Бездушные живут вечно

Ещё до того как очнуться, Амрена почувствовала сильную сухость во рту. Воздух по ощущениям был настолько сухим, что, казалось, в нëм были частицы песка, что проникали в носовую полость и стремились к лëгким, буквально продирая себе путь. Хаос могла бы поспорить на что угодно, что проведи сейчас рино- и бронхоскопию, то на слизистой оболочке еë дыхательных путей можно было бы увидеть множество микротравм. Каждый вдох отзывался болью. Она тихо простонала и, прежде чем открыть глаза, хотела потянуться ладонью к своей голове, чтобы потереть висок. У неë ничего не получилось. Это заставило резко и в панике открыть глаза, которые тут же болезненно резануло из-за той же сухости, заставляя вновь их прикрыть. — Ахуенно... — едва слышно проговорила Хаос. Во рту пересохло, от чего было тяжело волочить языком. Она все же заставила себя снова разлепить глаза, на этот раз медленно, и взглянула на свои руки. Запястья были туго привязаны к какому-то древнему стулу, больше напоминающий пыточный, нежели простой раритет. Амрена попыталась дëрнуть ногами, но те тоже были привязаны к ножкам. Попытка передвинуть стул тоже провалилась — он был прикреплëн к каменному полу. И только сейчас Амрена обратила внимание на то, что находилась в какой-то тëмной просторной комнате с расписанными стенами, в которой кроме стула ничего и не было. Ей даже показалось, что отсюда не было выхода. Сухость и жара, казалось, начинали плавить мозг. Амрена попыталась манипулировать водой в атмосфере. Она хотела разрезать верëвку льдом, но попытка провалилась. Ничего крепче иглы создать не получилось. Здесь была слишком сильная засуха и высокая температура воздуха. Настолько высокая, что игла таяла практически за секунду и удерживать еë в замороженном состоянии было крайне сложно. Амрена попыталась просто приложить побольше сил и освободиться. Она ускорилась, когда услышала звук, словно тяжёлый камень передвегали по полу из того же материала. С таким звуком отодвинулась дверь из цельного известняка. В комнату просочилось немного света, который загораживала высокая тëмная фигура. — Неужто очнулась? Голос Рида с нотками удивления заставил Хаос резко прекратить свою тщетную попытку освободиться и посмотреть на него. Следом в комнату вошëл ещё один мужчина. Его лицо было скрыто капюшоном белой длинной накидки. — Не должна была. Не разобрались, твари. Ладно, будем надеяться, что ритуал, о котором нам поведали, действительно еë убьëт, — голос второго был сиплым, тихим, с хрипотцой и создавалось такое вечатление, что ему не хватает воздуха. — А ты разбирательства умственнотсталым поручал или... — Молчать! — рявнул незнакомец, обрывая насмешливую речь Амрены. Стоило ему это сделать, как он закашлялся, прижимая ладонь ко рту. Хаос ухмыльнулась. — Раньше меня подохнешь. Кто ты вообще? — поинтересовалась Амрена. — Мой отец — Арман, — отозвался Рид. — Мэри в курсе? — Всего этого? Нет. Она смирилась с гибелью сестры. Ей не до этого, — сейчас в его голосе прозвучали злые нотки, словно он ненавидел сестру за это. — Отлично. Еë убивать мне бы не хотелось. Арман хрипло засмеялся. Он подошëл к стене и надавил на прямоугольный камень задвигая внутрь стены. Следом за этим запустился механизм, и крыша пустого помещения стала отодвигаться. И чем дальше она отъезжала, тем больше солнечного света проникали внутрь. Теперь Амрена могла заметить письмена на стенах. Это были египетские иероглифы. Когда сонце дошло до Хаос, она почувствовала, как начинает гореть кожа. — Ирония сего заключается в том, что Хаос суждено подохнуть в заброшенном храме бога хаоса в самой жаркой точке Египта. Арман чуть приподнял капюшон, открывая лицо, но по-прежнему не давал солнцу попадать на кожу. Он был латиноамериканцем, с