Замерзающая фея смеётся

Дракон шустро устроился в разметавшихся по подушке волосах, уложив клыкастую морду на плечо, не скрытое воротом слишком большой больничной рубашки. Блум с его присутствием стало немного спокойнее — ровно на столько, чтобы здраво оценить скверную ситуацию, расползшуюся ядовитым плющом за последние сутки. Как будто присутствие живого воплощения пламени выжгло панику, защитив разум частоколом драконьих клыков, позволило вновь сместить фокус размышлений на то, что вывело её из подсознания. От Айси с сёстрами до сих пор нет новостей, да и откуда бы, если мобильник остался в спальне, а по-другому они связь не поддерживают. Тело слушается плохо, и даже если бы удалось встать, кое-как опираясь о стену, Блум вряд ли бы смогла доползти до своей комнаты, а оттуда до входа в тоннель между школами. Хуже осознавать только то, что в любую минуту в лазарет могут прийти магиксовские полицейские с Гризельдой, даже в обычное время больше похожей на надзирательницу в женской тюрьме, чем на завуча. На оправдания времени они ей точно не дадут, ситуацию может спасти только настаивание на том, что она ничего не помнит, но раскаивается в содеянном, и будет большой удачей, если в это поверят. Потому что сейчас, после долгих брожений по закоулкам разума и общения со своей тёмной стороной, Блум частично считает — директриса, может, и заслужила то, что с ней произошло. Волшебная медицина должна поставить её на ноги, а самой Блум гораздо важнее убраться из Алфеи как можно быстрее, связаться с Айси и решить, что им делать дальше, чем беспокоиться о Фарагонде. Дракон, как если бы он читал сейчас её мысли, фыркнул, выпустив кольца дыма из ноздрей. Ему тоже не понравилось находиться далеко от Айси и приятной полутьмы Башни. — Мог бы ты предложить что-то стоящее, я бы тебя даже поцеловала, — буркнула Блум, глядя на по-буддистски спокойную физиономию зверя. Он может, в отличие от неё, спокойно расправить крылья и улететь, окончательно раздолбав окно! Оказалось, что такая мелочь как управление собственным телом — настоящая роскошь, когда нужно смыться, прихватив вещи и обязательно Кико, даже если это займёт лишнее время. Всё-таки кролик, с виду совершенно обычный, до появления Винкс был её единственным другом, а сейчас и последним напоминанием о прежней жизни в водовороте безумия, куда фею с неистовой силой продолжает затягивать волшебный мир. Кико — это о детстве, замкнутом одиночестве подростка и любви земных родителей. Следом за смутной тоской по дому цепляется неуверенная мысль о том, что, возможно, им даже будет легче, если Блум вернётся на какое-то время домой. Все эти феи, монстры, магия и целая школа волшебства немного выше их понимания — привыкших к стабильной жизни без всяких фокусов людей. Блум точно знает, что забрать её отсюда им мешает только невозможность добраться до Магикса привычными способами и то, что в разговорах её голос обычно звучит восторженно-счастливо. Чуть фальшивей, чем есть на самом деле, но если это помогает Ванессе и Майку спокойно спать и не порываться увезти её домой, она на этот обман идёт почти со спокойной совестью. Только как представить им Айси, Блум трудно даже просто предположить. Если отца насторожил даже простой намёк на отношения с недо-принцем Скаем-Брендоном, то готическая ведьма однозначно должна выглядеть в его глазах хуже, учитывая первоначальное желание Айси если не убить Блум, то хотя бы покалечить. Хотя, после короткой оговорки Блум о том, что она со Скаем перестала общаться, Майк показался дочери не то чтобы счастливым, но довольным так точно. Если честно, она и сама рада и тому, что со специалистом объясняться нет нужды — после раскрытия его подмены с Брендоном они резко отстранились друг от друга, перестав даже приходить на общие встречи Винкс и специалистов. «Видимо, простая фея для его высочества не пара», — иронично, хоть она сама по рождению принцесса, отношения с Айси её более чем устраивают. Опыт отношений у Блум мизерный, можно даже сказать, что его нет — кроме бойфренда