Распад и безысходность

Конец февраля, вечер воскресенья. Ритмичная пульсирующая боль, раскаленным гвоздем пробившаяся над левым глазом Кейтлин, приобрела такое огромное место в ее сознании, что промелькнула мысль дать ей имя. Привет. Познакомьтесь с Диаболо. Это моя невыносимая головная боль. Она живет в моем черепе – да, как раз там, где вмятина. Любит тусоваться рядом с бровью. Время от времени шлет поисковые группы в другие части мозга. Вооружена всего лишь раскаленным железом. Тошнота угрожала вырваться наружу. Кейтлин сглотнула, неловко, и начала шарить в верхнем ящике своего письменного стола. С огромным облегчением она нащупала прохладную картонную пачку парацетамола, и тут же поняла, что она пуста: гнезда для таблеток совсем плоские. Дерьмо! Ее мозг начал судорожно перебирать возможные варианты. Элиза – ну, с присущей ей холодной немецкой эффективностью она должна бы иметь запас в своей комнате, но сегодня у нее выходной, а после того, как она начала встречаться с – как там его зовут? Эдвардом – она, несомненно, задержится за полночь. К тому времени – Кейтлин содрогнулась. Пошел только второй день Курса Писательского Мастерства Креативного Фэнтези, которому она – как иронично это звучит сейчас – так радовалась, потому что участники заполнили ее гостиницу в самый провальный «не сезон», который у нее когда-либо случался. Она горько хмыкнула и тут же поморщилась от вновь запульсировавшей боли. Вчера, как бы утомительно это ни было - все началось с эпичного фиаско с именными бейджиками (Но как? – Как могло так случиться, что у всех оказались неправильные имена? Мы просто скопировали их с кредитных карт и счетов, которыми они оплачивали курс. Так вот – мы лохи. Это были их настоящие имена. Представьте, мы и не подумали спросить их писательские псевдонимы, прежде, чем изготавливать бейджики) – было еще выносимо. А сегодня, когда курсисты освоились и преодолели первоначальную робость, стало вообще немыслимо. А кончится все это только через двенадцать дней. И, безусловно, в связи с тем, что курс только начался, ей придется присоединиться к ним сегодня вечером и быть активной и обаятельной во время подачи аперитивов. И до этого осталось – она проверила по наручным часам и содрогнулась – не более сорока минут. Она смяла пустую пачку и швырнула ее в корзину, отчаянно просчитывая другие варианты. Близнецы – Роуз и Сью – эти-то, наверно, где-то неподалеку, но девчонки, которые могут праздновать собственное восемнадцатилетие, жизнерадостно опрокидывая пинту за пинтой самого крепкого сидра в Розе и Короне, не забывая их полировать коктейльчиком «Черный русский», и при этом быть как штык на работе в 6:45 на следующее утро, скорей всего, считают патентованные средства от головной боли фантастикой наравне с единорогами. Она задумалась, на мгновение. Допуская, конечно, что единороги действительно существуют только в фантастике. Она закрыла эту тему чуть ли не раньше, чем эта мысль оформилась, и сосредоточилась на вещах практических. Она исключила, тут же, идею сунуться на кухню. Там полным ходом идет приготовление ужина, и внезапное включение владелицы в точно сбалансированный механизм, который неизменно, изо дня в день, выдает в столовую великолепные блюда – все равно, что бездумно смазать сажей прекрасные часы. Даже ее собственное здоровье, в том числе психическое, не оправдывает подобный риск. Она застонала. Оставалось только одно. И ей претила сама мысль об этом. В гостиной для постояльцев было четверо, когда она решилась зайти туда, нацепив на лицо профессиональную улыбку. Маленькая круглолицая шотландка первой повернулась в ее сторону. Киврен, напомнила себе Кейтлин, хотя на именном бейджике значится Кирсти МасДональд - напечатано раздражающе изысканным макинтошевским шрифтом, который Алан, так называемый доцент курса, заставил использовать. - Хелло, миссис Найсмит, - тихо мурлыкнула она свои переливчатым грассирующим голосом. Кейтлин быстро глянула на нее, и сознательно запретила себе оценочные суждения из-за несколько хаотичных негласных сигналов, подаваемых украшениями Киврен – кулонами с анкхом и пентаграммой, хрустальными серьгами и серебряным кольцом на большом пальце в виде змеи, кусающей свой хвост. - Пожалуйста, зовите меня Кейтлин. Хелло. Надеюсь, вы все хорошо устроились? Успешно ли прошло ваше первое занятие? Кэти Джексон одарила ее оскорбленным взглядом, как будто подобный вопрос был наглостью с ее стороны. Кейтлин, имевшая такой многолетний опыт обращения с самонадеянными претензиями изрядного по численности меньшинства своих клиентов, что и со счета сбилась, не приняла этот взгляд к сведению и стратегически отвернулась, чтобы обратиться к женщине, которую вчера оценила как более вменяемую в этой беспокойной группе, несмотря на ее довольно