интригующая блондинка

      Кэролайн внезапно проснулась, задыхаясь, от сна, когда ее разум воспроизвел беспорядок воспоминаний с вечеринки.       О боже — вечеринка. Тусклый вечер внезапно превратился в безумие. Кровь и сумасшедшее существо, которое прорезало их всех своими клыками, пока ей не удалось завладеть ружьем своего отца (все время стараясь не смотреть на его окровавленное лицо и безжизненные глаза — он никогда даже не шанс выстрелить одной пулей до того, как он был атакован) и выстрелить в монстра столько раз, что он был вынужден уйти и не смог прикончить ее.       Однако она умирала, истекая кровью достаточно быстро, чтобы быть уверенной, что она последует за своими родителями в объятия смерти в считанные минуты.       А потом этот человек… нет, не человек, еще одно чудовище.       Такой красивый, но с улыбкой, как острый нож.       Он сказал ей такие красивые, соблазнительные слова. Он заставил ее понять, как сильно она хотела жить.       В его глазах был блеск, который сказал ей, что это будет не так просто, как просто признать, что она не хочет умирать.       Разве не этому ее научили рассказы отца? Всегда был подвох.       Конечно, она не знала, что это загвоздка.       Форбс была слишком одурманена кровопотерей, чтобы по-настоящему думать о том, что монстр может потребовать от нее в качестве платы за спасение ее жизни. Если бы она подумала об этом более чем на короткое мгновение, она могла бы подумать, что он превратит ее в одно из существ, которых ее отец презирал и на которых охотился.       В конце концов, это действительно был жестоко ироничный исход.       Возможно, ей следовало умереть человеком, а не жить как-то еще.       Вампир.       Потому что она знала, кем она была сейчас. Знала это по воспоминаниям о мрачных сказках ее отца и по жжению в ее горле, в отличие от всего, что она когда-либо чувствовала раньше.       Может, ей следовало умереть человеком. Это было определенно то, чего хотел бы ее отец, и, вероятно, мать тоже.       Но Кэролайн хотела жить. Она хотела побывать в великих городах, познакомиться с культурой и искусством, познать мир.       Это было эгоистично? Это было глупо?       Но было уже слишком поздно. Она сделала свой выбор, пусть даже неосведомленный и продиктованный стремительно приближающимся сроком ее собственной кончины, и ей придется смириться с этим.       Вся ситуация была… слишком загадочной, если не сказать больше. Но ей нужно было сохранять спокойствие.       Первым делом она сориентировалась. Кэр лежала на кровати с балдахином в почти темной комнате, в которой, казалось, не было окон. Безусловно, это было жутко, но она смутно вспомнила, как ее отец говорил что-то о солнечном свете как о слабости вампира, так что, вероятно, было к лучшему, что комната освещалась только несколькими лампами.       Она пыталась вспомнить все, что знала о вампирах.       Это было не так уж и много. Вся ее информация была получена из отрывков разговора, которые она подслушала, и сказок, которые отец рассказывал ей, когда она была ребенком (а когда она верила в такие вещи, были только фантастическими, если не сказать болезненными, сказками).       Большинство из того, что она могла вспомнить, касалось того, как люди защищаются от вампира. По крайней мере, она знала, что следует избегать солнечного света и кольев, и что святая вода не окажет на нее никакого воздействия (независимо от того, что предполагалось в рассказах), но это было все.       Уильям Форбс счел нужным только предупредить свою дочь о сверхъестественном мире, а не подготовить ее к участию в нем.       С другой стороны, она сомневалась, что это был путь, по которому ее отец предполагал, что она пойдет. Хотя, возможно, ему следовало бы это сделать, учитывая, что его привычка охотиться на опасных существ легко могла сделать его и его семью целью.       Тем не менее, какой толк в том, чтобы останавливаться на таких вещах, когда ей нужно было подумать о гораздо более важных вопросах.       Она пошла попробовать дверь и вздрогнула от внезапной скорости. Она двигалась намеренно медленно, когда пыталась дергать дверную ручку, но дернулась назад, когда она потрясла ее.       