Энди в старших классах и коротких встреч со Скаем она не имеет возможности похвастаться чем-то большим и серьёзным. Неловкие гуляния под ручку, открытки, встречи в кафе и робкие поцелуи — все эти этапы им с Айси пришлось перемахнуть, начав сразу с обжигающей ненависти. О, в этом Льдышка мастер. Блум смутно представляет то, как вообще должны начинаться нормальные отношения, только что-то подсказывает — это вообще не про них. Что будет после того, как их сделка завершится? Трикс получат Огонь, она родителей, а что дальше? Страшно подумать, как дальше сложится жизнь и знакомство со старыми-новыми родителями. И Айси, её злющая ведьма, она просто уйдёт, получив желаемое? Когда ты плачешь и не можешь в ватной слабости поднять к лицу руки, чтобы растереть до красноты глаза и убрать противные дорожки слёз — это настоящая засада. Поёрзав, Блум коротко выругалась, когда руки под влажными бинтами прострелила вспышка боли. Дракон на плече зарычал, вцепляясь коготками в одежду. И оба, пока пробовали устроиться поудобнее и терпели в этом неудачу, не заметили, как открылась дверь. — Да вашу ж фейскую мать, нельзя было хотя бы здесь не стелить даркаровы ковры?! Блум не свалилась на пол только благодаря тому, что в первую очередь испугалась до смерти, прекратив неловкую возню на больничной койке. — Ты что тут делаешь? — вопрос дурацкий, но именно его она и задала, с трудом восстанавливая дыхание, задержанное то ли от неожиданности, то ли от облегчения, что Айси, бесшумно вошедшая в комнату, запнувшись об ковёр и едва не пропахав носом пол, пришла за ней, одарив их с Дракончиком нечитаемым взглядом. — Ну, вообще-то, планирую вытащить тебя из задницы, в которую ты успела влезть, пока меня не было, — прозвучало убийственно холодно. Вот только за равнодушным тоном скрывались тщательно сдерживаемое беспокойство и ярость от того, что она увидела. — Если не возражаешь, нам стоит поторопиться, пока сюда никто не впёрся, и не пришлось пробивать дорогу до Башни силой. — Тогда тебе придётся нести меня на руках, как видишь, я не то чтобы колдовать, но и встать не могу. Скажи, что ты в порядке, Айси? — вышло по-детски и так запальчиво, потому что внешне она выглядела как обычно, только более устало, поднимая её левитацией. За дверью их уже ждал радостно подпрыгивающий Кико и дорожная сумка. Кролик заверещал, радуясь хозяйке, пока Айси молча подняла его и вещи в воздух рядом с Блум. Кико внял тихой просьбе вести себя прилично, беззаботно болтаясь вверх-вниз, пока они летели безумной вереницей по пустым коридорам до тупика, в котором скрывался проход в подземелья, через который Трикс пробрались в Алфею на злополучный бал в начале года. Не решаясь разговаривать, пока не получилось покинуть школу без последствий, Блум разглядывала свою ведьму, идущую впереди. В её движениях заметно понятное напряжение, когда приходится останавливаться и проверять, нет ли кого-то впереди. Им почти удалось добраться до нужных дверей, когда пронзительная трель звонка возвестила о том, что скоро другие феи начнут выходить из классов и идти в обеденный зал, а Гризельда наверняка поторопится в лазарет и поднимет тревогу, обнаружив побег. Сделав резкий пас кистью, Айси притянула фею ближе, накинув на их живописную компанию временную невидимость. Заклинание, чертовски изматывающее, особенно после ритуала, действовать будет совсем недолго, но этого времени им должно хватить, чтобы оказаться на безопасном расстоянии от дышащих в затылок неприятностей. Только преодолев какую-то часть земляного коридора быстрым шагом, Айси сняла заклинание и привалилась к грязной стене, немного по ней сползая на землю. Сил осталось ровно на поддержание левитации и освещения, потому что нести остаток дороги Блум, несмотря на её птичий вес, ещё и в полной темноте, она просто физически не сможет. Спустя минут пятнадцать, как следует отдышавшись и подсветив лицо девушки тусклым шариком света, она сказала, подобрав наиболее нейтральные слова вместо ругательств: — Расскажешь, почему во всех новостях только