Когда договора недостаточно

Ева ходила взад-вперед по довольно просторной гостиной, обставленной не то, чтобы прям богато, но неплохо. Будто дикое животное в клетке, которое только что гуляло на свободе, а через минуту оказалось запертым, из угла в угол и обратно, раз за разом, иногда останавливаясь и буравя Нику взглядом, полным какого-то отчаянного раздражения. Ника сидела и с максимально скучающим выражением лица (по крайней мере, она надеялась именно на такое выражение лица) взирала на нее с дивана, заодно осматривая гостиную. Из убранств был не очень большой диван на максимум трех человек, кресло сбоку, письменный стол да торшер со стенкой и встроенным телевизором. Сбоку были две двери, очевидно ведущие в смежные комнаты. Кухню отделяла от гостиной барная стойка. Для работы хватит. Вопрос оставался со спальным местом и, хотя бы какого-то, перемирия между Никой и Евой. Последняя все не хотела успокаиваться с момента, как Ника появилась перед дверью. Сначала решила, будто та ее преследует (будто делать ей больше нечего), потом втащила в квартиру, после показанной смски с адресом от Константина Васильевича и начала ходить из угла в угол, иногда выдавая реплики на тему свалившейся на нее, бедную, Нику, дела и вообще, зачем она заметила спорный момент в документе. Ника же села на диван, закинула ногу на ногу и созерцала сей прелестный элемент интерьера. Она честно хотела переждать этот ураган, но время шло. — Эм… Ева, да? — та резко остановилась, хмурясь и зло прищурившись, повернулась на ее голос. — Может все же успокоишься? Нам еще работать вместе… Та быстро преодолела расстояние между ними, пихнув стол ногой, отодвигая его от дивана в сторону, и наклонилась к ней. — Не говори мне что делать, а что нет. Откуда ты вообще взялась? Почему вообще ты?! Может она и хотела бы отойти от нее, но место не оставляло место для маневра. Между ними было не более полуметра, но и этого хватило, чтобы почувствовать все тот же чуть горьковатый парфюм. Парфюм и плохо скрываемую ярость. — Приехала на машине по заказу клиента, Константина Васильевича. Он отправил меня к тебе, чтобы ты была… ну, — Ника чуть улыбнулась. Получилось довольно нахально. — по всей видимости, Цербером. — Кем?! — Ева еще ближе придвинулась, видимо желая придушить уже Нику. — Ладно, если ты не хочешь, чтобы я говорила, что делать, то говори ты, — видя конкретное замешательство на лице брюнетки, он выдохнула. Не можешь или не хочешь противостоять обстоятельствам, то плыви по течению и будь что будет. Ника похлопала по дивану, стоящему около нее. — Может присядешь для начала? Нам работать еще вместе. И не известно, на какое количество времени это растянется. А я не хочу постоянно оборачиваться на тебя, ожидая удара в спину или удавки на шею. Было видно, что Ева провела языком по верхним зубам, после прикусив губу, еще сильнее нахмурилась. Будто ожидая подвоха, не отрывая настороженного взгляда, она сделала шаг вправо и села на край дивана, готовая при любом резком движении встать. Нет, не убежать, а скорее набросится. Правильно сказал бизнесмен. Слишком импульсивна. Ника отвыкла от общения с такими людьми. Даже не так. Она отвыкла от постоянного общения с такими людьми! А тут два раза за день встречается с ней! И сколько с ней еще общаться — никто не знает. — Послушай, я понимаю, что возможно я повела себя некорректно в зале… — Возможно?! — Ладно! — Ника поднимает руки, сдаваясь. Она готова сейчас сказать все, что угодно, лишь бы успокоить эту эмоциональную особу, от общения с которой уже болит голова. — Я бы неправа! Ни в зале, ни в раздевалке. Прошу прощения и обещаю, что постараюсь не прикасаться к тебе без острой на то необходимости. И хотя Ника давала такое обещание, язык напрочь отказывался говорить последние слова, а где-то там, в области затылка, щекотала мысль, что тогда, в раздевалке, кожа Евы показалась едва ли не кашемиром. Однако мозг трактовал свою версию событий и мысль была поспешно отправлена отбывать наказание в самый дальний угол разума. — Ладно, — помолчав, осторожно произнесла Ева. — Я надеюсь, что это все быстро закончится и мы разбежимся в разные стороны. Ника встает и, потирая переносицу идет на кухню, бросая через плечо: — На тебя чай заварить? Надеюсь, тут есть чай и продукты… Не дождавшись ответа, она заглянула в холодильник. Ничего особого внутри не оказалось. Хотя, чего она ожидала? Хамона и сыра Бри? Было бы неплохо, но вместо этого на нее смотрели два десятка яиц, две бутылки молока, докторская колбаса да кусок сыра с булкой хлеба. Отлично, нечего сказать. Надо бы заказать продукты хотя бы на завтра. Или же сходить в магазин. А сейчас надо хотя бы поужинать тем, что есть, перед тем, как браться за работу.

