Бездушные живут вечно

Восьмое ноября.

Снова голоса, снова истеричные вопли, стоны, крики, последние слова, что люди кричали в агонии, прощания, просьбы простить. Снова гудки машин, выстрелы, писк приборов, шум воды, всё, что сопровождало людей в последние секунды их жизни. И снова все кричали, чтобы Амрена помогла им. Но Амрена ли? Или она просто принимала это на свой счёт? Было неизвестно. Но одно было ясно, как солнечный день: поспать снова не удастся. Вдох — чей-то крик, выдох — надрывный плач. Смерть витала в воздухе, в её голове в омерзительном вихре страданий. Это невозможно терпеть. Хаос снова тайком покинула комнату, спряталась в Выручай-комнате, ощущая дикую потребность побыть в одиночестве. — Хватит! Прекратите! Я ни чем не могу вам помочь! Заткнитесь! — не выдержала Амрена ближе к четырём часа утра. Но голоса продолжали звучать в её голове. Снова и снова. Однако она смогла понять в этой какофонии звуков то, что каждый раз она слышит новый голос. По лицу уже текли слёзы от осознания собственного бессилия. Но перед чем? Перед своим безумием или чем-то другим? Ближе к шести часам утра Амрена вернулась в комнату. Лейсан продолжала мирно спать в своей постели, и поэтому Хаос старалась вести себя максимально тихо. Пускай хоть кто-то поспит в этой комнате. Сама же она решила, что обратится в больничное крыло и попросит снотворное. А пока она просто легла на кровать и старалась держать глаза открытыми, — так эти мучительные звуки становились тише, а иногда и прекращались вовсе. Стоило лишь задержать внимание на чём-то одном, но мысль постоянно ускальзывала, освобождая место для чужих страданий. — Доброе утро, — первое, что произнесла Лейсан, замечая, что Амрена не спит. — Что-то ты рано поднялась. «Доброе», — мысленно повторила Хаос и усмехнулась. — Да, оно определённо доброе, — язвительно ответила она и поднялась с кровати. Ноги тут же начали подводить, заставили пошатнуться и сесть обратно. — Да блять, — прошептала Амрена и предприняла вторую попытку подняться. — Ты снова не спала, — Лейсан не спросила, а сказала очевидный факт. Она всмотрелась в лицо подруги: осунувшееся, с мешками и тёмными кругами под глазами, которые стали более выразительными с прошлой ночи, нездоровая бледность и глаза подёрнуты пеленой. — Может, не пойдёшь сегодня на занятия? Думаю, Слизнорт поймёт... — Нет. Мне нужно на что-то отвлекаться. Учёба подойдёт. — Амрена, может всё-таки... — Нет, нет и ещё раз нет! — повысила голос Хаос и устало вздохнула. — Я сама решу, что для меня лучше. И больше она не проронила ни слова до самого прихода на завтрак. Вид и запах еды вызывал отвращение. Свежие фрукты пахли гнилью, мясо — разлагающейся плотью. К горлу подступила тошнота, но Хаос не позволила себе встать и уйти. Нужно хоть что-то поесть. Поэтому она просто запихнула в себя хлеб с обычной водой. Этим и своим видом она привлекла косые взгляды своих однокурсников. — Хаос, если это твоя новая диета, то видок она придаёт тебе отвратительный, — посмеялся Долохов, подошедший к ней. Широкая ладонь с хлопком опустилась на девичье плечо. Антонин веселился, когда Амрена дёрнула рукой и пролила на себя оставшуюся в кубке воду. И без того раздражённая, Хаос быстро перехватила пальцы Долохова, выгибая их до хруста. — Сука, — прошипел Долохов, и тут же ещё большее количества зрителей привлекли громкий стук и звон тарелок, с которым его правая половина лица врезалась в стол. Профессор Вилкост тут же подлетела со своего места за столом преподавателей и подбежала к ним. — Мисс Хаос! — Неужели я даже позавтракать спокойно не могу? — фыркнула Амрена, убирая руки от Долохова, и смахнула со школьной формы остатки влаги. — Минус тридцать очков Слизерин, — разозлившись, сказала профессор. — Да плевать, — отозвалась Хаос и поспешно покинула Большой зал. Реддл, до этого молча наблюдавший за всей ситуацией, до побеления костяшек сжал в руке вилку. Глубокий вдох, медленный выдох, и он поднялся на ноги. — Прошу прощения, мэм, — вежливо обратился он к Вилкост. — Амрена пережила большое потрясение, потеряв родителей... — Так пускай обратится к целителю, — бросила она и вернулась к утренней трапезе. Реддл кивнул и бросил взгляд на Лейсан. Та лишь покачала головой. Смотреть на Долохова, очищающего своё лицо от жареных яиц и соуса, он даже не стал. Решение пойти за Хаос было принято практически мгновенно. Его безумно злило её поведение и не хватало, чтобы она ещё что-нибудь натворила. — Хаос! — Отвали, — она бросила свою сумку на парту в самом конце теплицы, лишь бы не стоять вблизи со всеми на травологии. — Почему ты себя так ведёшь? — сквозь зубы бросил Реддл. — Вчера ты нормально провела осмотр. Так что не надо списывать всё на моральные терзания из-за потери мамочки с папочкой, — ядовито произнёс он. Эти слова острым кинжалом прошлись по сердцу Хаос. Она на секунду застыла, а после резко развернулась. Тишину теплицы нарушила звонкая пощёчина. — У тебя никогда не было своих родителей, так что не смей говорить о моих, — твёрдо произнесла Амрена и начала полностью игнорировать присутствие Реддла, хотя прекрасно чувствовала его прожигающий взгляд. — Надеюсь, что недостаток сна и пищи убьёт тебя раньше, чем ты погрузишь мой факультет в полное дерьмо, — прошипел Том ей на ухо, глядя, как та безмятежно достала из сумки перчатки из кожи дракона, которые понадобятся на предстоящем занятии.