о погроме в Алфее и пострадавшей Фарагонде и говорят, а ты оказываешься замешана в этом, вдобавок лёжа в больнице? — незачем повышать голос, выбранная интонация передаёт настроение, когда ведьма снова видит забинтованные руки и общее состояние своей бедовой феи. Блум похожа на котёнка, нашкодившего, но абсолютно уверенного в своей правоте. Поджав губы, она скороговоркой выпалила, морщась от направленного в лицо света: — Фарагонда решила рассказать о моём прошлом. Создала иллюзию Роккалуче с Дафной, короной принцессы, а потом отказалась как-либо этот бред пояснять. Пробубнила что-то таинственно-пафосное, и я…разозлилась. А дальше вообще ничего не помню, уже в лазарете медсестра рассказала, что я устроила пожар, когда же прибежали учителя, выглядела не в себе и дралась с директрисой. — потупившись, она скомканно завершила свой рассказ, стараясь не выдать то, что утаила часть истории про Гардению и воплощение своей тёмной стороны. Это кажется ей не то чтобы слишком личным, но абсолютно безумным, чем-то из разряда опасных галлюцинаций, о которых даже любимым людям не говорят, боясь показаться опасными психами. В этой тишине, среди давящих стен и блёклого света, им обеим неуютно находиться, как будто рассказанное легло на плечи дополнительным грузом. Айси молчит, переваривая фееричный рассказ. Её одновременно разбирает смех и желание разрыдаться от абсурдности этой ситуации, но она только вздыхает, обнимая поникшую Блум, прижав рыжей макушкой к плечу, выпирающими сквозь пижаму рёбрами к собственному сердцу, которое рядом с ней бьётся скоро и загнанно. Этот жест говорит яснее, чем обычные слова — где-то Блум читала, что слова — это шелуха, правда лишь в глазах и поступках. У неё ноет в солнечном сплетении и вспыхивают огненные цветы под кожей, скрадывая её болезненную бледность. Её не отправят обратно, придав магией ускорения. В этих объятиях утешающе и спокойно, и хочется дарить тепло в ответ, прижимаясь ближе, как будто не должно быть никаких преград, даже если это неровно сросшиеся кости и непослушная плоть между ними. — Ты ведь всегда будешь влипать в неприятности, пока меня нет рядом, мм? — приглушённый смешок щекотит кожу за ухом. Блум не отвечает, потому что и ответа-то не требуется. Неприятности как будто сами находят её, и с этим трудно что-либо сделать. Айси тоже знает, что вопрос риторический, поэтому просто позволяет себе надеяться, что в следующий раз получится очередную катастрофу, настигшую Блум, предотвратить. Вместе у них шансов добиться поставленных целей больше, даже если будет висеть на хвосте полиция, Древние Ведьмы, да хоть вся Армада Тьмы. Отстранилась Айси неохотно, посылая вперед огоньки света, чтобы освещать дорогу, а сама пошла рядом, рассказывая негромко о том, как прошёл ритуал. Блум слушала внимательно, стараясь не упускать из виду важные моменты и места, в которых её ведьма говорила неуверенно и обрывисто. Их можно было обдумать немного позже, может, даже поспрашивать потихоньку у Сторми или Дарси, что случилось на самом деле — Айси ведь правды не скажет, гордо замкнувшись в своей броне, не желая ощущать жалость или лишнюю по её мнению тревогу. В этом заключается дурная сторона ведьминского характера, может, ни чуть не менее вспыльчивого, чем у самой Блум. Только Айси не угрожает пожарами, а выжигает ледяной яростью, оставляя жертву покрываться инеем и ледяной крошкой. Блум лучше узнает о шрамах на её точёных скулах от Сторми, чем почувствует арктический холод раздражённой ведьмы, особенно сильный, пока Огонь в её собственной груди временно ослаб и утих. Нет, она уверена, что он не исчез, по-прежнему пульсирует горстью малинового света, готовый, едва хозяйка окрепнет, снова биться, рваться до синих небес, оставляя на них чёрные подпалины. Нужно лишь набраться сил и переждать бурю в надёжном месте — никому фею в обители ведьм и в голову не придёт искать! — Эй, о чём задумалась? — они уже почти добрались до места, где тоннель переходил в каменные подвалы Облачной Башни, когда Айси задержалась в одном