10 способов покинуть френдзону

— Иди, иди, иди… — командовала СоРи, держа телефон перед лицом. Она снимала Тэхёна, который вёз её на санках. Руками в перчатках он сжимал чёрную верёвочку, тянущуюся от незамысловатой металлической конструкции, которая была просто создана для СоРи. Она как в прокате присела на эти санки день назад, так и отказалась смотреть что-либо другое. Для Тэхёна санки были слегка маловаты, но какая разница, если СоРи нравится? А не слишком большой размер в какой-то степени ему даже на руку — чтобы уместиться на них вдвоём, приходилось прижиматься к спине СоРи и обхватывать её руками, чтобы не свалиться при спуске. — А теперь медленно обернись, — она всё смотрела в свой телефон, держа губы приоткрытыми и прикусывая кончик языка. Она загорелась идеей заснять заботу Тэхёна и использовать это для их канала, подписав видео наподобие «Делаю вид, что не замечаю его любви #френдзона #лучшиедрузьянавеки #красивыйпарень». Потому что Тэхён был реально красивым, когда обернулся, уставившись в камеру. СоРи через телефон прошибло маленьким разрядом, а это значило, что и все остальные будут в восторге. — Ты ещё не наигралась? — он протянул санки до тех пор, пока те не упёрлись в его ноги, а затем наклонился и выхватил из рук СоРи телефон. — Прекращай, мы же вышли кататься, кушать корндоги и пить американо. — Я ещё сниму, как ты будешь есть корндоги, — пригрозила она, после чего так сильно нахмурилась, что брови показались из-под белой шапки. — Может, я вытру тебе губы салфеткой? Или пальцем. От кетчупа или сахара. Это будет хоть немного волнующе для зрителей? Как будто твоё сердечко взрывается, когда я касаюсь твоих губ пальцами. Я могу добавить эффект с сердечками… Эти её слова подтолкнули Тэхёна к более решительным действиям, и её телефон он сунул во внутренний карман своей куртки, предварительно расстегнув её до середины и продемонстрировав СоРи ярко-красный свитшот с зелёным Гринчем из мультика. Его она не находила в интернете и ему не скидывала, но Тэхён, оформляя заказ, наткнулся на свитшот и как-то вспомнилось, что Кёнха после мультика просто тащилась от этого зелёного чудика, вот и взял. — Никакого телефона, — он махал в воздухе указательным пальцем, отчитывая СоРи, — и никаких съёмок, пока не покатаемся, не поедим, не отдохнём и всё в таком духе. — Можно подумать, я так много снимаю, — надулась она, складывая руки на груди, когда Тэхён отвернулся и снова потащил её в сторону горки. — Я же ради нас стараюсь. У тебя уже столько поклонниц, что скоро они на улице приставать станут. А в университете точно отбоя не будет… — Не интересуют меня поклонницы, — сделав громкий и глубокий вдох, сказал Тэхён. — Почему бы нам не закрыть эту тему на ближайшие два часа? СоРи насупилась ещё больше, пряча подбородок и губы в белый шарф и поглядывая на широкую спину Тэхёна. Она не хотела злиться на него вообще, и в действительности просто не могла делать этого, но стопроцентно раздражалась. Из-за его слов про скидку «чисто по-дружески», как будто он должен был ответить ей по-другому на расчерченные ею границы дружбы, немного выходя за поля. Хотелось бы СоРи забыть всё после пьянки на камеру, но из-за алкоголя она была более чувствительной и запомнила каждую нелепую мелочь вроде прикосновения Тэхёна к её плечу, его игривой улыбки, вынужденных объятий, шёпота на ушко, этого подъезда и смешка в конце «пикантной ситуации», и то, как он облизал губы, прежде чем выпить мунбэджу. Она по полочкам могла разложить всё, что почувствовала, когда он флиртовал с ней по телефону, когда низким голосом с хрипотцой рассказывал, как касается себя. И эти чувства были отнюдь не дружескими. — Ты уже замёрзла, — всезнающим тоном заявил Тэхён, добравшись до спуска с детской горки, — у тебя щёки красные. — Сегодня холоднее, чем в последние дни. Но может это СоРи чувствовала себя замерзающей рядом с таким тёплым Тэхёном. Потому что его тепло, пусть он и был на расстоянии вытянутой руки, было полностью сосредоточено и подарено кому-то другому. — Вот поэтому назад санки везёшь ты, — подразнил её он, обходя по кругу, чтобы пристроиться как-нибудь сзади. СоРи хотела санки со спинкой изначально, чтобы развалиться в них и лежать как на шезлонге в солнечный день. Тем