Бездушные живут вечно

Как только вихрь портала затих и под ногами начала ощущаться твёрдая поверхность, Амрена открыла глаза. Вид столь знакомой гостиной старосты школы чуть ли не заставил её ударить себя ладонью по лбу. И как она могла забыть о портале? Обычные ведь являются одноразовыми, а этот ещё должен был вернуть её обратно в Хогвартс. В ту же точку с которой отправлялась. Вопреки внезапно возникшему ожиданию опасности ничего не происходило. Хаос огляделась. Входная дверь запечатана, осколки хрусталя разбросаны по ковру, шкафчик с зельями распахнут, в ступке лежали несколько видов недотёртых трав, среди которых была омела, мантия Реддла валялась на полу. Но его самого она не наблюдала среди этого хаоса. Что-то не верилось Амрене, что хозяин комнаты, будь он в полном здравии, покинул бы её, оставив в таком ужасном состоянии. В голове проскочила мысль: «А что если я неправильно рассчитала дозу?» Однако волнения Хаос не испытывала, только интерес. Она потянула дверь, ведущую в спальню, и споткнулась о лежащее на полу тело. Чудом не поцеловавшись с ковром, Амрена переступила через объект своей секундной неуклюжести, а после обратила на него всё своё внимание. Реддл лежал неподвижно, словно к нему применили заклинание Петрификус Тоталус. Только руки его не были вытянуты по швам. Они были прижаты к груди, одна крепко стискивала запястья другой, чьи пальцы впивались в грудь, словно старались дотянуться до сердца и вырвать его. Кожа Марволо приобрела серый болезненный цвет, ещё и пошла красными пятнами, словно при лихорадке. Глаза его были широко открыты, зрачки расширены и направлены на Амрену. На всех открытых участках его тела она могла различить испарину. Дыхание его было быстрым, глубоким и очень шумным. В воздухе стоял едва уловимый запах рвоты. Она окинула взглядом комнату. Ничего не было тронуто, лишь дверь в ванную была приоткрыта. Теперь Хаос было вполне понятно такое положение Реддла. У ступки валялась веточка омелы, на которой отсутствовала половина листьев, которая спровоцировала рвоту. Он направился в ванную комнату, а после хотел продолжить работать над антидотом, но не смог дойти. Седативный эффект омелы подействовал не так, как обычное успокоительное, а как парализующее средство, отбирая последние силы на ходьбу, но не заглушая мышечную боль и не снижая частоту сердечных сокращений. Дело было серьёзным. Она не ожидала ничего подобного от своей маленькой выходки. Была уверена, что Том разгадает состав её мести. Амрена присела перед ним на корточки и посветила в глаза Люмосом. Зрачки сузились. Уже хорошо. — Ты додумался сожрать омелу? — без тени сожаления спросила Хаос. В ответ — слабое шевеление губ, которое она восприняла как положительный ответ. — Ты идиот, Реддл, — проговорила Амрена, поднимаясь и вновь переступая через тело Реддла. Она очистила ступку. Положила в неё один из украденых безоаров и перемолола его. После добавила одну каплю используемого ею яда и залила полученную смесь отваром из мелиссы. — Пей, — коротко сказала Хаос, поднося ступку к губам Тома, чуть приподняв его голову. — Я не собираюсь тебя добивать. Больно надо мне как-то объяснять твою смерть. Хотя признаюсь, способ выйти сухой из воды у меня есть. Пей уже. Иначе я трансфигурирую из чего-нибудь шприц и введу тебя эту дрянь внутривенно. А ты знаешь, с этим предметом я дружбы не веду, так что... — Угрозы, Хаос… — сиплым голосом проговорил Реддл и выпил содержимое, видимо, всерьёз начав опасаться за свои вены. — Ага. Поваляйся немного, — она вернула его голову на пол и вновь ушла к шкафчику, приготавливая отвар из сон-травы. Процесс занял около двадцати минут. В спальне послышалось шевеление, а затем тихий скрип кровати и глухой