрался смелости и пересекся с синими огнями удивленных глаз. Кайгаку резко запрокинул голову назад и расхохотался. Смех эхом отдавался в полупустой комнате, отскакивая от стен. Зеницу вжал голову в плечи, поглощенный неприятным предчувствием. «Мне не стоит давать ему идеи, сам же пожалею потом…» — пронеслось в голове тревожное. — Какие у тебя интересные мысли, плакса, из тебя получился бы чудовищно-жестокий демон, — выдохнул Кайгаку, пересилив себя и перестав смеяться. Его глаза надменно прищурились. — Но мой вариант интереснее. А ты все такой же глупенький, раз еще не догадался, какой, — когтистая ладонь коснулась обнаженной груди охотника, забравшись под расстегнутую рубашку. — Это… Н-неправильно… Я думал, ты презираешь меня… — парень скованно выдал то, что не хотел говорить, но оно вырвалось само. Он почувствовал себя неловко, и его щеки запылали. С другой стороны, он надеялся напомнить Кайгаку о том, что они враги. — Это как-то мешает мне съесть тебя?       Зеницу судорожно выдохнул, вновь на миг подняв взгляд и встретившись с самодовольными глазами демона. В ту же секунду он ощутил горячие губы, а затем и язык на своей щеке и зажмурился. Из-за этого прикосновения щеку неприятно зажгло, и парень понял — на его лице осталась рана после недавнего сражения. «В каком смысле он собрался меня съесть?!» — Зеницу не знал, какой вариант заставлял его паниковать больше. — Прекрати это! — юноша отстранился и прервал этот демонический поцелуй. Царапина была свежей, и он не сомневался, что для людоеда это не просто поцелуй, а чертова дегустация. — Если разрыдаешься, мне это прельстит, — Кайгаку медленно потянулся в карман, и охотник проводил его руку тревожным взглядом. — Но не вздумай дергаться. Я давно хотел попробовать тебя на вкус.       Зеницу не успел ничего возразить на эти слова, когда его грубо заткнули лоскутом ткани и умелым движением завязали его концы у затылка. Парень прикусил тряпку, пытаясь освободить рот, но это не принесло результата. Увидев усмешку на лице Кайгаку, юноша побагровел, почувствовав себя униженным. — Как сильно ты покраснел. Хотя мы только начали… — мурлыкнул шестая высшая луна.       Зеницу казалось, что он сейчас задохнется — настолько он не мог успокоить дыхание. Каждая часть его тела была в таком напряжении, что болели не только раны. Он думал, что напрячься еще сильнее невозможно, но ошибся. Ладони демона бережно коснулись нежной кожи, и охотник невольно дернулся, когда Кайгаку развел его обнаженные ноги в стороны. — М-м! — сдвинув брови, Зеницу почувствовал, как весь дрожит от перенапряжения, а крепкие ладони не позволяют ему свести ноги вместе.       Пожирая теплое тело взглядом горящих глаз, Кайгаку облизал губы. То, что происходило сейчас, стоило всех потраченных тренировок. Он был сильнее Зеницу, и это позволило превратить его в пленника, которому теперь никуда не сбежать. Запах парня сводил демона с ума, он долго ждал этого момента.       Густая нить слюны потянулась вниз с кончика языка, и Зеницу ощутил ее на внутренней стороне бедра. Ладонь демона поймала горячие капли и мягко прошлась влажными пальцами по напряженному кольцу мышц. Охотник вспыхнул от смущения, сжавшись еще сильнее. — Тс-с-с… — прошелестел вкрадчиво Кайгаку, приблизившись к покрасневшему лицу своего пленника. Жар человеческой кожи манил к себе, и парень без промедления припал губами к горячей щеке.       Зеницу зажмурился, и его брови задрожали. Он нервничал и недовольно сопел, ерзая на месте. Ощущения были не из приятных, только смущали и заставляли чувствовать себя грязным, униженным. Демон делал с ним, что хотел, обходился как с какой-то игрушкой. Хотелось вырваться и дать врагу достойный отпор, бросить вызов, устроить реванш. Но без клинка… Это попросту бесполезно. Оставалось лишь терпеть прикосновения чужих рук и прятать стыдливый взгляд.       