более день и правда был солнечным, пусть и морозным. Но из-за попы Тэхёна, которая не умещалась при наличии спинки, нечаянно обнаружила идеальные санки. Тэхён и сейчас мучился, пытаясь деть куда-нибудь свои длинные ноги. Он надел чёрные джинсы, чтобы было удобно взбираться после спусков, и ноги его в них выглядели бесподобно. Санки подались вперёд, когда Тэхён прижался бёдрами и грудью к СоРи, обнимая её сзади руками и натягивая верёвку до предела. Обычно он предупреждал СоРи о спуске, но не в этот раз. Санки сами накренились и сами покатили вниз, пока Тэхён безуспешно пытался управиться с верёвкой, чтобы миновать трамплины и не промучиться оставшиеся выходные с больным копчиком. Пока они ехали, СоРи схватилась за рукава его куртки, отклоняясь назад, на его грудь, и жмурясь от снега, что летел в глаза, пока Тэхён тормозил ногами. Когда санки выровнялись, Тэхён поднял ноги, и постепенно они стали набирать скорость, в ближайшие семь секунд преодолевая спуск и далее проезжая по сравнительно ровной поверхности. У СоРи от спусков с горки захватывало дух всякий раз, пусть спуск и был маленьким, коротким, совсем не страшным. Но у неё всё сжималось, замирало внутри, когда они катились вниз, прижатые друг к другу, а потом сжималось ещё сильнее, когда всё заканчивалось и Тэхён усиливал хватку вокруг её плеч за секунду до того, как встать и бросить санки на СоРи. — Я буду ждать наверху, — нараспев произнёс он, улыбаясь, и помчался трусцой наверх, взглядом выискивая наилучшее место для спуска, потому что предыдущее было таким себе. СоРи просидела на санках ещё секунд пять, а потом с новыми силами встала и побежала вслед за Тэхёном. У самого верха она его обогнала, несильно шлёпнув резинкой по ляжке. — Кто кого будет ждать! — она показала ему язык, а Тэхён на это покачал головой, думая, что СоРи тот ещё ребёнок в душе, ей бы только баловаться. К тому времени, как взобрался наверх, она уже выбрала место и сидела ближе к «носу» санок, с нетерпением ожидая, когда Тэхён тоже усядется. Она подскочила вместе с санками, когда он присел. И снова всё пошло по кругу — его тело, его объятия, утяжелённое дыхание, захватывающий спуск и гонка наверх. И ещё. И ещё раз. Опять. До откровенной усталости, сбившегося дыхания и ускоренного пульса, а ещё осевшего в груди детского восторга, который в редкий случай перерастал во что-то большее, когда санки переворачивались, и СоРи несколько секунд нежилась в объятиях Тэхёна, слушала его звонкий смех и струшивала снег с его шапки.

***

Хрустящая корочка корндога, обваленная в сахаре, только снаружи казалась остывшей. Когда же Тэхён надкусил, горячее сладковатое тесто обожгло язык и нёбо. Ему пришлось открыть рот и отчаянно вдыхать морозный воздух в попытках потушить пожар. От усилий у него и глаза шире открылись, и он очень широко раскрыл рот. — Горячо! — простонал он, жуя через раз, просто чтобы проглотить поскорее. Он бросил взгляд на СоРи, рассевшуюся рядом с ним на санках. Она слизывала с корндога кетчуп. Кончиком языка она вела снизу вверх по волнистой дорожке из красного соуса, нижней губой легко касалась золотистой корочки с сахаром и силилась укусить, но всякий раз, оголяя зубы, останавливалась. — Когда доберёмся до корндогов со сладким картофелем, ты вернёшь мне мой телефон, — выдвинула СоРи условие, всё же кусая немного теста, а после долго облизывая губы от масла и сахара. — Нам нужно справиться с первого дубля и поскорее вернуться к еде. — Тебе не терпится поелозить пальцами по моим губам? — Тэхён подул на сосиску, прежде чем снова укусить. Он мог откусить полкорндога за раз, но старался растягивать, видя, как медленно ест СоРи. — Да, — она утвердительно кивнула. Чтобы не смотреть, как она снова измывается над лакомством, Тэхён отвернулся, следя за тем, как дети и их родители устанавливают санки, съезжают вниз и взбираются наверх, как делают фотографии своих детишек в огромных комбинезонах и смешных шапках с медвежьими ушками, как вместе над чем-то смеются. Он думал, что будет грустить по тому времени, когда приезжал сюда вместе со своей семьёй, но на самом деле лишь пару раз за поездку он припомнил, как было уютно вместе с отцом сидеть у камина и играть в бридж, или кататься вместе на сноубордах до темноты. Он