удар. Амрена закатила глаза. Остудив отвар, она налила его в стакан и вернулась к Тому. Теперь он не валялся у порога, а сидел, прислонившись спиной к кровати. Одеяло чуть съехало от его неудавшейся попытки забраться в постель. Вздохнув, Хаос поставила стакан с отваром на прикроватную тумбочку и помогла Реддлу подняться. Одной рукой она продолжала придерживать его, другой — откинула одеяло в сторону. — Не для того я тренировалась, чтобы таскать парней на себе, — усмехнувшись, проговорила Амрена, помогая Тому лечь. — Что это? — он взглядом указал на стакан. — Очень простой антидот. Ну, не совсем он, конечно. Но поможет сто процентов, — ответила Хаос. Она взяла стакан с отваром и готова была уже протянуть его Тому, но замерла. В голове проскочил совет Генца о том, где ей стоит поискать информацию. — Ты ведь хорошо знаешь Запретную секцию. Какие стеллажи занимают книги о магии крови? — поинтересовалась она, желая облегчить себе поиски. Взгляд Реддла перешёл со стакана на Хаос и полыхнул алым. На её губах появилась улыбка. Он верно понял. — С пятого по седьмой. В седьмом самые древние, — ответил Марволо. Кивнув, Амрена отдала ему стакан с отваром. — Сон-трава. Серьёзно? — фыркнул он, едва сделав глоток. — Думаешь, это поможет? — Знаю, что поможет, — поправила она его и развернулась, чтобы уйти. Её остановили длинные бледные пальцы, сомкнувшиеся на запястье. Слабая хватка. Хаос быстро развернулась. — Клянусь, Реддл, если решишь что-нибудь сделать, то я вырублю тебя ударом, и, возможно, сломаю нос… — предупредила она, чувствуя, что хоть и немного, но силы всё равно вернулись к Реддлу. — Расскажи, — только и проговорил он, убирая руку. — Ладно, — вздохнув, Амрена присела на край кровати и посмотрела на Тома. Болезненные красныя пятна перестали уродовать его лицо, а в глазах помимо усталости появился интерес. Он был готов внимательно её слушать. — Ты не давала мне ничего ядовитого? — предположил Том. — И да, и нет. А вообще, ты меня обижаешь, Том. Думаешь, я бы стала просто так тратить безоар? Нет. Я дала тебе яд актрополя флуоресцентного, сон-траву и бодроцвет с расчётом на твой вес. Судя по твоему виду где-то шестьдесят шесть, плюс-минус один... — Шестьдесят шесть, — подтвердил Реддл. — Видишь, как точно я смогла определить, посмотрев на твоё голое тело. А то мало ли что скрывалось у тебя под мантией, — хмыкнула Амрена. — Хочешь сказать, что ты это предвидела? — вопросительно поднял бровь Том, скривив губы в усмешке от её слов. — Нет! Мы же не на прорицании. Просто наше уединение в ванной оказалось не только приятным, но и полезным. Для тебя. Иначе мне пришлось бы действовать наугад. А это было бы чревато худшими последствиями, — усмехнулась Хаос. — В общем. Я смешала эти ингридиенты в равных количествах и накинула ещё двести миллиграммов всего, чтобы эффект был более выраженным. — Но яд актрополя действует лишь на сердце, откуда это волнообразное состояние сознания? И такое количество должно было меня убить. — Меня же не убило. А я вешу на пятнадцать килограммов меньше, — возразила Амрена. — Ох, Том, мне даже жаль тебе это всё сейчас рассказывать. Ты ведь и сам способен понять. Но не сейчас. Ты так испоганил свой мозг... Ууу, мне даже немного жаль. Ну, ладно, продолжим. Знал, что сон-трава и бодроцвет в равных количествах нейтрализуют друг друга и не дают ровным счётом никакого эффекта? И так и было бы, если бы не подложка из яда актрополя. Из-за его влияния на сердечно-сосудистую систему твоё сердце то колотилось, быстрее разгоняя кровь и давая возможность подействовать бодроцвету, то замедлялось — тогда уже действовала сон-трава. Поэтому и такое волнообразное состояние сознания. Эта смесь в Германии считается психотропным