Накануне

      Каблуки сапог Кейи мерно стучали по мраморной лестнице, уподобляясь стуку его же сердца. Крайне спокоен. Ничего особенного не должно случиться. Просто сегодня он проспит чуть дольше. Он заслужил отдых за столько лет верной службы, так?       Дверь библиотеки распахнулась, и показалась огромная стопка книг, а за ней фиолетовый колпак. Альберих чуть улыбнулся, стараясь не выглядеть слишком уж умилённым при виде такой обыденной картины. Видит он её, скорее всего, в последний раз.       — Кейя, милый, помоги оттащить этот кошмар в кабинет Джинн! — раздалось из-за баррикады, и Кейя тут же подорвался на помощь.       — Давай сюда, — он услужливо принял ношу из рук уставшей Лизы и словно бы случайно коснулся её тёплых пальцев. Лиза ничего не заметила, а Кейя постарался отпечатать эту мелочь в памяти. Просто так. На всякий случай.       Он ни в чём не был уверен, но чувство — тянущее, пульсирующее где-то в животе, скручивающее органы в трубочку — преследовало его с самого утра. И, возможно, рыцарское чутьё и опыт подсказывали ему, что именно с ним происходит.       Кейя всегда балансировал на грани жизни и смерти — долг требовал. Никогда не знаешь, чего ожидать даже от дежурного обхода города, но готовым нужно быть ко всему. Капитан Ордо Фавониус сталкивался с самыми разными кошмарами: от жаждущих крови и наживы разбойников до невероятных размеров чудовищ, настроенных явно недружелюбно, но никогда вышеупомянутое чувство не тревожило его. Через все испытания он проходил спокойно, с высоко поднятой головой и как будто играючи. Альберих всегда осознавал риск, но также был уверен в своих силах и силе товарищей. А теперь всё это словно ускользало из его пальцев.       Дыша полной грудью, мы не замечаем мелких, но таких важный вещей вроде обычных прикосновений, взглядов и улыбок. Да даже ворчание Джинн сегодня умиляло Кейю почти до слёз. И ему это не нравилось. Вечером они с Тартальей собирались наведаться к Дилюку, чтобы напиться и, конечно же, довести его до белого каления. Что могло случиться? Его хватит удар от раскрасневшихся после выпитого щёк Чайльда? От его поцелуев и объятий, из которых он вряд ли выпустит Кейю после столь долгой разлуки? Что ж, такая смерть даже устраивает Альбериха.       Кстати о Тарталье.       — Доброе утро, капитан, — раздалось кокетливое воркование почти над самым ухом. Надо же, так задумался, что не заметил чужого присутствия.       — И Вам доброго утра, господин Предвестник, — в тон ему ответил Кейя, привычно ухмыляясь. Официальные звания заводили обоих до звёзд перед глазами.       — Какие планы на сегодня? — Чайльд такой раздражающий, просто потрясающе.       — Да так, ничего особенного, — Кейя пожал плечами, нарочно не глядя на собеседника. — Собирался посидеть в таверне в компании одного молодого человека.       — Правда? — в его голосе слышалось такое неподдельное изумление, что Альберих даже на секунду поверил. — Он красивый?       — Красивее него я никого в Тейвате не встречал, — честно признался Кейя. Мельком глянул на Тарталью: чуть порозовевшие щёки говорили сами за себя.       — Тогда я спокоен.       — А для тебя только внешность важна, значит?       — Ну как сказать... Играет не последнюю роль.       — И что, я подхожу под твои стандарты? — Альберих бросил заинтересованный взгляд на Чайльда.       Того, что этот рыжий засранец прижмёт его к стене прямо в коридоре штаба, где в любой момент может появиться буквально кто угодно, Кейя действительно не ожидал. Ладно, плюсик за яркие впечатления. Сегодня они нужны как никогда.       — Ты и есть мой стандарт, — шепнул Тарталья прямо в губы остолбеневшему капитану и тут же отпустил его, напоследок нагло подмигнув. Кейя скрипнул зубами.       — Знаешь ведь, как очаровать, бес рыжий.       — Я тренировался все эти годы, чтобы поразить тебя. И да, за беса потом платить придётся.       — Да сколько угодно.       — Какой-то ты сговорчивый сегодня, — удивлённо заметил Тарталья.       — А чего выпендриваться, если так давно не виделись, — Альберих усмехнулся и, поддавшись внезапному порыву, взял Предвестника за руку. — Хочешь, я на сегодня выходной возьму?       — А так можно? — Чайльд хлопнул глазами. — Тебя отпустят?       — Почему нет?       — Здесь ничего не обвалится во время твоего отсутствия?       Кейя захохотал и крепче сжал прохладные пальцы с едва виднеющимися веснушками.       — Думаю, Джинн сможет предотвратить это. ***       Ощущать эти самые пальцы в себе — великолепно. Покрывать лихорадочными поцелуями бледную кожу — ещё лучше. Слышать сбивчивые признания в любви — Кейя готов разрыдаться прямо сейчас. Он сдерживается, впиваясь зубами в плечо Чайльда, пока тот неторопливо растягивает его. Тарталья шипит, но никак не комментирует, будучи целиком погружённым в процесс.       Кейя прижимает его к себе, хочет быть ближе, настолько близко, чтобы слиться в единое целое и никогда не расставаться, не ощущать этот противный ком где-то в желудке, не помнить о том, что его ждёт. Он всё ещё не понимал, что значит это абстрактное «что-то», но явно ничего хорошего, и он не мог перестать думать об этом. До тех пор, пока Тарталья не задел нужную точку, выбивая из Альбериха протяжный, тягучий стон. В голове сразу стало пусто.       