такими же глазами, как у Рида и Мэри, с пухлые губами, которые сильно потрескались. Кожа на его лице была воспалена, местами были зияющие ранки, тоже самое было и на шее, а волосы, несмотря на то, что ему по виду не было и пятидесяти, были седыми. Арман был ниже Рида, осунувшимся. Он сделал шаг к Амрене, и лицо исказила гримаса боли, которая усилилась из-за того, что воспалëнное лицо изменилось, выражая эмоции. — Чувствуешь, как палит солнце? Амрена пошевелилась, снова пытаясь освободиться. Арман ухмыльнулся. — Не сбежишь. — Зачем мне бежать от того, за кем гналась? — она ухмыльнулась, разглядывая мужчину. — Просто ногу на ногу закинуть хотела, так вальяжнее. Но ладно. Что, теперь последует злодейская речь о том, из-за чего до этого дошло и как ты меня убьëшь? Избавь, я поняла. Пазл сложился. — Я всë равно проясню некоторые моменты, пока есть время. — Подмогу ждëшь? — Жду когда солнце окажется в зените, — снова усмехнулся Арман. Амрена вздëрнула подбородок. Гордость не позволяла даже на секунду показать то, как ей некомфортно под палящим солнцем. Она лишь выглядела удивлëнной, но не столь ситуацией, сколько отсутствием страха и даже опасений. Их перебивала внутренняя злость? Или что-то другое? Хаос облизнула губы. — Ну давай. Только опусти момент, где твоя дочка померла. Мне не интересно, — она ухмыльнулась. Стоящий поодаль Рид в два шага сократил расстояние и наотмашь влепил Амрене пощëчину, разбивая губу. Голова по инерции повернулась в бок, Хаос почувствовала металлический вкус во рту. Что ж, какая-никакая влага. Воду ей явно не дадут. — Невыносимая сука! — рявкнул Рид, хватая Хаос за волосы. Он взглянул с нескрываемой яростью в глаза Амрены, а после заставил себя отойти. — Ты должна была сдохнуть при рождении. Но из-за твоей долбанутой мамаши это не произошло. А нам не повезло родиться в тот же день! Твоя сраная душа покинула тело и погрузилась в Марлин. Она была связана с тобой. Чувствовала то же, что и ты, сука! Что же ты тогда в таверне умолчала о деталях своего знакомства с Реддлом? А?! Ты убила людей и это видела Марлин! Она испугалась этого и того, где оказалась! Упала, переломав себе кости! — И в чëм моя вина? Я не виновата в том, что твоя сестра была намного слабее меня и не выдержала моей жизни. И он снова ударил еë. На этот раз сильнее, не церемонясь, кулаком в область солнечного сплетения. Это заставило Амрену закашляться и согнуться. — Я нашëл еë первым! — Не уследил, хреновый братец, — выдохнула Хаос, когда боль немного отпустила. — И твоя чëртова душëнка перешла ко мне. И я понял, что Марлин никогда не была сумасшедшей. Просто невезучей. И эти трупы, вонь, это твоë отвратительное занятие с твоим дедом. — Значит видел всë, что видела я... — Не всегда. В моменты, когда ты была хоть немного эмоционально открыта или тогда, когда сам этого хотел. — Вот как. И как тебе секс с Реддлом? — она засмеялась, хотя и ожидала очередной удар, который всë не последовал. — Тогда понятно почему ты ненавидишь двадцать пятое августа. Понятно и то, что тебя пропустил мой дом, что ты смог управлять алтарëм — моя душа тебя провела, и что ты чувствовал боль в руке, когда меня ранил Долохов, и твои попытки отыскать книгу, принадлежащую мне, и всë остальное... — И то, что я знаю, что из-за тебя Реддл чуть не убил Мэри! Ну ничего, с ним я разберусь позже. — Успокойся, сын. Все они подохнут. — Знаешь, каким приятным было убийство твоей матери? Да, подобно много кого в больнице, но это лишь сопутствующий ущерб. Хотелось бы убить и твоего деда, но Гвиневра постаралась с защитой. — Стоп. Ты и притворялся Афизом. Вот, что значит то свечение... — Я лишь позаимствовал его облик. А он всë это время валялся в коме, в подвале больницы. Но это уже не важно. Он