веществом. Похоже на наркотик, если не превышать дозировку, конечно же, тогда получаются вполне себе приятные ощущения. Через четырнадцать часов все компоненты сами себя бы нейтрализовали. Ты пей-пей, отвар нужно выпить весь. — Тогда почему ты была в здравии? Намазала губы перед самым моим приходом? — предположил Том и чуть поморщился, умственная деятельность явно доставляла ему сейчас уйму неприятных ощущений. — Нет. Я же не знала, когда ты придёшь, верно? Ты ведь так грубо покинул меня, не сказав, когда вернёшься! Но ты прав, для меня эта доза была бы летальной. Была бы. Но я просто съела немного бодроцвета, и это позволило ему возвысится над всеми остальными эффектами. И пока яд и сон-трава уничтожали друг друга, та небольшая превышенная доза тонизирующей травы поддерживала меня в нормальном состоянии. Но это не продлилось бы долго. Полтора часа максимум. После яд всё-таки бы победил сон-траву и стал бы угнетать моё сердце, пока оно бы не остановилось. Для этого я и приняла безоар. Он нейтрализовал яд и оставил в организме только немного бодроцвета. Что очень помогло мне отсидеть всё то нудное собрание. — Тогда почему безоар не помог мне? — А когда ты его принял? — Через два... два с половиной часа. Да, два с половиной. — Помог бы, прими ты его на полчаса раньше, — ответила Амрена. — Тогда ты не дошёл бы до того, чтобы выглядеть так ужасно, как сейчас. Ты решил принять омелу как седативное и обезболивающее? Во время приступа тахикардии и боли в мышцах и голове? — Да. Она помогла, поначалу... — Даже грамм этого растения усугубил бы твоё состояние. Яд заставил проявиться все фармакологические свойства этого растения. И вместо того, чтобы получить снятие головной боли, успокоение нервной системы, уменьшение тревожности, ты получил сначала отравление, спровоцировавшее рвоту, а уже после парализующий эффект, повышение температуры, ещё большую спутанность сознания... Целый букет. Будь ты бы хоть немного слабее или прими чуть большую дозу, вероятно, твоя скелетная мускулатура оказалась бы полностью парализована, и ты бы захлебнулся собственной рвотой, не сумев даже повернуть голову вбок. Весьма отвратительная смерть. Мне не хотелось бы видеть твой труп в таком виде. — В таком виде? Так всё-таки хотелось? — фыркнул Реддл. — Ну, я же патологоанатом, Том. Это сродни комплименту. Все трупы прекрасны, особенно, если смерть нетипичная. Это как отыскать какую-нибудь древнюю книгу по Тёмным исскуствам. Каждый орган в мёртвом теле, словно бесценная страничка, способна поведать самые невероятные тайны, — любовно произнесла Амрена. — Никогда не делай никому комплементы, — усмехнулся Том. — Продолжай рассказывать. — Да больше и нечего рассказывать. Ты сам усложнил себе жизнь. Довёл до такого состояния, в которое даже я из мести не хотела тебя погружать. В этот раз. — Ты стащила весь безоар, я действовал симптоматически, — с нотками раздражения проговорил Реддл. — Идиот, — снова проговорила Амрена без тени упрёка или насмешки. — Симптоматически действовал, говоришь? Что первым ты почувствовал, не считая жжения? — Тахикардию, — ответил Реддл. — И что должно было помочь при ней? Давай же, Том. Сейчас тебе трудно напрягать мозг, но постарайся. — Мята, сон-трава, — выдохнул Том, а после поднял взгляд так, что стало ясно — он понял всю простоту лечения. — Нужно было просто съесть или выпить сон-траву. — Именно! И никакой безоар не пригодился бы. Можно было бы принять и бодроцвет, но всё же лучше сон-траву. Она бы успокоила психику и заставила поспать, в таком расслабленном состоянии токсин распался бы быстрее. Но ты боишься смерти, а я с ней дружу. Поэтому ты думал о самом страшном, копая себя яму поглубже. И ещё одна яркая деталь, которой ты не придал