думал, что без участия Кёнха в его каникулах, ему будет скучно. Но вот он сидел на санках вместе с СоРи, болтал ногами, ел корндог и вовсе не чувствовал себя одиноким или ностальгирующим по прежним поездкам. Возможно, в чём-то таком крохотном и, казалось бы, незначительном познавалось взросление. Тоска по родительскому дому, семейным ужинам и необходимости делиться каждой маленькой победой с мамой или папой его отпустила. Он всё ещё скучал иногда, но это ощущалось совсем иначе, чем на первом курсе, когда он только переехал. Тогда жизнь в общежитии казалась непростой, неуютной, непривычной, но когда Тэхён устроился в съёмной квартирке, в полностью комфортных условиях, или вот так наслаждался каникулами в прекрасном месте с прекрасным человеком вроде СоРи, у него не было времени и причин грустить. СоРи подёргала его за рукав куртки, другой рукой копошась в бумажном пакете, в который были сложены ещё два корндога. Чтобы взять второй, Тэхён вынужден был стянуть зубами остатки первого корндога с бамбуковой палочки, а саму палочку бросить в чёрный пакет, который позже предстояло выкинуть. — Итак, — СоРи как всегда серьёзно подходила к своим идеям, — смотри изначально на корндог и даже не думай, что я могу коснуться тебя. Когда ты начнёшь жевать, опусти немного палочку, чтобы я её не задела, пожалуйста. А ещё сделай этот свой удивлённо-влюблённый взгляд, прямо как в библиотеке, когда я вытру твои губы. Звучало слишком тяжело, учитывая, что Тэхён хотел просто насладиться едой и красивыми видами гор, корндога и СоРи. — Я начинаю, — предупредила она, взяв телефон в левую руку. Она махнула ему, чтобы он знал, когда стоит начинать. Боясь снова обжечься, он осторожно надкусил совсем чуть-чуть, но сладкая присыпка с корндога всё равно осталась на губах. Ему хотелось по привычке слизнуть её, но СоРи опередила это его действие, тёплыми после перчаток пальцами прижимаясь к линии подбородка, а большим проводя по его нижней губе. Тэхён даже жевать перестал, как СоРи того и хотела, подняв на неё взгляд. Не столько влюблённый, сколько какой-то разбитый, но в дальнейшем СоРи сочла его даже лучшим вариантом для публикации. Тэхён якобы не ожидал, а её забота его тронула. Пока он смотрел в камеру, а после на то, как СоРи убирала руку, он не дышал и не жевал. — Снято! — провозгласила она радостно, нажав на «стоп», а затем потянула палец ко рту и облизала сахар. Тэхён шумно выдохнул облачко белого пара. — Наверное, американо нужно было сразу купить, — озвучила свои мысли СоРи. Она всё смотрела в телефон, затем на новый корндог, который ей «не терпелось попробовать», хотя на деле у неё такой ком в горле стал, что она сглотнуть нормально не могла. Облизывать сахар было перебором? Тэхёна могло это смутить. — Да, — он очнулся после долгих секунд молчания, — я схожу… СоРи вытянула руки, попутно отсаживаясь на край санок. — Нет-нет, — она уже согнула ноги в коленях, — я схожу. Ты и так купил для нас обед. Она прихватила помимо своего корндога пакет с мусором и неиспользованные салфетки. — Подожди, — Тэхён импульсивно подался в сторону, чтобы схватить СоРи за низ куртки до того, как она сбежит. — Да? — шапка подскочила вместе с её бровями, когда она посмотрела на него выжидающе и в то же время с каким-то нетерпением. Тэхён замялся на секундочку. Он не знал, что хотел на самом деле сказать. Он давно не чувствовал себя так странно, словно все подходящие мысли разбежались, стоило ему открыть рот. — Телефон, — в итоге нашёлся он, — я не хочу, чтобы ты снова увлеклась съёмкой без меня. — Ты не хочешь, даже если с тобой, — она всё же протянула ему свой мобильный. Пока Тэхён расстёгивал куртку, чтобы спрятать его, СоРи ушла, высоко поднимая ноги. Кнопка блокировки зажалась нечаянно, и экран вспыхнул фотографией Тэхёна. Это было фото, о существовании которого он даже не догадывался. На нём он сидел в библиотеке с той книгой, из-за которой всё началось, в одной из своих чёрных толстовок со связанными в бантик шнурками. Видимо, он как раз переворачивал страницу, потому что его правая рука и уголок ярко-жёлтой книги вышли смазанными, но его задумчивый взгляд, чуть хмурые брови и стеллажи позади получились очень чёткими. Из-за жёлтых ламп в библиотеке оттенок фото был