тоже умер. Плевать. Твоë убийство искупит все мои грехи. Ведь ты несëшь только смерть, а я этого не позволю. Я убью тебя ценой собственной жизни. Но это не важно. Цель превыше моей жизни. Но для начала... — Арман залез в карман своей накидки, откуда достал оружие. Пламя. Ромбовидный клинок. Он действительно был острым со всех сторон, чëрного с вкраплениями серебра цвета. Уже сейчас, когда кожа Армана коснулась его, появился порез. — Мне нужно освободить сына. Рид подошëл к отцу и поднял руку, направляя ладонь к отцу. Тот сделал то же самое и разместил клинок между ними. Теперь остриë с двух сторон вонзилось в человеческую плоть. Кровь потекла по их ладоням вниз, оставляя алые капли на песчанике. Они ничего не говорили, так что Амрена не могла понять, что именно происходит до тех пор, пока серебристое свечение не стало образовываться в области груди Рида. Хаос вздохнула. Неужто конец? Ей не хотелось погибать от рук тех, кого поклялась убить. Ей хотелось возмездия. Но она была крепко связана и ничего не могла сделать. Амрена взглянула на свои руки и теперь взгляд опустился на браслет, подаренный Томом. Она не могла колдовать без палочки привычным образом, поэтому направила лëгкий импульс тьмы в его сторону. Ей хотелось верить, что это как-то привлечëт внимание Тома. И это сработало. В тот момент, когда серебряное свечение дошло до руки Рида и стало змеëй обвивать клинок. «Где ты, Хаос?» — послышался в еë голове голос Реддла. «В храме Сета, в Египте. В самой жаркой точке», — немедля мысленно ответила Амрена. В том, как это работает, ей не хотелось разбираться. Не сейчас. Он ещë раз осмотрела помещение, подумав, что сейчас Том тоже может это видеть, но она перестала чувствовать его. Браслет оставался магически пропитанной вещью, но уже выполнил свою функцию. А тем временем свечение дошло до Армана, и тот, когда оно вошло в его грудь, рухнул на колени, сильнее порезав ладони. Рид испуганно опустился рядом, проверяя, всë ли с отцом в порядке. — Я в норме. Теперь еë душа у меня, сын мой. Теперь ты можешь спать спокойно. Скоро это закончится. Амрена не видела его лица, но понимала, что Арман улыбается. Ему приходится приложить усилия, чтобы подняться на ноги, а после он оборачивается. — Из-за тебя я умираю от радиации. Но доза не смертельная для одного раза. Просто Пламя слишком долго было со мной. Ты ошиблась. Но я тебе благодарен, что призвала своего ублюдка. Слышал, Рид, скоро Марволо будет здесь. Позови всех, не только же ей ждать дружков. Больше не говоря ни слова, Арман взглянул на небо, сморщился от боли, что причиняли ему радиационные ожоги, и подошëл к Хаос. В его руках по-прежнему был клинок и теперь та часть, что вонзилась в руку Рида, он коснулась оголëнной руки Хаос в области локтевого сгиба. Удивительно, но страха она не почувствовала. Прямо в этом месте появились чëрные сосуды, какие бывают, когда она принимает облик Владычицы. Клинок воззвал к ней. Она дëрнулась. — Боишься? Правильно, — ошибочно растолковать еë поведение Арман. Рид удалился из комнаты и вскоре вернулся с ещë пятью мужчинами в таких же накидках, как у его отца. Они окружили Амрену. — Пора начинать. Вонзив книнок в руку Хаос, Арман сделал глубокий порез от локтя до запястья, из которого тут же потекла чëрная кровь. Однако стоило ему вынуть остриë, как кровь снова стала алой. Хаос была удивлена и заворожена настолько, что не успела даже понять, что не почувствовала боли. Но это было до тех пор, пока солнце не коснулось открытой раны. В этот момент, когда Оруэлл перестал закрывать еë от света, лучи буквально стали кипятить кровь. Амрена стиснула зубы, чтобы не закричать. Он проделал то же самое с другой рукой. — Солнце выжжет Тьму! — воскликнул Арман поднимая руки к солнцу и