малоприятный личный стиль. - Могу ли я – хм – Люси – попросить вас о большом одолжении? У меня немного голова разболелась, не найдется ли у вас таблетки парацетамола? Я вам все возмещу утром, когда откроется деревенский магазин. Люси Мур подняла на нее глаза. По доброте душевной, Кейтлин не стала размышлять о том, насколько ее головная боль была вызвана воплями этой самой Люси, которые она устроила после посещения церкви, где ей не понравились и сама служба («все эти колокола и благовония – ехал бы в Рим, если он так любит всякие ритуалы»), и содержание проповеди («явно один из этих модных леваков с малюсеньким кусочком промокашки вместо совести»), и отопление в церкви святого Себастьяна («просто Антарктида какая-то – они что, не слыхали про паровой котел в этом захолустье?»), причем по всем этим вопросам она считала, что именно Кейтлин имеет моральные и должностные обязанности все исправить до следующего воскресенья. - Вы уж извините меня, но не лучше ли вам потерпеть немного, прежде чем хвататься за всякую химию при малейшем недомогании? Кейтлин покрепче приладила искусственную улыбку. Всегда помни: Христианин, который рано встает, получает самого голодного льва. Глаза Кэти блеснули. – Ой, все это - только твое личное мнение, Люси. Я сама не энтузиаст фабричного химического мусора – и даже травяные сборы, которые продают в аптеках – только если ты сама их хорошо знаешь – тоже ничуть не более надежны – я уже давно составляю свои собственные лекарственные препараты, и путем проб и ошибок нашла удивительно эффективные рецепты. Настойка свежесобранной ивовой коры, к примеру, идеально бы ей подошла. Кейтлин едва сдержала содрогание. Не обращая ни на кого внимания, Кэти продолжала вещать. – К сожалению, у меня она как раз кончилась. Я планировала прогуляться вдоль берега реки сегодня вечером, чтобы пособирать свежую партию, но из-за того, что занятие затянулось – ой, я уверена, никто не считает, что это произошло по твоей вине, Киврен, дорогая – у меня нет ни капли до завтрашнего дня. Люси шмыгнула носом. - Что ж, если ты позволишь, Кэтрин, скажу откровенно – все это самообман. Ты чувствуешь себя лучше после одного из твоих шарлатанских творений, потому что убедила себя. И самой их собирать – тоже ничего хорошего. В нашей школе мы всегда очень строго следили за ученицами во время походов на природу: даже подготовишки твердо усвоили, что нельзя класть в рот что бы то ни было до того, как это проверит учительница биологии, и, конечно, все нужно тщательно мыть. Она протянула руку к своей аккуратной маленькой сумочке из натуральной кожи и щелкнула золотым замком. Со слабым чувством грустного веселья Кейтли заключила, что, вероятно, ее повысили до уровня меньшее из двух зол. - Аспирин подойдет? Кейтлин покачала головой. – Спасибо, но – мне нельзя. Ни у кого нет другого …? Она посмотрела на остальных с тающей надеждой. Ее, несомненно, отчаянное лицо, казалось, зажгло в них слабую искру желания помочь. - А это не пригодится? – с надеждой спросила Никки, протягивая бутылочку с – Кейтлин с большим трудом удержалась от того, чтобы не отпрянуть в шоке – какой-то густой серо-зеленой тиной. Она прочла надпись на этикетке с ужасом и любопытством. Полностью натуральное впервые составленное растительное снотворное и слабительное – оригинальное сочетание. Она потрясла головой, чтобы рассеять сложившийся образ, и тут же пожалела об этом. - Ах, Никки? Вы часто – хм – принимаете это? И – хм – если так, то есть ли эффект? И кто потом стирает простыни? Никки посмотрела несколько пустым взглядом. – Ой, нет. Ни разу не пробовала. Просто кто-то в моих чатиках клялся, что это классная вещь, ну я и подумала, не взять ли на всякий случай. – Она нахмурилась и еще раз посмотрела на этикетку. – Но тут ничего не сказано про головную боль, кажется. - Нет. Что ж, тогда, наверно, не стоит. Но, хм, все равно спасибо. Послышался легкий скрип. Киврен, которая явно сдерживала себя, чтобы не сказать Кэти всего, что могла бы, посмотрела в сторону двери, с облегчением на лице. – Жаклин! У тебя случайно нет парацетамола? У бедняжки Кейтлин болит голова, и Люси предлагала аспирин, но ей, по-видимому, нельзя его принимать. Вновь прибывшая уже вовсю шарила в своей сумочке. – Должен быть, - сказала она деловито. – А почему нельзя аспирин? Аллергия или язва? - Язва. – Кейтлин поморщилась. – как говорит мой доктор, одно из менее известных последствий КГЭ. (Прим. перев. - Коровья губчатая энцефалопатия, или, по-народному, коровье бешенство) Красиво очерченные брови Жаклин весело приподнялись, когда она поняла шутку. Она достала пакетик из сумки. – Возьмите. Вам это должно помочь. И не возвращайте, у меня есть еще. Бормоча слова благодарности, Кейтлин быстро удалилась во временный покой и тишину собственной гостиной.