***

— С чего ты взяла, что в департаменте нам скажут что-то, чего нам еще не говорили? — Ева довольно нервно стучала по подлокотнику своим ухоженным пальцем. — Я бы хотела услышать это все сама. То, что ты вчера показала, действительно вызывает вопросы. Прежде чем сносить старые здания и ставить новые, они должны были представить проект. Не просто же так пришел дядя Вася Пупкин и сказал: «Я выкупил все здания в этом квартале, теперь там будет офигенный дом с преферансом и куртизанками», правда? Они стояли с утра пораньше у дверей департамента строительства ожидая открытия. Было прохладно, пар шел изо рта. Ника отчаянно зевала, так и не сумев выспаться за ночь. Сначала она изучала документы, потом была дележка комнат, из-за которой они снова чуть не подрались. А все потому, что напротив окна спальни, которая в итоге досталась ей, был фонарный столб и он светил как прожектор прямо на подушку. И стерва-судьба решила посмеяться над ней, повернув монетку к ней задом. То есть решкой. Она бы пережила это, если бы были жалюзи или плотные шторы, но не тот прозрачный кусок ткани, именуемый тюлем. Надо было что-то с этим делать, но что именно — Ника не имела никакого представления. Кровать двигать было решительно некуда. И конечно же, это не добавляло ей хорошего настроения. Хотелось одного — спать, завернувшись в одеяло. Наконец, дверь открылась, и они зашли внутрь. Внутри не было какой-то роскоши. Наоборот, казалось, что они резко переместились лет на 20 назад, а то и больше. Вместо привычного кафеля гранит, вместо вездесущего пластика или хотя бы покрашенных в светлые оттенки стен были серая стена сверху и старые деревянные панели снизу, вдоль узких коридоров стояли старые тяжелые скамейки. Хотелось выбежать отсюда назад, в современный мир, где все еще не так серо и уныло, несмотря на пасмурную погоду с противно моросящим дождем. Дойдя до нужного кабинета, Ника повернулась к Еве. — Попрошу не вмешиваться. Меня данный субъект не особо любит, но он мне не откажет. Наверное… Ева уже собиралась открыть рот, но Ника чуть прикоснулась пальцем к ее губам, заставляя ту молча задыхаться от возмущения. Выиграв время, она натянула самую самодовольную улыбку и без стука вошла в кабинет. — Жеееееняяяяя! Привееееет, — специально растягивая слова, Ника, под изумленный взор Евы и расширяющиеся глаза молодого мужчины лет 30. — Как дела, дорогой! Я к тебе чаю забежала выпить! Парень, очнувшись от шока, вспрыгнул на кресле, будто его укусил за пятую точку ежик, вжался в стену. — В 8 утра?! А чего сразу не кофе с коньяком?! Какого ты пришла сюда?! — Да лаааднааа, мы же друзья, сто лет не виделись! — ухмылка не слезала с ее лица, деваться мужчине было некуда. — Да и еще столько же не видеть бы тебя! Чего надо?! Ника резко изменилась в лице, став серьезной, положила листок бумаги. — Нужна инфа по данному застройщику. Все, что есть, Жень. И проект, который он представил. Хотя бы копии. А лучше фотки оригинала, — Евгений хотел было что-то сказать и, судя по его возмущенному лицу, явно не то, что хотелось ей, но она его опередила — Ты мне должен, помнишь? — Да забудешь тут! Мне начальник после того случая плешь проел из-за тебя! Медвежья была услуга! — он ткнул в нее пальцем. — Ненавижу эту твою способность резко меняться в лице. Ты даже в институте напоминала психопата, а сейчас… Она стукнула по столу кулаком, облокотившись на него и глядя на знакомого исподлобья, от чего тот будто проглотил остальные слова, готовые сорваться с его языка. — Жень, ты мне должен, — повторила она с нажимом. — Сделай это и ты меня больше не увидишь. Игра в гляделки длилась около минуты, после чего клерк отвел-таки взгляд, тяжело вздохнул, будто он соглашается не иначе, как на измену родине, и взял листок. — Сегодня инфу не обещаю. Завтра позвоню, отправлю по почте. Я очень надеюсь, что… Ну, ты понимаешь. На то, что ты сдержишь обещание. Ника оттолкнулась от стола и