все наблюдатели проделали то же самое. — Какого ощущать, что скоро подохнешь? — А тебе? — послышался высокомерный голос Реддла. Комнату озарила вспышка, следом за которой появился плотный туман. Началась суматоха. Арман и Рид закричали, чтобы остальные двинулись в бой. Вскоре комнату накрыл плотный купол, который не пропускал солнечные лучи, лишь немного пропуская свет. По комнате стали проноситься вспышки заклинаний. Немного помедлив, Амрена направила очередной импульс к браслету Реддла, это вызвало небольшой взрыв, который ещë сильнее ранил руку, но в то же время повредил и верëвку. Одна рука была свободна. Она тут же отвязала вторую. Наступившая тьма вновь лишила еë боли в руках, а кровотечение ощутимо замедлилось. Когда туман стал рессеиваться, Амрена была уже свободна. В темноте и вспышках она различала силуэты и бросилась к выходу. — Эй, ублюдки! — воскликнула она. Этим и привлекла внимание. Пара колдунов отделилась и бросилась к ней. — Авада Кедавра! Смертельное заклятие, посланное Долоховым, убило одного. Амрена улыбнулась. Он тоже здесь. Она быстро скрылась за стеной, оказавшись в другой подобной комнате, но с факельным освещением. Стоило второму преследовавшему выйти за ней, как он получил удар ногой в бок. Он распластался на земле, и Амрена просто свернула ему шею. — Чëрт! — в соседней комнате послышался крик Феликса Эйвери. Это заставило Хаос встрепенуться. Понадеяться, что его ранили не смертельно. Она прислушались, но не заглядывала к комнату. Слух обострился и до неë долетел тихий стон. Они задели и Реддла. Хаос ворвалась обратно. Сейчас было пятеро против четверых. Однако Феликс и Рейнхольд Лестрейндж прикрывали раненного в бок Тома, а Антонин пытался отбиваться сразу от двух, отвлекая их внимание. На него же обратил внимание и Рид. В один миг Амрена почувствовала приближение смерти. Она сделала шаг и почувствовала тоже самое, что было, когда узнала о гибели родителей и хотела покинуть Хогвартс, пространство стало не помехой и она оказалась прямо перед Антонином. Перенеслась ровно в тот момент, когда Рид воскликнул: — Авада Кедавра! И зелëный луч ударил Хаос в спину. Она заметила как сильно изменилось лицо Антонина. Казалось, время попросту застыло и битва прекратилась. Взгляд Амрены остекленел и Долохов был готов поймать безжизненное тело. Но Амрена продолжала стоять. Еë глаза стали лиловыми, белки почернели, и сосуды стали менять свой цвет. Теперь перед ним стояла Тëмная Владычица. Зла и могущественна. Кровь на еë руках окончательно остановилась. Она медленно повернулась к нападавшим на Долохова и щелчком пальцев обратила их в пыль. — Довольно, жалкие создания! В этот момент Рейнхольд убил ещë одного мужчину, что пришëл в качестве наблюдателя. — Не смей их убивать! — она остановила убийство Армана и Рида. Те, казалось, застыли. Лиловая дымка приблизилась к ним и сковала движения. — Они мои. Лестрейндж стушевался. Как и все. Не удивительно, она должна быть мертва. Взор Амрены упал на Реддла, что сжимал кровоточащую рану на боку. Она опустилась рядом на колени. — Он ударил Пламенем? — Да. Хаос бесцеремонно задрала его одежду открывая порез. Вокруг него почернели сосуды. Видимо, туда попала еë кровь, и теперь тьма разъедала плоть Реддла только потому, что он был магом. — Ложись. — Что ты собралась делать? — Молчи, когда я пытаюсь спасти тебе жизнь, — прошипела Амрена. Она поднесла ладонь к ране и пошевелила пальцами. Лиловая дымка потянулась к плоти и проникла внутрь. Том скорчился от боли. Хаос упëрлась другой рукой в его грудь, заставив лечь и лежать смирно, продолжая свою деяние. Еë магия словно вычищала то, что занëс клинок и вскоре рана очистилась, позволяя Тому вздохнуть спокойно. Кровь была чистой. Обычное ранение вылечить