тёплым, но наверняка СоРи отредактировала его, подкорректировав яркость, контраст и насыщенность. В левом нижнем углу торчали пальцы СоРи. Она показывала сердечко. Тэхён мог бы пялиться на её заставку ещё очень долго, до тех пор, пока она не потухла бы, а потом снова нажал бы на кнопку, но детский плач вырвал его из размышлений и он повернул голову в сторону спуска. Метрах в четырёх, посреди горки, случилась авария — двое санок столкнулись, и теперь оба ребёнка плакали. К ним никто не спешил на помощь, и это заставило Тэхёна немного отвлечься. Он убрал телефон в карман, натянул шапку на уши и торопливо стал спускаться вниз. Он подоспел как раз к тому моменту, когда мальчик в тёмно-синей шапке, хныча, тащил свои санки прочь, оставляя перевернувшуюся девочку одну. На всякий случай Тэхён оглянулся, ища взглядом потенциальных родителей, но потом, поскальзываясь на спуске, присел на корточки рядом с санками. — Ты в порядке? — он звучал очень обеспокоенным. — Не поранилась? Его глаза сузились, когда он потянул девочку за розовую курточку, усаживая её на снег. Она кривилась в плаче, но он всё равно узнал это личико. — ИнНа? — произнесённое им имя заставило её замолчать с рыданиями, хотя всхлипывать она не прекратила. — Ты как? — Он придавил мою ногу, — жаловалась девочка. — Сильно? — Тэхён осторожно потянулся к дутым розовым штанам и сапожкам с резиновой подошвой. — Где твои родители? Он ещё не определился, что хотел бы услышать: что она здесь одна или что мама или папа наверху и наверняка бегут к ней. — Папа с мамой пошли за чаем, — ИнНа выпятила нижнюю губу, глядя на Тэхёна жалостливо. Она его узнала. Он был очень симпатичным в тот вечер на ярмарке, и она, стоя в очереди, видела, как он стрелял по банкам. Тэхён взволнованно посмотрел вверх, где суетились толпы людей, а потом громко сглотнул. — Садись на санки, — сказал он, тут же поторапливая: — Ну же, я подниму тебя наверх. ИнНа встала на колени, а потом сильно поморщилась, давая знать, как ей больно. Наверняка так и было, а после столкновения мог остаться синяк, но Тэхён торопился наверх из-за СоРи. Вот он болван! Отобрал у неё телефон и даже не подумал, что из-за этого они могут потеряться. Что, если она столкнётся с господином Намом в очереди за напитками и снова будет сражена заклятием «Остолбеней»? — ИнНа, — он потащил санки наверх, — у тебя есть телефон? Ты можешь набрать папу и сказать, где ты? А Тэхён нарочно её отвезёт подальше от их с СоРи санок. — Мне восемь, — сказала она так, словно это всё объясняло. А стоило Тэхёну обернуться, как она добавила: — У меня нет телефона. Тэхён жевал нижнюю губу весь подъём вверх. Ему было душно и нервно, потому он расстегнул куртку, немного оттягивая ворот свитшота и чувствуя, как вспотел. Не только из-за ИнНа. Виной тому была горячая еда, палец СоРи на его губах, сама СоРи, и беспокойство о ней. Он вообще не мог припомнить, чтобы о ком-нибудь так беспокоился. Кёнха, разумеется, тоже заставляла его нервничать, но в другом плане, и в последнее время всё реже. Волнения о СоРи вытеснили переживания о других. — Ещё болит? — бесстрастно спросил Тэхён, надеясь, что нет, не болит, и тогда он бросит ИнНу одну, а сам умчится к санкам, к которым вернётся СоРи. — Да, — простонала девочка, шмыгая носом. — Ну ничего, — утешения Тэхёна ей казались искренними, — это точно пройдёт. Поболит ещё чуть-чуть, а потом с лёгкостью забудешь о сегодняшней неприятности. Тэхёну тоже хотелось забыть. Он дотащил санки наверх и стал оглядываться, ища взглядом свои санки, но вместо этого наткнулся на СоРи с двумя стаканами американо со льдом. Она осторожно шла по снегу, боясь поскользнуться и что-нибудь пролить. — Ладно, — Тэхён обернулся к малышке с полуулыбкой, — ты же подождёшь родителей здесь? Уверен, они скоро… — ИнНа! — пронзительный женский вопль был прекрасно слышен всем в пределах нескольких метров, даже до СоРи долетел, и она выронила одну трубочку, поднимая взгляд на Тэхёна, самостоятельно впутавшегося в неприятности. Женщина, которую ИнНа рассеяно назвала «мамой», неслась пулей вперёд, отталкивая Тэхёна в сторону и выдирая у него из рук верёвочку. — Что вы себе позволяете? — возмутилась она, видя заплаканное лицо дочки и совершенно незнакомого парня, который куда-то