посмотрела на него уже с улыбкой. — Не волнуйся. Я держу свое слово. Буду ждать. Она отошла от стола и повернулась в сторону Евы, кивнула, давая понять, что тут они закончили и надо было уходить из этого каменного пережитка прошлого. У Ники не было никакого желания больше оставаться здесь поэтому она быстро вышла на улицу, направляясь к машине. — Сейчас съездим к застройщику, — бросила она Еве, садясь в машину. Надеюсь, у тебя есть с собой доверенность. Не хотелось бы просто поцеловать дверь и уйти. Ева присоединилась к ней в машине, пристегиваясь, бросила на ту настороженный взгляд, который как бы говорил: «все, что ты сейчас скажешь будет рассмотрено, оценено, подшито, сдано в архив и, в случае чего, использовано против тебя». — Что это сейчас было в кабинете? Вы с этим парнем… — Учились вместе, — перебила ее Ника, не позволяя делать предположения. Мало ли, что она додумает. — Он практику перед дипломом проходил в департаментском архиве, ничего такого. Да только разбирая кипу бумаг обнаружил, что некоторых документов на некоторые исторические здания не было. Попросил помочь меня. Я конечно помогла, из-за чего его по окончанию института даже взяли на работу, но этот случай в этом очень маленьком болоте вызвал скандал. Дело ли, студент обнаружил, что кто-то сознательно лишает некоторые дома их исторического статуса, чтобы потом снести! Вот ему и пришлось ходить на ковер к большим начальникам маленького болотного королевства. Евы выдохнула раздраженно, засовывая руку в карман куртки и выуживая оттуда сигарету с зипповской зажигалкой. — Я не об этом! Что это было за странное поведение? Она вытащила сигарету, щелкнула зажигалкой, но не успела она поднести ее, зажигая палочку медленной смерти, как рука Ники захлопнула крышку зажигалки, ложась сверху на руку. Ева ощутимо дернулась, будто от удара с некоторой растерянностью смотря на ее руку. — Не стоит курить. Есть и другие методы снимать напряжение, — тихо проговорила Ника. В ее воспоминаниях дернулась непрошенная ассоциация с Ритой, которая любила курить в постели. Молчание, последовавшее за этим продлилось мгновение, показавшееся часом, а потом прервалось веселым голосом девушки, в глазах которой не было даже намека на веселье. — Мне нравится вызывать растерянность у людей. Когда резко меняешь эмоции, играешь часто лицом, люди не знают, как с тобой общаться и делают ошибки, которые в другой ситуации никогда бы не совершили. Ева, будто очнувшись от наваждения этих странных трехцветных глаз, ловящих каждое движение ее лица, сбросила непрошенную руку. — Ты… играешь с людьми? Тебе что, нравится заставлять людей чувствовать себя плохо рядом с собой? Зачем? — Это называется «Вытащить из зоны комфорта». Люди такие уверенные в себе, когда находятся у себя в комнате, дома, в городе. Но стоит им хотя бы на мгновение оказаться в незнакомой среде, ими становится очень просто манипулировать, управлять, направлять в нужную сторону. И да, это один из методов, которые помогают мне достигать цели и быть востребованной. Например, у твоего начальника. — Ты отвратительна! — Ева скривилась так, будто она только что увидела что-то очень мерзкое. Что-то, что ей необходимо взять в руки. — Играть людьми — мерзко, неправильно! Ника, пожала плечами, заводя машину и направляя ее в сторону выезда с территории департамента. — А ты не думала, что все так делают? — Ника не без удовольствия отметила, что задела за живое эту импульсивную, но такую искреннюю девушку, соседствующую с ней. Ей хотелось увидеть все эти чистые, неприкрытые, искренние эмоции, на которые она способна. На которые сама Ника давно была не способна. — Приведу пример. Висит реклама, которая кричит тебе в лицо, что вот, если ты купишь именно этот пылесос, то ты станешь счастливей. Но станешь ли ты счастливой в действительности? Нет. Это лишь инструмент, который ты используешь без особых эмоций. Но тобой манипулировали, заставляя