не сложно. Оно не задело ничего важного. — Подожди пару минут и воспользуйся магией. Даже следа не останется. Амрена поднялась. Феликс и Рейнхольд отшатнулись от неë и тупо уставились, не зная, что делать. Она же не имела к ним никакого интереса. Уставилась на Рида и Армана. — Вас так разозлила связь со мной. Ненавидите меня за чужую смерть, хотя к ней я не была лично причастна, но при этом сами загубил столько невинных людей. Молодцы, герои. Жалкие твари. — Какого хера ты не сдохла? — выплюнул Рид. — Потому что вы совсем не смыслите в том, с чем связались. Последний мужчина, которого убил Рейнхольд, неожиданно поднялся и снял с себя накидку. На нëм был чëрный классически костюм с вкраплениями лиловых линий и вышивкой в виде того символа, который принадлежал Тёмной Владычице слева на груди. Он был молод, с азиатской внешностью. Тëмные русые волосы были убраны за уши и ниспадали на плечи. Глаза же были полностью чëрными, от чего были трудно понять, куда именно он смотрит. — Я же.., — начал Лестрейндж, но замолк, когда неизвестный преклонил колено. — Приветствую, Тëмная Владычица, — он склонил голову, а после поднял на неë взгляд, поднимаясь. — Меня зовут Каспáр, Ваш слуга. Я всë Вам поведаю, Владычица. Но, думаю, сейчас у Вас иные желания. Вы хотите крови. Да начнëтся казнь. Амрена удивлëнно посмотрела на незнакомца, теперь уже снизу вверх и перевела взгляд на Оруэллов. Она подошла к Арману и забрала Пламя. — Оно принадлежит Тëмному миру? — Верно, — ответил Каспар. — В Ваших руках Пламя безопасно. Радиация, что так боятся смертные, поглощается Вашим телом. — Я хочу, чтобы их тела были связаны. Так как моя душа открывала им доступ к тому, что я вижу, знаю, помню. — Я сделаю это, Владычица. Каспар почтительно кивнул и поднял руки, взмахнув ими словно дирижëр. Оруэллы синхронно поморщились. — Что чувствует один, то чувствует и другой, но Арман не умрëт от простых ощущений, пока не получит собственную рану, — спокойно, даже растягивая слова, объявил Каспар. Хаос хищно улыбнулась и толкнула всë ещë обездвиженного Рида к креслу, к которому была прикована ранее сама. А после убрала своë воздействие. Оруэлл тут же хотел броситься на неë, но Долохов, стоящий рядом, быстро взмахнул палочкой, привязывая его к стулу. — Спасибо, Тони. — Так. Ладно. Теперь объясните, что здесь происходит и кто ты такой. Реддл в привычной манере, даже высокомерно, заговорил. Хотя по нему и было видно, что он опасается, как Амрены, так и Каспара. Оба были живы после убийства. И ему нужно было знать всë. Каспар улыбнулся так, словно с ним заговорил ребëнок. Маленький, глупый, но стремящийся к познанию мира. — Владычица, разрешите покинуть это место. Мы поговорим наедине. Вам нужно будет лишь позвать меня, когда будете готовы. Амрена кивнула. — Только не ведитесь на уловки со своей душой. Она уже не Ваша, — и Каспар исчез. — Что ты... — Я собираюсь мстить, — ухмыльнулась Хаос, опережая Тома. Теперь она вновь обратила своë внимание на Рида. — Ты в моей власти. Солжешь, и смерть твоя будет страшнее, чем та которую я заготовила. Итак, ты действительно уверен, что Мэри была не в курсе всего этого? — Уверен. Мы с ней поссорились тогда, когда она решила, что не собирается разбираться в смерти сестры. Мэри хотела нормальной жизни, и отец обеспечил ей это. — Отлично, — Амрена провела кончиком пальца по окровавленному острию Пламени. — Ты только не бросай его. Не хочу облучаться лишний раз, — скривился Реддл. Он отошëл от Хаос подальше. Кивком указал остальным сделать то же самое. — Ну давай. Убивай, — ядовито выплюнул Рид, бросив взгляд на неподвижного отца. — Не так быстро. Слышал ли ты когда-нибудь о линг-чи? Я как-то читала об этой казни будучи ребëнком, — на лице Рида отразился ужас, что