её тащил. — О, — Тэхён потёр грудь в том месте, куда его ударила женщина, — простите, я только довёз ИнНа наверх. Она столкнулась с кем-то на горке, ногу ушибла… СоРи уже спешила к ним, оставив стаканчики с кофе на санках. Она слышала претензии мамочки, потому шла с заведомо разъярённым выражением лица, собираясь защищать Тэхёна, но растеряла всю свою уверенность к тому моменту, как достигла небольшого столпотворения, в котором маячила тёмная голова с залысинами надо лбом. Господин Нам с нисколько не удивлённым видом поглядывал на Тэхёна. — Правда? — женщина обратилась к ИнНа, которая сразу же закивала, в слезах жалуясь маме на ногу, которая болела. — Ничего, — буркнул господин Нам, — как-нибудь пройдёт. СоРи не знала, стоит ли ей разозлиться на бывшего учителя за то, как безразлично он относился к дочери, или обрадоваться, что он не стал с ней сюсюкаться при ней. Иначе её бы вывернуло. Поскольку она всё равно была здесь, Тэхён посчитал себя обязанным притянуть её к себе и заключить в объятия, отгораживающие её от взгляда этого мерзкого человека. — Простите, — мама ИнНы несколько раз подряд поклонилась, убирая длинную прядь чёрных волос за ухо, — мне так жаль, что я вас обвинила… Возможно, в качестве извинения, мы угостим вас кофе? Или обедом? СоРи замотала головой, и Тэхён сжал её чуть крепче, чувствуя, как она прижимается щекой к его плечу. — Нет, не стоит, — он попытался отгородиться от предложения свободной рукой, — всё в порядке. Мы пойдём… — Ну что вы, — господин Нам пролил горячий чай в снег, и в белом покрывале появилась светло-коричневое углубление, — какое счастье, что мир не без добрых людей. Прямо здесь есть ресторанчик с мясом на гриле, и сейчас время обеда. Тэхён выдавил из себя улыбку, глядя исключительно на маму ИнНы, потому что от одного взгляда на господина Нама у него всё в груди загоралось. — Спасибо, мы уже пообедали… — Мама, — ИнНа потянула женщину за руку, — это те люди с ярмарки. Тэхён прикусил щёку с внутренней стороны, чтобы удержать себя от взгляда в сторону господина Нама. Он снова пролил чай и в этот раз выругался, обжигая пальцы. — Иху, — а вот женщина то и дело бросала взгляды на мужа, — так вы знакомы… — Да, — господина Нама буквально вынудили признаться, — вот поэтому я и предлагаю пообедать. Очень некультурно отказывать в таком хорошему знакомому. Люди, проходящие мимо, только слышали что-то о «некультурно» и уже пытались пристыдить Тэхёна и СоРи взглядами. СоРи это беспокоило куда больше, чем Тэхён мог представить. Он думал, она будет той, кто потащит его за руку прочь, но она как-то обречённо кивнула. Мама ИнНа, приняв это за согласие, двинулась вместе с санками в сторону вышеупомянутого ресторанчика. А насмешливое выражение лица Нам Иху нереально бесило Тэхёна. Каждую морщинку у глаз или вокруг губ, густые чёрные брови, сморщенный в гадкой улыбке рот, Тэхён ненавидел. Его злость разбирала, когда он думал, что таких людей в целом мире тысячи, если не больше, но сильнее всего задевало то, что он столкнулся с ним лично, а ещё узнал историю СоРи. — Стой, — Тэхён не дал ей пойти следом, прижав к себе и обвив рукой её талию, чтобы она не смогла вырваться, даже если бы очень захотелось. Не всегда «культурно» значит «правильно». — Я сказал, что мы уже пообедали и не планируем через силу запихиваться мясом на гриле. Ешьте сами. Улыбка Тэхёна, которую он ещё как-то пытался держать при ИнНа и её матери, исчезла, взгляд тоже стал совсем другим. Холодным, внимательным, подмечающим каждую мелочь в лице напротив. — Невероятно, — с иронией сказал господин Нам, — вы пытаетесь грубить мне? Тэхён коротко кивнул. — Да, пытаюсь изо всех сил, — после его ответа СоРи накрыла его руку, покоящуюся на её бедре, ледяными пальцами. До этого она несла два стакана с холодным американо без перчаток. — В наше время молодёжь просто невыносима… Тэхён чувствовал, как СоРи поглаживает его пальцы. Даже если она пыталась его успокоить, а не подбодрить, ему было всё равно. — Очевидно, не настолько невыносима, чтобы вы держались подальше. Господин Нам хрипло выдохнул. Он сощурил свои маленькие чёрные глаза, глядя ниже Тэхёна, прямо на СоРи, а тогда произнёс с пренебрежением в голосе: — Уже не стыдно рассказывать? — он смотрел на неё