***

Вечером Амрена поднялась в больничное крыло. — Мадам Престон, можно мне снотворное? В последние пару дней я не могу уснуть, — попросила Хаос. — Деточка, может, поспишь сегодня здесь? За тобой нужен присмотр, — осматривая её, предложила мадам. — Благодарю, но я хочу остаться в своей комнате. — Хорошо. Но если станет хуже, ты должна прийти. И это не просьба, Амрена, — строго сказала мадам Престон и всё же дала Амрене флакон из тёмного стекла с зельем. — Выпей за полчаса до сна. — Благодарю, мадам, — ответила Амрена и поспешно удалилась.

***

Полчаса до полуночи. Амрена выпила сладковатое на вкус зелье и убрала пустой флакончик. — Надеюсь, оно подействует, — проговорила Лейсан. — Я тоже... — отозвалась Хаос и тут же резко замолкнула. Горло свело каким-то странным спазмом, и всё выпитое зелье вышло наружу вместе с желчью и слюной. Больше ничего в её желудке не было. Она сплюнула остатки и тут же закашлялась. Веструм действовала быстро, применяя очищающее заклятие, и запрыгнула на кровать Амрены, приобнимая ту за плечи. Хаос подняла поднимает голову, и Лейсан на секунду поменялась в лице. — У тебя снова эти... вены, — прошептала она, пальцем очерчивая окружность своего лица. — Но уже всё нормально. — Тебя это пугает? — Я просто не знаю, что с тобой происходит... — Я тоже, — ответила Амрена, чувствуя, как слёзы начали обжигать щёки.

Девятое ноября.

Ночь снова была бессонной, однако она не кричала и не умоляла. Лейсан не спала вместе с Хаос, и потому она не могла позволить себе такую слабость.

Десятое ноября.

