Хочешь, я расскажу тебе сказку?

      Утро Вилли Вонки началось с похода в приют. Если он что-то и хотел сделать правильно, то это сделать Чарли счастливым. Гениальный кондитер понимал, мальчик не сможет стать таковым без своей маленькой, пусть и не родной ему сестры. Разлучать их — это преступление. Хоть Вилли и казался во многом легкомысленным и импульсивным человеком, но когда дело касалось важных вещей, он старался всё обдумать и принять правильное решение. Сейчас он хотел поступить максимально правильно. Эти дети не игрушка для взрослых. Он был готов принять у себя и Натали, но у той был человек, который её любил и в котором она нуждалась больше, чем в нём. Кстати, недавно Натали прислала ему письмо с благодарностью и пожеланием всего наилучшего. Кондитеру было тепло на душе от того, что он пусть и не напрямую, но поучаствовал в судьбе этой юной леди во всех отношениях. Ему было радостно узнать, что у девочки всё сложилось удачно и ей уже лучше. Волосы даже отрастают, правда, медленно. К письму была приложена фотография Натали в белом платье с короткой мальчишеской стрижкой, на фоне которой выделились яркие голубые глаза, как у Чарли. Фото было сделано возле их новой машины, подаренной Королевой. Вот же красивые взгляды иногда дарит природа, подумал Вилли, у него глаза были кофейные, а ему нравились светлые, особенно голубые.       Автомобиль остановился у свежеокрашенных в светло-зелёный цвет ворот приюта. Выйдя из машины, Вилли подошёл к ним и позвонил в звонок. Когда он искал, где проживали опекуны Чарли, в приюте всё было по-старому. Как же давно это было. У него промелькнули неприятные мысли о том своём визите, когда пришлось лечить синяки. Через две минуты к нему вышла смешная несуразная женщина, напоминающая мопса. Представившись как новый директор приюта, Пенелопа Хаус, она спросила у него о цели визита. Опознав в нём того мужчину, что пытался узнать о судьбе Чарли Бакета, она тут же успокоилась и пригласила его во двор. За высоким забором открылся совершенно другой вид. Вместо мрачных серых стен бывшей церкви мужчина увидел красивый белый дом под красной крышей. От старой церкви осталось только воспоминание и стрельчатые окошки на третьем этаже. Было сложно поверить, что это тот же неуютный и страшный приют. Пройдя внутрь по новому деревянному крыльцу, они вошли в просторный коридор, выкрашенный в нежно-голубой цвет с белыми потолками и приятным мягким освещением круглых светильников. Женщина открыла двери в свой новый уютный кабинет в кофейных тонах, с длинными шкафами для бумаг, большим столом и уютным песочного цвета диваном для посетителей, на котором были подушечки, явно сшитые руками. Удобно устроившись в кресле напротив своего гостя, мисс Хаус предложила ему чай, но Вилли вежливо отказался.       — Итак, мистер Вонка, что привело вас на этот раз? Я слышала, что Чарли нашёлся, у нас быстро распространили эту информацию. Тем более открыто дело на его бывших опекунов.       — Да, я знаю, он сейчас в больнице. Я был там вчера с инспектором Саммерсетом. Но речь сейчас не о нём, вернее, и о нём тоже, — Вилли немного смутился, он всегда терялся в таких малопонятных ему самому вопросах. Гении имеют свойство быть немного не от мира сего в простых обыденных вещах.       — Смелее, расскажите мне, что вы намерены делать. Я не Крюгер, если мне понравится ваше решение, я поддержу вас, — глаза «мопса» сверкнули задорным блеском. Эта женщина чем-то понравилась Вилли.       — Я пришёл просить вас помочь мне оформить опеку над Диной, подругой Чарли.       Пенелопа удивлённо вскинула тоненькие брови и поправила короткую стрижку каре, которая хоть немного делала её привлекательной.       — Не поняла, почему вы решили взять к себе именно Дину? Это хорошая девочка, но очень застенчивая и пугливая, вам будет сложно с ней.       — Думаю, это правильно, и уверяю вас — я не боюсь трудностей. Сейчас у меня отлажена работа на фабрике, и я могу уделить достаточно времени вопросу воспитания детей. Так сложилось в моей жизни, что жены у меня нет.       — Да, я слышала, у вас были неприятные моменты в жизни, — мисс Хаус встала из-за стола и, подойдя к одному из шкафов, достала одно из множества дел. Как оказалось, это была папка с историей Дины.       — Должна предупредить вас, всё очень сложно, этот ребёнок очень плохо идёт на контакт с людьми, особенно после ухода от нас Чарли. Также у неё есть неприятный диагноз, но он не подтверждён — лёгкое слабоумие. Но думаю, что-то здесь преувеличено. Девочка просто очень замкнута, но общается, когда ей кто-то нравится, — опять этот взгляд, проницательный и серьёзный, — вы готовы взять такую ответственность, мистер Вонка?       Вилли не колебался. Это важно для Чарли, даже если что-то пойдёт не так с опекой над мальчиком. Он помнил, что мечтой его Чарли было дать маленькой девочке лучшее будущее, и он, взрослый и богатый мужчина, может это сделать. Времени мало, ему ещё встретиться с адвокатом его отца надо через час. Ответ был уверенный:       — Да. Я готов, это не решение одного дня и не порыв. Поверьте, я готов к трудностям.       — Ответьте честно, — в голосе женщины была грусть, — почему сейчас? Почему вы не забрали её сразу?       — Миссис Хаус…       — Мисс, — поправила его Пенелопа.       — Мисс Хаус, я был полным идиотом, зацикленном на себе и своих проблемах. Скажем так, гм… смерть близкого человека открыла мне глаза.       Женщина улыбнулась и по-доброму хмыкнула.       — Ну что-ж, тогда пойдём знакомить вас.       — Прям сейчас? — Вилли немного стушевался.       — А когда? И да, шляпу свою снимите. Что, не учили в помещении снимать? Не пугайте деток, они сейчас в игровой. После одиннадцати у них занятие письмом и арифметикой, приходят учителя.       Вилли совсем смутился от такого напора, но пошёл за этой необычной женщиной в сером костюме и мягких туфлях на низком каблуке. Но что-то было такое, что ему понравилось, она явно была доброй. Идя по светлому коридору, Вилли понял, что, наверное, благодаря директорству мисс Хаус так всё преобразилось. И в этом он был прав.       За эти месяцы здание приюта превратилось в уютный дом. Ничего не напоминало о том скорее хлеве для скота, но никак не доме для маленьких детей. Вилли Вонка поразился этим переменам. Всё было отремонтировано, куплена новая мебель и игрушки для малышей. Женщина развила бурную деятельность, сняла все накопленные деньги на счету приюта и сделала маленький рай для ребят. Она сама провела здесь долгие одинокие годы, не видя ничего хорошего, кроме унылых стен и отвратительной еды. Повара она уволила сразу. Как оказалось, кухня подворовывала у детей. Это знали все, но Крюгер решил, что это наглая ложь.       Сама мисс Хаус добродушно отнеслась к чудаковатому, но, по её мнению, хорошему человеку, чьи конфеты она очень любила. Плохой человек не может создать такую вкуснятину, да ещё не приносящую вреда здоровью как взрослых, так и детей. Она провела Вилли в комнату для игр, где были дети разного возраста. Его внимание сразу привлекла одна маленькая девочка. Среди остальных детей она чем-то выделялась, наверное тем, что сидела тихо в уголке. А может быть, яркими серыми глазками и кукольным личиком. На девочке было вязаное синее платье, возможно, сделанное вручную. Она аккуратно вышивала на маленьких пяльцах картинку, её крохотные пальчики так и мелькали, быстро и ловко меняя цветные нити. Мужчина ещё никогда не видел таких маленьких куколок. Натали Риш была красива, но более взрослая и уверенная в себе девочка. В отличие от неё, Дина была совсем ребенком. Всё, что она познала — это ненависть матери, любовь Чарли и немного мисс Пенелопы. Взрослых она боялась и избегала. Если бы Вилли не знал, что они с Чарли не родственники, то точно решил бы, что она его сестра. В этой девочке была какая-то серьёзность во взгляде, характерная для его маленького друга. Только сейчас он понял, что эта серьёзность была и в нём самом с самого детства. Свою вдумчивость он научился прятать за эпатажем и напускной легкомысленностью, так было легче жить.       