испытующе, но СоРи отвернулась, уткнувшись лицом в грудь Тэхёна. Ей было стыдно. Ужасно стыдно. Сквозь снег, а там и сквозь землю провалиться хотелось. Она приучала себя наслаждаться вниманием, пыталась сделать так, чтобы даже осуждение зрителей или профессоров волновало её на минимальном уровне. И толпа зевак действительно мало её беспокоила, но господин Нам, глядящий в душу, способный рассмотреть в ней всё, что сам привнёс, всё, что нагло вбросил туда, без спроса и сожалений, был худшим критиком для СоРи. — Стыдно? — Тэхён скрипнул зубами. — Это вам должно быть стыдно. Слышал, вас перевели в Сеул. На постоянную должность? Рекомендательное письмо не нужно? Я могу написать. Господин Нам намеренно избегал взгляда Тэхёна и всё надеялся, что СоРи наберётся смелости и обернётся. — СоРи, — он потянулся вперёд, собираясь схватить СоРи за капюшон, но Тэхён оттолкнул его руку. — Да что ты?.. Какого? Защитником себя возомнил, малец? — Да, — Тэхён отступил на шаг назад, краем глаза замечая, что издалека жена господина Нама смотрит. Она ведь не могла ничего не знать? А даже если не знала, ИнНа что-то рассказала о ярмарке. — Я в первый и последний раз попрошу не лезть к моей девушке. Руками, ногами, даже взглядом не смейте. Потому что быть жертвой не стыдно, стыдно быть нападающим. Подняв правую руку к затылку СоРи, он поправил её шапку, а потом натянул на неё капюшон, поворачиваясь в сторону матери ИнНа и кивая ей вместо поклона. Не выпуская из рук СоРи, он медленно отвернулся и вместе с ней лениво, как будто они просто прогуливались, пошёл в сторону санок. — Ты как? — тихо спросил он, когда они сделали как минимум десять шагов, значительно приблизившись к санкам, американо и чувствам СоРи. Их снова выпотрошили, вытащив наружу всё самое неприятное. — Я же просила притвориться, — прошептала она, сжимая губы. — Просила ведь, Тэхён. Вопреки его страхам и ожиданиям, она не плакала, но выглядела не так, как всегда. Тэхён не мог так сразу вычислить, что изменилось в её лице или взгляде, но изменения были слишком очевидными, чтобы их можно было игнорировать. — Прости… — он проронил одно извинение, а она разозлилась, надавив ладонью ему на живот, чтобы он, наконец, отстранился и избавил её от своих удушающих объятий. — Не нужно, — её тон был резким, и Тэхён вспомнил, как хорошо ей давались такие роли, и какой ужас она могла ими вселять. — Я попросила всего об одной вещи, но ты посчитал нормальным влезть в мои дела и назвать себя моим защитником. Мне не нужен защитник, Тэхён. Не такой как ты. Она наклонилась к санкам, забрав стаканы с американо и оба вручив Тэхёну. Верёвка спуталась, хотя просто лежала на снегу. Магия какая-то. С завязанными узелками СоРи потянула санки в сторону, думая распутать как-нибудь позже, но неуклюжий Тэхён наступил на верёвку, не думая, что может оставить СоРи одну, даже если её последние слова были настоящим попаданием в сердце. Это был маленький кораблик в одну клетку в центре игрового поля, и СоРи не промазала. Кёнха, СоРи… у них сложилось какое-то неверное впечатление о Тэхёне. Они обе звали его таким или не таким, обвиняли в чём-то, чего понять он не мог. Он не считал себя плохим парнем, он всегда ставил своих друзей выше себя, всегда старался для них изо всех сил, будь то готовка, тайны, в которые его посвящали, или необходимость защищать тех, кого он любит. Самым обидным было то, что все его чувства были на поверхности, он показывал всю свою искренность, но Кёнха и СоРи видели только то, что хотели. Может, ему проще было бы дружить с парнями? С кем-то вроде Ким Намджуна, кто не пытался притворяться, что ему интересно и он слушает, кому можно было бы выговориться и, в принципе, не надеяться на поддержку. Зато и его поддерживать не пришлось бы. Потому что Тэхён устал слушать, переживать, распинаться, а в конечном счёте утыкаться лбом в зеркальную стену, за которой его не видят и не слышат. — Американо, — только и сказал он, когда СоРи снова начала идти. — Выпей сам, — бросила она через плечо. Он перевёл взгляд на тёмную жидкость в прозрачных стаканах, на кубики льда, плавающие сверху. Он точно знал, что кофе горчит, и сильно скривился, когда попробовал. Холодный и с горьким послевкусием, прямо как его дружеские отношения.