покупать этот товар. Может не сразу, но каждый раз, видя рекламу, это нет-нет, да остается в твоей памяти: счастливое лицо безжизненной модели, которая вся сияет от радости обладания новым предметом. Каждый раз, когда тебя просят помочь, тобой манипулируют и управляют. Где-то неосознанно, где-то намеренно. И не важно, что это: полить цветок, взять на себя чужого кота, черепашку, попугая (нужное подчеркнуть) или посидеть денек с парализованной бабушкой. Это все — лишь цель. А вот то, как это происходит — другая история. Кто-то давит на жалость, кто-то на совесть, а кто-то на долг или социальную ответственность. Но всех объединяет один момент. Люди — актеры и дирижеры на одной сцены. Вся жизнь игра, а люди в ней актеры. Ева во время монолога неотрывно смотрела на Нику, она это чувствовала, хотя смотрела прямо, на дорогу, ведя машину по маршруту из точки А в точку Б. И если сначала она буквально ощущала жгучие брезгливости и отвращения, то сейчас эти эмоции сменились на растерянность и… что-то неуловимое, что хотелось поймать и потрогать, изучить, препарировать и насадить на булавку как неизвестную доселе науке бабочку. Но, в итоге, она ничего не сказала, глубоко задумавшись и отвернувшись к окну, крутя прямоугольник зажигалки с какой-то надписью на корпусе. Остаток пути они провели в молчании, которое можно было бы назвать тягучим. Ника поймала себя на мысли, что эту позицию она кому-то рассказывает впервые. Ева выводила ее из привычного равновесия, из привычной отстраненности от мира, от холодности к окружающим. Ее внешне старенький Rav4 сильно выделялся среди стоящих у здания машин. Куда не плюнь, попадешь в машину не дешевле квартиры в центре города. Куда не плюнь, сплошь одни белые воротнички. Они прошли через охрану к лифту, поднялись на предпоследний этаж высоченного здания. Выйдя из лифта, их встретил холл где не было абсолютно ничего, кроме блестящего кафеля и стойки администрации. Безвкусное богатство. Девушка за стойкой вежливо улыбнулась, спросив кто и откуда девушки и что хотели. Услышав ответ, она подняла трубку и елейным голосом сообщила всю информацию на другой конец провода. Удивительно, но почти сразу их отвели в комнату для переговоров. Ника не любила их. Вроде и закрыт с четырех сторон, но нет гарантий безопасности переговоров. Будто читая мысли, Ева обвела пустые углы комнаты взглядом. Не найдя камер, она наклонилась, осмотрев нижнюю часть столешницы и стулья. И тут не найдя искомого, она заметила одинокий графин с водой, стоящий на посередине стола на подносе. Приподняв его, она обнаружила небольшое прямоугольное углубление, где находился небольшой диктофон в режиме звукозаписи. — Хитрые какие, — проворчала Ева, вынимая батарейку из диктофона, затем расставляя все как было, — дешево и сердито. Перед встречей зашел в переговорку, включил, пригласил, после забрал… Они только сели за стол и тут дверь отворилась и к ним зашел, нет, не зашел, вплыл будто на подиум мужчина лет 40, костюм которого стоил явно больше, чем можно было бы себе представить, пышущий уверенностью в себе, подтянутый, с дежурной улыбкой ко всему миру на гладко выбритом лице. — Добрый день, дамы! Чем я могу помочь вам? — Добрый день! У нашего юриста возникли некоторые вопросы, — начала Ева, подавая ему доверенность, — ответы на которые мы бы хотели услышать. Это Вероника Александровна. Она сейчас занимается юридическим обслуживанием нашей фирмы. Субъект модельной внешности пробежал глазами по доверенности, вернул ее Еве и повернулся к Нике, чуть наклонив голову в кивке и протянул руку. — Приятно, очень приятно познакомится со столь прекрасной девушкой, к тому же довольно известной в узких кругах! Я постараюсь ответить на все ваши вопросы! Ника смерила его задумчивым взглядом, но все же встала и также протянула руку, однако вместо ожидаемого рукопожатия этот белый воротничок склонился и легко, почти невесом, поцеловал ее руку. Дешевый