Это называется «я люблю тебя»

«Танцуй, когда зовёт луна,

и не думай о неприятностях,

которые ещё не пришли.»

      — Итак, ребятки! — Полный радости, Санрайз привлекает внимание детей на площадке. — Вы готовы к кукольному представлению? Я уверен, что вам всем понравится! — Восхищённая малышня собирается вокруг робота-солнца, бросившая все свои игры и ожидающая со стороны воспитателя различных фокусов и трюков, какие он обычно вытворял. Тот же, в свою очередь, выпрямился, потягиваясь вверх и разминая своё тело. — Ну, что же, рассаживайтесь! Скоро наше шоу начнётся! — Дети бегом побежали занимать места, а сам солнышко скорее взбирался вверх, в свою сделанную, под замок, комнату, где и лежали все его куклы. Внутри опять темно. Всё прикрыто красными шторами. Поставив руки в бока, пытаясь разглядеть что-то в кромешной тьме, Санрайз недовольно вздыхает, намереваясь распахнуть занавески. Уже приблизившись и потянувшись к красной бархатной ткани, его хватают за запястье. Солнце отталкивают от штор, а из тени выглядывают два красных глаза. — Что я говорил насчёт освещения? — Недовольно ворчит Мундроп, смотря на обеспокоенного аниматроника. — Ты ведь знаешь, что я не люблю свет! Так на кой хрен лезешь к занавескам?! — Мог бы хотя бы поприветствовать… — Расстроено отвечает Санрайз, неловко перебирая пальцами. Подняв взгляд, он замечает уже вышедшего из тени робота, что, скрестив руки на груди, ждал объяснений. Солнце отходит назад, смущённо отворачивает голову в сторону, чувствуя, как система охлаждения начинает усиленнее работать. — Я… Я просто заберу то, что мне нужно. — Тараторит солнцеликий, с опущенным в пол взглядом проходя мимо луны, желая поскорее забрать куклы для спектакля и уйти отсюда, пока от высокой температуры не отключился. Мундроп же, в свою очередь, выглядывает наружу, замечая заждавшихся детишек у сцены. Лёгкая ухмылка появляется на лице. — Опять детишек развлекаешь, солнышко? — Санрайз подскакивает от таких слов, роняет одну из вещей на пол. Он… Он назвал его солнышком? Ох чёрт. — Д-да, просто выполняю свою работу. Которую ты, кстати, тоже должен выполнять. — Бурчит под нос аниматроник, быстрее хватая все нужные игрушки и собираясь уходить. Мундроп вслед посмеивается. — Ты знаешь, что моя работа заключается в ночном дежурстве. День не моё, увы. Да и ты с детьми хорошо ладишь, не правда ли? Ты же у нас хороший мальчик. — Этот хриплый голос будоражит, заставляет все запчасти внутри воспитателя будто остановиться, а затем пойти в обратном движении. Зачем луна так с ним играется? Или это просто солнце уже неисправно, воспринимает каждую мелочь близко к сердцу? Вот он поворачивается к роботу вновь, хочет что-то сказать в ответ, но пронзительный взгляд красных глаз останавливает, заставляет отвернуться и уйти прочь, пока ещё не поздно.

и почему я так смущаюсь?..

я… я не могу на него нормально взглянуть…

хочется провалиться со стыда…

Уже 23:00. Санрайз убирает весь беспорядок после детей, складывая всё по местам. Ну и активные же эти ребята были. Спасибо хоть на том, что не поранились где-то, иначе было бы плохо. Расставляя вещи по полкам, он замечает среди всего плюшевую игрушку Мундропа. Такие штуки были не редкостью во всём ПиццаПлексе. Они официальные и сделаны довольно качественно. И получить их можно было в сувенирных магазинчиках, что располагались чуть ли не на каждом этаже, либо же выбив в каком-то из аттракционов. Солнце рассматривает детально вещицу. В груди опять то самое чувство. Шестерёнки скрежещут, руки трясутся, аниматроник прижимает к груди мягкую игрушку. Ему так не хватает внимания со стороны Мундропа. Тот только и делает, что подшучивает и высмеивает, либо же постоянно чем-то недоволен. Никогда не спросит как дела, как настроение, как прошёл день… Но солнышко давно уже привыкло к этому. Без ежедневных ворчаний луны ему живётся непривычно. И ведь почему он так привязался? Неужели ему настолько не с кем поговорить, что начинает искать в этом лунном пофигисте хоть какую-то поддержку? — Вот бы ты поговорил со мной… — Шепчет аниматроник, крепче сжимая в объятиях игрушку. — Эй, лучезарный ты наш, чего застрял там?! — Восклицает Мундроп, усевшись сверху на одной из горок. Санрайз резко приходит в себя, тут же на место ставит плюшку. — Н-ничего! Просто задумался. Всё в порядке! — В груди всё ломит вновь, как только слышит голос луны. — Хм, как скажешь. Смотри мне, а то опять будешь эти мягкие фигни зашивать, как тогда. — Слегка посмеявшись со своего напарника, робот спрыгивает вниз, скрываясь за разноцветными стенами площадки. Воспитатель утомлённо вздыхает, провожая взглядом луноликого. Он берёт игрушку в руки опять, оглядывается по сторонам.