***

Ребрышки в барбекю соусе поверх горячего риса впервые не производили на Тэхёна никакого впечатления. Он вообще еле сидел за столом, и то только потому, что Джеджун и Намджун буквально за руки притащили его на завтрак в кафе с большими скидками. Кому-то из девочек хотелось получить обещанные бесплатные стейки за каждые потраченные пятьдесят тысяч вон, потому еды они набрали с огромным запасом и на огромную сумму. Дешевле было бы купить им просто по стейку, особенно если учитывать, что кушать Тэхёну совершенно не хотелось. Прошлым вечером он пришёл в домик после того паршивого американо и лёг спать, хотя на часах было около пяти. Он проспал до полуночи, а проснулся из-за дурацкого сна, в котором он опаздывал на поезд до Тэгу, а Кёнха всё звонила ему и требовала поторопиться, иначе поезд сейчас уедет. Это беспокойство передалось из сна в реальную жизнь и стало вполне реальным, когда он обнаружил пропущенные сообщения от Кёнха, которая звала его на какой-то аттракцион и ужин, но которые он пропустил. В полудрёме он добрался до туалета, проклиная американо не только из-за полного мочевого пузыря, но и из-за саднящих ощущений в горле. Не стоило пить со льдом и так быстро, и куртку не стоило расстёгивать. Дурное самочувствие прошествовало и в новый день, обеспечив головную боль от белизны снега за окном и света ночника, а ещё боль в горле при глотании. Это также было одной из причин, по которым Тэхёну не хотелось пробовать рёбрышки. Он отодвинул тарелку с рисом и мясом подальше и откинулся на стул с мягкой обивкой, отстранёно глядя на еду, выставленную на столе. По-хорошему нужно было зайти в аптеку и купить каких-нибудь леденцов, потому что Тэхён свято верил, что простуду можно вылечить сахаром, ментолом и чаем. — Эй, пс-с, — Джеджун толкнул Тэхёна в плечо, не рассчитав силу, и Тэхён чуть не упал со стула, еле успев схватиться рукой за стол, — почему вы с СоРи такие скрытные? Неужели обязательно скрывать от друзей свои отношения? Тэхён с недовольством смотрел на Джеджуна, пока размышлял над ответом. Из-за головной боли у него с трудом мысли собирались воедино. — Джеджун, ты снова выдумываешь то, чего нет, — Тэхён ответил громче, чем рассчитывал, и моментально покашлял в кулак, морщась от боли. СоРи сидела за столом с другой стороны, но подняла голову, когда начался разговор. У неё был прекрасный аппетит из-за пропущенного ужина, и она тоже приложилась к бесплатному стейку. — Намджун, — Чиволь стукнула ложкой по тарелке, — как самый здравомыслящий из нас, скажи, не видел ли ты вчера, как Тэхён обнимал СоРи на горке? СоРи прекратила жевать, чувствуя, что снова начинается это. Снова её обсуждают и осуждают. Далеко не впервые. И то, как Джеджун выразился, назвав всех за столом «друзьями» было очень сомнительно. У СоРи здесь был только он и отчасти Тэхён. — Перестаньте, — попросил Намджун, колупая палочками рёбрышки, — это плохо скажется на пищеварении. — Я просто не понимаю, зачем держать это в большом секрете, — прогремел БоДжу, очевидно, понятия не имея, что о секретах принято молчать, ну либо шёпотом говорить, а никак не кричать на всё кафе. — У них образ такой, — нарочито деловитым тоном объяснила Кёнха, — лучших друзей. Тэхён начал стучать носком ботинка под столом, но музыка в кафе заглушала этот звук. — Мы делаем вид, что не замечаем, с тех пор, как Тэхён сказал, что заплатит за неё… У него так ныло в висках, но в тёплом свете ламп никто даже внимания не обратил, как побледнел Тэхён. — Я кому-то из вас нравлюсь? — выпалил он, не стараясь звучать забавным или шутливым. — Тебе, Сиён? Или Чиволь? Или кому-то нравится СоРи? Потому что других причин выслеживать нас и из кожи вон лезть, чтобы задеть своими предположениями, я не вижу. Он пристально посмотрел на Сиён, на Чиволь, на Кёнха, избежал взгляда в сторону СоРи и посмотрел на парней. — Ты так остро реагируешь… — голос Кёнха стал тише и совсем смолк, когда Тэхён снова посмотрел на неё. — Да потому что вы достали донимать СоРи, — он несильно хлопнул ладонью по столу. — Ты достала, Кёнха. Настраиваешь всех против неё, потому что у меня появилась