Терпеливо уделив прелюдиям достаточно времени, Кайгаку рывком прижал парня к себе, усадив его на свой пах. Возмущенный возглас Зеницу заглушил шорох одеяла, и жалкая попытка побега из демонических объятий не сработала. — Охотник стал добычей. Не повезло тебе встретить именно меня, — руки демона крепко держали парня, поглаживая его разгоряченную спину, Зеницу слишком хорошо чувствовал эти прикосновения через тонкую ткань рубашки. — Из-за тебя в моей комнате стало слишком жарко, — коснувшись губами горячего от смущения уха, Кайгаку произнес это будоражащим воображение шепотом.       Широкие рукава черного хаори касались обнаженных бедер. Почувствовав, что сидит на чем-то твердом, Зеницу запротестовал снова, но кляп превратил все его слова в бессвязное недовольное мычание. Он не мог унять сердцебиения, упираясь грудью в грудь демона и не сомневаясь, что тот чувствует, как ему страшно. И наслаждается этим по максимуму. Руки Кайгаку сползли на его ягодицы и сжали их, словно ему совершенно все было позволено. На Зеницу нахлынула волна неприятных мурашек, он дернулся всем телом, делая последние попытки вырваться. — Я сказал не дергаться, — когтистая ладонь властно схватила охотника за светлые волосы, удерживая парня на месте. Взгляд горящих синим огнем глаз был предупреждающим: — Ты пожалеешь, если испортишь мне настроение.       Глаза Зеницу были на мокром месте от беспомощности и стыда. Как только Кайгаку отпустил его волосы, он уткнулся лбом в плечо демона, вдыхая запах его хаори. Казалось, оно пахло так же, как и несколько лет назад, когда они еще жили у учителя. В какой момент все так изменилось? В какой момент Кайгаку превратился в монстра? Или он всегда им был?..       В предвкушении Кайгаку прошелся языком по выступавшим ключицам пленника, усыпляя бдительность. Чувствуя, что оттягивать самое интересное уже нет сил, демон резко вошел в него и сжал его напряженные бедра в руках, рывком насадив парня сильнее. Зеницу выгнулся в спине, запрокинув голову назад. Тишину полутемной комнаты пронзил болезненный крик. Даже несмотря на кляп, это было оглушающе громко. Боли такого рода парень никогда не испытывал и никогда не хотел бы испытать. Крик перешел в сдавленные рыдания. Внутри все сжималось, и из-за этого становилось только больнее. Демон прижался носом к шее парня, наслаждаясь его теплом и трепетом. Его страх и страдания - отдельное удовольствие. Убить такую добычу слишком скучно.       Оранжевое пламя свеч слегка дрогнуло. Зеницу пытался смотреть на источник света, но он двоился в глазах. Из-за слез все, что он видел, расплывалось в разные стороны. Тесно прижавшийся к нему демон чувствовал, как судорожно парень дышит, как бешено вздымается и опускается его грудь. Давясь слезами, Зеницу на полном серьезе думал, что лучше бы он уже был мертв. — Сколько отчаяния во взгляде, — растягивая слова, прошелестел демон, глазами провожая каждую слезу, крупной градиной скатывавшуюся по щекам пленника. — Я разбудил в тебе плаксу, как в старые-добрые? Не драматизируй, и тогда приятно будет не только мне.       Возможно, состояние Зеницу повлияло на него так, но демон позволил себе немного смягчиться и убавить животную страсть и ненасытность хотя бы на время. Охотник уже никуда не денется от него, так зачем торопиться? Кайгаку слегка отстранился, обжигая дыханием лицо парня. Черная ткань хаори с шорохом пробежалась по коже, и на глазах у Зеницу демон капнул тонкой нитью слюны в ладонь. Оставив снаружи красный кончик языка, Кайгаку поднял язвительный взгляд и пересекся с растерянными глазами парня. Зеницу почувствовал прикосновение влажной ладони к своему члену — месту, которое он никому не позволял трогать ни разу в жизни. В таком унизительном положении он не мог ничего с этим сделать, и за это презирал демона еще больше. — Расслабься, — прошептал едва слышно Кайгаку, впившись губами в тонкую кожу шеи, так и манящую к себе.       Он ощущал, как пленник сжимает его внутри, как напряжена каждая мышца его тела. Зеницу злился и на демона за то, что он делает с ним все, что хочет, и на себя самого за то, что позволяет ему это. Ладонь скользнула по затвердевающему члену, размазывая по нему липкую жидкость. Осознав, что нежное движение чужой ладони, которого он никогда раньше не испытывал, действительно начинает будить в нем удовольствие, парень залился краской. «Черт… Как он это делает?..» — Зеницу отвел стыдливый взгляд. Прежде ему не доводилось переживать такой опыт, тем более с парнем. Тем более с демоном.       