Сейчас он стоял возле входа в комнату, больше напоминавшую маленький спортзал с большим количеством игрушек и разного рода занимательных вещей: тут были настольные игры, мягкие игрушки, стеллаж с интересными книгами и даже мольберт. Мужчина с волнением ждал, когда мисс Хаус позовёт девочку. Остальные дети занимались своими делами, играли в игры и сначала даже не смотрели на него. Всего в этой комнате было пятнадцать детей от восьми до двенадцати лет. Малыши были в другом крыле, а взрослые дети сейчас были на занятиях. Мисс Хаус знала, как лучше устроить всех. Она осуществила давнюю мечту и смогла правильно наладить быт детей. Даже отношения между воспитанниками приюта стали теплее и добрее.       Тут произошло нечто, что немного напугало гения шоколадной индустрии. Он уже привык к детям и вполне спокойно на них реагировал. Но к тому, что вдруг все, кто был в комнате, бросят свои дела и соберутся возле него с самым серьёзным видом и просто осторожно будут разглядывать, словно сканируя его взглядом, Вонка был совершенно не готов. Это пугало и выводило из равновесия. Пенелопа быстро пришла к нему на помощь. Она подвела к Вилли девочку и спокойно представила их друг другу. Остальные дети сразу утратили к ним интерес. Как и в любом таком заведении, дети хотят понравиться потенциальным опекунам, но сразу же отступают, если те кого-то выбрали.       — Дина, не бойся этого мистера, он хочет с тобой познакомиться. Его зовут Вилли Вонка, он друг Чарли, — мисс Хаус подтолкнула её вперёд к этому мистеру в красивом костюме и смешной причёской.       Маленькая девочка широко открыла глаза и уронила вышивку от одного только упоминания этого имени. Она так скучала по своему «братику». Это была её единственная любовь, что тронула её маленькое сердечко, он занимал все её мысли и только с ним ей хотелось быть рядом. Ради Чарли она готова была перестать бояться. Дина внимательно посмотрела на красивого и загадочного мистера и сделала шаг в его сторону.       — Я не боюсь. Мистер Вонка, Чарли рассказывал мне о вас и о вашей волшебной фабрике, — она подобрала с пола свою работу и опять посмотрела на него.       Пенелопа сильно удивилась, этот ребёнок редко так много говорил. Она уже привыкла к ней за этот год. Сейчас это выглядело необычно. Дина сама выбирала с кем говорить, а с кем нет.       Вилли присел перед девочкой, чтобы не пугать её и не возвышаться. Он уже знал об этом из общения с Чарли и книги о детях. Что-ж, нужно изучать маленьких людей, они очень важны.       — В таком случае, возможно, ты захочешь жить со мной и Чарли на фабрике? Я бы очень этого хотел, — оживился кондитер.       — Я буду жить где угодно, если там будет жить братик Чарли, — очень философски сказала девочка, совсем не как маленькие дети, чего явно не ожидал никто из взрослых.       — Хорошо, тогда в конце недели тебя ждёт сюрприз, — сказал Вилли и улыбнулся самой добродушной улыбкой, — ты же любишь сюрпризы?       — А… а что это? — застенчиво спросила Дина и немного покраснела.       — Если я тебе скажу об этом, то это уже не сюрприз, — обиженно сказал кондитер, — обещаю, тебе понравится. До встречи в понедельник, я приду и ты всё узнаешь.       Он вернулся с мисс Хаус в кабинет и подписал прошение об опеке, заполнил пару стандартных анкет, и на этом они расстались. Вилли решил перевести небольшую для него, но внушительную для приюта сумму. Это было от чистого сердца и никак не взятка. Он решил помочь этой доброй женщине в улучшении этого места. Мужчина взглянул на карманные часы, он безбожно опаздывал на встречу с адвокатом. По его мнению, сейчас он делал что-то очень важное, куда важнее глупого завещания от человека, которого уже всё равно не было.

