токрев и ЛСП 🤟

— Мама, можно Изана останется сегодня у нас? — А... Да, конечно, пусть остаётся. — Спасибо!       Т/И за руку увела возлюбленного в комнату, захлопнув дверь. — Надеюсь, для тебя не проблема покидать детский дом? Мне кажется, что я тащу тебя на дно, каждый раз предлагая сбежать, чтобы ты переночевал у меня... — Ничего. Это не проблема.       Но он не понимал, зачем она тащит его за собой. Почему ведёт себя так, старается как-то помочь... Разве кто-то хочет ему помочь?       Тем не менее, он позволил ей тщетно спасать его. Каждому дьяволу положен свой ангел, И ты нашла меня на городской свалке. Запачкав девственные крылья Пылью, Унесла, ведь я был таким жалким. - Izana — Изана, зачем ты его избил? — Этот придурок встал у меня на пути. Такое я терпеть не могу. — Получается, что я тоже встаю у тебя на пути, когда читаю морали, но ты же меня не бьёшь. Прекрати решать проблемы таким образом!       Стоит, надувшись и скрестив руки, будто ребёнка за испорченные обои ругает. И ведь даже бровью не повела, увидев случайного, избитого в кровь парня. Ничего не боится. Откуда в ней столько смелости? Осуждает, даёт советы, как нужно по-человечески поступить, ведёт его к ментальному порядку. Пытается перевоспитать взрослого парня, как одичавшую собаку, и даже не думает, что животное может откусить ей руку.       Но, естественно, Изана этого и не сделает, даже если станет собакой.       Курокава и сам не понял, в какой момент Т/И стала для него нечто большим, чем просто случайной девушкой. Не понял, в какой момент сам стал ластиться к ней, утопать в её раскрытых объятиях, просить остаться рядом. Вся боль Изаны — в предательствах, и его сердце, неожиданно сумевшее наполниться своей причудливой любовью, кололо и неприятно сжималось от одной лишь мысли, что Т/И может уйти.       Внутри он превознёс её над всеми, позволил подняться на один уровень, и теперь его королева стояла рядом с ним на шахматной доске.       И Т/И, выбрав остаться с парнем, вынуждена играть с ним в жестокую игру на клетчатой доске до последнего вздоха.       Как ни пытайся отчистить душу юного парня — он уже обречён. Болоту суждено либо высохнуть, либо утаскивать других в свою трясину. Мой сухой хворост обрёл свою зажигалку. И мы поселились в моём замке чёрном, Где ты проводила уборки упорно, Но порядок ни при чём, Ты просто обручилась с обречённым… - Izana — Сбежать из дома? — Да, Т/И, мы будем жить вместе. Просто сбеги, раз тебя по-хорошему не отпускают. Иначе мне самому придётся действовать.       Девушка сглотнула, злобно взглянув на парня. — Даже не вздумай. Я и сама хочу быть с тобой, но Изана... — Я достаточно обзавёлся властью, чтобы у меня была возможность содержать нас. Так что мы идём, и отказов я не принимаю. — Заставляешь меня пойти против собственной любящей семьи? — Я не знаю, что такое семья, Т/Иш. Всегда был только я и кто-то один, никак со мною не связанный кровью. Моя бескровная, но семья — лишь ты одна. Вместе мы шли по канату, но я шел не так, как надо — И я упал, и я упал, вслед за мной и ты упала. Вместе мы шли по канату, но я шел не так, как надо — И я упал, и я упал, вслед за мной и ты... - Izana       «Ничего не получается. Планы постоянно рушатся. Даже гениальные идеи чёртового Кисаки не работают должным образом. Я не могу взглянуть в её глаза и сказать, что всё идёт не так. Я не могу подвести Т/И.       Любыми способами, но я должен подарить ей счастье.»       ...И разве этому она его тщетно учила?       Её счастье собираются кистью выбить на бумаге бордово-красными полотнами краски, сливающимися в соитии с формой Поднебесья. Оно только в сказках соткано из ярких шёлковых лент. В жизни — иначе. В этой жизни. Я так хотел раскрасить мир в яркие цвета, Но в моих акварелях была ядовитою вода. Я знал, что все шансы по пути растерял, Но снова и снова краски по листу растирал. Хотя бы для тебя — моей маленькой, бледной принцессы, Рыл могилу, наслаждаясь процессом. И теперь я даже рад, если честно, Что на двоих в ней достаточно места. - Izana       А что остаётся ему теперь?       Выбивать счастье для мёртвой Т/И?       Т/И, что защищала и лелеяла парня, пытаясь заново взрастить. А он закопал её счастливое будущее, её блистательную жизнь, её саму.       Она горела — горела идеей, горела желанием, влюбленностью, хотела жить. Затем она сгорала — связалась с Изаной, уходила на дно, теряла потенциал. В конце концов сгорело и её тело — распалось на пепел, превратилось в прах, отправило несколько маленьких чёрных пылинок подхватывающему малышей ветру. Вместе мы шли по канату, но я шел не так, как надо — И я упал, и я упал, вслед за мной и ты упала. Вместе мы шли по канату, но я шел не так, как надо — И я упал, и я упал, вслед за мной и ты... - Izana — Ш... Шиничиро... — Изана, я не Шиничиро, — отрываясь от мужской загорелой шеи, произнесла Т/И. Спокойно, будто всё это было в порядке вещей.       А ведь возлюбленная так похожа на погибшего, вот Курокава и вспоминает... Такая же альтруистичная, странная, непонятная. И зачем они оба отдавали себя на растерзание людской толпы, лишь бы у этого сброда всё было хорошо?       Изана так и не смог этого понять. Могла покинуть мой дом — этот ящик трухлявых иллюзий, Но его мгла обманула тебя, как детей незнакомые люди. - Izana       Спрашиваете, почему Изана в тот злополучный для себя день заслонил слугу? Да как же он не мог этого сделать? Т/Иша ведь учила его.       Девушка лично показала ему, как правильно. Как можно защищать близких, жертвуя собой.       Глупая, глупая малышка. Такая хрупкая в его руках, обвеянная тёплой кровью, стекающей откуда-то с макушки.       С нежным взглядом, с искренней улыбкой на лице, она тоже оставила его — но разве это плохо, если по-настоящему любила? — Солнышко... я надеюсь, что действительно подарила тебе то недолгое счастье и любовь, в которую ты мог поверить. Всегда твоя... Мы не Ромео с Джульеттой, не Бонни с Клайдом — Нам далеко даже до Сида с Нэнси. От нас останется лишь эта комната цвета асфальта, И недописанный текст этой песни, о том, как...