Кайгаку нагло надавливал на член пальцами, проводя ими по всей длине. Он чертил узоры на спине пленника свободной рукой, забравшись ею под рубашку. Сопровождая каждый влажный поцелуй мягким укусом, демон наслаждался вкусом разгоряченного юноши и одновременно пытался без слов расслабить и успокоить его. Казалось, сердце Зеницу собиралось вырваться из груди.       Когда Кайгаку чутко и в то же время более напористо проводил ладонью от основания к головке, кожа собиралась в редкие складочки. Зеницу прикрыл глаза, на его ресницах замерли слезы. Внизу живота разлилось тепло, а дышать стало тяжелее. Он не знал, как противиться этим ощущениям и мог лишь выгибаться от каждого уверенного движения чужой руки, не отдавая отчета своему поведению.       Поцелуй за поцелуем, укус за укусом, и Кайгаку начал оставлять на чувствительной коже шеи маленькие розовые метки. Надавив большим пальцем на головку, демон услышал тихий стон, который Зеницу явно пытался сдержать на выдохе. Этот звук мурашками пробежался по спине Кайгаку, взбудоражив его только сильнее. Беззащитность пленника, его слабость, попытки скрыть удовольствие — это так заводило, что демон был готов тотчас вжать парня в кровать и вытворять с ним все, что придет в голову, забыв про слово «нет».       «Вижу, ты уже достаточно расслабился…» — он окинул мокрого от пота охотника довольным взглядом, понимая, что очень быстро довел его до предела. Заинтересованный тем, как будет вести себя Зеницу дальше, Кайгаку решил не давать ему возможности передохнуть. Все также надавливая на головку его члена, демон толкнулся бедрами навстречу теплому телу. — М-мгх! — парень снова напрягся, зажмурившись, но в этот раз демон не остановился, продолжая неторопливо двигаться в одном темпе. Когда Зеницу так плотно сжимал его, Кайгаку и самому приходилось сдерживаться от того, чтоб не кончить так быстро.       Массирующими движениями поглаживая его спину и тем самым прижимая охотника к себе, он коснулся горячим языком его уха. Температура и так все это время казалась высокой, но теперь здесь стало жарко как в аду. Сдержанно хныкая, Зеницу слышал каждый прерывистый выдох демона и чувствовал градом катящийся с себя пот. Шорох одежды, в которой они по-прежнему оставались, приносил отдельное наслаждение. Тягучая боль постепенно переросла в удовольствие, и, полностью отдаваясь в объятия демона, Зеницу шумно выдохнул весь воздух из легких.       Мокрые пальцы Кайгаку возобновили движения по всей длине напряженного члена, уже не так медленно, а синхронно с толчками, посылавшими в низ живота тугие спазмы наслаждения. Пленник судорожно втянул носом воздух, поежившись, и невольно начал постанывать от уверенных движений демона. Услышав будоражащие воображение сладкие стоны, Кайгаку неспокойно и тяжело выдохнул. Сдерживать себя становилось все сложнее, но он и не думал замедляться. Надежнее прижав поблескивавшие и скользкие от пота бедра к своему паху, демон немного ускорил темп.       Боль ощутимо отходила на задний план, Зеницу вмиг поджал пальцы на ногах, судорожно водя ими по мягким простыням. Ему совершенно не хватало воздуха, и в смятении он дышал только через нос. Вдруг по телу электрическим разрядом прошлась сильная волна удовольствия, полностью унося его за собой. Пропитавшись сквозь ткань кляпа, нить слюны заблестела на его подбородке. Разгоряченный вид покрасневшего лица Зеницу придавал ему еще более возбуждающий вид. Однако Кайгаку замедлился лишь на долю секунды, капнув слюной на затвердевшую головку, и возобновил свою пытку. Его ладонь с хлюпающими звуками двигалась туда-сюда, а член с большей агрессией и жаром вбивался в сжимающееся отверстие.       