Она понятия не имела, было ли это совпадением или какой-то магией, о которой она не знала, и решила отступить, чтобы подстраховаться.       Итак, она была в безопасности от света, но заперта в комнате, откуда не было очевидной возможности выбраться.       Она внезапно подумала о доме и почувствовала сильную боль горя.       Последние несколько лет сделали ее отца достаточно далекой фигурой, и его смерть не причинила боли, как раньше, но все равно была болезненной, и мысль о том, что никогда больше не увидит свою мать, была еще хуже.       Она почувствовала, как паника нарастает еще больше, когда ее ударила реальность. Ее семьи не было. Она не могла пойти домой. Ей придется полагаться на чудовище, чтобы помочь ей.       И она чувствовала себя очень-очень жаждущей. Кэролайн очень сильно хотела крови. И слишком сладкий запах был где-то неподалёку.       — Ты выглядишь немного напряженной, дорогая.       Она вздрогнула от звука его голоса, будучи так поглощена собственными мыслями, что не заметила его появления.       — Немного взволнована, — прошипела она, позволяя избавиться от разочарования. — Ты убил меня!       Она с большой ясностью вспомнила краткий момент тотальной паники, когда она закрыла глаза, и его руки обвились вокруг ее шеи и дернулись.       Она все еще чувствовала от этого боль.       — Временное явление, — возразил он, — и теперь ты сильнее, чем когда-либо была.       — Я чудовище, — прошептала она, и жжение в ее горле было постоянным напоминанием. — Я никогда не спрашивала…       — Ты знала, что заключаешь дьявольскую сделку, любовь моя, — перебил он ее, — возможно, это было не то, чего ты ожидала, но у тебя есть все время, которое ты хотела сейчас, чтобы увидеть мир и все в нем.       Она ненавидела его правоту и отказывалась признаться в этом вслух, упорно сдерживая свой гнев.       Он сделал паузу, чтобы подарить ей крохотную ухмылку, прежде чем продолжить:       — Мы сможем достаточно скоро поговорить о том, как такая девушка, как ты, узнала о монстрах. А пока тебе нужно завершить переход.       Он открыл дверь, чтобы впустить мужчину лет двадцати с лишним с пугающе пустым лицом.       Кэролайн напряглась, пытаясь сдержать себя, но от него пахло опьяняющим, и она была так голодна, так хотела вонзить свои клыки в шею мужчины. И наблюдающий за ней монстр знал это, судя по его довольной улыбке.       — Нет, — почти хныкала она, когда ее тело требовало крови.       — Ты должна поесть, дорогая, — он вбил гвоздь в шею мужчине, и из маленькой раны потекла кровь; запах был сильным, будто опьяняющим.       Она старалась не дышать, пыталась заблокировать реакцию на восхитительный аромат.       Монстр проткнул мужчине еще одну линию на шее, и Кэролайн задохнулась от прилива голода и желания, которое она почувствовала, даже сильнее, чем раньше. Она знала, что любой контроль, который у нее был, быстро ускользал, и ей это не нравилось.       — Никто не будет скучать по нему, — напевал ей Майклсон. — Он вор, игрок — я нашел его в переулке, пытаясь навязать себя какой-то молодой девушке.       Возможно, он лгал, а этот мужчина был образцовым гражданином, но она так хотела пить, и он только что дал ей прекрасное оправдание, в котором она нуждалась, чтобы отбросить свою вину и потакать.       Кэролайн инстинктивно рванулась вперед, вонзившись клыками в шею мужчины.       Это было великолепно, пьянящий прилив удовольствия, когда она пила кровь, вкус которой был лучше всего, что она когда-либо пробовала в своей жизни.       Она услышала, как воздух переместился, и внезапно монстр оказался позади нее, стройные мускулистые линии его тела прижались к ее спине.       Одна его рука легла на ее талию, а другая убрала ее длинные волосы с ее лица, и он пробормотал похвалу, на которую она была лишь наполовину способна обратить внимание.       Все закончилось слишком рано, сердцебиение мужчины замедлилось, а затем полностью остановилось. Она оторвала клыки, утолив голод, и позволила его телу упасть на землю с глухим стуком, который эхом разнесся по комнате.       