***

      В кабинете нотариуса было темно из-за того, что окно выходило на северную сторону. Вилли немного поёжился в кресле. Сейчас он услышит последнюю волю своего отца. Последние невысказанные слова, которые этот человек предал бумаге.       Мистер Август Вингс, поверенный отца, уже давно ждал Вилли, чтобы зачитать завещание Уилбура Вонки. Вилли сидел напротив и, скрестив пальцы, спокойно ждал.       — Добрый день, уважаемый, — адвокат, сухонький пожилой мужчина, был давним клиентом Вонки-старшего.       — Добрый. Простите, что не смог прийти раньше, много дел, — Вилли очень волновался, он не хотел знать, что там хочет от него отец. Мысли почему-то сейчас вертелись вокруг маленькой девочки, ему было немного страшно от своих решений. У него не было детей, он мало что о них знал, но почему-то был уверен, что поступил правильно. Фабрика это ещё не всё, он много работал и много изобрёл всего, что недоступно простым людям. За много лет собрал лучших из лучших умных людей со смелыми идеями. Никто в этом мире не имел такого. Но его путь оказался одинок, и только знакомство с Чарли изменило его. Как назойливый комар, юрист отца продолжил их разговор.       — Уильям, с вами всё в порядке? Вы немного бледны.       — Оу, простите, я плохо что-то сплю в последнее время. Так о чем там хотел сообщить мне мой родитель?       — Ну, приступим, — мистер Вингс поправил очки и развернул сложенный вдвое простой лист, — ваш отец просил меня зачитать вам одну его просьбу. Выслушайте всё и примите решение.       Вилли внимательно посмотрел на листок.

      «Дорогой мой Уильям или Вилли, что я никогда не любил, но ты любишь именно это имя. Так вот, мы мало общались с тобой и мало были близки, но я хотел для тебя лучшего. Мне хотелось, чтобы ты меня ненавидел и не привязывался, я понимал, что без этого ты ничего не добьёшься в жизни. К концу прожитой жизни я понимаю, что был прав. Я горд за тебя, ты достиг всего, о чём я мечтал. Это всё лирика, теперь к делу.       Когда я был очень молод, мой отец, твой дед, который давно уже умер, отправил меня служить на флот. Однажды мы стояли вблизи японского полуострова, и в увольнительную нас отправили на берег. Мы с ещё тремя друзьями праздно гуляли по городу, корабль стоял на ремонте в порту неделю. Ближе к вечеру мы сняли комнаты в маленьком гостевом доме под красивой красной крышей. В тот день в этом доме я встретил одну девушку, её звали Марико-тян, она была дочерью хозяина этого дома. Любовь накрыла нас с головой. Ту единственную неделю, что мы были вместе, я помнил всю жизнь, а она помнила меня. Мой отец ненавидел браки между разными расами. Я был молод и боялся его гнева. Так и не вернулся к Марико, как обещал. Не дождавшись меня, моя любимая спрыгнула со скалы в воду. Родные кремировали её и вместе с письмом прислали мне её прах. Да, Вилли, это именно та странная вазочка с пеплом, которую ты перевернул, играя. Сын, я прошу похоронить нас вместе. Прости меня за твою маму, Мирабель, этот брак был навязан мне отцом и её матерью. Возможно поэтому она и ушла от меня и от тебя так рано. Я верю в твоё благоразумие и доброе сердце.       Да, чуть не забыл. Всё моё имущество принадлежит тебе. Можешь сделать с ним, что хочешь, оно и так никому не было нужно. Прощай, Уильям, и ещё раз прости. Я всегда любил тебя и никогда не забывал. Твой отец, Уилбур Вонка»