Вместо слез на постель падали горячие капли пота, и пальцы Зеницу машинально сжимали рукава рубашки. Хриплые стоны сводили демона с ума, но охотнику казалось, что он и сам потерял рассудок из-за накрывавшего с головой возбуждения. Сердце выпрыгивало из груди, чувствуя приближение оргазма. Вылизывая шею пленника, Кайгаку ощутил, как тот испуганно дернулся и вытянулся, не ожидая настолько приятных ощущений. Он замер и тонко заскулил, и демон заметил, насколько в его ладони теперь мокро.       «Так вот… Каково это…» — смущенно приоткрыв глаза, Зеницу пытался восстановить дыхание. Происходящее перестало казаться реальным, словно он спал или находился под гипнозом. Парень не мог поверить, что испытал такое удовольствие не просто впервые, но еще и в одной постели с демоном. — Уже начинаешь выключаться? — в реальность его вернул томный голос Кайгаку. — Я еще не наигрался с тобой.       Парень устало прищурился, шумно выдохнув. Избавь его сейчас от кляпа, он бы не нашел, что сказать. Губы демона оставили дорожку мягких усыпляющих бдительность поцелуев от его плеча к шее, а затем Зеницу вдруг почувствовал на своей коже острые зубы. Укус. И не такой аккуратный и возбуждающий, как было до этого. Только охотник успокоился, обрадованный тем, что все закончилось, как острая боль парализовала его. — М-м! — он поерзал на месте и неожиданно понял, что Кайгаку все еще не вышел из него и его возбуждение никуда не делось.       Белые руки крепко сжали его плечи, не отпуская добычу. В этот момент парень чувствовал себя именно добычей, жертвой, едой. Боль в шее пульсацией отдавалась в грудь и плечи, Зеницу услышал металлический запах крови. Крупная капля покатилась по его груди, оставляя алую полосу. Сейчас ему стало по-настоящему страшно. — М-М-М! — юноша задергался, дрожа всем телом. Запястья уже болели от перетягивавшей их веревки, но он все еще не мог хотя бы немного ослабить путы, чтобы появился шанс на освобождение. Демон сжал его плечи сильнее, буквально впившись в них когтями. Это было не столько желание удержать парня, сколько очередная угроза.       «Черт! Теперь ты решил убить меня?!» — мысли носились в голове как маленькие паникующие насекомые. — «Боже, я все-таки умру! Умру! Умру из-за этого подонка! Еще и без штанов!». Зеницу тяжело засопел, затыкая сам себя и не позволяя шипеть от боли. Он в отчаянии пытался утешить себя мыслью, что его не рвут на части, по крайней мере пока. Парень хорошо ощущал касания языка к кровоточащей ране, болезненные касания, в которых не осталось ничего приятного, и понимал, что у него высасывают кровь, жадно упиваясь ею. Самое безобидное, что мог сделать людоед, и Зеницу надеялся, что ему не доведется терпеть что-либо хуже этого.       Он прерывисто дышал, терпя жгучую и режущую боль, но это переставало получаться — шея была слишком чувствительным местом. И самым незащищенным, ведь все важные артерии находились именно там. Для демона это как пить сок через трубочку. Но вдруг Кайгаку отстранился от раны, шумно выдохнув и удовлетворенно прикрыв глаза. Зеницу уставился на него с долей возмущения во взгляде, но на деле его лицо было напуганным.       В слабом свете догоравших свечей юноша увидел окровавленные губы демона, несколько багровых капель даже застыли на его подбородке. Брови Зеницу дрогнули, ему в нос ударил запах крови, ощущаясь теперь еще сильнее. Пару минут назад, пока когтистые руки страстно ласкали его в самых запретных точках, парень успел забыть о том, почему за демонами нужно охотиться.       Кайгаку приоткрыл алые губы и хищно улыбнулся, обнажив ряд покрытых кровью острых зубов. Охотник автоматически поморщился, на подсознательном уровне опасаясь клыков людоеда. Демон заинтересованно проанализировал эмоции своей добычи и, улыбнувшись только шире, начал аккуратно оттягивать кончик тряпки, все это время затыкавшей Зеницу. Узелок без труда развязался. Когда кляп небрежно отбросили в сторону, юноша удивленно вскинул брови, мгновенно забыв все, что хотел высказать синеглазому монстру. — Сможешь целоваться, пока я буду иметь тебя? — игриво прошептал Кайгаку почти ему в рот.       