Я возьму тебя с собой…

Ты хоть как-то отвечаешь на мои объятия…

А ещё ты мягкий…

В детском саду уже ночь. Вместо солнца на потолке виднелись звёзды, что освещали хоть что-то. Воспитатель сидит в своём любимом месте, внутри детской площадки, куда, кроме детей, редко кто заходил. В обнимку с ним игрушка Мундропа, а сам он что-то активно вырисовывал на бумаге. Это был он сам. Санрайз любил рисование, так как оно отвлекало его от проблем, помогало отдохнуть и выплеснуть эмоции. А эмоций у него было достаточно. От восхищения тем, насколько дети креативны, до смущения и стыда, что он испытывал в последнее время. Но как же так? Раньше всё было хорошо. Такие ощущения ему в новинку. Карандаш дрожит в руках. Он вновь вспоминает Мундропа. Его постоянную улыбку на лице и отстранённость. Этот аниматроник никогда ни с кем связь не поддерживал, кроме как с Санрайзом. Но даже так, он всё равно холодно относится к нему, всегда пытаясь как-то поиздеваться. — Ну почему ты такой… Неужели нельзя просто побыть со мной, хоть минутку? — Сжимая листок в руках, сквозь злость и печаль шепчет солнце, рвя рисунок на части. Может, это ему стоит сделать первый шаг? Как-то подступиться, прикоснуться, нежно обнять за плечи и никогда не отпускать? Возможно, но как, если он даже в глаза смотреть ему не может? Из-за него вся система нагружается, а мысли путаются. — Какой же ты упрямый баран… — Робот-солнце выходит из своего тайного местечка и тихо направляется обратно в комнату, стараясь не издавать шума. Некоторые дети пришли и остались ночевать в детском садике, как у них обычно и бывает. Родители, которым приходилось оставаться на работе всю ночь, оставляли своё чадо на усмотрение воспитателей, которыми и являлись Санрайз и Мундроп. Один развлекал и учил детей днём, другой следил за тем, чтобы все хорошо спали и не хулиганили. Если не спят, то давал особые конфеты с мелатонином, а особо буйных наказывал. Санрайзу никогда не нравился метод «кнута и пряника», ведь считал, что каждый ребёнок познаёт мир по своему. И на почве этих разногласий были частые споры. Солнце уже проходило мимо бассейна с пластиковыми шариками, что были так сильно обожаемы и детьми и им самим, но тут же останавливается, как только слышит скрежет позади. — Ты плохой мальчик, не правда ли? Таких нужно наказывать — Что? Плохой мальчик? Погодите-ка, неужели его восприняли за одного из детей, вставших посреди ночи и начавших бродить по саду? — Стой, Мундроп, ты- — Вот уже обернувшись, робот хотел предупредить своего товарища о том, что его спутали, но резкий толчок и удар о поверхность останавливают. На него набросились, прижав к полу. И вот так вот он детей усмиряет?! — Попался, беглец! А теперь, живо иди с… Санрайз? — И тут внезапно до луны доходит, что поймал он не того. Сейчас они оба ошарашены произошедшим. Луноликий оглядывается, а затем с раздражением глядит на пойманного. — О звёзды, ты издеваешься? На кой чёрт ты бродишь там, где быть не должен. Особенно в такое время?! — Восклицает луна, но солнце не слушает. Сейчас оно попросту смотрит на аниматроника, чувствуя тепло в груди. Это его механизмы или чувства? — Поднимайся сейчас же, дурень, иначе я тебе все лучики вырву! — Робот поднимает Санрайза с пола, ожидая хоть какой-то реакции со стороны, но этого не происходит. Сломался? И было хотел он уже прикоснуться и проверить, реагирует ли напарник на что-либо, его резко хватают за руку и втягивают в объятья. — Просто дай минутку… Одну минутку… — Шепчет солнце, сильнее прижимаясь к Мундропу. Тот лишь стоит в ступоре, не способный ничего сделать. — Э… Хорошо?