из переходов, чтобы написать Дарси. Дело шло к вечеру, а он для учениц был временем свободного досуга, когда многие пользовались этим и шатались по многочисленным коридорам замка по своим делам. Айси точно знает, что сёстры не спят, дожидаясь её возвращения, но если старшая Трикс, идущая по спальному корпусу, подозрения не вызовет, то её живой «багаж» другим ведьмам точно не понравится. Не все из них придерживались негласного правила «Тронешь одну из Трикс — огребёшь потом от всех», норовя столкнуть соперниц с незримого пьедестала. Хотя бы раз в месяц находилась пара-другая не самых умных ведьм, делавших тихушные пакости, желая опозорить Трикс, или бросавших открытый вызов при всех, рассчитывая, что их сил хватит, чтобы победить на природной дури или поймать на дешёвой уловке. Профессора обычно закрывали на это глаза, поощряя конкуренцию среди подопечных, иногда довешивая вслед проигравшим наказания, пока они уныло плелись под общий гогот в больничное крыло. Если вообще шли — порой передвигаться, если твои конечности застыли в глыбе льда, глаза ослеплены хитрым сглазом темноты или голова кружится после весёлого полёта в урагане, было немного затруднительно. Ведьмы поумнее Трикс боялись, те же, кто слабее, старались не отсвечивать перед ними или выполняли мелкие поручения, надеясь урвать свой кусочек дармовой силы и славы. Но ни одна из них не приняла бы то, что Айси привела с собой фею, намереваясь временно спрятать её от погони в стенах готичного замка, а она была совсем не в том настроении и нужном боевом состоянии, чтобы ввязываться в драку. Блум, не подозревавшая о всех тонкостях ведьминских отношений, думала о том, как им попасть на Домино. Одновременно невыразимо хотелось хотя бы мимолётно взглянуть на свою родину, пусть сейчас она даже отдалённо не похожа на прежнее цветущее королевство, о котором рассказывала Дафна, и позорно сбежать в Гардению. На Домино тянет не меньше, чем в крошечный городок у моря — королевство под слоем льда хранит секреты и возможность для своей принцессы отыскать родителей. После того, что рассказала ей Айси, Блум почувствовала, как один из тугих узлов на сердце немного ослаб — Орител и Марион живы, пусть где-то далеко, в заточении, но теперь она точно знает, что шанс их найти есть. Как и искупить свою вину за принесённые беды. — О том, как нам попасть на Домино, — прикусив по привычке изнутри щёку, запоздало ответила Блум, продолжая напряжённо вглядываться в темноту, из которой в любой момент мог кто-нибудь выйти, и лучше бы это была Дарси. — Стелла как-то говорила мне, что порталов туда сейчас нет, на планету можно попасть только на космическом корабле. На похожих летают специалисты из Фонтана, но никто из них не станет нам помогать. — Тебе сначала нужно подлечиться, а уже потом думать, как попасть на Домино, — Айси постаралась улыбнуться, маскируя раздражение от того, что эта неугомонная девчонка даже ходить толком не может, а уже рвётся искать библиотеку своего семейства, будто это не может подождать, как ждало последние шестнадцать лет. Но в чём-то Блум была права, туда действительно нельзя попасть порталом, а межпланетное перемещение ведьмам преподают только на последних курсах при условии того, что они должны точно знать точку выхода телепортации и точное расстояние до неё. — А ещё лучше замаскировать под какую-нибудь комнатную пальму, пока не уляжется пыль от шумных поисков, — сонный, а от того ядовитый тон Дарси они приняли облегчённо, пока следом из-за поворота не вышла она сама. — Что, феечка, опять вляпалась? — ухмыляясь, спросила ведьма иллюзий, отметив потрепанный вид девушки. Блум, не имея возможности по привычке скрестить руки на груди, закатила глаза, но приняла язвительный вопрос Дарси спокойно: — Ну, если нападение на Фарагонду и временная потеря сил — это по меркам ведьм то, во что можно просто вляпаться, то можно сказать и так. Айси, не привыкшая ещё к тому, что сёстры стали воспринимать наглую принцессу немного спокойнее, подумала, что расслабиться сможет не в этой