В груди Зеницу что-то ощутимо дрогнуло. Не дожидаясь ответа или разрешения, демон притянул его к себе за волосы, прильнул к розовым губам и глубоко проник между ними языком. Зеницу было противно от такого поцелуя, вкус собственной крови он не хотел попробовать ни при каких обстоятельствах. Язык Кайгаку, нагло исследовавший его рот, показался охотнику слишком длинным и влажным. Прервать это оральное изнасилование не получалось, демон не выпускал его из поцелуя. Парень безотчетно боролся с Кайгаку языками, пытаясь увильнуть из поцелуя и совершенно не понимая, что таким образом отвечает на него.       Вторая ладонь демона сжала одну ягодицу юноши, и он глубоко толкнулся в нем, тяжело выдохнув через нос. Поцелуй со вкусом крови держал на пределе, а тепло внутри пленника окончательно доводило его. Кайгаку нравилось издеваться над Зеницу, потому что через такого рода игру он сладко издевался и над самим собой. Он сделал еще один резкий толчок, с содроганием ощутив податливые стенки, обхватывавшие его член. Зеницу издал короткий стон, заглушаемый поцелуем — Кайгаку страшно нравилось, как это звучало. Болезненных ощущений не было, и охотник не знал, мечтает ли он прекратить эту пытку удовольствием или продолжить ее. Внизу живота опять заныло, отвлекая от укуса на шее. «Почему так… Жарко…» — как мог, он противился наслаждению, повторно просыпавшемуся в нем. Крышесносное чувство…       Внезапно Кайгаку грубым рывком приподнял пленника и вжал его спиной в стену, голодно облизывая теплые губы. Попробовав маленький кусочек, ему нестерпимо хотелось съесть все до остатка. Обе свечи внезапно погасли, погрузив комнату в темноту и утаив грязные страсти, разворачивавшиеся на этой мятой постели. Зеницу растерянно вглядывался в тени, скрывавшие пленительные черты лица демона.       Обеими ладонями стиснув его бедра, Кайгаку начал вбиваться в него, входя до самого основания и ударяя по чувствительной точке. Он брал столь желанное тело так, как планировал с самого начала, когда охотник только попал в его крепкую паутину. Комнату тотчас наполнили звонкие шлепки, синхронные резким толчкам. Зеницу улавливал требовательные нажатия крепких рук, задававших темп. Он не мог ничего видеть, но слышал звуки, с которыми чужие бедра бились об его зад, и это до жути его смущало. Темнота будто придала демону сил, зловеще соблазняя его и овладев им. Его уверенные движения приносили удовольствие, волна за волной накрывавшее парня и заставлявшее его захлебываться.       Зеницу не мог сдержать рваных стонов, без кляпа его было слышно значительно громче. Он пересекся взглядом с двумя синими огнями в глазах демона, темных от похоти, и в следующее мгновение его вовлекли в голодный поцелуй. С каждым грубым рывком изо рта пленника вырывались глухие стоны. Слыша эту музыку для ушей, Кайгаку хотелось ускориться до невозможного, чтобы узнать, какие еще звуки он может выбить из парня. Хотелось опробовать на нем все позы, а когда те закончатся, изобрести новые. — Громче… Стони громче! — жарко прорычал он во влажные губы пленника.       Демон жадно сжимал его бедра, строго удерживая на месте и оставляя небрежные синяки. Голос Зеницу срывался на громкий скулеж, но охотник ничего не мог с собой сделать. Голова кружилась, темные силуэты подушек плыли перед глазами, юноша чувствовал себя таким ослабевшим, словно из него вытянули все силы. Поцелуй уже потерял кровавый вкус, но был слишком влажным и пошлым. Нить слюны покатилась по подбородку юноши.       Кайгаку неожиданно накрыло желание прикусить губу пленника, что он немедленно сделал. Однако в этот раз укус был безболезненным. Зеницу больше не затыкали пылким поцелуем, и он издал судорожный стон, во второй раз за сегодня выплеснув бурную полосу белесой жидкости себе на живот и грудь. Это было слишком, за одну ночь на неопытного парня выпало непомерно много испытаний. Безбрежное удовольствие накатило на него, унося темным водоворотом и кружа голову, и Зеницу, не в силах расслабиться, сжал каменно-твердый член предельно напряженным кольцом мышц.       