      В конце документа стояла подпись, сделанная нетвёрдой рукой умирающего человека.       Вилли сидел в кресле в маленькой адвокатской конторе в пригороде Лондона и не мог понять, что он чувствует. Пожалуй, это было разочарование. Он ждал этих слов от живого отца, ждал долго и мучительно. Вилли верил, что его папа напишет ему или позвонит, но увы. Этого не случилось. Только сейчас он понял, что его родитель и не был стариком, просто пожилым мужчиной. Наверное, одиночество и ненависть к несправедливому миру состарили его раньше времени. Теперь мужчине отчасти стали понятны мотивы отца. Он хотел, чтобы его сын не испытывал привязанности и любви к людям. Чтобы не было больно. Сам того не понимая, он травмировал годами его детское сердце. Но, вопреки желаниям этого человека с плохим характером, его сын научился любить, ценить этот мир и людей в нем. Он прошёл тернистым путем и узнал цену искренним чувствам.       Вилли поступил быстро и мудро — он забрал прах в маленькой золотой вазочке, что хранился у адвоката. Спешно попрощавшись, кондитер поехал в родной город с единственной целью — посетить его кладбище.       Погода на улице резко испортилась, как это часто бывает в старушке Англии. До Севен-Хилла ехать пришлось больше двух часов. Но это дело Вилли не хотел откладывать ни на день, ни на час. Ему было неприятно услышанное им у адвоката. Но что-либо изменить он был не в силах. Понять поступок отца, и почему он должен был это выполнить, мужчина не мог понять. Это мог сделать кто угодно, но он выбрал его, как насмешку или что ещё это. Что хотел от него этот заносчивый человек? Вилли не мог понять. Проехав по знакомым улицам маленького городка, они свернули направо к старой церкви. Проехав ещё милю, водитель остановился у ворот старого городского кладбища. Где-то глубоко в душе оно вызвало неприятное чувство, от которого стало холодно. Майкл предложил Вилли пойти вместе. Ему было жаль своего шефа. Но Вилли понимал, что должен сделать это сам.       Пройдя по мокрой дорожке между могил, он без труда нашел свежую с табличкой, на которой были фамилия и имя его отца и две даты. Вонка остановился, его взгляд стал немного грустным от нахлынувших чувств, но, увы, они не были тёплыми. Возможно, однажды он найдёт в себе силы простить прошлое и отпустить эту застарелую боль, но не сейчас. Постояв у могилы отца, он, недолго думая, открыл «вазочку» и высыпал её содержимое прямо на могилу. Пустую ёмкость поставил рядом и, резко развернувшись, пошёл к выходу. Больше ему нечего здесь делать. Отец дал ему понять, что он просто плод нежеланного брака, и уже стало совсем не важно, любил он его или нет.       Сейчас у него есть более насущные проблемы — два маленьких ребёнка. Он не допустит такой ошибки, как его отец, и подарит им настоящее детство с морем, конфетами и потоком нескончаемых шалостей. Это может себе позволить кондитер с мировым именем и с причудливой внешностью.       Больше всего сейчас мужчине захотелось поехать в больницу к Чарли и побыть с ним. Его фабрика подождёт, а вот живой и тёплый, как солнечный зайчик, ребёнок, определённо нет. Вилли уже представил себе, как откроет с ним его любимую книгу по физике и окунётся в мир формул, который он очень любил сам. Он так скучал по этому пытливому и лукавому взгляду все эти месяцы. Нужно будет договориться о многом, а главное, чтобы ребёнок остался с ним. В этот раз он не сдастся без настоящего боя. Теперь у него на руках все нужные карты — это его партия.