фокус, призванный для одновременного флирта и расположения к себе. Краем глаза Ника заметила слегка ошарашенную Еву, у которой глаза больше походили на блюдца. Черные блюдца из черного дерева. «Что ж, в эту игру будет весело играть. Бьем двух зайцев…» — подумала она с усмешкой. — Польщена, что вы обо мне слышали. А я, к сожалению, ничего не слышала о вас… — О, где мои манеры! Прошу простить мою бестактность! Сергей Леонидович! Но для вас просто Сергей, дорогая Вероника! — Ну что вы, мои услуги оцениваются соразмерно их качеству, Сергей! — И эти высоко оцененные другими услуги исходят от вас! Для меня правда честь принимать вас в моем скромном офисе! — Да, ваш офис просто потрясающий, хотя я поддерживаю концепцию работы на дому. Какой бы ни был офис, увы, по нему не походишь в уютном халате в тапочках! — О, как я вас понимаю! Порой и мне хочется скинуть этот осточертевший костюм и заняться делами более приятными! Например, вами. Ника понимала к чему это все ведет, у этого дефилирующего своей физиономией по социальному подиуму индивидуума была полная уверенность в своей неотразимости. — Вы мной сейчас и занимаетесь, Сергей! Но что это я… Хоть и не хочется, — нет, хочется. — давайте перейдем к делу! Мне бы хотелось уточнить несколько вопросов. Во-первых, у вас по плану на нижних этажах есть парковка, сверху начинаются квартиры. Вот только на плане видно, что первый этаж не заходит за границу земли. Однако, в смете я заметила странность, что расчеты были выполнены так, что первый этаж оказывается частично ниже уровня земли и есть риск, что он окажется признан цокольным. — Как и ожидалось от специалиста, вы не пришли с пустыми руками. Что вы, даже если эта часть здания окажется ниже, никто не мешает срезать кусок почвы. Так что, проблем не будет. Предугадывая ваш вопрос, я сразу хочу сказать, что все действия я лично контролирую и согласую с департаментом. У Ники дернулась бровь. Кто-то, видимо, не слышал про высоту над уровнем моря и геодезию. Или наоборот, очень даже знает. — Вы хотите сказать, что начальник департамента в курсе? — Конечно. Позвольте быть откровенным. Для потребителей ничего страшного не будет. Вы, как представитель инвестора, явно знаете, как это все работает, а посему скажу прямо. Данный проект был согласован и утвержден на более высоком уровне. Так что, беспокоиться не о чем. Проект будет завершен. — Простите, но как вы смогли найти столь дешевые материалы? Даже по смелым прикидкам материалов просто не хватает… Сергей рассмеялся своим бархатным тенором. — О, дорогая, увы, этого я не могу рассказать. Думаю, что вы поймете меня. Нежелание раскрывать своих поставщиков отнюдь не связано с моим недоверием к вам, о нет. Просто у меня с ними договор о неразглашении подписан, не более того. — Да неужели? Быть не может, чтобы вашим поставщикам не нужны были клиенты. — Они стараются знать тех, с кем работают. И вот, игры можно прекращать. — Как и вы, я полагаю, — елейный голос резко сменился на стальной, холодный. — Простите? А Сергей пытался скрыть удивление от резкой сменой настроения. — Запись с диктофона можно потом раскрыть… Скажем журналистам. Ну а дальше претензии, судебные тяжбы, издержки, штрафы и возмещение убытков. Но конечно же, вы ничем таким не занимаетесь… — и снова елейный голос. Повернулась к Еве, застывшей будто статуя. — Думаю, мы узнали все, что хотели и можем идти. — Конечно-конечно. Если что, обращайтесь! Мисс Ева, — он протянул было руку к ней, но цепкая рука перехватила запястье мужчины. — Мисс Ева недолюбливает физические контакты, — Ника подействовала импульсивно, она это понимала, однако ее мозг резко выключился, когда в нем всплыла картина прикасающегося к Еве Сергея. — Прошу нас простить. И они покидают помещение под изумленный взгляд Сергея. Девушки уже не видели, как он быстро отодвинул графин и вытащил, чертыхнувшись, неработающий диктофон и стал кому-то набирать по мобильнику.