Девушка мельком увидела себя в зеркале на стене. Глаза все еще были немного безумными, волосы спутаны, темные вены под глазами, которые теперь начали исчезать. И кровь повсюду — на ее руках, ее одежде, ее лице.       Она увидела, как монстр подошел к ней. Со своими взлохмаченными кудрями и ямочками на щеках он был больше похож на ангела, чем на дьявола, иначе он бы стал, если бы она не увидела темный злобный блеск в его глазах.       Он провел большим пальцем по ее окровавленным губам, а затем сунул в рот.       — Восхитительно, — пробормотал он, когда она почувствовала, как ее живот сжался, а щеки вспыхнули.       Она чувствовала, как ее равновесие возвращается теперь, когда в ее организме была кровь.       Тем не менее, она отказалась смотреть на тело, не желая напоминания о том, что она только что сделала. Вместо этого она опустилась на единственный стул в комнате и начала нервно скрещивать руки.       Монстр сел на кровать рядом с ней и внимательно наблюдал за ней.       — Теперь, когда ты немного утолила свою жажду, — сказал он, полностью игнорируя мертвого человека на полу, — возможно, ты могла бы назвать мне свое имя.       Она подумала о том, чтобы скрыть эту информацию, но он не выглядел из тех, кто легко отступит. Кроме того, она вообразила, что в ближайшие дни ей понадобится все свое упрямство, чтобы не дать себя катить паром из-за чистой силы его личности, поэтому ей, вероятно, нужно было тщательно выбирать свои сражения.       — Кэролайн, — сказала она ему. — Кэролайн Форбс.       Когда она назвала свою фамилию, она увидела призрение в его глазах, и ее немного беспокоило, что это значит.       — Что ж, Кэролайн, — он произнес ее имя так, что это прозвучало почти непристойно, — это многое объясняет.       — Что именно? — кратко спросила она.       Он одарил ее устрашающей улыбкой:       — Ты должна быть благодарна Стефану, милая. Если бы я заполучил Уильяма Форбса, его смерть длилась бы намного дольше. И поверь, он бы умер в мучительных пытках.       Кэролайн напряглась от ядовитости в его голосе. Ее отец был замешан в темных вещах, и она знала, время от времени подслушивая его, что в мире существует больше сверхъестественных опасностей, чем большинство людей когда-либо знали. Но ничто не подготовило ее к резне на вечеринке или к этому чудовищу перед ней.       — Кто ты?       — Меня зовут Клаус. Возможно, ты слышала обо мне.       — Да, — сообразила Кэролайн с резким неприятным потрясением. Ее отец то и дело бормотал, то испуганный, то мстительный.       «Клаус. Гибрид. Первый вампир».       — Итак, ты слышала обо мне, — с удовольствием усмехнулся Клаус. — Отлично.       Кэролайн вообще не считала это отличным. Она просто думала, что это сделало ее ситуацию еще более сложной и опасной, чем это было раньше.       С Клаусом Майклсоном шутить нельзя. О том, что он сделал, шептались среди охотников ее отца, и если хотя бы половина слухов была отдаленно правдой, то она осталась с, вероятно, самым опасным существом на планете.       — Твой отец научил тебя стрелять? — спросил он.       Она покачала головой:       — Моя мать знала — она сказала, что девочка должна знать, как защитить себя. Мой отец почти игнорировал меня последние пять лет… Он много ездил на охоту.       Улыбка Клауса слегка сменилась чем-то более демоническим:       — Да, его «охотничьи поездки» за эти годы вызвали ряд проблем. Тем не менее, они были незначительными раздражителями в общем плане вещей — у него и его соратников есть несколько гениальных методов, но они редко могут сравниться с кем-либо из моего вида, которому больше нескольких десятилетий.       Она не знала, что на это ответить. Она любила своего отца, даже если это было так же далеко, как он любил ее, но с каждой секундой становилось все яснее, что его попытки охотиться на монстров в темноте были если не совсем тщетными, то, по крайней мере, в значительной степени неэффективен.       Клаус объяснил ей вампиризм быстро и лаконично. Он ответил на некоторые ее вопросы и проигнорировал другие. Она чувствовала, что он был честен с тем, что он сделал, скажем, но это не значит, что он рассказывал ей все… наверное, даже не близко к нему.       