порадовало Амрену. — Человека буквально медленно разрезали на кусочки. Но при этом поили опиумом, чтобы продлить страдания. Но, мне всегда было интересно... Сколько человек в трезвом сознании способен выдержать подобное? Сейчас узнаю. Хаос повернулась к парням. — Кто может организовать мне патологоанатомический стол? Том переглянулся с Рейнхольдом, но за работу неожиданно взялся Феликс. Вскоре он трансфигурировал стул в нужный Амрене стол. Рид теперь лежал на нëм, зафиксированный ремнями. Словно это был стол для вивисекции. — Уходите, — скомандовал Том парням и те покинули помещение. Однако Амрена чувствовала, что они остались в соседней комнате, но никак на это не отреагировала. Пускай наблюдают. Ей было важно другое. Она подошла к Риду с боку, сжимая в руке клинок, который впивался в ладонь двумя заострëнными концами. Но Владычица этого не замечала. Как и не замечала то, как Реддл наблюдал за ней, оперевшись спиной на стену. Хаос поднесла лезвие к дистальной фаланге мизинца Рида. Тот дëрнулся и Амена схватила его руку, обездвиживая. А после проснулась остриë под ноготь младшего Оруэлла и срезала его. Последовал крик. Музыка для ушей Хаос. — Прекрати! Это я всë начал! Я! — завопил Арман, что по-прежнему был скован тьмой, но чувствовал ту боль, что испытывал сын. — Я знаю, — издевательски ответила Хаос и продолжила срезать ногти с руки Рида. Когда с одной рукой было покончено, она обошла стол и приступила ко второй. Проделала ровно то же самое, упиваясь криками, звуком бешенно колочащегося сердца, видом ручейков крови из каждой нанесëной раны. Она игнорировала мольбы. Когда ногти на руках закончились, Амрена подошла к ногам Рида. Сняв обувь и носки обречëнного на гибель, она решила действовать немного по-другому. Она медленно отрезала пальцы друг за другом начиная с мизинца правой ноги и заканчивая мизинцем левой. Ей захотелось отрезать и ступни, но клинок, которым она пользовалась, был не очень удобным для этого, поэтому Хаос вернулась к рукам. — Какого чувствовать такую боль? — она наотмашь ударила по пальцам Рида клинком отсекая сразу несколько пальцев. Клинок вонзился в собственную ладонь до костей, но боли не было. Наоборот, Хаос ощущал прилив силы. Словно заставляя кровь вытекать из тела Рида, она напитала себя силой. И эта сила заживила порезы на руках Хаос, которые нанëс Арман. — Какого чувствовать, как ты теряешь какую-то важную часть себя? С другой стороны она по-садистски медленно отрезала фалангу за фалангой Рида. — Какого чувствовать эту боль и понимать, что она продлится достаточно долго, прежде чем ты подохнешь? — Пошла... на... хер, — ответил Рид, быстро и часто дыша из-за боли. — Жаль сейчас ты не можешь видеть, насколько мне приятно это делать. Хотя ты можешь, — она повернулась к Арману. — Как тебе моя душа? Нравится? — Что? — Том впервые подал голос с момента, когда отправил парней. — Да так. Считай, что трахались мы втроëм, — усмехнулась Хаос. — То есть они знают и про... — он обвëл пальцем своë кольцо, указывая на крестраж. — Сам посмотри. Но не повреди его разум. Реддл быстро подошëл к Риду и беспрепятственно проник в сознание ослабленного юноши. Прошло минут десять прежде чем Том отступил. — Знает. Но молчал. — Значит заберëт тайну в могилу. Амрена ухмыльнулась и слегка ослабила воздействие на Армана. Тот упал на колени. — Прекрати его мучения, прошу тебя. Амрена, ты можешь забрать свою душу. Почувствовать всë по-настоящему. Ты будешь человеком, живым, любящим и любимым, — взмолился Арман. — Как то было у твоих родителей... — Я никогда не стремилась к любви, — ухмыльнулась Хаос, помня слова Каспара. — Наслаждайся казнью сына. — Прошу! Я отдам душу тебе! При моей смерти помести еë во что-нибудь. И ты сможешь стать нормальной, если