значения... — И что же это? — не выдержал долго паузы от Хаос Том. — Цвет моих губ. Ты сам сказал, что этот цвет мне не идёт. Ты прав, розовые оттенки мне не подходят. Но теперь ты понял, что дало такой оттенок? — Яд актрополя флуоресцентного. — Верно! Это ведь жучок, очень схожий со светлячками. Только его святащаяся жидкость содержит токсин и имеет розовый цвет, который слегка темнеет со временем. Я ведь даже не стала менять цвет. Это была подсказка. Я бы сказала, что я разочарована в тебе, но нет. Каким бы сильным и гордым ты не был, у тебя тоже есть слабости и страхи, на которые я и надавила. Результат меня более чем удовлетворил. — И что ты дала мне сейчас, чтобы немного оправиться от омелы? — Измельчённый безоар и немного яда. Залила всё отваром из мелиссы, чтобы вновь не спровоцировать рвотный рефлекс. А сейчас тебе нужно допить отвар и уснуть. Утром ты будешь чувствовать себя так, словно бухал две недели, будет мучать жажда, но к вечеру полностью оправишься. — Ты выставила меня идиотом… — прошептал Реддл. Амрена склонила голову набок, готовая выслушать его возмущения и, возможно, угрозы. Том же несколько секунд смотрел на неё изучающим пытливым взглядом. Она сравнила этот взгляд с тем, каким она смотрела на труп на своём первом вскрытии, когда дедушка наконец разрешил ей присутствовать. Этот взгляд означал лишь начало чего-то долгого и увлекательного. — Ты не боишься, — сделал вывод Том. — Страшнее тебя в таком состоянии только трупы, — не удержалась от подкола Хаос. — Не в этом дело. Неужели ты думаешь, что это сойдёт тебе с рук? Что я прощу тебя, только потому, что ты помогла... — Не помню, чтобы я просила прощения, — усмехнулась Амрена, поднимаясь с кровати. — Ты не поняла... — Нет, это ты не понял, — голос Хаос вмиг изменился, стал ледяным и колким, как метель в морозной ночи. — Я поясню. Сегодня я смогла отравить тебя так, что ты сам чуть не довёл себя до гроба. Ты упустил столько очевидных подсказок и даже траванул себя ещё сильнее. Выставляя себя полнейшим идиотом. Молодец! Я понимаю, как сильно ты на меня сейчас злишься, понимаю жажду мести. Но пойми, ты первый сделал мне больно! Сначала натравил своих дружков, видимо, не в силах самостоятельно разобраться с одной девушкой. Но я бы простила это, дай ты мне Крововосполняющее зелье. Но нет же, тебе нужно показать свою власть! Ты использовал мою слабость, и я в отместку использовала твою. Мы квиты. Но я по-любому пошатнула твоё эго. И ты, конечно же, можешь... Не смей меня перебивать! Можешь мне как-нибудь ответить, снова сделать больно. Пожалуйста. Только я достаточно хитра и мстительна. Готов ли ты попытаться отомстить мне? Вдруг я снова выставлю тебя идиотом? Только теперь не перед единицами, а перед всей школой? Будет интересно наблюдать за падением твоей репутации. Амрена вмиг смягчилась. Забрала из рук Реддла пустой стакан и поставил его на тумбочку. Она чувствовала, как восстанавливающаяся магия Тома начинала сгущаться. Полыхающие глаза обнажали гнев. Видимо, она первая, кто отважился сказать ему такое. Хаос усмехнулась и заботливо накрыла юношу одеялом. Он снова схватил её за руку, на этот раз хватка оказалась сильнее, но всё равно недостаточно. Она не стала отдёргивать руку. — О, Амри, думаю, мой новый сюрприз тебе понравится, и ты сможешь блеснуть своим умом, — улыбнувшись, ласково проговорил Марволо. Улыбка походила на оскал. — Не сомневаюсь, — хмыкнула в ответ Амрена, и он отпустил руку. — Спокойной ночи, Том. И она покинула комнату, чувствуя его обжигающий взгляд на своей спине даже тогда, когда уже начинала спускаться вниз по лестнице, подальше от башни старост. Что ж, если бы Реддл мог убивать взглядом, она бы точно не смогла покинуть комнату.