Мои фантомные руки

      Просыпаться в одной кровати с Анри, что может быть лучше? Я пришёл к нему вчера ночью и не прогадал. Привыкнув к тому, что рук у меня уже нет и не будет, по крайней мере даже механические будут нескоро, я смог нормально прожить день с посторонним мне человеком. Мало того с неприятным мне человеком и не сорвался в свои чертовы психи, которыми изводил моего доктора. Сейчас я смог взглянуть на порядок вещей со стороны и увидеть, какой я всё-таки мудак по отношению к этому невероятно доброму и безнадёжно романтичному человеку. Были и неприятные моменты, к примеру, мой порыв ревности, когда увидел их мирно воркующих на диване, пока я спал наверху. Это задело и больно укололо, а также то, как Анри возится с этим ходячим несчастьем. Сцена, где он нёс его в кровать на руках и вовсе взбесила. Но я сдержался. Этот его друг Этьен невыносим, но он весёлый и у него хорошее чувство юмора. Он показал мне, что и без рук я вполне могу жить. Применив свои знания в его небольшом проекте, я понял, что мои мозги чего-то стоят.       Анри так вкусно вчера готовил, это нечто, его можно полюбить только за это. Мой блондинистый смешной сгусток энергии. Сейчас он ещё спит, и его лицо как всегда совсем молодое во сне. Ни одной мимической морщинки и нет тревоги, которая собрана в глубине красивых голубых глаз. О, он просыпается, ресницы дрожат, и вот опять его близорукий взгляд, теперь я знаю, что он носит линзы, и одевает их в туалете каждый раз. Но когда я вижу этот взгляд, мне хочется его обнять. Только нечем. Анри смотрит на меня, потом протягивает свои длинные руки и обняв меня за плечо, говорит очень ласково и улыбается:       — Утро, Саша, какое чудесное утро сегодня.       — Да, наверное, — отвечаю ему и вглядываюсь в его улыбку и лучики едва заметных морщинок вокруг глаз.       Я не понимаю немного, чем это утро отличается от вчерашнего, ведь вчера я тоже спал с ним. И он даже испугался немного того, что я сам пришёл к нему и лежал рядом. Мой доктор встал и помог подняться мне. Ему сегодня надо на работу, не на весь день, но все-таки, Катарина очень просила. У них важное собрание инвесторов. Ему, как ведущему специалисту, надо обязательно быть там, так что до двух часов я побуду с Этьеном.       Расправившись с утренними необходимыми ритуалами, этот наглец опять сделал мне приятное в душе и помял руками мне попу, от чего было неловко и в тоже время безумно сладко. Под струями режима тропического душа, наши члены соприкасались головками и у меня возникло чувство, что они целуются, при этом у обоих текла смазка, что усилило эффект. Когда Анри взял их оба в одну ладонь и приятно провёл рукой, я был на грани. После пяти минут приятных ласк мы кончили вместе, и Анри нас аккуратно вымыл и вытер. От избытка чувств мне захотелось завернуться в него, как в одеяло и жить в этом теплом коконе из мужских объятий. Одев меня, он помог мне спустится вниз, там уже нас ждал совершенно разбитый за ночь Этьен. Сегодня Анри с утра поставит ему капельницу для очищения крови от той дряни, что он наколол себе за те дни. Но для начала опять вколол коктейль из спазмолитиков и устроил его на диване. Боль снизилась до приемлемой и Анри начал процедуру. Попросив меня следить за капельницей и состоянием его друга, сам пошёл варить овсянку на молоке с маслом и заварил чай. Пока доктор возился на кухне, я без умолку трещал с Этьеном. Ему было больно, но благодаря общению время прошло незаметно. Потом Анри покормил нас и в десять уехал на собрание. Я остался с мелким засранцем, который от боли опять начал гомофобно выражаться.       — Я вот что думаю, — его глаза блестели нездоровым блеском, — а кто из вас снизу?       — А оно тебе надо? — сказал я с вызовом.       — Ну интересно же, у тебя рук нет, значит точно ты под Анри.       — Думаю, это не твоего ума дело…       Я понимал, что это провокация, Этьен зачем-то вынуждает меня на скандал. Но я не понимал зачем это ему надо. Решив игнорить его и не разговаривать, я включил телевизор и выбрав голосовым помощником фильм, какой-то ужастик про сумасшедшего профессора, погрузился в чьи-то больные фантазии. Наверное иногда, когда паршиво на душе, люди создают, а потом смотрят страшное.       Я сидел на диване и уже хотел задремать, когда из спальни Этьена послышался глухой удар об пол. Поднявшись, быстро пересёк коридор и толкнул дверь в комнату этого недоразумения.       Мужчина лежал на полу в неестественной позе, глаза закатились. Он бился мелкой дрожью, изо рта шла пена. Не на шутку перепугавшись, я побежал на улицу через заднюю дверь. Калитка на заднем дворе была закрыта, но на моё счастье соседка Анри была дома. Я начал кричать и звать на помощь, было страшно за Этьена, ведь я ничем не мог помочь, даже поднять ему голову или разжать челюсть. Мадам Колин, уже немолодая женщина, в цветастом фартуке, сначала испугалась меня, не каждый день такое увидишь. Потом взяла себя в руки и набрала скорую. Она пошла со мной в дом Анри и посмотрела, что с Этьеном. Тот перестал дёргаться, но дышал рвано и в себя не приходил. Женщина побоялась его трогать до приезда медиков.       Бригада скорой приехала через минут пять, они быстро определили, что это болевой шок от резкого мышечного спазма. Им удалось купировать приступ и привести Этьена в чувства. Тот слабо реагировал на окружающих и был заторможен. Я попросил доктора, чтобы он позвонил Анри. Его друг сейчас выглядел ужасно, дополнением ко всему были мокрые штаны. Наша добрая соседка быстро сообразила что к чему, помогла ему переодеться и лечь.       Анри сказал мне, что будет через час дома, в его голосе было волнение за друга и за меня беспомощного, вместе с ним. Я сказал, что всё хорошо и мы не одни. Он был рад этому и ещё рад, что я справился с ситуацией без рук, нашёл способ.       После случившегося Этьен был как потерянный ребёнок, мне стало жаль его. Я видел каким сильным он был морально и ему очень тяжело принимать помощь от инвалида. Соседка осталась с нами до приезда Анри. Она разогрела обед и помогла мне поесть. Как оказалось эта женщина давно похоронила мужа и жила одна, её сын женился и жил в Америке с женой и детьми. Ей было в радость помочь мне. У меня так давно не было мамы, что я как-то незаметно проникся судьбой этой добродушной женщины. Удивительные эти люди с юга, открытые и добрые, искренне хотят помочь. Для меня всё это ново. Даже Этьен хороший, просто очень колючий и больной. Возможно отсутствие холодов способствует доброму нраву. Оставив Колин на кухне, сходил в комнату к Этьену. Он лежал на боку с совершенно отсутствующим лицом. Ему было стыдно за свою глупость и слабость. Я присел на край кровати и попытался его подбодрить.       — Эй, — тихо позвал его, — ну что ты, не расстраивайся так. Анри что-то придумает.       В этот момент мне хотелось, чтобы у меня были руки, этот странный тип сейчас был так расстроен и подавлен, что хотелось погладить его и хоть как-то поддержать.       Он отвернулся от меня к стене и засопел, не проронив не звука.       — Да что с тобой, ну с кем не бывает. Тебе очень плохо?       — Спасибо, уже лучше, — еле слышно ответил и повернулся обратно, лицо было совершенно бледным потерявшим все краски, безкровные губы были искусаны, — я бы подох без тебя наверное. Теперь видишь, что руки это не главное.       — Трудно не согласиться с тобой, Анри скоро придёт, он обещал, что нашёл выход для тебя. Сознание терять не будешь, точно? Я пойду, там наша соседка. Она разогрела обед. Ты ещё не ел, нужно поесть. Сесть сможешь?       — Да, мне немного лучше и голод чувствую, хоть и тошнит немного.       