Кэролайн не нравилась идея быть неинформированной и надеялась, что в будущем у нее появится возможность получить более полное представление о том, что повлечет за собой ее существование. Однако почему-то она сомневалась, что можно легко получить от Клауса информацию, которую тот не хотел ей давать.       Когда он говорил о том, как часто она будет нуждаться в крови, особенно в первый год, она побледнела при мысли о том, что на ее руках столько смертей.       Она чувствовала себя достаточно виноватой за убийство одного человека в своем голодном безумии, даже если он не был хорошим человеком, и она не была уверена, что сможет выдержать такое постоянно.       — Разве нужно убивать? — спросила она Клауса, пытаясь сделать вид, будто ее не волнует его ответ. — Можно мне просто не взять немного крови?       Он посмотрел на нее так, как будто какое-то мгновение он не мог понять, что сказать, но затем небрежно пожал плечами:       — Смерть не является требованием, хотя это обычное явление для жертв маленьких вампиров. Но с практикой, контролем и небольшое принуждение, тебе нужно только убить, если ты хочешь.       По его тону можно было предположить, что его не особо заботит, умрут ли люди. Она вообразила, что он сдерживает себя только для того, чтобы легче было слиться с ней — резню, вероятно, было достаточно легко скрыть несколько сотен лет назад, но теперь стало меньше, поскольку население увеличивалось, путешествия становились легче, а новости быстро распространялись.       Тем не менее, Кэролайн решила, что сделает все возможное, чтобы никогда не убивать тех, от кого кормила. Возможно, Клауса такие вещи не волновали, но Кэролайн чувствовала, что каждое мертвое тело будет преследовать ее.       Когда Клаус закончил свое объяснение того, чего ей следует ожидать от вампира, он встал и склонил голову к двери:       — Может перейдем в другое место, дорогая?       Она нетерпеливо кивнула, слишком взволнованная мыслью о перемещении по дому, чтобы скрыть свои эмоции.       — Ты еще не готова выйти на улицу, — сказал он, — но уже достаточно темно, чтобы мы могли безопасно использовать комнату с окнами. Мне нужно поработать в библиотеке, если ты хочешь присоединиться ко мне и читать книгу.       Ей было так приятно выйти из комнаты, что она двинулась слишком быстро, когда они спускались по лестнице. Она бы врезалась прямо в Клауса, если бы его быстрые рефлексы не позволили ему повернуться, чтобы схватить ее.       Он слегка ухмыльнулся:       — Возможно, нам нужно потренироваться передвигаться в человеческом темпе, дорогая.       Чувствуя оборонительную позицию, она хотела бы броситься на него, но она не хотела рисковать настолько, чтобы рассердить его, чтобы он заставил ее вернуться в комнату, в которой Кэролайн проснулась, скучающая и одна.       Вместо этого она тихонько поблагодарила его и позволила ему отвести ее в библиотеку.       Это была великолепная комната с книжными полками, покрывающими каждую стену, доходившую до самого высокого потолка.       Она подошла к ближайшей полке, на которой, казалось, находился обширный исторический раздел, и начала нетерпеливо просматривать заголовки.       Клаус появился рядом с ней настолько внезапно, что она немного подпрыгнула. Его рот изогнулся в злой улыбке, и она обнаружила, что закатывает глаза на него.       Похоже, он не возражал. Вместо этого он вытащил книгу и протянул ей.       Она посмотрела на название и поняла, что это о роли женщин в гражданской войне. Она задавалась вопросом, понимал ли Клаус, что Гражданская война была одним из ее любимых исторических периодов, или это было просто верным предположением.       Форбс было очень приятно, что он передал ей книгу по истории, как будто это было пустяком. Многие из мужчин, которых она знала, полагали, что только потому, что она любила красивую одежду и вечеринки и любила выходить за покупкой нового платья, у нее вообще не было мозгов в голове. Обычно она просто издевалась над ними, а потом родители читали лекцию о том, как правильно разговаривать с потенциальным женихом.       — Я не знала, что были книги о женщинах во время Гражданской войны.       — Моя сестра Ребекка делает — сейчас она к сожалению не может, но ее особенно интересует роль женщин в истории. Такие тексты трудно найти, но у нас есть приличная коллекция.       Довольная книгой, Кэролайн свернулась калачиком в одном из удобных кресел и начала читать.       Клаус устроился за своим столом и вскоре погрузился в работу. Тем не менее, хотя казалось, что все его внимание было сосредоточено на бумагах, у нее возникло ощущение, что он тоже следит за ней.       Не то чтобы она была достаточно глупа, чтобы попытаться сбежать. Даже с элементом неожиданности она не думала, что сможет пройти больше, чем несколько метров, прежде чем он остановит ее. И Клауса Майклсона она не хотела раздражать.       Прошло чуть больше часа, прежде чем Кэролайн услышала скрип открывающейся двери и уловила восхитительный запах свежей крови.       От этого у нее потекли слюнки, а клыки врезались в десны, но она заставила себя оставаться неподвижной и спокойной.       Она все контролировала. Она могла это сделать.       Кэролайн почувствовала на себе горячий взгляд Клауса и решительно посмотрела на свою книгу.       Но ее голова быстро вскинулась, когда Клаус сказал:       — Хорошо, что ты присоединился к нам, Стефан.       Впервые с тех пор, как Клаус свернул ей шею, она увидела существо, убившее ее родителей.       Теперь на его одежде было только пятно крови, и его глаза не были такими дикими, как на вечеринке. На мгновение он выглядел почти измученным, но затем выражение его лица превратилось в маску чистого безразличия.       Оно, должно быть, отсутствовал. Убивал чужую семью.       Он мог бы сделать кого-то сиротой за последние несколько часов, а может быть, он просто убил всю семью, не оставив выживших.       Она почувствовала прилив ненависти к нему, эмоции усилились всем, что произошло за последний день.       Почему он должен входить, как будто все в порядке?       Ее родители умерли. Более двадцати человек погибли, и он, казалось, даже не подумал об этом.       Ее тело пошевелилось, прежде чем мозг догнал ее, и она бросилась на вновь прибывшего с твердым намерением разорвать его на части.       Кэролайн была вампиром меньше суток. Она была молода и неподготовлена. Но она была очень рассержена… и удивила Стефана.       Ей удалось укусить пару раз, прежде чем Клаус оказался позади нее, железной хваткой сжав ее руки, когда он оттащил ее и заключил в объятия, которые могли бы показаться почти романтическими, если бы это не было болезненно и душно.       — Уходи, Потрошитель, — услышала она, как Клаус обратился Стефану.       Она не могла сосредоточиться, не могла перестать бороться с хваткой Клауса.       — Держи себя в руках, Кэролайн, — резко приказал он ей, прежде чем продолжить чуть более мягким тоном. — Я не хочу ломать тебе шею, дорогая, но я сделаю это, если мне будет нужно.       — Он… он убил их, — выплюнула она, — я убью его.       Она почувствовала его рокочущий смех:       — Ты бы непременно попробовала, дорогая, в этом я не сомневаюсь, но его не так легко снова удивить.       — Почему ты остановил меня? — спросила она сердито и разочарованно.       — У Стефана есть свои применения. Он запросто мог свернуть тебе шею, — вот и все, что он сказал.       Это был не очень хороший ответ, но она не думала, что он еще что-нибудь скажет, в данный момент. Было совершенно ясно, что Клаус не собирался позволить ей осуществить свою фантазию о том, чтобы оторвать голову другому вампиру.       — Чувствуешь себя немного спокойнее?       — Нет, — возмущенно пробормотала она.       Ее шок и гнев заставили ее нервничать. Она не могла вынести мысли о том, чтобы просто сидеть и читать.       Его рот искривился, делая его похожим на какого-то озорного демона.       — Может ты хочешь научится драться, Кэролайн?       Теперь Форбс хотела научится драться. Для того, что бы отомстить ему. Тому, кто разрушил жизнь её родителей и не только их.