Амрена снова сбежала из комнаты ночью, но до Выручай-комнаты так и не дошла. Сил просто не было, и она упала на пол в коридоре, разбивая колени о холодный пол. Отползла за гобелен и наложила заглушающие чары, дабы никто не слышал её рыдания. Благо, к этому моменту магия восстановилась. В этот же день, на зельеварении, произошёл ещё один взрыв с извержением тошнотворного запаха, благодаря которому половина учеников оказалась в больничном крыле, в том числе и Амрена. На этот раз причиной несчастного случая послужила невнимательность и дрожащие руки Хаос, из-за чего она положила в котёл гораздо больше измельчёной чечевицы, чем того требовал рецепт. Зелье от тошноты её организм принял, в отличие от снотворного, что очень сильно удивляло. Ночью, когда все спали, Хаос попыталась выскользнуть из больничного крыла, но просто споткнулась о доспехи в коридоре и подняла такой шум, что проснулись все. Она не могла оставаться в комнате. Все её рецепторы обострились до предела, и даже чужое дыхание казалось невероятно болезненным шумом, не говоря уже о стуке сердец. Она практически ощущала, как этот орган разгоняет кровь в сосудах её однокурсников, как та, пульсируя, минует организм. Это вызывало дикое желание вгрызться в их глотки. И это испугало Амрену. Эта тяга к крови начинала нарастать с каждым часом, и потому она попыталась сбежать. В ту же ночь Амрена оказалась у Слизнорта в комнате. Горация разбудил стук в дверь, поэтому он просто накинул на себя халат, поспешно запахивая. В голове сразу же возникла мысль о том, что в больничном крыле не хватило лекарств для всех учеников, поэтому такая срочность. Но он удивился, когда за дверью оказалась не только мадам Престон, но и раздражённая на вид Амрена. — Ох, что случилось? Проходите, — быстро проговорил он, отходя от прохода. Спальная комната Слизнорта была небольшой, но уютной: стены отделаны деревом, справа большая кровать с лампой, слева — письменный стол с отодвинутым креслом. Престон подтолкнула Хаос в комнату и усадила в это кресло. — Простите, Гораций, но я уже не знаю, что мне делать: Амрена сейчас попыталась сбежать из больничного крыла. Её мучает бессонница, но принимать помощь она не желает. — Амрена, почему ты отказываешься? Я слышал о новом повороте в деле твоих родителей. Неужели ты думаешь, что здесь тебе желают зла? — мягко поинтересовался Гораций, не без труда опускаясь на корточки перед ней. Хаос посмотрела на него, но ничего не произнесла. Профессор поджал губы и взял её обе ладони своими пухлыми руками. Чуть сжал, и Амрена тут же резко их выдернула. В голове в этот самый момент закричала женщина. — Да... — выдохнул профессор, поднимаясь. — Присмотрите за ней до утра. Думаю, тогда будет лучше поговорить. — Но, Гораций?.. — Пенелопа, сейчас мы ничего не добьёмся. — Хорошо, — всё-таки уступила целительница. — Простите, что потревожила. Спокойной ночи. — И вам. Стоило двери профессора закрыться, как Амрена вырвалась из рук мадам Престон, которая приобнимала её за плечи. — Оставьте меня все! — закричала она и побежала. Этот крик не был адресован целительнице. Нет, она этого не заслуживала. Амрена кричала на голоса, которые вновь заладили о том, чтобы она что-то нашла, заняла своё место и помогла им. Опять новые голоса, но всё те же слова. Они раздражали, злили, угоняли в панику и заставляли чувствовать бессилие и страх. Поэтому Амрена бежала. Бежала, хотя и понимала, что от себя ей не уйти. И, вновь забившись в какой-то темный угол под прикрытием заглушающих чар, она зарыдала, цепляясь пальцами за пряди волос, нещадно вырывая некоторые волосинки. Сердце стучало с невероятной скоростью, в висках пульсировало, а перед глазами всё плыло. — Хватит... Хватит, пожалуйста, хватит... Я не могу ни чем помочь... Не могу. Не могу! НЕ МОГУ! — срывая голос, закричала Амрена.

Одиннадцатое, двенадцатое и тринадцатое ноября.