захочешь... — Наслаждайся. Она продолжила свои издевательства. Теперь разрезая ладонь между костями пястья. Создавалось впечатление, словно это кровавое месиво было пальцами, которые выросли прямо из запястья. И снова она сделала это симметрично. Заглянула в лицо Рида. Тот покрылся потом, был бледным, черты исказили гримасы боли и ужаса. Но он уже не сопротивлялся. Даже не пытался. Принял свою участь. Это нагнало скуку на Хаос. Но она продолжала. Чисто в качестве эксперимента. Хотя хотелось перерезать ему горло, после убить его отца и свалить отсюда. Далее она срезала рукава рубашки и оголила руки и грудь Рида. Стала неспеша снимала кожу с его предплечий, отрезала мышечный слой, с хирургической точностью обходя крупные вены, артерии и нервы. То же самое сделала и с плечами. Куски кожи и плоти она просто сбрасывала на пол. Арман не выдержал и во время очередного крика его стошнило. Амрена просто закатила глаза, любуясь своей работой. Оголëнные кости и крупные сосуды на столе, залитом кровью, были для Хаос определëнной эстетикой. И Рид поражал, другой бы уже отключился, но он оставался в сознании. Тогда Хаос не выдержала ожидания и упëрлась кончиком в грудь своего подопытного и вскоре на его торсе протянулся Y-образный разрез. Такой делают при вскрытии. Она действительно решила вскрыть его живьëм. Украдкой Амрена взглянула на Тома. Тот сильно побледнел, очевидно задумываясь о том, что на месте Рида мог бы быть он. Ведь Хаос без зазрения совести когда-то пырнула и его, и Долохова. От этой мысли ему стало не по себе. Он не раз видел смерть и убивал сам, но то, что делала сейчас Амрена, нагоняло ужас. А тем временем Хаос продолжала своë кровавое пиршество. Ей хотелось бы вскрыть грудную клетку Рида, добраться до сердца, но Пламя для этого не предусмотрено. А потому она вскрыла брюшину. Там были только мягкие ткани. Запустив руку в живот своей жертвы, Амрена достала петли кишечника и продемонстрировала их Риду. Он отключился, а Арман свернулся в клубок на полу от боли и отвращения. Хаос рассмеялась, небрежно отбрасывая чужой орган. Она приложила руку к груди Рида. Сердце билось быстро и хаотично. Он был на пороге смерти. — Скучный ты, — скривилась она и перерезала оголëнные сосуды на его руках. Кровь брызнула из артерии и попала на лицо и одежду Хаос. Она ухмыльнулась и слизнула капельку. Это оказалось приятнее, чем она думала. Даже вкуснее, чем кровь животных. — Прощай, сын мой.... — даже облегчëнно выдохнул Арман, почувствовав, что страдания Рида подошли к концу. Амрена подошла к нему и заставила подняться на ноги. Арман захотел броситься на убийцу своего сына, но был слишком слаб, и она опередила его. Резкий удар рукой на отмашь и его шею украсил глубокий порез из которого кровь хлынула рекой ещë сильнее пачкая Тëмную Владычицу. Он рухнул на пол, вскоре захлëбываясь собственной кровью. Инородная для тела Армана душа серебристым сведениям поспешила прочь из раны. Памятуя о словах мужчины, она сняла со своего уха серëжку и приложила к ране. Тем самым даруя душе новое подручное вместилище. Она посмотрела на трупы того, кого искала со времëн взрыва в своём доме. Кровь продолжала вытекать из сонной артерии, маня Тëмную Владычицу. Хаос приложила ладонь к шее, собирая в неë кровь и отпила. Отправленная радиацией она приняла горьковатый вкус, но всë равно была прекрасна. Амрена взяла пламя в руки аккуратнее, вытаскивая из своей плоти, и раны затянулись на глазах. Она медленно поднялась на ноги и обернулась к выходу. Реддл продолжал откровенно на неё глазеть, а остальные украдкой наблюдали из-за стены. Это позабавило. Амрена вновь посмотрела на трупы и удовлетворëнно выдохнула. Отомщена. Но впереди теперь куча неизвестного, с чем придëтся разбираться.