коллега. Уже не «подруга». — Я? — возмущение на её лице было таким явным, что Тэхёну даже стало смешно. — Но это ты торчишь с ней в джакузи и обнимаешься при огромном количестве людей! — Мы снимали видео, — Тэхён размял шею, надеясь, что боль притупится, но этого не произошло. Кёнха сложила губы трубочкой, только собираясь сказать что-то, но потом замолкая, думая, а затем снова готовясь напасть. — Там не было никого, кто вас бы снимал, — Намджун сразу прикусил язык, когда озвучил, как ему казалось, неопровержимый факт. — О, правда? — Тэхён хмыкнул. — Никто из здравомыслящих сплетников не снимал нас, чтобы потом раздуть из этого скандал на своём тайном канале? Он был совсем не в духе. Его злила вся эта ситуация от и до, но он сдерживал себя слишком долго. Его злость, направленная на Чиволь, ни во что не вылилась, и все продолжали обсасывать то, что происходило между ним и СоРи. — Прекрати, — она, точно пробравшаяся в его мысли, попыталась предотвратить очередную ссору. — СоРи, — он раздул ноздри, — затыкай меня сколько угодно, когда дело касается твоей чести, но будь добра не влезать, — он сделал акцент на этом слове, — когда речь идёт обо мне. Потому что меня это задевает, и я не могу молчать. Он встал со стула, так как в зале было душно и пахло едой, а ему хотелось поскорее закончить и сбежать. — Я не нравлюсь СоРи, — он упёрся ладонью в стол, чтобы устоять на ногах, — а она точно не нравится мне. Мы снимаем видео, как это делаете все вы, чтобы победить. И вашими разоблачениями я сыт по горло. Тэхён надул щёки, поднося другую руку к лицу и ощущая жар. — Но ты подарил ей шарф, — вдруг подала голос Кёнха, и Тэхён уловил взглядом, как Сиён кивнула головой. Хотелось бы ему думать, что дело в больной голове, но как-то и в здравии ему не удавалось провести параллели между шарфом и его отношениями с СоРи. — А тебе твой любимый шоколад! — вспыхнул он. — Я жарил для тебя сраные блинчики на газовой плите, и на обычной тоже, я почти после каждой пары ждал тебя у аудитории, я рисовал тебя вместо того, чтобы заниматься учёбой, и я хотел участвовать в конкурсе именно с тобой, Кёнха. Но ты ведь делаешь вид, что этого всего не существует, зато видишь один-единственный шарф, подаренный кому-то другому! Когда он это озвучил, многие за столом кое-что поняли. Например, Тэхён, который до последнего не хотел верить, что дружба с Кёнха несколько однобокая, понял, что делал слишком много всего, и, наверное, поэтому оставался незамеченным. Его попытки были приняты за дружелюбие и ушли в ящик само собой разумеющихся вещей. А Кёнха поняла, что Намджун был прав. Её беспокоил Тэхён, слишком беспокоил, чтобы на это можно было забить. Но всё равно не в том смысле, в котором можно было бы подумать. Джеджун понял, что его неумение держать язык за зубами, однажды может снова что-нибудь испортить. Намджун понял, что совершенно не разбирается в отношениях — либо он был глуп, либо правда видел, как у СоРи дрожала нижняя губа, пока Тэхён перечислял всё то, что сделал для Кёнха. Сиён поняла, что Тэхёну, кажется, нравится Кёнха. Чиволь поняла, что ему стопроцентно нравится Кёнха. БоДжу предпочёл понять, что еда за столом совсем остыла. А СоРи… она силилась понять свои чувства, но снежная лавина из стольких эмоций накрыла её с головой, и всё, о чём она могла думать, это то, что признание Тэхёна оказалось провальным, но главное — что он назвал её своей коллегой. За одну ночь они перешли из «хороших друзей» в коллег. А что будет позже? Когда конкурс закончится, у них не найдётся причин даже просто дружить, и свою искренность СоРи сможет засунуть глубоко в одно место. Это всеобщее понимание привело к неловкой тишине за столом. Из динамиков доносилась «Last Christmas», что было совершенно некстати. Кто-то из официантов в конце зала что-то разбил. Тэхён понял кое-что ещё. Он поднял голову, едва ли не единственный за столом, и посмотрел на СоРи. Она уже разорвала одну салфетку в клочья, и теперь взялась за вторую. Разумеется, это был неподходящий момент, чтобы приходить к такому выводу, но он понял, что это был его последний день в Пхёнчхане.