Амрена не показывалась ни на занятиях, ни в комнате, ни в Большом зале, ни в коридорах. Она передвигалась лишь ночью, пытаясь хоть что-то поесть, но большую часть времени проводила где-то в одиночестве и темноте: в основном в Выручай-комнате, разрушая своё сознание ещё сильнее. К шестому дню организм перестал принимать даже воду: её выворачивало даже от малейшего глотка.

Четырнадцатое ноября.

Амрену обнаружил школьный смотритель Ранкорус Карпе вблизи Астрономической башни и тут же затащил её в кабинет астрономии, где проходили занятия у её однокурсников. — Мисс Хаос, вы понимаете как долго мы вас искали?! — возмутился профессор, но нотки беспокойства проскользнули в её голосе. — Мистер Карпе, спасибо. Можете вернуться к свои делам. — Да, так долго искали, что меня нашёл завхоз, — усмехнулась Амрена. Эта усмешка вымученная, как и весь её внешний вид: кожа приобрела серый оттенок, глаза помутнели ещё сильнее, не оставляя и намёка на прежнюю голубизну, губы пересохли и потрескались, а само лицо, казалось, состарились на несколько десятков лет. Ноги не могли удержать Хаос на одном месте, и потому она постоянно шаталась, руки крупно дрожали. — Отвалите от меня все! — рявкнула Амрена, когда профессор попыталась приблизиться. Собственный голос больно резал пересохшее горло, и она снова выбежала из кабинета. Лейсан подорвалась с места и хотела побежать следом, но её опередил Том. — Я верну её, — бросил он. — Только не мешайте, — и скрылся за дверью. Нагнать обессиленную Амрену не составило труда. Да она и не бежала: остановилась у балкона на Астрономической башне, глядя вниз. Жутко захотелось спрыгнуть. Наконец уснуть, пускай и вечным сном. — Амрена, — позвал он спокойно. — Оставь меня. Не смей мешать мне уснуть! — скороговоркой ответила она, оборачиваясь, и тут же оступилась. Реддл тут же бросился к ней, хватая за руку и не позволяя упасть вниз. — Ну что ты, разве я похож на человека из службы поддержки суицидников? — ухмыльнулся он и одним локим движением усадил Амрену на балкончик. В его руке появилась палочка, и Реддл резко наклонил Амрену в сторону пропасти. — Я с удовольствием тебе помогу. Хаос инстинктивно схватилась за его руку, хотя он по-прежнему продолжал крепко её держать, сжимая её предплечье, пока она делает то же самое с его. — Тогда зачем меня держишь? — несколько испуганно прошептала она и с ужасом наблюдала, как Том разжал кисть. Теперь только она держалась за его руку. — Но ты всё равно меня держишь... Твоя магия, я чувствую её... — недоумевая, проговорила Амрена. — Я не собираюсь быть твоим палачом, Амри. Ты за меня держишься, но ты довела себя до такого ничтожного состояния, что даже ложку в руках не удержишь, не говоря уже о собственном весе. Моя магия лишь поддерживает твоё желание держаться. Разомкни пальцы, заклятие спадёт, и ты превратишься в лужу кровавого месива. И это будет полностью твоё решение. Либо, — он сделал многозначительную паузу, — ты не будешь страдать хернёй и скажешь три заветных слова, которые подтвердят твой отказ портить своими внутренностями школьный участок. — Какие ещё к чёрту три слова? — А ты подумай, Амри, — нагло улыбнулся Реддл. — Я тебя убью. Точно... Вот прям обязательно..! — О, милая, неправильно, — тихо засмеялся он. — Давай же, Амри. Думай быстрее или отпусти руку. Мне же нужно побежать и поплакаться перед профессором о том, что я не успел. — Как же ты меня бесишь... — Знаю-знаю. Три слова, Амри... — Я хочу жить, — наконец прошептала Амрена. Сдалась и позволила себе помочь. Том быстро обхватил её за талию и поставил на ноги. Резкие перепады настроения и смена эмоций вновь заставили слёзы заструиться по щекам.