жизни точно. И не с таким окружением. Так, перебраниваясь шёпотом, они без приключений дошли до спальни, где обнаружили настежь открытые окна и Сторми, жадно дышащую потоками свежего ветра, чтобы не уснуть. Увидев сестёр и Блум, она выдохнула спокойно ровно до того момента, пока над ней не стал кружить вернувшийся в обжитую спальню Дракон. Выдав Блум какое-то укрепляющее зелье, Дарси удалилась на свою половину комнаты, после чего они со Сторми вырубились почти мгновенно. Последняя даже не стала ничего говорить по поводу того, что Блум с Айси пришлось делить одну постель. — На Земле тебя будут искать, — видеть Айси с распущенными волосами оказалось для Блум непривычно — так ведьма без фирменной причёски и боевого раскраса на лице выглядела мягче, немного уязвимо и ломко. Хотелось прикоснуться к тонким царапинам на щеках, которые, как сказала Сторми, оставила магия Трёх Ведьм. Провести исцеляющим огнём, как будто очищая холодную кожу не столько от порезов, сколько от памяти о чёрном колдовстве. Может, когда получится снять бинты, она попробует, а пока просто вслушивается в её шёпот, наслаждаясь этой неожиданной близостью. — Я пока не придумала, как объяснить родителям то, что случилось, но постараюсь успокоить их. Скажу, что хочу найти школу получше Алфеи, а пока поживу у друзей. — Вряд ли они вообще хотят, чтобы ты оставалась в Магиксе, — Айси весьма смутно представляет то, как должны выглядеть нормальные отношения в семье, но, судя по коротким оговоркам Блум, приёмные родители её любят. — И жила у непонятных людей. — Ты для меня не непонятная, — вспыхнув до корней волос, Блум зарылась лицом в подушку — ей не хочется продолжать смущающий разговор о родителях и том, кто они друг другу. Руки, действительно холоднее, чем у обычных людей, мягко повернули её обратно — Айси определённо понравилось то, что сопротивляться в полную силу девушка пока не может, как и сбежать от щекотливого разговора. — Мм? а какая тогда? — подпустив в голос вкрадчивые ноты, ведьма сократила расстояние, ощущая тесный, непривычный жар, прокатившийся волной по телу. Несмотря на усталость, её распалила эта маленькая словесная игра в кошки-мышки. Так приятно чувствовать себя по-настоящему живой, получая удовольствие от обманчиво невинных поддразниваний! Блум тонула — в стыдном удовольствии от своей беспомощности и невозможности того, что делала с ней Айси одними словами и лёгкими прикосновениями. Её практически душило желание содрать с обожжённой кожи опротивевшие бинты, только чтобы иметь возможность касаться невыносимой ведьмы, заставлять её тянуться к ней, сплетаясь в единое целое, отринув всё, что их разделяет. — Резкая, — выдохнуть прямо в губы, на самой грани, но не касаясь их, — нежная, — посмотреть прямо в искристые льдинки глаз, — самая лучшая и… — ей не удалось договорить — Айси подалась вперёд, целуя её на грани жесткости, сминая чужие губы в полу-укусе, не позволяя отстраниться. В их отношениях мало чего-то обычного, присущего другим парам, но это им ничуть не мешает. Если любить, то на грани с ненавистью, сжигая друг друга огнём и льдом, смешивая безумный коктейль ярких чувств. Может, их отношения обречены — пусть, это время, сколько его отведено, будет только для них. — Айси? — Блум дышит загнанно, в глазах блестит колдовское пламя. Такая — растрёпанная, с опухшими губами и поволокой во взгляде, она ещё больше желанна, чем в своей короткой лазурной юбке и топе, превращаясь в фею. — Пожалуйста, давай подождём. Айси против воли краснеет, сглатывая горькую слюну. И просто кивает, стараясь унять бешеный шум крови в ушах. Физически это тяжело, но она понимает, что не сможет пойти дальше, если Блум против. Это было бы плохо, грязно и неправильно, она просто не сможет — только не так. Блум принимает это с благодарностью, спускаясь ниже, устроившись поудобнее в кольце её рук. Они засыпают, распалённые, но ставшие ближе друг к другу, чем были до этого, не зная, что готовит им грядущий день. А может, это и не важно, если этот день они встретят рядом.