Чайльд ухмыляется, вдалбливая Кейю в кровать; Кейя вскидывает бровь, отвечая на вызов, и сжимает Чайльда в себе. Проигравших нет, есть лишь два влюблённых идиота, которые не могут перестать соревноваться в том, кто кого перелюбит.       Тарталья укрывает Кейю одеялом, целует в лоб, а сам идёт делать чай. Капитан кутается и вдыхает запах рыжей катастрофы. Улыбается. Тянется к заботливым рукам, которые несут целый поднос всякой всячины. Целует каждый палец, каждую веснушку на нём. Видит непонимание в голубых глазах, которое вскоре сменяется бесконечной нежностью. Они целуются мягко, неторопливо, влажно. Кейе нравится быть причиной его счастья.       Но Кейе не нравится быть причиной его слёз.       — Сегодня я умру, — задумчиво, будто между строк, говорит он, сидя рядом с Предвестником на склоне холма и рассматривая появляющиеся на безоблачном небе звёздочки. Тарталья недоумённо косится на него.       — Перестань, я не собирался спаивать тебя до беспамятства, — отмахивается шуткой Чайльд, притягивая Кейю за плечи к себе.       — Поверь мне, — убийственно-спокойный тон капитана начинает напрягать.       — Кейя, что-то случилось? — встревоженно спросил Предвестник. — У тебя проблемы? Хочешь поговорить об этом? Назови имена, и я всё устрою.       — Нет... Нет, — Альберих покачал головой. — Всё хорошо. Просто этой ночью меня не станет.       — Прекращай. Шутка была ужасной даже в первый раз.       Кейя загадочно усмехнулся и погладил Тарталью большим пальцем по тыльной стороне ладони. Одна, две, три... Он и без счёта прекрасно знал, сколько на этой руке веснушек. От ладони до плеча. Но его это успокаивало.       — Милый, я прошу тебя, — от Чайльда повеяло холодом, который отличает жителей Снежной от других районов. — Скажи мне. Что бы там ни было. Или... — он побледнел и, кажется, на секунду перестал дышать. — Ты хочешь расстаться?       Кейя перевёл на него нежный взгляд и крепче сжал руку.       — Ты — лучшее, что со мной случалось, Чайльд.       — То есть...       — Я был бы последним дураком, если бы добровольно отказался от своего сокровища, — поспешно перебил его Кейя.       — Так какого дьявола происходит?       — Если бы я сам знал, — как же хочется курить. Альберих в жизни не брал папиросы в рот, но сейчас захотелось нестерпимо.       Губы Тартальи дрогнули, и Кейя пожалел, что вообще заикнулся об этом. Ему хотелось предупредить, чтобы сгладить боль, но он облажался. Капитан Ордо Фавониус был хорош во всём, кроме отношений.       — Чайльд, просто помни, что ты моя любимая льдинка.       — Отвратительно, — Тарталья сморщил нос, вызвав приступ хохота у Кейи, и украдкой смахнул солёные капли с ресниц. ***       — О Царица, блять, Всемогущая, Кейя! Я здесь, смотри на меня, — Чайльд залепил смачную оплеуху и без того истекающему кровью капитану. — Смотри на меня, твою мать! Не смей подыхать у меня на руках, я тебе в жизни этого не прощу!       Кейя хрипло засмеялся, тут же закашлявшись.       — А я говорил, верь мне.       — Заткнись, иначе я сам тебя убью, — Тарталья пытался унять дрожь в руках, чтобы хоть как-то перевязать рану. Голос предательски дрожал, он изо всех сил старался быть сильным перед Альберихом, как перед всеми, кого любил так нежно и глубоко. Не получалось. Кейя стремительно бледнел, но улыбка не сходила с покусанных (не им, надо отметить) губ.       — Я знаю, что не жилец, — просто сказал он, накрывая трясущиеся ладони Чайльда своими холоднеющими. — Уже слышу пение духов.       — Серьёзно?       — Нет.       Тарталья ощутимо приложил его рукоятью лука по лбу.       — Ненавижу тебя.       Кейя хотел съязвить в ответ, но не смог: кровь снова наполнила лёгкие, и он зашёлся в приступе разрывающего кашля. Альберих чувствовал, что силы стремительно покидают его, и не знал, сколько ещё сможет удержать себя в этом мире. Для Чайльда.       Кейя устало откинул голову на заботливо подставленную руку Предвестника. Кое-как сдержал приступ паники, увидев белое, как полотно, лицо Тартальи. Выдавил из себя слабое подобие улыбки.       — Спасибо.       — Нет, нет, — Тарталья яростно замотал головой и прижался лбом ко лбу Кейи. — Ты не можешь так просто уйти. Ты никогда не оставлял то, что любишь!       Альберих медленно провёл пальцами по щеке Чайльда.       — Выбери другой день для смерти! Не сейчас, не сегодня! Что мне сделать, чтобы ты остался, Кейя, умоляю, прошу тебя, что я должен сказать?!       — Моё... звание... — шепнул Кейя, слабо дёргая Тарталью за воротник, чтобы тот опустился и поцеловал его.       — Капитан, — голос снова дрогнул, но Чайльд мгновенно взял себя в руки. — Капитан Альберих, — повторил он уже твёрже.       Улыбка стала чуть шире, Альберих закрыл глаз, вздохнул и затих. Тарталья прижал тело к груди, пачкая одежду чужой кровью, и посмотрел на небо. Прижался губами к влажным от пота волосам, раскачиваясь взад-вперёд, словно баюкая возлюбленного. Губы дрогнули в слегка безумной усмешке.       — Никогда не прощу.