Демон мгновенно отстранился от его губ, обнажив оскал и до основания вжался в горячего обессиленного пленника. Сокрушительное наслаждение молниеносно подчинило его и растеклось по всему телу, окончательно выжав все соки. Зеницу затуманенно ощутил горячую влагу внутри и прикрыл дрожащие веки. Неровно выдохнув, Кайгаку припал к его губам, и, полностью вымотанный, охотник безвольно разомкнул их, позволяя добить себя. Демон медленно вышел, заметив, как соленый пот на миг склеил их тела, и удовлетворенно улыбнулся.       Они опустились на мягкие простыни, ноги Зеницу била дрожь, как после долгой изнуряющей тренировки. Темнота комнаты окружила утомленного юношу. Светлые пряди его волос прилипали к мокрому лбу. Он провалился в сон, как только коснулся головой подушки. Кайгаку глядел на него немигающим взглядом синих демонических глаз и думал. Думал о том, чего на самом деле ему хочется.       Зеницу всегда раздражал его. Любой другой демон, встретив охотника, которого когда-то знал в своей человеческой жизни, без раздумий убил бы его, порвал на части, стер с лица земли. Но в отношении Кайгаку к своему бывшему товарищу было одно отличие — он притягивал его к себе ровно так же, как раздражал. После победы демонов над истребителями в Крепости Бесконечности вряд ли остался хоть один живой охотник помимо Зеницу.       Кайгаку следовало бы убить его, но что-то мешало ему. Что-то внутри останавливало его, не позволяло нанести смертельную рану. Хотя вот же он — беззащитный и полностью вымотанный лежит у него под боком, легче победы и не придумать. Однако Кайгаку не мог. Это не была жалость к одному из последних охотников. Но все же он не хотел впоследствии жалеть о том, что лишил себя этого вкусного пленника, который сегодня так его повеселил. Кайгаку подумал о том, что он бы грустил, если бы Зеницу был мертв, но он не мог описать этих чувств. Слова «любовь» и «привязанность» сюда не вписывались. Это была скорее… Игра. Да, игра только для них двоих.       Опустив голову на подушку, Кайгаку уставился на сопящего во сне белокурого юношу. Хотелось припрятать его где-нибудь, чтобы больше никто не видел его, чтобы никто не мог полакомиться им. Решение, которое Кайгаку принял, осело в его груди согревающим теплом.       Зеницу видел перед собой лицо любимого учителя. «Делай так! Ставь ноги шире! Не хнычь!». Тренировки всегда были тяжелыми, или он драматизировал даже в воспоминаниях. Кайгаку, сколько юноша его помнил, работал над собой куда усерднее и трудолюбивее. «Бери в пример моего первого ученика — Кайгаку!» — любил повторять Шихан, когда Зеницу в очередной раз заливался слезами и умолял дать ему пару минут отдыха. Несмотря на заносчивость угрюмого и замкнутого товарища, Зеницу уважал его и ценил так же, как учителя. Однако им не суждено было бок о бок сражаться со злом.       Одна картина сменила другую, и парню снились коридоры Крепости, кишащей этим самым злом, где он лицом к лицу встретил демона в черном одеянии со знакомыми темными как ночь волосами, все той же надменной улыбкой и силой, многократно усиленной магией крови. Но в этом сне опасный клинок противника, сиявший сотнями черных молний, пронзил Зеницу насквозь, пригвоздив его к стене.       Охотник в ужасе проснулся, ощущая холодный пот на лбу. Его взгляду открылась все та же комната, ставшая немного светлее. На другом краю постели лежал демон в черном хаори, обнажавшем одно его плечо. Черные метки, похожие на тату, неподвижно застыли на его лице и теле, словно до этого момента они танцевали на коже монстра и сами выбрали, в каком положении замереть. Зеницу сел на месте, поняв, что его руки уже не связаны, а внизу живота все еще приятно побаливает. «Так это был не сон…» — выдохнул он, а после заметил, что за ним наблюдают синие глаза.       На лице Кайгаку не было эмоций, оно просто было расслабленным и спокойным. Он проснулся сразу же, как только его пленник зашевелился. Охотник оказался в ситуации, когда ему было неловко от того, что демон его не убил. Да, эта мысль звучала глупо, но… Что теперь? — Ты откладывал мою смерть до утра? — тихо спросил парень. — Я планировал убить тебя, но ты оказался слишком вкусным. Думаю, ты не откажешь мне, если я снова решу полакомиться тобой, — демон протянул руку и зарылся пальцами в светлых волосах. — Этой ночью вся Крепость слышала, как тебе приятно.