Так приятно…

Так чертовски приятно…

Ещё немного, пожалуйста…

Всех детей уже забрали с самого утра, потому сад пустовал. На выходных детсад не работал, давая возможность передохнуть как персоналу, так и самим аниматроникам. После сегодняшней ночи они не разговаривали друг с другом. Солнышко стеснялось подойти к своему другу, думая, что тот посчитает его ещё страннее, чем до этого, потому оставалось сидеть где-то в одиночестве, прижимая к себе ту самую плюшевую игрушку. — А может, всё-таки, заговорить? — Спрашивает сам себя. — Я ведь просто обнял его, разве это плохо? Разве всё может быть так плохо? — Подбадривая себя, он встаёт и выглядывает из комнаты. Странно, сейчас светло, а Мундроп не прячется, как обычно, от света. Он его не любил ведь тот постоянно слепил, из-за чего работать было сложнее. Сейчас же он спокойно разгуливает по площадке, что-то делая. Интересно… Санрайз хотел уйти внутрь обратно, но луна зовёт его, останавливая. — Э-эй, лучезарный, мне нужно с тобой поговорить! — Пытается докричаться луноликий, надеясь, что его напарник не проигнорирует. — Я… Я не хочу! — Тут же отвечает солнце, но затем прикрывает рот рукой, понимая, что сказал не то. — Почему ты… Аргх, я сейчас сам поднимусь, не упрямься! — О нет, это ещё хуже. Солнышко метается из стороны в сторону, ища место, куда можно впихнуть плюшевую игрушку, но не успевает, потому прячет за спиной, как только в проёме показывается тощая фигура аниматроника. — Хэй, я всё понимаю, но мне действительно нужно с тобой поговорить… — Начинает луна, а затем замечает то, как упорно воспитатель пытался скрыть что-то. — Что у тебя там? — А? Т-ты про что? — Не придуривайся будто я не вижу! Что у тебя за спиной? — Он начинает медленно идти на Санрайза. И каков план отступления? А его и нет! Сейчас бы только проскочить и прыгнуть вниз… — Эм, звёзды сегодня красивые, да? — Чего? — Луна останавливается ненадолго, давая шанс Солнцу проскользнуть к «балкону». — Хэй! Подожди! — Вскрикивает Мундроп, набрасываясь на солнышко как кот на добычу. Игрушка благополучно падает вниз, в бассейн с шариками, ну а робот оказывается в ловушке, схваченный и прижатый, как тогда ночью, к полу. — Да что с тобой такое?! Ты раньше… Ты раньше был совсем другим! Почему сейчас ты со мной даже разговаривать не хочешь?! Я настолько тебе неприятен? — Кричит аниматроник. — Я… — Солнышку нечего сказать. Оно лишь отводит взгляд куда-то в сторону, лишь бы не смотреть на разочарованное лицо Мундропа. Он… Он делал ему больно всё это время? — Я думал… — Ты много чего думаешь, идиот! А на деле сам ведь ничего не знаешь! Так почему ты мне просто рассказать всё в лицо не можешь, а?! — Казалось, что луна сейчас заплачет. Он отпустил Санрайза, дав ему подняться на ноги. Всё это бессмысленно. Да что ему ещё ждать от этого пустозвона?! — Мундроп… — Робот берёт того за руку. — Прошу, прости… — В груди вновь колет, а система выдаёт сбой. — Ты не представляешь то, насколько ценен для меня. Все твои действия, все твои шуточки, всё остальное. Я действительно ценю тебя и дорожу тобой. — Все мысли путаются, ноги дрожат. — Ты… Ты дурак… — Солнышко притягивают к себе, крепко обнимают, не отпуская. — Это называется «я люблю тебя».

Так вот что это за чувство…

Любовь…

…

Санрайз стоит, глядит на Мундропа, но внезапно ощущает то, как земля уходит из-под ног.

Любовь…

Это…

…

Он отходит к краю, держится за голову, намереваясь сейчас упасть.

Это так.

— Ты всегда будешь моей любимой звёздочкой на небе. — Отвечает солнце, падая вниз, в бассейн с пластиковыми шариками, с улыбкой на лице, ни о чём не жалея. Всё страшное уже позади. Сейчас должно быть лучше, не правда ли? Сейчас всё будет хорошо.

Приятно.

Луна смеётся, глядит на своего приятеля внизу, взбудораженного от новых ощущений и эмоций, от приятного покалывания во всём теле. — Луна это спутник, а не звезда…