Вернувшись в гостиную, я попросил налить немного вчерашнего супа в миску и отнести Этьену. Сердобольная соседка была готова его с ложки кормить, так ей нас было жаль. Хорошая она женщина. Накормив мою «сиделку», превратившуюся в «лежалку», соседка ушла. Перед уходом она попросила меня позвать её в случае надобности. Какой бы она хорошей не была, но её жалость — это меньшее, что нам нужно. Этьен и так очень взволнован и расстроен. Оставшись один в комнате, я понял, что совершенно вымотан произошедшим, но как ни странно, всё это наполнило мою жизнь смыслом. Этьен отдыхал у себя, я смотрел новости и не заметил как уснул.       Разбудил меня вернувшийся из больницы Анри, но не сам, а с каким-то мужчиной средних лет, явно имевшего восточное происхождение. Анри представил его, как месье Вань-Ли. По словам, одного пациента с дикими болями в позвоночнике он сотворил чудо, и через три месяца мужчина не только смог ходить, но и появилось влечение, которого не было уже пять лет. Этого человека знали многие, кто столкнулся с подобными травмами как Этьен. Брал он конечно баснословные деньги, но Анри решил оплатить курс не раздумывая. Жизнь друга важнее каких-то бумажек.       Китаец быстро прошёл в комнату Этьена и произвёл тщательный осмотр его спины и бёдер, обнаружив четыре серьёзных ущемления, и одну позвоночную грыжу, он сказал, что придётся добавить ещё две недели. Как оказалось случай тяжёлый и обращение было своевременным. Ещё немного, и друг Анри мог утратить способность ходить. На то, что Этьен забросил физиотерапию, Вань-Ли только руками развёл и головой покачал. Приходить он будет три раза в неделю, сеанс полтора часа. На этом он откланялся, но потребовал от мужчины полного послушания. Напуганный и бледный Этьен лежал тихо. Анри обнял меня и поцеловал в щеку. Он любит меня и это так приятно. Этот человек дарит свою заботу и тепло просто так, каким же его был путь без меня? Разве так может быть, он незаметно день за днём влился в мою душу и забирает страх и боль. Вывернувшись из его рук, я вышел из комнаты. Было слышно как они опять обсуждают состояние Этьена, но сейчас я уже не ревновал Анри к другу. До меня дошло, что есть нечто большее, чем мои хотелки. Я очень испугался, когда думал, что этот мужчина может умереть, и был счастлив, что смог помочь.       Понимание того, что я сейчас полностью завишу от окружающих всё равно раздражало, но почему-то захотелось раствориться в этой заботе. Невозможно измениться сразу, но иногда можно посмотреть на мир по-другому, глазами того, кто желает тебе счастья. Возможно этот дом и эти люди что-то вернули мне. Анри забирает мою боль и мой страх. Даже боли несуществующих рук стали не такими. Не понимаю, может это первые шаги к тому, чтобы начать жить. Вспомнился тот человек в парке, у него не было ни рук ни ног, но его жена не отказалась от него. Наверное любовь способна всё изменить.       Я услышал как хлопнула дверь, Анри куда-то вышел, что ж, ему нужно побыть одному. Мы свалились ему на голову неожиданно, его тихая жизнь полетела по кривой. Только сейчас пришло понимание того, что без моего доктора я бы просто оказался никому не нужен. Этьен осознанно отказался от помощи и довёл себя до такого состояния. Мне как никогда захотелось жить, наверное то отчаяние в глазах человека у которого есть руки, но нет жизни подтолкнуло меня к какому-то действию. Как ни странно, захотелось на улицу, я больше не хочу прятаться от жизни. Соседка вполне нормально общалась со мной, значит и остальные тоже могут. Нужно подождать Анри и поговорить о том, что я хочу закончить обучение, но мне нужен тот, кто будет за меня писать курсовые и задания. Поверить в себя очень тяжело, но когда рядом надёжная опора в виде друга, то можно многого достичь. Мой доктор вернулся уже спокойным. Он сел со мной рядом на диван и положив руку на моё колено заглянул в глаза.       — Саша, я так виноват перед тобой, — в его глазах стояли слезы, — вместо того, чтобы оказать тебе помощь и поддержку, подверг тебя такому неприятному случаю.       На него больно было смотреть. Я сел ближе к нему и улыбнулся.       — Ничего, ты не должен мне ничего. Я знаю, что ты стараешься как можешь. Как мне винить тебя? Ты не виноват, я понимаю, что это твой друг. Мне его тоже жалко. Надеюсь ему помогут, этот китаец?       — Да, я тоже на это надеюсь, — в его голосе была грусть. — Мне тебя ещё на ноги поставить надо.       Я хмыкнул:        — Ноги то у меня на месте.       — Саша не придирайся, но это правда. Поверь, мы справимся. Я очень хочу помочь и быть с тобой. — Он опять обнял меня, и его губы, мягкие и тёплые, со вкусом мятной жвачки коснулись меня. Анри целовался всегда очень нежно. Кир так не делал, его поцелуй был обжигающий и в тоже время холодный. Он был чувственный, но пустой. В отличии от нежного поцелуя мужчины, потерявшего свою вторую половинку и старающегося найти её во мне. Его рука гладила и шею и плечо, потом скользнула под футболку. Как же он искренен в своём порыве. Анри отстранился и сказал мне следующее:       — Прости, но мне сообщили о том где любовник твоего отца.       Я встрепенулся и насторожился.       — К сожалению у Сержа был нервный срыв и он чуть не умер от передозировки наркотика. Сейчас он в клинике, ему повезло, вовремя нашла горничная. Прости, не хотел расстраивать, мне моя подруга сегодня сказала. К ним поступали сведения.       Слезы сами выступили из глаз, бедный Сергей, не смог жить так без моего папы.       — Я мудак, придурок, эгоист! — меня трясло. Простить себя трудно. Тут я почувствовал крепкие руки на своих плечах и нежность в них. Анри ласково обнимал меня и гладил по спине. От этой ласки я успокоился. Тут в комнату немного шатаясь пришёл, а вернее сказать, вполз Этьен. Он саркастично улыбнулся и выдал:       — Ну, намиловались голуби! Я тут умираю, а они сопли со слюнями развели, уже на пол стекают. Фууу!       Мы оба засмеялись, ну как его не любить. Заноза он, но от него тепло в доме.       Анри встал с дивана и помог другу устроиться, подложив ему под спину диванную подушку.       — Ты как? Лучше? — Анри обеспокоенно осмотрел его.       — Да отстань, Ри, жить буду. Мне нужно отправить проект и если одобрят, денег пришлют нормальных. Я не могу сесть тебе на голову. — он недовольно мотнул головой, — это просто слишком.       — Всё нормально, ты ведь здесь не просто так.       — Ну конечно, я здесь, чтобы тратить твою денежку. Отвлеклись от грустных мыслей, я улыбнулся, компания этих двоих была такой уютной и домашней. Набравшись смелости я рассказал Анри, что мне хочется на улицу. Он обрадовался этому и вечером, когда сумерки легли на нашу улочку мы вышли за дверь, оставив Этьена с его делами.       Мы шли медленно, Анри помог мне заправить рукава рубашки так, чтобы не было видно отсутствия кистей рук. Лёгкий ветерок, который возможен только в таком городе, как Марсель, трепал мои отросшие волосы. Доктор пообещал меня подстричь, а лучше сводить в салон. Я был ещё не готов к выходу в такой свет и смутился. Прогулка по тихой улочке с простыми домиками мне понравилась, возле дворов играли дети, пожилые пары сидели на верандах и пили чай, кто-то качался на качелях и их скрип доносился из дворов. Лучи уходящего солнца заиграли в светлых волосах Анри и сейчас он был солнечным и тёплым. Пройдя до конца улицы, мы вышли к большому раскидистому вязу с небольшой скамейкой под ним. Анри притянул меня к себе и усадил рядом на эту скамейку. Мы привалились к тёплому дереву и посмотрели на вид с этого места. Перед нами лежала как на ладони улица наполненная жизнью. Нас сейчас никто не видел в тени дерева и последних лучах солнца. Мой доктор опять поцеловал меня и мне привиделось, что всё возможно, что моя жизнь не пуста и всё это не зря. Для чего-то я выжил и вот делаю кого-то счастливым, вопреки всему. Если и случилось чудо, то это Анри. Я сейчас был безмерно предан этому человеку. Возможно однажды я полюблю его именно так, как он этого заслуживает. Сейчас у меня есть этот вечер, любовь Анри и забота обо мне, а ещё Этьен. Это я его нянька, а не он моя. Нужно отпустить всё и плыть по течению, чтобы справиться с болью в душе и в теле.